Глава 18
На работе ей пришлось задержаться допоздна – правда, об этом она ничуть не жалела, так как Надя наконец завела с ней разговор о формировании собственной коллекции. Надя была большой патриоткой отечественной одежды. Она прекрасно знала, что намного проще сделать деньги именно так, как они делали это сейчас – закупать на итальянских фабриках относительно недорогую, остромодную одежду, не слишком высокого качества. Продавать ее с бешеными накрутками – и хорошо продавать.
Но этим Надя уже когда-то занималась. И это было ей неинтересно. Она была готова пойти на риск, но сделать что-то свое. У нее были честолюбивые намерения – ничуть не меньшие, чем у самой Алины, которая не теряла надежды когда-нибудь увидеть на модном костюме этикетку со своим именем. Что может быть прекрасней?!
Они сидели до вечера в офисе – курили, пили чай, листали журналы, рылись в Интернете, наскоро делали и показывали друг другу зарисовки. Женщина пересидели всех – давно ушли молоденькие продавщицы на высоких каблуках, была закрыта и сдана касса. Вероника, внимательно посмотрев на них и как-то странно покачав головой, тоже ушла… А они все сидели и спорили, делились грандиозными планами, забыв о времени. Наконец Надя взглянула на часы и всполошилась:
– Ох ты, боже мой… Половина одиннадцатого! Мой мужик меня сожрет!
И, собирая сумку, она обронила – бестактно и беззлобно:
– Все-таки тебе хорошо – у тебя никого нет!
«А вот и есть, – подумала Алина. – Теперь у меня дома живет сестра». Но конечно, она ничего не сказала.
Марина и в самом деле ждала ее. Она выглядела невероятно уставшей и растерзанной, хотя, как выяснилось, всю вторую половину дня просидела дома. Она воспользовалась вторыми ключами, которые выдала ей сестра, несколько раз сходила в магазин, прибралась – словом, проделала всю привычную, ставшую для нее почти необходимой работу. Но устала совсем не из-за этого.
Больше всего Марину донимали тягостные впечатления этого дня. И чаще других вспоминался один момент – когда она увидела в коридоре своего мужа под конвоем. Она сказала Алине, что это был, наверное, самый ужасный момент в ее жизни.
– Так уж и самый? – засомневалась Алина.
– А как же? Ведь это все случилось из-за меня!
Та всплеснула руками:
– Что ты городишь?! Из-за тебя, как же! Разве это ты заставляла его встречаться с Андреем на ВВЦ? Разве ты дала показания, что видела их вместе? Ты убила этого несчастного кредитора в нашем сарае?!
– Но если бы не я, – слабо возразила Марина, – ничего бы этого не было!
– Если бы не ты – многого бы не было. И твоих детей, в частности, тоже. Ты все сделала правильно, перестань себя обвинять.
– Но что же теперь делать?
– Ждать. Все обязательно выяснится. Теперь Андрея будут усиленно искать, а когда найдут его – найдут и детей.
– Ты уверена? – с надеждой спросила сестра.
– Я это просто знаю.
Алина и в самом деле почти не сомневалась в своей догадке. Дети, по ее мнению, могли разыграть комедию с побегом, чтобы помучить родителей. Но сколько бы они выдержали характер? Ну день. В крайнем случае – два. Если предположить, что с ними ничего не случилось – а ничего другого Алина и предполагать не желала, – то им должен был помогать кто-то взрослый. А кто, как не Андрей, их настоящий отец? Именно к нему и должен был обратиться Илья, обидевшийся на свою мать.
Она рассказала сестре о своей догадке, на которую ее натолкнуло содержание могилы Дольфика. Та слушала, широко раскрыв глаза. Больше всего ее поразило, что мальчик так долго хранил свою тайну. Она даже снова расплакалась – на этот раз из-за чисто материнской обиды.
– И ничего мне не сказал, – угнетенно всхлипывала она. – Как будто я ему враг!
– Он просто маленький мужчина, – утешала ее сестра. – Радуйся, что парень такой сдержанный. Вырастет – это ему пригодится.
– Ну да, – отвечала та, совершенно не успокоенная этими словами. – Тебе легко говорить! У тебя-то дети не пропадали!
Алина молча проглотила эту обиду. В конце концов, сестра была права. Отчасти. Один ребенок у нее все-таки пропал.
– Что же мне теперь делать? – задала сестра риторический вопрос.
