Глава 49
Ивана Степановича Елесенко вспоминали добрым словом не только в палате кардиологического отделения. Телевизионная труженица Оля Щеткина, изумительная живая Барби, постоянно теперь держала его в мыслях.
— Я звонила в больницу, — обрадованно сообщила Ника Сереброва. — С Валерием Александровичем все в порядке. То есть, конечно, не все, но жить будет. Ну и напугал он нас!
Ольга внимательно осмотрела колени начальницы — короткое платье позволяло сделать это беспрепятственно и подумала, что в таком возрасте щеголять обнаженными мослами — возмутительно.
— Да, напугал, — согласилась она. — Остался Шлимовск без мэра. Признаться, он мне очень нравился. Господин Ого-ого. Квартплату сколько уже не повышали! И телефон давно не дорожал.
— Телефон, я думаю, не его епархия, — вспомнила Ника. — Но, несомненно, Валерий Александрович был шикарным мэром. Такого второго не найдешь. Надеюсь, он поправится.
— Поправится. Однако в выборах участвовать не будет, это однозначно. Представляю, как ликует сейчас старый козел Елесенко, — зло сказала Оля. Он автоматически стал первым номером в списке.
— Он оставил тебя в покое? — как бы мимоходом спросила Ника, не отрывая глаз от сценария передачи. Она ставила на полях галочки, вычеркивала что-то.
— Нет, Ника Львовна, он не оставил меня в покое! — с негодованием воскликнула Оленька. Она все еще злилась на свою начальницу за то, что госпожа Сереброва выдала противнику ее адрес. — И я чувствую, не оставит в ближайшем будущем.
— Что-то Сергей сегодня задерживается, — быстро ушла с темы Елесенко Ника. — А, вот и он!
— Здравствуйте, дамы! — сказал с порога видеооператор Будник. Он тащил на пузе телевизор «Дэу».
— Купил, что ли? — поинтересовалась Ольга.
— Нет. Починил. Марине Генриховне из бухгалтерии.
— Сережа, твои золотые руки эксплуатирует весь телецентр! — заметила Ника.
— С дамами из бухгалтерии лучше поддерживать самый пламенный контакт, — ответил Сергей. Его лоб был мокрым от пота. Он осторожно взгромоздил телевизор на стол Оли.
— Ну, ты молодец! — возмутилась девушка. — Нашел куда поставить!
Сергей нагло приклеился к ложбинке, видневшейся между двумя лацканами Олиного летнего пиджака. Пиджак был надет прямо на голое тело, так, как предлагал этим летом фейшн-канал в Интернете.
— Что пялишься! — одернула видеооператора Оля. — Быстро отвернулся!
— Обожаю тебя, — признался Будник. Он работал с Олей в одной упряжке уже три года. И все это время Ника Сереброва становилась свидетельницей жарких перепалок между оператором и ассистенткой.
— Ребята! Не ссорьтесь! Оля, как ты несправедлива к Сергею!
— Ах, оставьте, Ника Львовна, — презрительно бросила Оленька. — Вечно вы мне кого-то пытаетесь подсунуть. Будника, Елесенко.
Девушка выскочила из-за стола и, громыхая каблуками, ринулась вон из кабинета.
— Какая-то она сегодня странная, — улыбнулся Сергей. — Но хорошенькая! Безгранично.
Потом он вспомнил, что хвалить одну женщину в присутствии другой значит обзавестись если не врагом, то недоброжелателем.
— А вы, Ника Львовна, сегодня вне конкуренции! — молниеносно поправился он. — Мини вам фантастически к лицу. То есть к ногам.
Начальница ничего не ответила. Она не была дурой, чтобы безоговорочно поверить льстецу.
— Как там наш Суворин? Вы не звонили в больницу? Что у него? Инфаркт?
— Да. Но знакомый врач мне сказал, еще лет двадцать Валерий Александрович протянет. Если, конечно, с ним опять кто-нибудь не сыграет подобную шутку. Я имею в виду детский вопль.
— Ну какая собака такое подстроила! — возмутился Сергей. — Наверняка кто-то из конкурентов. Знают ведь, что у Суворина пропали дочь и внук, вот и инсценировали. Ладно, понес телик в бухгалтерию…
…Оля Щеткина стояла на площадке между двумя лестничными пролетами. Около ее ноги виднелась пустая жестянка из-под кофе, забитая до отказа окурками.
«Не отвяжется, — думала она о настырном Иване Степановиче. — Придется проститься с репутацией строгой девушки. Все узнают, что я стала любовницей Елесенко. А вдруг не узнают? Если хорошенько замаскироваться?»
