Глава 17

Утро, как всегда, ворвалось в спальню в самое неподходящее время. Солнечные лучи бессовестно лезли в глаза, щекотали кожу. Я не выдержала и накрылась одеялом с головой. Стало трудно дышать, пришлось вынырнуть обратно. Я изо всех сил пыталась удержать ускользающий сон, но уже понимала, что проснулась. Открыв глаза, я приподнялась на локте и увидела, что подушка рядом со мной пуста. Черт возьми, куда делся этот Максим? Может, все его вчерашние ласки только прекрасный сон? Но тело говорило о другом. Каждая клеточка помнила прикосновение его пальцев. Я откинулась на подушку и счастливо улыбнулась.

Некоторое время я лежала, прислушиваясь. В огромной квартире не раздавалось ни звука. Неужели этот паршивец бросил меня одну?

Нащупав ногами тапки и запахнув халат, я побрела в ванную. Сегодня я приводила себя в порядок особенно тщательно. Хотелось быть красивой и загадочной. Я долго прихорашивалась перед зеркалом, но в принципе пришлось ограничиться зубной пастой и мылом. Других женских косметических средств у Макса не нашлось. Расчесав волосы, я двинулась осматривать квартиру. Как и следовало ожидать, в комнатах никого не было. «Братец» слинял и не оставил даже записки. Я решила не расстраиваться и принялась готовить завтрак. Сварила кофе, настрогала целую кучу бутербродов и уютно пристроилась за кухонным столом.

– Скажи, дорогая, как тебе при такой прожорливости удается сохранять прекрасную фигуру? – спросил Павел, выразительно смотря на бутербродное изобилие. Он совершенно неожиданно появился на кухне.

– У тебя что, ключи есть? – удивилась я.

– Да уж не первый год. Ты что, не знала?

Я промолчала, он продолжил:

– Макс поехал за твоими документами, изъятыми у самозванки Ветровой.

– Узнал о ней что-нибудь?

– Нет. Ее биографией Максим занимается. Знаю, что она отказалась говорить с ментами, пока не придет ее адвокат. После беседы с ним повеселела и ушла в камеру. Ее соседки по нарам подтверждают: выглядела она спокойно. Через пару часов ее перевели в одиночку. Там она и повесилась.

– Думаешь, ей помогли?

– Без сомнения! Ей вообще нечего было в одиночке делать. Она же просто-напросто мелкая мошенница. А уж кончать счеты с жизнью – вовсе смешно. Дали бы ей несколько лет в худшем случае… Адвокат, похоже, прикупил кого-то из тюремной обслуги. Короче, сама понимаешь, как это делается.

– Не понимаю.

– Значит, и голову незачем забивать. Макс поехал на нее глянуть. Протоколы там всякие подпишет да заодно твой сотик, документы и сумку получит… А я все утро бегал за свидетельством о смерти твоего «муженька». Вот, держи. Или заставить тебя плясать? – Он высоко поднял руку с документом.

– Хватит юродствовать. – Я вырвала у него бумагу. – Соображаешь, над чем смеешься?

– А чего лицемерить? Я на твоем лице что-то следов вселенской скорби не заметил.

– Но и ухмыляться незачем! – оборвала я. – Завтракать будешь?

– Вообще-то не хотел, но, глядя, как ты аппетитно кладешь колбасинки в рот, тоже захотел.

– Садись тогда. – Я налила ему кофе и спросила: – Ты прошлую ночь здесь ночевал?

– И позапрошлую тоже.

– Не тосковал? Квартира-то огромная… – Я не знала, как начать разговор на интересующую меня тему.

– У меня и своя не меньше, между прочим. Тем более здесь я нашел очень даже интересное занятие.

– Нина? – прямо спросила я.

– Но ты же обещала не ревновать. Если бы ты, лапочка, согласилась на серьезные отношения, я никогда не позволил бы себе хороводиться с другими, – притворно испугался Павел.

– Ты уверен, что это так несерьезно?

– С этой девочкой?

– Да, с Ниной, – нетерпеливо повторила я.