Алина пожала плечами:
– Ну а что ты можешь сделать? Ты свое дело сделала – дала показания. Теперь только остается ждать.
– Чего?
– Когда найдут твоих детей.
Марина засомневалась – стоит ли вести себя так пассивно. Ведь страшно подумать, куда могли попасть ее дети вместе с Андреем – у него совсем не было денег, если судить по тому, что в субботу он занимал у друга какую-то жалкую тысячу рублей.
– Но они уже целую неделю мне не звонят, – почти виновато сказала она.
– Ну и что? Встретились с отцом. У них сейчас море впечатлений…
– Каких еще впечатлений – за тысячу рублей?!
Но несмотря на то что сестра не находила себе покоя, Алина сомневалась – так ли она беспокоится о пропавших детях? Как-никак, а они впервые оказались под опекой своего настоящего отца. И это должно было хоть немного успокаивать Марину.
– Я все время их жду, – призналась сестра. – И меня тянет туда…
– Домой?
Даже зная, что Василия больше там нет, Алина не могла избавиться от своей подозрительности. Марину тянуло туда, где она многие годы жила, любила и страдала – и остановить ее она была не в силах.
– Ну да, – жалобно сказала сестра. – Ведь у Ильи были ключи. – Ты себе не представляешь, что со мной творится! Весь день мне кажется, что они вернулись, и никто их не встретил.
– Ну так позвони туда!
Марина сделала это – не в первый раз, как выяснилось. Но результат опять оказался нулевой – никто не брал трубку.
– Мне так хочется туда вернуться, – продолжала она – упрямо, но беспомощно. – Может быть, ты отпустишь меня домой?
И в этом была вся она – Марина никогда не ощущала себя взрослым, самостоятельным человеком. Чтобы совершить какой-то поступок, ей почти всегда требовалось одобрение окружающих.
– Если хочешь – езжай, – отстраненно произнесла сестра.
– Правда? – Лицо Марины озарилось счастьем. Ее отпускали!
Алина сжала зубы и бесстрастно произнесла:
– Ты взрослый человек. Если хочешь поехать – на здоровье.
И все-таки она не думала, что после этих слов сестра тотчас же станет собираться в дорогу. Но именно так и вышло. Марина радостно оделась, проверила документы и деньги в своей сумке, звонко поцеловала Алину и исчезла.
«Нет, мне ее никогда оттуда не вытащить, – подумала Алина, когда за сестрой закрылась входная дверь и ее шаги стихли на лестнице. – Это просто невероятно! Она приросла к тому дому, как улитка к раковине! Ее туда тянет, даже когда нет ни одной причины возвращаться. Муж арестован, дети неизвестно где… А она считает своим долгом быть там! И если попытаться ее отговорить – она станет самым несчастным человеком на свете!»
За окном было совсем темно. Алина прошлась по квартире, машинально кладя разбросанные вещи на привычные места. Внутренне посмеялась над собой – хотя этот дом никогда не был ее собственным, она всегда пыталась навести в нем привычный порядок. В чем-то она очень была схожа со своей старшей сестрой – только вот основания у них были разные. У той – семья, пусть даже несколько странная. У Алины – ничего. Но обе сестры пытались создать вокруг себя привычный, устоявшийся мир, основанный на чем-то незыблемом.
«А когда у меня будет свой дом, своя крепость? – подумала она, складывая измятые вещи обратно в шкаф. За прошедшие дни в квартире воцарился жуткий беспорядок. – Когда я стану настоящей хозяйкой своей жизни? Все как-то временно, как-то не всерьез…»
Сестра позвонила ей около полуночи – Алина как раз собиралась ложиться спать. У нее сами собой закрывались глаза, и она даже не могла понять – что именно видит на экране телевизора. Звонок оторвал ее от просмотра новостей. Она взяла трубку, откликнулась – сначала вяло, потом заинтересованно… И замерла от изумления.
– Ты не ошиблась? – спросила она, когда снова обрела дар речи. – Хорошо искала? Может, вы положили деньги в другое место?
– Как я могла ошибиться! – крикнула сестра. – Все пропало, все! Ни копейки не осталось!
Алина попробовала ее уговорить поискать еще немного. В конце концов, в последние дни Марина находилась в таком состоянии, что легко могла забыть о том, что сменила тайник. Но та твердила одно – обыскано все и ошибиться она не может. Деньги исчезли.
