Рано утром их разбудил шум ветра в листве, к нему примешивались странные звуки.

— Что это? — Оля вскочила на кровати.

Женя тоже проснулась и сидела тихонько, прислушиваясь к странным завываниям. Поднялся и Андрей, окликнул девчат, потом подошел:

— Не спите?

— Уснешь тут! Андрюша, что это такое?

Он раздвинул занавеску у их топчана, присел на край.

— Не знаю. Сам проснулся, услышал что-то неприятное.

— Как жутко!

— Тоскливый вой, может быть, волки?

— Ну да, ты что, Женя, если это волки, то размером со слонов. Я выйду на улицу, — Андрей поднялся.

За ним и Оля пошла к двери.

— Вы что?! Не ходите, страшно!

Андрей и Оля удивленно переглянулись и вышли. На улице вой стал еще слышнее.

— Это ветер.

— Странно, как могут получаться такие звуки?

В деревне в утренней дымке, угадывалось движение. Похоже, все жители деревушки вышли на улицу и стояли, вслушиваясь в странные звуки. Потом они засуетились, забегали.

— Глянь, что это ползет? — за деревней из леса, сверху, с горы, словно стекало молоко — языки густого белого тумана ползли тонким слоем на поляну, тянулись к домам, растекаясь и тая меж ними.

— Туман или дым? Как-то жутко… Хорошо, что мы повыше, к нам не поднимается…

Некоторые деревенские остались стоять на высоких крылечках своих домов, другие же спустились в туман и бродили по колено в этом белом озере. Через несколько минут с разных сторон деревни люди побрели к лесу. Но не все. Часть так и осталась стоять на крылечках, глядя вслед уходящим. Постояли, тревожно переговариваясь — ветер изредка доносил обрывки слов, и разошлись по избам.

Все те, кто пошел к лесу, были одеты в длинные рубахи, как женщины, но Оле показалось, что среди бредущих есть и мужчины, вроде были видны бороды.

Студенты зашли в дом. Женя сидела, забившись в угол кровати. Она была жутко напугана.

— Что ты так испугалась? — Андрюша обнял ее, погладил по плечу, успокаивая.

— Я боюсь, сейчас случится что-то страшное… Что это воет?

— Ветер, наверно. Там, наверху в скалах есть какие-нибудь пустоты, вот и получается такой звук.

— Давайте сейчас же уйдем отсюда.

— Успокойся, еще только рассветает, в тумане мы точно в болото попадем. Подожди, покушаем, потом уйдем.

Посидели, все равно не спалось. Всем было тревожно из-за непрекращающегося воя.

— Пошли за ними в лес, посмотрим, что так гудит и что они там делают, — предложила Ольга.

— Ты с ума сошла, куда-то идти?! Я и тут боюсь, меня знобит, — голос у Жени в самом деле был больной.

— Ну, лежи, а я пойду, мне интересно, такое приключение, может, раз в жизни выпадает… Андрей, идешь?

Андрей нерешительно поглядывал на Женю. Ему явно хотелось пойти, но неловко было бросать Женю в таком состоянии.

— Ясно…

Оля быстро оделась. Она уже не сомневалась, идти обязательно нужно, иначе пропустишь что-то очень важное. Уходя коснулась лба Жени — горячий.

— У Женьки температура.

Оля вернулась и нашла в своем рюкзаке аспирин, дала больной выпить и шагнула к двери.

— Слушай, мне тоже как-то не по себе… Может не стоит ходить… Нас же предупреждали — надо сидеть здесь… Мы и так нарушали обещание. — Андрею не хотелось отпускать Олю одну.

— Да хватит тебе причитать! Я понимаю — Женька боится, температурит, ты не хочешь оставлять ее одну, ну а я почему должна тут сидеть?! Хватит тебя одного.

Андрей остался с Женей.