– Если честно, – посерьезнел парень, – она необычная, эта твоя компаньонка. Если бы прислугой не была…

– А это так важно? Сам же говоришь, необычная.

– Ну, мне легко с ней, интересно. И волосы у нее такие… Не знаю, как описать…

– Как облако? – подсказала я.

– Точно. Легкое, почти невесомое. Темные глазищи совсем не подходят к таким волосам. Прикольно выглядит… А чего ты расспрашиваешь? – вдруг спохватился Павел. – С каких это пор тебя начала волновать сексуальная жизнь прислуги? Помнится, раньше ты говорила, что это так же занимательно, как спаривание дворовых котов.

Я поморщилась:

– Я такое говорила?

– Неужто забыла? – усмехнулся парень.

– Я рада, что Нина пришлась тебе по душе. Дело в том, что она моя хорошая подруга и мне не хотелось бы ее огорчать, – сухо ответила я.

– Ну?! А для чего тогда весь этот балаган с «компаньонкой»?

– Я хотела провести в дом своего человека. После возвращения в особняке одной было жутковато. Нина вызвалась помочь.

– Так, а чего она тогда все эти дни жила у Макса?

– Вот я тебя об этом и спрашиваю.

– Но я же не знал, что она твоя подруга! – начал горячо оправдываться Павел.

– А это что-нибудь изменило бы? – печально спросила я.

– Конечно! С прислугой в этом деле разговор короткий. Так-то я бы поухаживал, цветов принес, конфеты. Нехорошо получилось, – запечалился парень. – А можно ее пригласить куда-нибудь?

– Она в турфирме работает. Вот телефон. А вот домашний.

– Я придумал, куплю прямо в этой фирме тур куда-нибудь подальше и приглашу Нину с собой. Она какой климат больше уважает?

– Где к ее черным глазам можно добавить такой же загар, – засмеялась я. – Только сначала с делами надо разобраться, а потом мечтать о Канарах и Гавайях.

– Опять на отдых собралась? – хмуро спросил Макс, заходя на кухню. – По водным мотоциклам соскучилась?

– В прошлый раз отдохнуть не дали, надо как-то наверстывать.

– Ты вчера овдовела, если ты, конечно, помнишь, – с сарказмом заметил Максим. – Не рано ли загул планируешь, сестричка?

– И не говори, брат! Куда ни кинь, везде одни нервы. Вчера муж покинул. Сегодня жених.

Макс заинтересованно на меня посмотрел, Павел ухмыльнулся.

– Мужчины такой непостоянный народ, – печально продолжила я. – Хочу тебе, как брату, пожаловаться. Я ведь теперь вдова, и кроме тебя мою честь защитить некому. – Я промокнула под глазами несуществующие слезы.

– Что тут у вас произошло? – озадаченно обратился Максим к Павлу. – Чего она придуряется?

– Ты у меня спрашивай, он все равно ничего не скажет. Этот жук, пока мы с тобой по темницам парились, совратил мою подругу. Между прочим, прямо здесь, в твоей квартире, – наябедничала я.

– Эту беленькую, что ли? Которая завтрак готовила? Симпатичная. Правда?

– Так я же не знал. Прикинь, даже в ресторан не пригласил. И чего она подумала обо мне? Позорище!

– Не переживай. Еще пригласишь. А она как вообще, ну, темпераментная?

Мужчины увлеклись интересной беседой, совершенно меня игнорируя.

– Але! На палубе! Вы тут не одни, между прочим. Среди вас дама. Оставьте свои откровения на потом.

Парни хитро переглянулись и налегли на бутерброды.

День предстоял нелегкий. Сначала поехали в банк. Максим знал все ходы и выходы. Прямо из операторского зала нас провели в кабинет директора. Предъявив привезенное утром Пашей свидетельство о смерти «моего мужа», я изъявила желание перевести свои средства на счет «брата». Милый усатый дядечка в кресле директора согласно кивал и постукивал пальцами по столу.

Через час, когда финансовые вопросы были решены, мы нанесли визит в прокуратуру.