– Сколько там было? – У Алины от волнения запылали щеки. Она уже и сама понимала, что сестра права – ошибиться трудно, если та прятала деньги сама.
– Пятнадцать тысяч! – отчаянно выкрикнула сестра. – Десять мы сами скопили, а еще пять Васька занимал… Господи, что же теперь делать? У меня в кошельке осталось только на продукты, и то – до конца месяца…
– Постой, – Алина чувствовала, что у нее голова идет кругом. – Где вы хранили деньги?
– На антресолях, в коробке с обувью… Да зачем тебе это знать?!
– А кто еще знал об этом, кроме тебя и мужа?
– Да никто! Когда я вернулась, в среду, он показал мне все, что удалось собрать, и я посоветовала спрятать деньги подальше, чтобы не лежали на виду, в серванте. Мало ли что могло случиться. И мы спрятали. Я сама придумала место.
– А Васька мог их взять?
Сестра задохнулась:
– Да зачем ему? Он же в милиции!
– Но забрали-то его вчера, а он мог взять их раньше! Кстати, когда ты последний раз видела эти деньги?
Марина задумалась и ответила, что это был тот самый раз, когда она их прятала на антресоли. И с тех пор к тайнику никто не прикасался – в этом попросту не было нужды.
– Ну почему мне так не везет? – Она уже плакала – Алина отчетливо слышала в трубке прерывистые всхлипы. – Дети пропали, мужа забрали, теперь еще и обчистили…
Алина шикнула на нее и попросила не терять голову. Хотя сама с трудом сохраняла здравый рассудок. По ее мнению, сестре уж слишком не везло. Тут она была совершенно права.
– Твой муж мог взять эти деньги, чтобы расплатиться с кредитором, – неуверенно сказала она. – Без твоего ведома.
– Так кредитора убили накануне! Кому он платил, по-твоему? И никто не требовал денег! Я же сидела дома, и первым делом явились бы ко мне!
Перед Алиной снова мелькнула странная, необъяснимая картинка – Андрей и Василий стоят рядом и о чем-то беседуют. Как старые друзья, между которыми нет никаких разногласий. Это было во вторник вечером. А потом, в тот же вечер, был убит кредитор. Случайность? Ни в коем случае…
– Да, он не мог бы заплатить твои долги, – призналась она. – Да и ты бы об этом узнала. Неужели он стал бы делать из этого такую тайну? А ты дверь осмотрела? Замки не взломаны?
Замки были в совершенном порядке – Марина, обнаружив пропажу, первым делом бросилась к двери и тщательно осмотрела ее.
– Но может, у них была отмычка, – уныло сказала она. – Или даже ключи.
Ключи… Что-то связывалось у Алины с этим словом – что-то, впрямую касающееся сестры. Та совсем недавно упоминала о том, что у кого-то есть ключи от их квартиры… А у кого они могли быть? Не у Алины, во всяком случае. И не у родителей – Марина рассчитывала на свою аккуратность и не доверяла ключей родственникам, на случай утраты собственных. Но были ведь они у кого-то!
– Послушай! – Ее вдруг озарило. Она вспомнила! – У Илюшки были свои ключи? По-моему, ты говорила, что были!
– Ну да, – растерялась сестра. – На что ты намекаешь? Илюшка?!
– Постой, ты мне ответь! Ты сама сказала, что дети смогут попасть домой, даже если вас там не будет, потому что у сына есть ключи. Так? А ты не думала, что они все-таки побывали дома, после того как сбежали?
Марина ахнула:
– Да что ты! Считаешь, они сюда приходили и опять ушли?! Но это же… Бессердечно! Они ведь знают, что я с ума схожу, и могли такое сделать?! Нет, они бы подумали обо мне…
– В таком возрасте дети вообще не думают о чужих чувствах, – отрезала Алина. – Много они о тебе думали, когда жили с тобой вместе! И потом – они на тебя обиделись. И зачем было врать, что Дольфик сбежал? Сказала бы им прямо, что собаку убили. Ты соображаешь, что они могли подумать, когда вошли в дом и увидели Дольфика на полу с пробитой головой?! Да они наверняка решили, что это ты убила собаку!
– Они не могли так подумать!