Вой был ужасно неприятным, в то же время непреодолимо влекущим. Ольге казалось, что он зовет ее. Инстинктивно она постаралась пройти незаметно, перебегая от куста к кусту, прячась неизвестно от кого — в деревне сейчас не видно было ни души. В этот раз она не пошла в обход вдоль болота, сразу свернула в лес и стала решительно подниматься в гору. Под пологом леса было совсем темно. Шла осторожно, мягко ступая по прелому ковру опавших листьев и хвои, прислушиваясь ко всем звукам, боялась наткнуться на деревенских жителей, и опасалась пройти мимо. Но этот островок был не таким уж большим, чтобы проскочить. Она шла все вверх и вверх, на всякий случай обходя небольшие ложбинки из-за скопившегося в них тумана. Ближе к вершине холма лес поредел, потом и вовсе сменился кустарником. Стало светлее. Появились скалы, такие же столбы, как и там, в том месте, где пропал Олег. Вой звучал все громче, но теперь она не сомневались — это воет ветер. Потом стало ясно, как он гудит: в вершинах высоких скал виднелись отверстия, — вот на этой флейте и играл разбушевавшийся Борей.

Оля, пригнувшись, пробежала до ближайшей скалы, остановилась, прислушалась. Сюда временами доносились отдельные слова, невидимые еще люди то ли пели, то ли просто что-то кричали в лад ветру. Понять что именно кричат, было нельзя, мешал вой ветра, здесь он стал просто нестерпимым. Лазутчица проскочила до следующей скалы, перебежала еще чуть вперед. Последняя скала торчала из зарослей кустов. Оля пробралась в их гущу и застыла там, и вовремя: внезапно она услышала совсем рядом голоса. Затем они стихли, только ветер продолжал свою песню. Ушли? Осторожно продвинулась и выглянула из-за скалы.

Перед нею открылась сюрреалистическая картина: от костра по гладкой площадке между скал низко стелился белый дымок; разрывая его ногами, в лад пронзительному завыванию ветра, по кругу двигались люди в довольно жутких одеяниях. На головах у всех были надеты странные колпаки, на колпаках впереди нарисованы лица, с прорезями для глаз, а сзади наклеены или нашиты петушиные перья. Ветер трепал их холщовые белесые рубахи, с завязками у горловины. Рубахи прижимались к телам под порывами ветра, и только по их контурам можно было понять, где танцуют женщины, а где мужчины. Это был какой-то необычный танец. Они замирали, когда смолкал ветер, и двигались, когда он снова начинал выть. Ольга протиснулись чуть вперед меж колючих ветвей и прижалась к скале, там был небольшой пятачок, окруженный кустами. Заросли скрывали ее от танцующих, можно было стоять, не беспокоясь, что непрошенную гостью случайно увидят. Здесь, в кустах, легкий, дурманящий запах, присущий всему островку, стал необычайно сильным, резким. Что же это так пахнет? Оля оторвала листик с куста, растерла и понюхала его. Нет, это не кустарник… Запах, казалось, исходил от самой скалы, у которой она стояла.

Некоторое время запах беспокоил ее, вдруг пары ядовиты? Хотя, люди ведь живут здесь, не вымерли… Потом она заметила, как человек в балахоне бросает какой-то порошок в костер, после этого дым от костра становился плотнее, а запах — сильнее. Иногда ветер поднимал вверх, кружил рваные хлопья белого дыма. Время от времени клочья дыма долетали до Оли. Она боялась надышаться этой гадости и отравиться, хотела уйти, но странный танец заворожил ее, она уже не могла оторваться от необычного зрелища и вскоре перестала замечать одуряющий аромат. Иногда ветер завывал с особой силой, словно рыдал, от неприятных звуков мурашки пробегали по спине, но в этой музыке была какая-то прелесть. Все вместе — благоухание, вой и танец — действовали на Олю как наркотик, ей уже самой хотелось встать в круг и также самозабвенно двигаться.

Она не заметила, как сзади к ней подобрался Андрей, и испуганно вздрогнула, когда он коснулся ее.