Перед нужной нам дверью на потертой дерматиновой банкетке, выпрямившись, как будто внутри у нее застрял бамбуковый шест, сидела Образцова Елена Леонидовна, сестра покойного Костика. Выглядела она, прямо скажу, не очень, глаза запали, и без того длинный подбородок заострился. Увидев нас с Максимом, она величественно поднялась и заголосила на весь коридор, явно рассчитывая на поддержку случайных зрителей.

– Что пришла, убийца! Была в морге, любовалась на дело рук своих? – запричитала Елена слезливым голосом.

Макс чуть заметно поморщился:

– Елена Леонидовна, не стоит затевать дешевый спектакль. Вас уже допросили, так идите домой, похоронами займитесь.

Ее указующий перст немедленно развернулся в сторону «брата».

– И ты не уйдешь от суда Господня, ирод! Вы только посмотрите, люди добрые, сгубили нечистые Костеньку и радуются как ни в чем не бывало, ухмыляются. Даже платка черного не надела, скорбя о муже, безвинно убиенном.

Я промолчала, стараясь не связываться с разъярившейся женщиной. Два мужика и женщина совершенно алкоголического вида на соседней лавочке с интересом следили за развитием событий. Видно, они уже давно ожидали, и бесплатное развлечение пришлось очень кстати. Полная женщина у окна, напротив, видимо, не приветствовала привычку выносить сор из избы. Сжав губы в тонкую линию, демонстративно отвернулась и стала смотреть на улицу. Но по ее напряженной спине было понятно, что и она старается не пропустить ни одного слова. На шум из соседнего коридора приковыляла древняя старушка в сопровождении инвалида с костылем. Бабуля постоянно прикладывала к уху ладонь, чтобы вникнуть в суть происходящего. Ободренная столь явным вниманием слушателей, Елена Леонидовна продолжала наседать на нас:

– Вы только посмотрите, люди добрые, до чего мы дожили! Убийцы ходят без охраны, землю-матушку топчут своими ножищами…

– Заткнитесь лучше! – не выдержал Макс. – А то я вам сейчас самой пришлю охрану. В белых халатах.

– А ты не мешай, дамочка свое мнение высказывает, – вступился за скандалистку один из алкоголиков, – имеет право!

– Чего они говорят? – громко переспросила старушка, обращаясь к инвалиду. – Я не расслышала.

– Мужик бабенке угрожает, халаты белые обещает и тапки.

– За что же он ее так, родимую?

– Так я еще и сам не понял, погодите вы говорить со своими глухими ушами, вникнуть мешаете.

– Что, думаете, если денег много, все купить можно? – продолжала выступать Елена. – Нет, милые! Справедливость не продается, не хватит ваших кровавых долларов, чтобы защититься от суда Божьего.

– Да уж, без денег и на нары загреметь можно, – подтвердили хором алкоголики. – Лучше займи, мужик, но заплати кому следует.

– Гриш, чего там? Вник, что ли? – заныла старуха, дергая инвалида за костыль.

– Так баба мужика ругает, что денег у него мало, нечем за адвоката платить. А я вот так мыслю: если не виноват, так нечего этим болтунам и платить, у нас судьи справедливые, не посадят, если чист, как стеклышко.

– Вы только посмотрите на него! – взвилась дамочка рядом с алкашами. – Ты хочешь сказать, что моего Серегу законно на нарах держат?

– Раз держат, значит, есть за что! – авторитетно подтвердил Гриша.

– Да я тебе сейчас вторую ногу выдерну, калека сраный! – Дама поднялась и передала авоську соседу, освобождая руки. – Да кто ты такой, чтобы про моего Серегу выражаться? Ты по какой статье проходишь?

– В изнасиловании подозреваюсь, – скромно признался инвалид.

– Вот так на! – заржал алкоголик. – Ты чем насиловал-то? Костылем, что ли?

– Да нет, сама она ко мне приставала, я отбивался, как мог, – оправдывался Гриша, – вон тетку Матрену привел в свидетели. Ее внучка допоздна домой не пускает, она так и сидит до ночи на лавочке. И в тот день тоже видала, как дело было. Эта курва давно глаз на меня положила. Приставала каждый день, в гости напрашивалась. Ну, там постирать, прибраться. Но я ни-ни. Как кремень!