– Успокойся, могли! Тем более что уже были озлоблены. И тут Илюшка предлагает уйти от родителей-сволочей к настоящему, родному отцу. Бог знает, что у него в голове творилось, но кто его отец – парень уже давно знал. А теперь, возможно, и Катьке кое-что рассказал. Уж наверняка Андрей не стал бы скрывать от сына такой интересный факт.
Марина была совершенно убита. Она спросила, не думает ли сестра, что дети подсмотрели, куда были спрятаны деньги, и, убежав из дома, решили в довершение мести обчистить мать?
– Ну почему из мести? – возразила Алина. – Они могли это сделать из чисто практических побуждений. Ты вспомни, я же тебе говорила – Андрей сидел на мели. Занимал у старого приятеля какую-то жалкую сумму, на которую с тремя детьми не мог бы кормиться и две недели! А еще нужно было где-то жить, а если предположить, что они куда-то поехали… Нет, моя милая. Тут явно постарались твои детки – решили раздобыть деньжат на романтическое путешествие! И кто их подговорил на это – я тоже подозреваю. Андрей-то хорошо знал, что деньги уже собраны!
– Пятнадцать тысяч, – потрясенно прошептала Марина. – На эти деньги они могли заехать бог знает куда! Я никогда их не увижу!
Алина попросила ее не говорить глупостей. Она даже попыталась обмануть сестру, предположив, что деньги мог взять и ее муж. Просто не успел об этом сказать. Так или иначе, но Василий в самое ближайшее время даст показания, которые все объяснят.
Но было непохоже, чтобы Марина ей поверила. Во всяком случае, она не успокоилась. Когда она заканчивала разговор, голос у нее был совсем больной и усталый. В нем ясно слышалась паника – и еще безнадежность.
* * *
Прежние незатейливые показания Василия Пружанского – о том, что он не помнит, как провел вечер вторника, следователя не удовлетворяли. Он прямо сказал об этом сидевшему перед ним человеку и попросил сделать усилие и вспомнить.
– Вы себе же хуже делаете, – доброжелательно сказал он. – Охота вам сидеть в СИЗО?
Василий в самом деле выглядел неважно. Посеревшее, осунувшееся лдицо, несвежий воротник рубашки, отекшие пальцы. Он облизал губы и сказал, что ничего к своим прежним показаниям добавить не может.
Его уже ознакомили с теми показаниями, которые дали его жена и свояченница. Он выслушал все сообщенные ему подробности с непроницаемым лицом. Поднял глаза только раз, когда упомянули о Кате.
– Вы знали о тех слухах, которые ходили насчет девочки? – спросил его следователь.
– Впервые слышу.
– Ваше мнение?
Василий сжал руки в замок:
– Это неправда.
– И ваша жена никогда не рассказывала вам, что встречалась с Андреем Цветаевым после вашей свадьбы?
– Нет. И хватит об этом, – настойчиво повторил тот. – Я ничего не знаю.
Историю об отсутствии своей жены, о ее просьбах достать денег Василий подтвердил. Он сказал, что сперва они с женой решили об этом не рассказывать, но раз уж она первая передумала – ему тоже нет смысла отпираться.
– Зачем вы решили об этом молчать? Вы же знаете, что могли подать в суд на этих людей.
– Они ей ничего не сделали.
– Странная у вас позиция, – заметил следователь, заглядывая в бумаги. – И тем не менее вы за нее боялись, раз занимали деньги. Сколько вы собрали?
– Я занял пять тысяч долларов. У знакомых, под расписки.
– А вы видели когда-нибудь обязательство, написанное вашей женой?
Василий помолчал, потом поднял глаза. В его взгляде мелькнуло удовлетворение – он распознал ловушку:
– Да как же я мог его видеть? Я никогда с тем человеком не встречался.
– Вы имеете в виду кредитора? Но как же он в конце концов оказался на вашей даче?
– Вот уж не знаю, – мрачно отрубил тот и попросил закурить.
Пока он курил, следователь его не трогал – Василий явно ушел в какие-то раздумья. Наконец он заговорил сам. Василий попросил не требовать от него слишком многого – ему в самом деле сложно восстановить в памяти события почти десятидневной давности. Тем более что это был очень нервозный день – ему пришлось мотаться по всему городу, из конца в конец, занимать деньги, упрашивать, уговаривать… И он в самом деле не может точно сказать, как именно провел вечер.
– Но свою встречу с Андреем Цветаевым вы помните?