— Это какие-то придурки, вроде толкиенистов, — шепнул он, — тех, которые играют во «Властелина колец», в хоббитов.

— Точно, только у них другая сказка. Язычники, наверно.

— Есть танец живота, а это какой-то змеиный, — добавил Андрей.

— Как ты меня нашел? Меня что, видно было?

— Нет, я просто выбрал наиболее удобное место, а здесь уже ты…

Танцующие в это время опустились на землю и несколько минут лежали в дыму, потом покачиваясь поднялись и двигались по кругу до тех пор, пока у кого-то из мужчин не поднялся пенис, рубаха его вздулась. Это заметили все остальные танцоры. Они остановились, мужчины подошли к «провинившемуся» и, развязав завязки на его рубахе сдернули ее вниз, потом развернули колпак. Теперь нарисованное лицо смотрело назад, а впереди были волосы из петушиных перьев. Его вывели на середину площадки и он остался стоять совершенно голый с перьями вместо лица. От действий окружающих все у него опустилось, опало. Фигура у парня была обалденная! Ему бы выступать в соревнованиях по бодибилдингу.

Хоровод продолжался. Время от времени то одна, то другая девушка выходила из круга и подходила к обнаженному человеку в центре. Она прижималась к нему всем телом, терлась о него грудью и вновь возвращались на свое место. На какую-то из них он «среагировал» — и танец сразу прекратился.

— Ни фига! — хмыкнул Андрей.

Мужчины сразу вышли из круга и вывели эту девушку. Оле показалось, что избраннице это не понравилось, она слегка упиралась и вертела головой, словно искала защиты, но за тканью ее колпака не было видно лица. Может быть, Оля ошибалась. С девушки тоже сдернули одежду. Потом ее опустили на землю и держали, прижимая руки и ноги к земле. Теперь стало ясно: она не хотела этого и пыталась вырваться. Оле показалось, что она слышит умоляющий голос несчастной, но наверняка сказать было нельзя — ветер все заглушал. Дым стал еще плотнее, пленница лежала почти скрытая им. «Она же задохнется!» — мелькнула мысль. Остальные женщины по очереди стали выходить из круга. Они подходили к костру, разложенному в стороне под защитой скалы и валунов, брали из него тонкие горящие прутья, видимо специально уложенные веером, и шли к девушке, лежащей на земле. Там они гасили свои факелы о траву, а потом на секунду прижимали красные головешки к ступням мученицы. Над поляной запахло паленым мясом. Ольгу замутило. Несчастная жертве дергалась, пытаясь вырваться, но ее держали крепко. Все происходило быстро. Когда последняя женщина ткнула раскаленным прутом в ступню пытаемой и отошла, мужчины подняли свою добычу и понесли к скале. Один из них отодвинул замаскированный под скалу холст. На минуту Оля и Андрей увидели вход в пещеру. Девушку внесли и оставили там. Потом такую же процедуру провели и с обнаженным человеком. Он все это время спокойно ожидал своей участи, стоя на месте, посреди площадки. Его, правда, не прижимали к земле, он сам опустился на траву и поочередно поднимал ноги. Мужчины лишь придерживали его ноги, чтобы они не дергался во время пытки. Женщины также по очереди подходили с горящими прутьями, гасили их о землю и на секунду прижимали головешки к босым ступням. Но ему досталось явно меньше, чем девушке. Потом его быстро натерли чем-то. После этого истязаемого также отнесли в пещеру и оставили там.