– Что, такая страшенная?

– Не то чтобы очень… Толстая, правда, как слониха, а так нормальная…

– Ну и чего же ты упирался? – поинтересовались алкоголики.

– Нет уж, мужики, спасибочки! Вы, может, и гуляете в свое удовольствие, а я не могу.

– Что так? Импотент, что ли?

– Ни боже мой! – Гриша даже сплюнул. – Только неприятности у меня одни от женщин. Во-первых, после первой же ночи они норовят побежать в ЗАГС. Ну это еще полбеды…

– А во-вторых? – заинтересовалась женщина у окна.

– Два раза болел погаными болезнями, квартиру трижды разменивал. Теперь живу, считай, в курятнике. А из-за последней супруги инвалидом стал. Ноги лишился.

– Это как же? – удивился Максим.

– Очень просто. Кто-то ей рассказал, что нищие больно много получают. Она сбегала, договорилась и выбила мне уютное местечко в подземном переходе, среди старух и юродивых. Для жалостливости мне велено было ногу поджимать, вроде я калека. На улице февраль стоял, холодища, кровоток в вечно поджатой ноге, видать, нарушился… Короче, отморозил конечность на хрен. Оттяпали медики по самое не могу… Моя-то супруга еще и довольна. Мол, больше подавать будут, если культю вытянешь. Выгнал ее к чертовой матери, хорошо хоть прописать не успел… Больше с бабами ни за какие коврижки не свяжусь.

– Ну а с этой-то как получилось? – не успокаивались слушатели.

– Она что, гадюка, удумала, – продолжил Гриша, – иду себе спокойно, темно уже, срезать маленько решил. Пошел через кустарник за лавочками. Эта курва Лидка неожиданно так хвать меня за костыль. Я упал, она и навалилась всей тушей. Разве ж тут вырвешься? В ней весу кило сто пятьдесят будет.

– Ну а изнасилование-то при чем? – не понял Максим.

– Я, мужики, тоже ведь не железный. Куда рукой ни ткнусь, везде ее телеса. Скачет по мне, жиры колышутся, руки сует куда попало. Прямо по-наглому в штанах шарит, ей-богу не вру! Ну, я и не выдержал, согрешил маленько. Два разика всего.

– Так, а теперь чего Лидка твоя требует? Вроде получила чего хотела?

– Замуж, – тяжело вздохнул инвалид. – Очень ей понравилось. Каждый вечер, говорит, так же ее ублажай, или посадит. Справку добыла, экспертизу сделала, перед судьей насчет чести девичьей убивается… Я уж садиться планировал, да, слава богу, тетя Матрена согласилась дать показания…

– Но ведь она глухая, как пень, – подала голос женщина у окна, – какой же из нее свидетель?

– Милая, ты поживи-ка с мое, – совершенно неожиданно отозвалась бабуля, – так и без ушей поймешь, кто правый, кто виновный.

– Она же не слышит вроде, – удивился алкаш.

Гриша только неопределенно пожал плечами.

Елена Леонидовна, сбитая с толку таким пренебрежением аудитории к волнующему ее вопросу, попыталась снова привлечь внимание.

– Живите пока, кровопийцы, жируйте, недолго осталось вам пировать на мои кровные денежки!

Макс, до этого с явным интересом слушавший присутствующих, даже поперхнулся.

– Вы выпили, что ли? Елена Леонидовна? Когда это мои деньги вашими стали?

– Не может убийца на что-либо от убиенного рассчитывать, законным наследникам все перейдет! – торжественно возвестила женщина.

– Ясно. А что, уже официально признано, что Лили стреляла? – поинтересовался Максим. – А то я ведь и за клевету привлечь могу. Мужики, свидетелями будете?

Те охотно закивали. Старушка опять приложила ладошку к уху.

– Гришенька, чего предлагают-то, может, и нам согласиться?

Из соседнего кабинета выглянул мужчина в форме.

– Митрохины, опять базар в учреждении устроили? – грозно прикрикнул он на алкашей.