– Это я помню, – сдержанно ответил Василий. – Но что тут такого? Мы случайно встретились.
– Вот как? И это была ваша первая встреча за последние годы? Или вы виделись еще когда-нибудь?
– Если и виделись, я этому значения не придал, – небрежно ответил тот.
Следователь заметил, что жена Пружанского дала несколько иные показания. Она утверждала, что муж не только избегал общения со своим бывшим приятелем, но даже имя его запрещал произносить.
– Она преувеличивает, – неохотно ответил Василий. – Мне просто неприятно было его видеть. Раз вы теперь все узнали насчет ребенка, то сами можете понять… Как мужчина мужчину.
Последние слова он произнес как-то странно – почти умоляюще, – и это очень не вязалось с его показным, бесстрастным тоном.
– Я вас охотно пойму, – пообещал ему следователь. – Тут ничего объяснять не требуется. Вот только удивительно, что вы встретили Цветаева столько лет спустя и в такое сложное для вас время. Это что же – простое совпадение? Может, он сам вам позвонил и назначил встречу?
– Ничего подобного.
– Значит, случайность?
– Ну да. Я заехал на ВВЦ к одному знакомому, машину оставил на стоянке. А потом, когда собирался уезжать и подошел к машине, заметил неподалеку Андрея.
Андрей, по его словам, покупал себе хот-дог в ларьке. Он тоже заметил старого приятеля и сразу его узнал. Да, они в самом деле заговорили друг с другом. Никаких конфликтов не было, и о делах они не упоминали. Просто поздоровались, перекинулись парой фраз. Потом подошла какая-то девушка, но Андрей быстро от нее избавился. И все – вскоре после этого он доел свою булочку с сосиской и ушел сам. Куда? Василий этого не знает.
– Вы не предлагали его подвезти? Он был без машины?
– Я не знаю, была ли у него машина. Но подвезти я его не предлагал. Мне не хотелось общаться с ним так тесно.
– А что за приятель у вас на ВВЦ? Он живет неподалеку?
– Да, – с запинкой ответил Василий. Он явно растерялся, взгляд забегал.
Следователь попросил уточнить адрес, но этого сделать не удалось – Василий-де помнил только приблизительное расположение дома. Он поспешно добавил, что тогда так и не нашел этого человека. И сейчас не найдет – адреса-то у него нет.
– Зачем же вы туда отправились без адреса?
– А я знал, что он человек состоятельный, сможет мне помочь. Надеялся, что вспомню. Не вышло.
– А может быть, он работал на ВВЦ? – настойчиво спросил следователь. – Кстати, как и кредитор Цветаева.
Василий еще больше посерел и ничего не ответил.
– Как? Вы не знали, что кредитор Цветаева содержит магазин в одном из павильонов выставки?
– Я в тот вечер ни о каком кредиторе ничего не знал, – выдавил Василий. – Мне жена рассказала, но только на другой день, когда вернулась.
– Но неужели Цветаев, увидев вас случайно, ни словом не обмолвился, что ваша жена пожертвовала ради него дачей? Ведь это вас прямо касалось!
– Нет, он ничего мне не сказал!
Следователь заметил, что в таком случае Цветаев – очень интересный человек, если считал такое поведение в порядке вещей.
– Ведь он вас практически ограбил, пользуясь добротой вашей супруги! И вот встречается с вами случайно, – последнее слово он выделил особенной интонацией, – и ни слова об этом! Уж такие новости нужно сообщать!
Василий пожал плечами.
– Значит, вы встретились на ВВЦ около семи часов вечера, поговорили несколько минут и расстались? Вы настаиваете на этом?
– Так и было.
– И куда вы поехали потом, не можете вспомнить?
Василий сказал, что точно не сможет. И даже пытаться не будет – день был такой сумбурный! Одно он знает точно – что домой тогда вернулся очень поздно.
– Разумеется, – приветливо сказал следователь. – Добираться-то пришлось из Подмосковья, да еще на электричке.
– Что вы… – начал было Василий, но тут же умолк – на стол перед ним легла слегка помятая, бледно-розовая бумажка. Квитанция об уплате штрафа за безбилетный проезд.