Выполнив страшную работу, участники обряда развязали завязки своих рубах и скинули их и продолжили танец, одетые лишь в дурацкие колпаки с нарисованными лицами. Сейчас они напоминали ощипанных кур, у которых перья оставались только на голове. Танец становился все более сексуальным. Как только смолкал ветер, танцующие сдвигались в определенном порядке, образуя пары независимо от пола. Они начинали ласкать друг друга, и было странно видеть, как двое мужчин гладят гениталии друг другу. Потом снова раздавался вой ветра, пары расставались, менялись местами и снова двигались по кругу. В следующую остановку им попадались другие партнеры. Студенты не могли оторвать глаз от этого зрелища, куда там стриптизу в ночном клубе. Время от времени они поворачивались друг к другу, одинаково изумленно тараща глаза. Андрей часто повторял: «Ни фига себе!», «Ни фига себе!», и вытирал пот со лба. Оля тоже почувствовала возбуждение. Она впервые видела столько голых мужиков, рядом, а не по телевизору. Хотя нет, уже как-то приходилось видеть обнаженных, была разок на нудистском пляже. Но впечатление о нем осталось не очень приятное: тетки с отвисшими грудями и складками на талии, мужики пузатые или тощие, хилые юнцы с вялыми членами. Противно вспомнить. Там она постоянно чувствовала на себе чьи-то цепкие взгляды. Оля не смогла тогда расслабиться, постояла неловко прикрываясь рукой, и сбежала. Тут тела у всех были красивые, ими хотелось любоваться. Хотя видно было, что не все молоды. Были и плотненькие женщины с наметившимися животиками и полными грудями, и кряжистые мужики. Все участники мужского пола вскоре возбудились. Такого точно нигде больше не увидишь! Порнушку она смотрела, но тут совсем другое дело.

Крик, раздавшийся из пещеры, сначала пронзительный, потом переходящий в болезненный стон, послужил для танцующих сигналом: теперь все развернули свои птичьи колпаки задом наперед и, пройдя вслепую еще некоторое время по кругу, смешались, разрушили свой круг, двинулись к середине, широко расставляя руки, как будто играли в детскую игру. Обняв случайно попавшегося партнера, сначала стоя ощупывали друг друга, потом опускались на землю, начинали ласкать друг друга. Вид этих людей в колпаках, совокупляющихся на площадке меж скал, сильный экзотический запах, и жуткий гул ветра действовал на ребят.

Оля не заметила, в какой момент Андрей обнял ее, почувствовала только тогда, когда он начал тихонько поглаживает ее бедро, грудь, и в ответ теснее прижалась к нему. Его рука скользнула к ней под футболку. Они продолжали смотреть бесплатное представление, и Андрей, словно машинально, нежно прикасался к ней. Ольга хотела оттолкнуть его, сказать что-то, но язык не слушался, в голове все поплыло. «Наркотик», — поняла она, и все же не пыталась остановить Андрея. Она почувствовала, как он расстегнул свои штаны. Надо бы повернуться к нему, запретить, велеть не делать этого, но не могла.

В этот момент вновь раздался женский крик. Оля вздрогнула испуганно, очнулась, рванулась бежать, Андрей удержал ее. Но она уже пришла в себя:

— Андрей, это же я, а не Женя! Что мы делаем?!

Андрей облизал пересохшие губы, смущенно отвернулся, потер виски.

Надо срочно уходить, иначе они вновь потеряют самообладание. Интересно, что же испытывают лежащие в дыму? Наверно, вообще не контролируют себя. Андрей начал шепотом извиняться. Оля прервала его:

— Что тут извиняться? Я сама будто сошла с ума… Может быть тут наркотик в воздухе распыляют? В костер подсыпают — и его разносит с дымом, потому они все и брели сюда, как пьяные. Надышались еще в деревне. Даже на нас подействовало… Забудем про это.

— Да… А Женя?

— Да не волнуйся ты, я ей ничего не скажу. Да что тут и говорить?

Оля почувствовала себя обманутой, четыре года любила Андрея, а он случайно обнял ее в наркотическом бреду — и тут же начал извиняться. Будет, небось, теперь каяться до конца жизни. Она помнила, как Женя рассказывала ей об их первой ночи: той пришлось чуть ли не уговаривать своего любимого раздеться. Такое у него было воспитание — не дай Бог обидеть девушку! Даже сделав ей предложение, он не решался перейти последнюю черту.