Те вжали головы в плечи и сникли. Женщина, сидевшая рядом с Митрохиными, немедленно встала на их защиту:

– Ни при чем они, гражданин начальник, это все дамочка в черном безобразничает, руками махает и взятку требует.

– Какую взятку? – не понял милиционер. – За что ей платить надо?

– Да не ей, – терпеливо пустилась в объяснения дамочка. – Она товарища вот науськивает, а он ей говорит: тебе, мол, надо, ты и давай, а на мои денежки пасть не разевай. Ей, видно, жалко своих-то, вот она и выражается нецензурно.

– Мы свидетели, – закивали Митрохины.

– Я согласна, – громко поддержала алкоголиков глухая старушка.

Обалдевший милиционер с шумом захлопнул дверь.

– Дурдом на выезде, – мрачно констатировал Максим, присаживаясь на свободную лавочку.

– Ты чего расстроился? – спросила я его. Меня эта перебранка позабавила.

– Не нравятся мне выступления Елены Леонидовны.

– Да не бери в голову, ненормальная – и все.

– В том-то и дело, что она вполне нормальная и расчетливая. Если эта дама позволяет себе такие демарши, значит, знает чего-то, о чем мы пока не догадываемся.

– Брось, – отмахнулась я. – Не в себе она. Все-таки единственный брат умер.

– Я, в отличие от тебя, знаю ее не первый год и чувствую, в кабинете следователя нас ждет какая-то гадость.

– Ну, так не спеши, сейчас войдем и все узнаем.

– Такие вещи лучше узнавать заранее, сюрпризы тут редко бывают приятными. Еще утром, когда ездил за твоими документами, я разговаривал со своими ребятами из прокуратуры, все было нормально. Боюсь, не случилось ли чего за время нашего визита в банк.

– Но деньги обратно забрать не могут?

– Мои бухгалтеры уже переводят их на другие счета. Теперь все можно переиграть только через суд, а это дело ох какое не быстрое. Но не хотелось бы рисковать. Если будет к чему придраться, не дадут спокойно ни жить, ни работать. Но раз ты ни при чем, я уж найду способ это доказать. Поверь!.. Значит, так. Сейчас к следователю пойдем. Ты особо не бойся. С ним уже говорили. Я с утра прошвырнулся по знакомым, нажал на нужные рычаги. Прикидывайся безутешной вдовой, говорить предоставь мне. Идет?

Через несколько минут мы сидели перед сурового вида мужчиной лет пятидесяти. Он устало задавал дежурные вопросы, я постоянно сморкалась в платок и делала отрешенные глаза. Макс то и дело со вниманием и сочувствием поглядывал в мою сторону и спрашивал, как я себя чувствую. Особенно следователя интересовало, где мы находились в момент убийства.

– Ну, мы три с половиной дня пробыли на своей даче, рыбу, знаете ли, ловили.

Мужчина понимающе закивал.

– Говорили, клев хороший, но почему-то шла одна мелочовка.

По заинтересованным глазам следователя я поняла, что он тоже страстный рыбак и с трудом лишает себя возможности обсудить этот вопрос.

– Но мы не особо расстроились, – продолжал разливаться соловьем Макс, – баньку топили, загорали…

– Кто может подтвердить ваши слова? – перебил следователь.

– Дак компания-то была большая. Я, Лилиана, Павел Артемьев, два охранника. Да! Чуть не забыл, девушка моя – Катюша Лесникова, – без зазрения совести врал Максим.

– А почему Константин Леонидович не поехал с вами на дачу?

– Видите ли, – доверительно начала я. – Мы с мужем не очень хорошо жили последнее время, на развод подавать планировали. И на даче… – я замялась, – в общем, я хотела сблизиться с Павлом Артемьевым… Ну, вы понимаете… – Я ехидно поглядела на свирепого Макса. Нормально я отомстила за Катюшу Лесникову?

– Это к делу не относится, – подвел черту «брат». – Алиби наше могут железно подтвердить четыре человека. Мы постоянно были вместе и практически не разлучались. Кто и за что убил мужа Лилианы, представления не имеем. Мы можем идти? А то сестра что-то слишком бледная, я переживаю за ее самочувствие.

