Глава 30

Если третий день не хочется идти на работу, значит, сегодня среда. Но этим утром я как раз рвалась на службу. Хватит, набегалась по чужим делам, пора заняться своими. А то за всеми этими событиями меня в газете запросто могли потерять и снять с довольствия.

Не успела я войти в редакцию, как по мою душу зазвонил телефон.

— Здравствуйте, я хочу поговорить с Люсей Лютиковой, которая пишет про мошенников, — раздался в трубке бодрый мужской голос.

Я представилась, и мужчина сразу приступил к своей истории:

— Я безработный, ищу работу продавца, и для этого мне надо оформить санитарную книжку. Я обратился в свою районную поликлинику к дерматологу. Врач неожиданно обнаружил у меня грибковую инфекцию, сказал, что положение катастрофическое и срочно требуется лечение. Он мне выписал рецепт на лекарство, которое можно купить лишь на складе, ужасно дорогое, называется...

— Ламазол, — встряла я. Знакомая история.

— Правильно, — уважительно отозвался собеседник. Его доверие к нашей газете росло просто на глазах. — Но мне все это показалось подозрительным, потому что я здоров как бык. Поэтому я решил сходить к другому дерматологу. Так тот, другой врач заверил меня, что никакого грибкового заболевания у меня нет. В общем, нужную мне справку я получил бесплатно. Но представляете, как некоторые мошенники наживаются на продавцах? А ведь есть еще работники детских учреждений, общественного питания, они тоже должны регулярно проходить осмотр дерматолога. И каждого можно заставить покупать это лекарство! Это же золотое дно!

Мужчина перевел дыхание, а потом с пафосом продолжил:

— Вы должны написать об этом! Предупредите читателей, чтобы ни в коем случае не верили обманщикам. Фамилия моего врача...

— Моркович! — радостно выкрикнула я.

— Почему Моркович? — удивился собеседник. — Вовсе не Моркович, а Кызылбаев. Кызылбаев Тимур Рашидович, с виду почтенный старец с бородой, а на самом деле первостатейный жулик.

Да уж, за этими аферистами не угонишься, расплодились, как кролики весной. Ну вот еще одна тема для рубрики «Спасайся, кто может!». Что бы там ни было, а без работы я не останусь. Каждую неделю мошенники придумывают все новые способы обмана соотечественников. И всегда находятся простаки, которые ловятся на их удочку.

Труд из обезьяны сделал уставшую обезьяну. Поэтому в работе самое главное — не переусердствовать. Я съела в столовой роскошный обед (из трех блюд! сама я на такое не способна, хоть ты меня режь!) и отправилась в путь. Вот отдам сейчас обманутым соискательницам их деньги, и дело Краснянского будет окончательно завершено.

Так-так... Посмотрим, какие у меня адреса: Елена Мытарь с улицы Удальцова, Вероника Шаповалова, тоже проживающая на юго-западе, в самом конце Ленинского проспекта, и Людмила Драгульская из Солнцева. Надо же, как мне повезло: жертвы мошенничества живут, по московским меркам, почти рядом. Или это Руслан специально подобрал таких потерпевших? Как бы то ни было, при удачном стечении обстоятельств визиты к ним отнимут у меня лишь несколько часов.

Признаюсь, что страдаю географическим кретинизмом: совершенно не ориентируюсь в Москве. Если у меня нет перед глазами карты, могу сутки прокружить в радиусе пятисот метров и умереть от нервного истощения. Поэтому перед поездкой в незнакомое место я тщательно перерисовываю план местности. Вот и сейчас я сначала зарисовала из справочника «Вся Москва» чуть ли не весь Юго-Западный округ столицы, а потом, положив в сумку всю пачку долларов, отправилась в путь.

Сначала — на Удальцова. Елена Мытарь отдала в лапы краснянского тысячу долларов. Не так уж много, судя по тому, что с меня он стребовал все пять, — значит, девушка не произвела на него впечатления обеспеченной особы. Вероятно, она таковой действительно не является. Так что нежданный подарок Небес в виде штуки баксов будет весьма кстати.

На звонок дверь открыла полноватая девушка приблизительно моих лет.

— Елена Мытарь? — радостно спросила я.

— Нет, ее вообще нет в Москве, она уехала, — равнодушно ответила девушка, но, увидев мое расстроенное лицо, предложила: — Может быть, что-нибудь ей передать? Я, в принципе, держу с ней связь.

— Да мне лучше с ней лично встретиться... А когда она вернется?

— Ой, не знаю. Думаю, что никогда. По крайней мере, сама Ленка на это сильно рассчитывает.

— Как так?

— Да она в Финляндию уехала, — словоохотливо пояснила девушка. — Она программист, и ей предложили там работу. Так она, не будь дурочкой, собирается навсегда там остаться. Выйдет замуж, родит ребенка — и все дела... — Девушка говорила с таким жаром, что стало ясно: она сама не прочь оказаться на месте Лены.

Значит, Елену Мытарь придется вычеркнуть из списка тех, кто будет мной облагодетельствован.

Впрочем, может быть, эта тысяча долларов ей до сих пор позарез нужна?

— А почему она уехала? Ей плохо в Москве жилось? Она что же, нуждалась?