Ставшее привычным завывание ветра в отверстиях скал заглушало все звуки. Люди на площадке поднимались и уходили, вскоре уже никого не осталось, только двое последних людей удалялись по тропе меж кустов. Они снова были в рубахах и колпаках. Как все быстро закончилось! Казалось, все так заняты и не скоро освободятся. Ольга оглядела поляну. А ветер вдруг стих. Она переступила с ноги на ногу, какая-то веточка вдруг треснула под ногой, в наступившей тишине треск прозвучал как выстрел.

Мужик в дурацком колпаке приостановился, хотя он был уже далеко, в кустах, и внимательно прислушался:

— Слышишь?! Тут кто-то есть…

— Эхо… — ответила его партнерша.

— Да, как будто нас кто-то слушает…

— Здесь их двое.

— Удивительно, как они смогли пройти сюда? На всех чужаков эолова песня наводит ужас, наши бабы годами не могут привыкнуть…

— Ну да, ладно бы один человек, а то сразу двое пришли в Пасть Дьявола… Странное совпадение.

Ребята не слышали этих слов, но увидев остановившихся людей, явно осматривающих поляну и прислушивающихся, поняли, что выдали себя. Оля замерла, отвернулась от них, стала смотреть в небо, стараясь ни о чем не думать. Андрей тоже притих, отвернулся. Люди ушли.

Возвращались молча, в каком-то шоковом состоянии. В душе смешались разные чувства: изумление от увиденного и страх от того, что их чуть было не заметили, а может быть, и заметили.

— Андрюша, а когда он в кустах прислушивался, ты о чем думал?

— Старался ни о чем, смотрел на скалу и все. А ты о чем?

— А я на небо смотрела и тоже старалась ни о чем не думать.

— Ты думаешь, они читают мысли?

— Да, — Оля задумчиво кивнула головой. — Ну, может не совсем читают, а скорее чувствуют. Помнишь, когда мы пришли в деревню, а для нас все было готово? Они передают какие-нибудь мысленные сигналы, мне так кажется.

— Да, наверняка. Разработана система сигналов. Мы пришли — передали: гости. Если бы они мысли читали, то там, на поляне нас бы сразу услышали.

— Там мешал им вой, и потом они все были так возбуждены…

— И наверно, не все из них могут слышать чужие мысли.

Они вернулись в избу. Андрей вел себя несколько сконфуженно с Женей. Он чувствовал себя виноватым, и заискивал перед ней. Ольга даже испытала некоторое презрение к нему: что уж так волнуется, не выдаст она его. Женя ничего не заметила.

— Ну где вы были? Я тут чуть со страху не умерла.

— Да прошлись просто по лесу, — ответил Андрей.

— Давайте уложим вещи, — предложила Оля. — Все уже просохло, а то у нас тут такой бардак.

Они занялись своими мешками. Потом пришла женщина, молча, быстро поставила котелок с кашей на стол, молоко в кувшине и хлеб. Андрей попытался расспросить ее, что это так выло все утро, но она ни слова не ответила и ушла.

— Психи, — констатировала Женя.

Весь день сидели в избе, обдергивали перья. Им, как и раньше, принесли обед. Попозже, в темноте, пришел Макс, посидел с ними, они болтали обо всем, кроме утренних событий. Во время разговора он положил ногу на ногу, так, что его ступня стала видна сидевшим напротив Андрею и Ольге. На белой коже выделялись красные пятна.

— Что это у тебя? — Ольга произнесла это и сразу пожалела, но Макс спокойно сказал:

— Да на угли от костра наступил, обжег слегка.

Оля только проглотила слюну. Принесли ужин, и Макс ушел вместе с женщиной, принесшей продукты. Остатки ужина Ольга сложила в пакет: хлеб, вареный картофель, огурцы — все, что было. Женя удивилась:

— Что это ты вздумала убирать? То всегда лежало на столе, а теперь чем тебе помешало?

— Не знаю, захотелось…