– Дело в том, Василий Станиславович, что мы показали вашу фотографию, а также фото вашего друга бригаде контролеров-ревизоров, которая в тот вечер работала на вашей ветке. Особенно мы ни на что не рассчитывали, но нам очень повезло. Дело в том, что один из членов бригады постоянно проживает в вашем дачном поселке и, соответственно, знает вас в лицо. Правда, штраф вам выписывал не он, а его напарник – они работали в разных концах вагона. Он, кстати, даже подумывал заговорить с вами, спросить, почему вы не на машине, что случилось. Но вы, по его словам, были увлечены беседой со своим приятелем. Именно с Андреем Цветаевым. Его тоже узнали по фотографии. Причем оба члена бригады.
Василий даже слегка привстал. Он открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но тут же передумал и тяжело опустился обратно на стул.
– Ну не будете же вы отрицать очевидные вещи, – ласково сказал следователь. – Машину свою вы оставили на платной стоянке, там же, возле ВВЦ. Это тоже установлено – работники стоянки запомнили и вас и вашу машину потому, что вы оставили ее там намного дольше оплаченного срока. Забрали ее только утром следующего дня. Будете это отрицать?
– Не буду, – тихо ответил тот.
– Ну так, может быть, поговорим начистоту? Если в вашей встрече со старым другом не было ничего криминального – что же вам скрывать? В конце концов, главным заинтересованным лицом был все-таки он.
– Заинтересованным в чем? – Василий вдруг оживился. Оцепенение с него слетело, в глазах появился блеск. – В смерти кредитора? Да никто из нас его не убивал! И как он попал в сарай – я не знаю!
– Но и я не знаю, – напомнил ему следователь. – Так что вам придется мне кое-что рассказать. Начнем сначала – как и зачем вы встретились с Цветаевым?
Слушая его рассказ, Алина снова убедилась бы в том, что ее догадка была верна. Как только Василий узнал об исчезновении жены, ему подумалось, что тут не обошлось без мужчины. Особенно он утвердился в этом подозрении, когда выяснилось, что у родственников жена не прячется и прятаться не собиралась. Несмотря на свою многолетнюю ревность, Василий не мог назвать ни одного человека, которого всерьез подозревал бы в связи со своей супругой. Его ревность носила, можно сказать, профилактический характер. Он утверждал, что если бы всерьез убедился в измене своей жены, то немедленно подал бы на развод, потому что жить с нею дальше просто не смог бы.
Так или иначе, но Василий вспомнил о своем прежнем приятеле. Он пытался отогнать это воспоминание, но оно возвращалось все с большей настойчивостью. Те унижения и тревогу, которые он испытывал теперь, ему уже пришлось пережить когда-то. Именно в связи с Андреем.
– Я в общем не думал, что она ушла к нему, – мрачно сознался Василий. – Но решил, что проверить не мешало бы.
Найти Андрея удалось после нескольких попыток. Его прежний телефон не отвечал – Василий не знал, что он давно отключен. И уж, конечно, не подозревал, что в той самой квартире, куда он тщетно пытается дозвониться, сейчас находится его жена.
– А сам Цветаев знал об этом? – перебил его следователь.
– Нет. Это было первое, о чем я его спросил, когда мы встретились. Он сказал, что ему неизвестно, где Марина.
Когда Василий наконец услышал по телефону голос старого знакомого, он не сразу заставил себя заговорить о деле. Ему показалось, что Андрей не очень удивлен его звонком. Это было как-то подозрительно – тем более что Василий был готов к любому обману. Говорили ни о чем – взаимно прощупывая почву, делая долгие паузы, ожидая, что собеседник первым коснется нужной темы. Наконец Василий поставил вопрос ребром – не слышал ли тот чего о Марине? Потому что та исчезла.
– И тут он мне все выложил! – Даже сейчас, рассказывая об этом, Василий не мог удержаться от гнева. – Да так просто, доходчиво… Как будто так и нужно, чтобы она рисковала нашим имуществом из-за его дурацких неудач!
Андрей деланно удивился, что Василий ничего об этом не знает. Ему думалось, что Марина посоветовалась с мужем, прежде чем пойти на такой шаг. Он пытался оправдаться – другого выхода просто не было, и кроме того, он очень боялся за мальчика. Как-никак, а это его сын и ребенку при таких условиях могла грозить опасность…
Василий выслушал его, сжав зубы. Теперь ему стала понятна отчаянная просьба жены о деньгах. И ее нежелание сказать, где она сейчас находится. Она просто не располагала собой.