– Еще минуточку, пожалуйста. Скажите, Лилиана Владимировна, у вас когда-нибудь было оружие?

Я беспомощно посмотрела на Макса. Он немедленно откликнулся:

– Два года назад я покупал сестре пистолет, но она не захотела им пользоваться и подарила мужу. Я, честно сказать, давно его не видел.

– Это он? – Следователь достал из ящика целлофановый пакет с пистолетом.

– Похож, – пожал плечами Максим.

– Елена Леонидовна Образцова, сестра покойного, утверждает, что вы постоянно ходили с пистолетом, а однажды даже угрожали им.

– Я никогда не держала в руках пистолет, – твердо заявила я. Единственное оружие, к которому прикасались мои руки, лежало сейчас в бардачке «восьмерки». – Ни этот, ни какой-либо другой. А Елену Леонидовну надо привлечь за клевету. Она так меня ненавидит, что устроила скандал перед вашим кабинетом.

– А в чем проблема, товарищ следователь? – перебил Макс. – У Лили есть разрешение на ношение оружия.

– Предположительно из этого пистолета убили гражданина Образцова. Сегодня утром его прислали по почте с сопроводительным письмом. Анонимный автор утверждает, что это – орудие убийства и на нем присутствуют отпечатки пальцев Лилианы Владимировны.

– Бред! Не такая я дура! Если бы убила, да из своего собственного пистолета, трудно, что ли, отпечатки стереть?

– Но я обязан проверить. Мы отправляем оружие на экспертизу, а вам необходимо сдать отпечатки пальцев.

– А если я не хочу? – Я встревоженно посмотрела на Макса.

– Ничего страшного, – успокоил он. – Ты раньше никогда этого не делала, так почему бы не попробовать?

Слава богу! Сравнивать отпечатки будет не с чем!

– Ну хорошо, – капризно протянула я. – Только быстро, а то у меня голова раскалывается.

В соседнем кабинете эксперт поочередно измазал мне пальцы черной краской и сделал оттиски на бумаге. Теперь эти линии навсегда останутся в картотеке как отпечатки Вороновой Лилианы Владимировны. Отказаться от имени сестры становилось все труднее и труднее.

На улице у Максима зазвонил телефон. Он долго и озабоченно говорил в трубку, потом вернулся ко мне.

– Сейчас Павел подъедет. Его ребята задержали Крутова. Он у подружки отсиживался. Нужно срочно с ним поговорить, да и мумию эту сушеную пора к порядку призвать. Распоясалась совсем.

– Ты о Елене Леонидовне?

– О ней, поганке. Откуда пистолет всплыл? Надо потрясти тетечку.

– Почему ты думаешь, что она знает?

– Я купил пистолет Лили, и она постоянно с ним ходила. Ты сестру не знала, а она была иногда не слишком уравновешенна. Чем-то эта кикимора довела ее однажды, Лили и приставила ее к стенке. Достала пистолет и пригрозила убить. Это случилось не так давно. Пистолет у невестки отняла Елена и спрятала где-то у себя в квартире. К Лилиане он больше не вернулся, она просила купить новый. Я не стал рисковать. Чего судьбу испытывать? Лили могла запросто обкуриться и грохнуть кого-нибудь. Теперь представь, если из этого оружия действительно убили Константина. Пусть эта старая мартышка ответит, куда подевался пистолет Лилианы из ее квартиры?

– Ну не сама же она брата пристрелила!

– Нет. Тот, кому она отдала оружие.

– Я так устала ото всей этой истории. На душе кошки скребут. Еще появился пистолет и отпечатки. Теперь официально подтверждено, что я Лилиана Владимировна Воронова.

– Так это же здорово. – Максим погладил меня по голове. – Ведь ты же на самом деле частичка ее.

– Но я не хочу быть твоей сестрой.

К нам подкатила машина Павла. Он не стал восстанавливать развороченную взрывом «тойоту», просто выбросил ее в металлолом. Теперь он ездил на «ягуаре». Видимо, парень питал слабость к спортивным машинам.

– Паш, я сейчас отвезу Лили в особняк…

– Я не хочу в особняк.