За пару дней преследования знойный старикан завалил ее таким несметным количеством подарков, что уже не вызывал прежнего отвращения у ассистентки. Тут были и золотая цепочка с крошечным бриллиантовым кулоном, и торт из ванильного мороженого, и три премиленьких платьица, купленные в самом дорогом бутике Шлимовска, и колготки стоимостью двадцать долларов. Да и сам Иван Степанович не пугал безобразием и асимметричностью форм — его лицо вполне годилось для нежных поцелуев. Вот только возраст… И Олина привычка играть роль недотроги.
«Он ведь тоже не жаждет, наверное, быть застуканным в кровати с двадцатилетней девчонкой накануне выборов, — подумала Ольга. — Он и так шлимовский секс-символ. Уступлю пару раз. Через недельку найдет себе другую пассию».
Приняв решение, Оля направилась обратно в кабинет. Сердечные проблемы не должны были мешать службе.
Мраморные внутренности банка гостеприимно приняли новых посетителей. По сравнению с уличной жарой здесь была Антарктида.
Видно, летнее затишье основательно повлияло на плотность людского потока. От столика с табличкой «Информация» мгновенно поднялась улыбчивая девица и устремилась к Сергею и его спутнице. Она мечтала увидеть новых посетителей в числе постоянных клиентов банка «Менатеп».
— Желаете открыть счет?
— Валютный, — обрадовала девицу Шушу, прежде. чем Сергей успел произнести слово.
— У нас отличные проценты! — сказала служащая. — Вот, смотрите. — И она кивнула в сторону транспаранта, на котором была представлена информация о всех видах вкладов в шлимовском филиале «Менатепа».
Сергей и Шушу на несколько минут погрузились в чтение, а сама девица тем временем украдкой рассматривала Шушу. На той было короткое шифоновое платье — вверху оно крепилось на тонких завязках, а подол пузырился высоко над коленями. Платье было прозрачным. На шее у оголенной барышни сияла красивая родинка — в четырех сантиметрах от левой бретели.
— А вы не прогорите? — с подозрением посмотрела на работницу банка Шушу. — А то мы все свои деньги вложим, а вы раз — и прогорели.
Девушка улыбнулась тонко, словно услышала очевидную глупость, но воспитание не давало ей открыто намекнуть посетительнице, что та — полная идиотка.
— Мы не прогорим, — с бездной уверенности и апломба ответила она, сделав ударение на слове «мы». — Какую сумму вы хотите доверить нам?
— Десять тысяч, — не без гордости ответила Шушу. — Долларов.
Служащая снова улыбнулась, «какие копейки!» — говорила ее улыбка, а у Сергея поползли вверх брови.
— Как десять? — изумился он. — Ты говорила — три?
— А я все собрала, — тихо ответила Шушу. — Порылась в заначке. А ты разве против?
— Я не думал, что у тебя столько есть!
— Я очень экономная, — хихикнула Шушу.
— Но тогда почему мы до сих пор не купили квартиру?
— Ну, Сережа! Однокомнатную! Ты что!
И деловая Шушу отправилась вслед за девушкой — получать и заполнять бланки. Ошарашенный Будник несколько минут приходил в себя. Он и не подозревал таких накопительных способностей у своей малышки. Да она была лучше банков «Инком», «Менатеп» и «Онексим» — вместе взятых! Сергей-то искренне полагал, что в их совместном чулке лежат пресловутые три тысячи, исторгнутые буквально на днях из голубоглазого Олега.
— Иди сюда! — помахала рукой Шушу. — Что ты там стоишь?
— Иду.
— Нет, с вашей конторой правда ничего не случится? — опять принялась терзать девушку Шушу. — Вы не обижаете вкладчиков?
— Нет же!
— А ваш управляющий не смоется в один прекрасный день в неизвестном направлении с тяжелым мешком денег?
— Да что вы!
— И я смогу беспрепятственно забрать свои доллары, когда пожелаю?
— Само собой! — У банковской труженицы, видимо, лопнуло терпение. Заполняйте скорее, девушка, ну, что вы как маленькая! Такие глупые вопросы задаете!
Шушу замерла и оторвала от листа бумаги авторучку…
Сергей догнал шифоновую красотку уже на улице.
— Ты куда сбежала? — удивился он. — А?
Шушу высокомерно посмотрела в сторону банковской мемориальной таблички.
— Пусть сначала научатся вежливо обслуживать клиентов, — ответила она. — Я передумала.
— Не будем, что ли, вкладывать?
— Не будем.
— А на фига мы сюда приперлись?
Мотивы женского поведения часто становились загадкой для Будника.
— Подумаешь, прогулялись. Какая разница? Поехали по магазинам!
— Ты мой непоследовательный Шушунчик! — сказал Сергей и поцеловал Шушунчика в шею.
Через два месяца, в августе, они не раз вспомнили добрым словом работницу банка, которая сберегла им десять тысяч долларов.