– …Кстати, когда она вернулась, я смотрел на нее и думал – скажет она правду или дальше будет врать? Решил, что если соврет – разведусь, и пусть выпутывается сама. Но она сказала мне правду. Мы решили держаться друг за друга, иначе нам просто не справиться… Ну, кто же мог подумать, что дети сбегут?! Если бы не это, все уже было бы в порядке.
Василий сказал, сколько денег удалось собрать. Андрей выразил удовлетворение, но при этом заметил, что этой суммы будет недостаточно. Вот если бы предложить в уплату дом…
– Я сказал ему, что согласен. Только пусть Маринку выпустят поскорее. Где эти чертовы покупатели? Пусть забирают дом со всеми потрохами!
Андрей, услышав подобное, очень обрадовался и оживился. Он сказал, что дело обернулось так скверно только потому, что Марина любой ценой хотела сохранить дом. Нет, сперва она как будто была не против его продать, пошла на это добровольно. А потом вдруг заартачилась. Нет и нет, а к чему привело такое упрямство – хуже не придумаешь!
– Он предложил немедленно встретиться с кредитором и отвезти его на дачу, чтобы тот осмотрел и оценил участок. Если ему понравится – Маринку отпустят сразу. Так, во всяком случае, сказал этот гад.
Следователь попросил не пропускать подробностей – все последующее очень важно. Василий отмахнулся:
– Сам знаю, что важно. Только ведь почти ничего и не было.
Они назначили встречу на вечер того же дня, на ВВЦ. Андрей пообещал лично сходить за своим кредитором в какой-то торговый павильон и привести его на стоянку. А там остается только уговорить его не мешкать – побыстрее оценить дом и отпустить женщину к семье.
Мужчины встретились возле киоска с хот-догами – этот ориентир назвал по телефону Андрей. Рук друг другу не пожимали, в глаза тоже почти не смотрели. Василий нервничал, но пытался казаться бесстрастным. Зато Андрей своего волнения скрыть не мог. Он даже говорил как-то странно, прерывисто. То начинал вспоминать прошлое – совсем некстати, то вдруг принимался извиняться. Но извинения сводились к тому, что он, дескать, должен был попросить помощи у самого Василия, а не сваливать все на плечи бедной женщины.
Василий, услышав это, не выдержал и сказал, что он бы ему точно помогать не стал. Просто отфутболил бы просителя подальше, а Илью отправил куда-нибудь в другой город. Андрею пришлось бы решать свои денежные затруднения другими способами. Но раз уж все так обернулось – ничего не поделаешь.
Именно в этот момент откуда-то появилась черноволосая, привлекательная девушка. Совсем молоденькая – Василий отметил это с неприязнью, ему стало очень не по себе. Он подумал, что если Андрей все еще пользуется успехом даже у таких юных созданий, то его жена тоже должна быть к нему неравнодушна. Он даже позавидовал этому безденежному, нелепому типу – почему-то на самого Василия такие девушки никогда внимания не обращали.
Андрей избавился от нее, и она ушла, очень грустная. А он пошел на территорию выставки искать своего кредитора. Вернулся почти через час – Василий уже думал, что дольше ждать не имеет смысла, и хотел уехать. Но остался – ведь его жена была у них в заложницах. Тут уж нечего показывать характер!
Кредитор оказался вполне приятным на вид человеком – ничего угрожающего, бандитского в его внешности не было. Он поздоровался с Василием за руку и даже выразил сожаление, что все обернулось именно так. Дом осмотреть согласился – почему же не осмотреть? Пошутил – а вдруг там какая-то развалюха, так что лучше уж взять деньгами?
– Он сам предложил поехать на его машине – у него была шикарная машина, новенькое «Вольво». Я свой «жигуль» оставил на платной стоянке. Мы втроем уселись и поехали.
– Когда мы добрались до места?
– Около девяти. Я на часы не смотрел, но уже понемногу темнело. Да и тучи были такие…
– Вот видите, вы даже это помните!
Василий ничего не ответил. Помолчав немного, он продолжал рассказ.
Они добрались до дачи довольно быстро – Василий указывал дорогу, а машина была великолепная. Он сел впереди, рядом с водителем. Андрей устроился сзади. По дороге они почти не разговаривали. Только кредитор несколько раз обращался к Андрею, но речь шла о каких-то делах. Как понял Василий – они когда-то работали вместе, пока Андрей не поставил фирму в очень неловкое положение. Кажется, именно из-за этого ему и пришлось наделать столько долгов.