– Поедешь. Сегодня ни я, ни Пашка ночевать дома не планируем, а оставаться одной в пустой квартире не стоит. В особняке полно прислуги, да и вещей у тебя почти никаких нет.

Павел пошел к ларьку за сигаретами.

– Я тебе мешаю? Сказал бы честно.

– Нет, – рявкнул Макс. – Просто тебе нужно жить дома. Пойми, это твой дом, твоя прислуга.

– Я не хочу оставаться одна, мне страшно.

– Лили. Прекрати немедленно. Ты превратилась в истеричную дамочку. Все кончилось. Твой дом опять стал только твоим, там ты в безопасности. Поняла?

– Поняла. А когда все закончится, ты вернешься в родительский дом?

– Я не смогу жить там с тобой. На глазах у всей прислуги. Немедленно поползут разговоры. Горничных не обманешь, они все замечают и понимают.

– Ну что же, ладно, – печально сказала я. – Делай что хочешь, но и я буду жить по-своему.

Максим подозрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Потому что вернулся Павел.

– Вы езжайте, ребята, а я хочу подругу навестить. Она недалеко отсюда живет, потом я вызову такси и отправлюсь в особняк.

Макс хмуро на меня посмотрел и кивнул.

– Хорошо, до подруги я тебя довезу, но потом сразу домой. Не вздумай мотаться по магазинам или ресторанам. У тебя все-таки муж только что умер, приличия нужно соблюдать.

Они оставили меня у Нининого подъезда и отчалили. Подругу я застала дома. Она в халате и махровых носках грызла семечки перед телевизором. Моему приходу Нина явно обрадовалась. Быстренько сообразила чай с домашним печеньем, усадила меня на диван и засыпала вопросами.

– Ну, как там у вас, как Макс, Пашка мой телефон не спрашивал?

– Я поговорила с ним о тебе…

– Я, кажется, не просила… – насупилась подруга. – Со своими парнями я привыкла разбираться сама.

– Я просто сказала ему, что ты моя подруга.

– И он поверил?

– Конечно, как он мог не поверить, что ты не настоящая прислуга, если сам такой же ненастоящий жених. Он все понял.

– Ну и что он про меня сказал? – с тревогой уточнила Нина.

– Признался, что ты запала ему в душу, еще когда не знал, кто ты. А когда узнал, расстроился.

– Почему? – испугалась подруга.

– Странный народ эти мужики. Их мысли и поступки понимают только они сами. Запечалился, что цветов тебе не принес. Не положено, говорит, прислугу баловать.

– И что теперь? – не поняла Нина.

– Теперь сама решай. Он твой. Даже сюрприз тебе готовит.

– Какой?

– Ну, это же сюрприз, узнаешь в свое время, а то потом неинтересно будет.

– Ну Маш… Ну скажи… – заныла Пятачок.

– И не надейся. А телефон твой он попросил. Я дала – и домашний и рабочий.

– Так что, он в любой момент прийти может? И прямо сейчас тоже? – Подруга заметалась, стаскивая носки и приглаживая волосы.

– Да не торопись ты так! – рассмеялась я. – Он только что у твоего подъезда был, но уехали они с Максом. Не до любви им сегодня. Они Крутова поймали. Так что сиди и спокойно пей чай.

– И чего они с этим парнем сделать планируют?

– Нин, а ты знаешь, что Павел человека убить может с легкостью? – тихо спросила я. – И убивал уже. Много.

– Догадываюсь, – спокойно ответила подруга. – Ну и что?

– Как что? Разве тебя это не пугает?

– А тебя? Или ты думаешь, что Максим – агнец божий?

– Нет, но он не убийца…

– Тот, кто по справедливости действует, тот не убийца.

– Красивая логика. Только от этого не легче.

– А ты не забивай мозги. Не твои проблемы. У наших мужиков свой мир, и в этом мире свои законы и правила.

Мы еще долго беседовали с Ниной, как в юности, делились друг с другом мечтами и переживаниями. Когда на улице стемнело, я вызвала такси и отправилась в особняк, как и обещала «брату».