Машину оставили на улице – Василий сказал, что тут не украдут, тут все свои. Да ведь и приехали они ненадолго, ему не хотелось понапрасну отпирать ворота. Все трое вошли на участок. Андрей держался по-хозяйски, но Василий уже не обращал на это никакого внимания. Мысленно он простился с дачей – и очень просил следователя особо подчеркнуть этот момент. Он был согласен продать дом! Согласен – только при условии, что жена вернется целой и невредимой.
– Я спросил, что он хочет посмотреть сначала – дом или участок? Он сам сказал, что участок, потому что сейчас совсем стемнеет, и тогда уже ничего не разглядишь. Собирался дождь, и было уже довольно темно. Я пошел в дом – зажег там свет, на кухне. Ждал их, ждал, потом слышу – какая-то машина газует за воротами. Я сначала решил, что это соседская… Вышел на крыльцо, окликнул их – не отвечают. Я вернулся в дом, и через несколько минут пришел Андрей.
– Он был один?
– Да. Очень взволнованный, просто не в себе. Сказал, что они поссорились, что участок кредитору не понравился, он сказал, что дом смотреть не будет, и уехал.
– Вот как! – Следователь придвинул Василию сигареты. Он сделал это машинально – у него был очень внимательный и в то же время какой-то отсутствующий взгляд. – Получается, он даже с вами не попрощался? С вами-то он не ссорился, как вы говорите?
– Нет, – тихо ответил Василий. – Это странно, конечно. Мне и тогда показалось странным, что он так внезапно уехал, бросил нас за городом. Раз уж привез, то и обратно должен был отвезти! Так или нет? Спасибо, я курить не хочу.
– Ну как хотите. Вас не удивило, что он уехал так внезапно?
– Нет. Я подумал, мало ли что они с Андреем друг другу наговорили… Они же давно знакомы, у них могли быть какие-то старые счеты, кроме денежных. Короче, я понял, что до Москвы придется добираться на своих двоих и на электричке. Вот когда пожалел, что оставил машину.
– И вы поехали в Москву вместе?
– Да. Сразу же и отправились – что время-то терять? Я расстроился жутко из-за всего этого… Стоило унижаться, встречаться с этим типом… Я Андрея имею в виду, этот кредитор показался мне нормальным мужиком. Ну вот и все. А в поезде нас правда оштрафовали, потому что билетов мы не купили. Касса на станции закрывается в восемь, а мы попали туда где-то в полдесятого. Штраф оплатил я. Приехал домой и лег спать.
– И это все?
– Да.
– Еще вопрос – где вы расстались с Цветаевым?
– В Москве, – удивленно ответил тот. – Где же еще?
– В метро? Или на вокзале?
– Да на вокзале. Он стал смотреть какие-то газеты на лотке, а я просто от него сбежал. Надоел он мне, я уже не выдерживал… Думал, еще немного – и набью ему морду. Да что же это такое – ввалиться в чужую семью, напакостить, наплевать в душу и при этом вести себя так, будто все идет как надо!
Следователь щелкнул кнопкой диктофона, прокрутил пленку назад и поставил на прослушивание. Василий нахмурился – он услышал свой голос, монотонно рассказывающий об отъехавшей от ворот машине.
– Вот тут нет ошибки? – спросил следователь, снова нажав кнопку «стоп». – Между тем, как вы услышали шум мотора и возвращением Цветаева, прошло какое-то время? Сколько именно?
– Да, минут пять-семь. Немного, короче.
– А что же он делал эти семь минут? Почему не вернулся сразу, как уехал кредитор?
Василий пожал плечами:
– Да я не спрашивал. Может, курил, может, так стоял, остывал после ссоры.
– А звуков ссоры вы не слышали?
– Нет, ничего не слыхал. Да тогда уже и ветер поднимался, деревья шумели… Но если бы они орали – я бы слышал. А так – ничего.
– Последний вопрос – в сарай вы перед отъездом, конечно, не заглядывали?
Василий помотал головой. Глаза у него были усталые, почти больные. За прошедшие сутки он, казалось, утратил свой реальный возраст. Теперь этому подавленному притихшему человеку можно было дать и его настоящие годы, и сорок лет, и даже пятьдесят. Если бы его увидела жена – она бы немедленно все ему простила.