— Скажете тоже — «нуждалась», — фыркнула собеседница. — Да она здесь отличные бабки заколачивала! Правда, в последнее время почему-то сидела без работы. А тут один знакомый неожиданно предложил место в Хельсинки, — ну, она и укатила. Да она и сейчас отлично устроилась: Ленка пишет, что сняла в аренду двухуровневую квартиру, ни в чем себе не отказывает.

Девушка помолчала, а потом обиженно добавила:

— Богатая, а меня просто так пожить в свою квартиру не пустила. Такую арендную плату заломила, что будь здоров. Ей там этих денег хватит только на бензин для машины, а я всю свою зарплату отдаю. А ведь я Ленке не чужая — двоюродная сестра. Вот такие нынче родственники пошли...

Влившись в толпу тружеников, спешащих домой после работы, я предалась размышлениям. Ну ладно, первая кандидатура отпала сама собой, но ведь у меня остались еще две девушки. Уж кому-нибудь из них мне удастся вернуть деньги! Например, Веронике Шаповаловой.

Неожиданно это сочетание имени и фамилии резануло чем-то знакомым. Постойте-ка, дайте вспомнить... О господи, неужели это она? Сколько лет-то прошло? Нет, я отказываюсь в это поверить! Та Вероника, точнее, Ника, которую я знала, была ушлой девицей, ее на мякине не проведешь. Неужели она выложила мошеннику... — я сверилась со своим списком — четыре тысячи долларов?! Теряешь хватку, Никуша!

Впрочем, может быть, это вовсе не моя старая знакомая, а просто ее однофамилица. Надо подъехать к девушке домой и все выяснить. Я влезла в переполненный вагон метро. Сокольническая ветка Московского метрополитена — самая старая, поэтому на ней постоянно случаются какие-то технические сбои. В результате поезда отменяются пачками, а пассажиры вынуждены прессоваться, словно кильки в бочке. Особенно сейчас, когда москвичи едут домой из центра в спальные районы. Ну да ладно, потерплю, мне всего одну остановку...

Сжатая между девушкой-подростком в мини-юбке и работягой, от которого вовсю разило перегаром и потом, я вспоминала историю своего знакомства с Никой Ломидзе. Именно такую фамилию она тогда носила. Это произошло лет семь назад, когда я работала оператором в пейджинговой компании и к нам пришел новый начальник смены. Станислав Шаповалов был молод, красив и свободен от брачных уз. Естественно, его появление тут же вызвало переполох в нашем женском коллективе. Все девушки стали одеваться с особой тщательностью и преувеличенно громко смеялись в присутствии начальника. Впрочем, в их поведении было больше легкого флирта, чем серьезного чувства. А вот я влюбилась в Стаса с первого взгляда и, как мне казалось, навсегда. Летала на работу как на праздник, что является хорошим показателем действительно сильного чувства, поскольку служба у операторов настолько тяжела, что радоваться трудовому дню может либо сумасшедший, либо влюбленный.

Мне казалось, что Стас тоже ко мне неровно дышит. По крайней мере, мне чудилось, что при общении со мной его взгляд теплеет, голос дрожит от избытка чувств, а за обычными словами скрывается подтекст, намекающий на скрытые желания.

Через две недели тайных страданий я решилась пойти на контакт и спросила у Стаса, кто он по знаку зодиака. В ответ он поинтересовался, кто я по восточному гороскопу. Еще через три дня мне пришла в голову счастливая мысль узнать у начальника, как обстоит дело с экологией в его районе. Он в свою очередь спросил, как часто мне удается выбираться на природу. Так бы мы с ним и продолжали в том же духе и, может быть, где-нибудь через год договорились о совместном походе в кино, если бы не Ника. Ника Ломидзе тоже работала оператором в нашей компании и тоже положила глаз на нового начальника. Но действовала она несравненно быстрее и решительнее меня.

Во-первых, Ника перевелась из своей дневной смены в мою ночную, потому что Стас работал именно здесь. Во-вторых, каждую свободную минуту на службе она старалась проводить около него, лучезарно улыбаясь и закидывая руки за голову, чтобы подчеркнуть большой бюст в облегающей кофточке. В-третьих, она купила абонемент в спортивный клуб, куда Стас, как она выяснила, ходил по выходным, и составила ему компанию. Ну и в-четвертых, она просто-напросто выскочила за него замуж.

Через некоторое время Ника ушла с работы, родила дочку и превратилась в домохозяйку. Стас тоже покинул нашу контору. Ходили слухи, что он сделал головокружительную карьеру: вместе с приятелем организовал одну из первых в России компаний по предоставлению услуг сотовой связи. Позже до нас дошла весть, что Стас полностью прогорел, однако, как птица феникс, восстал из пепла, учредив какую-то интернет-компанию. Параллельно с этим он развелся с Никой. Об их дальнейшей судьбе мы ничего не знали. Зато вот теперь, через столько лет, я иду к Нике Шаповаловой, чтобы вернуть ей четыре тысячи долларов, которые она подарила аферисту. Ну разве неудивительно, какими замысловатыми путями водит нас жизнь?

Чем ближе подходила я к дому Ники, тем больше портилось у меня настроение. Она жила в том самом месте, о котором я уже давно мечтаю: красивый комплекс из красного кирпича, огороженная территория, рядом парк, ветер доносит до окон пение птиц. Тихо, зелено, уютно, — но, увы, весь этот комфорт мне не по карману. А вот Никуся здесь обитает. Уж не знаю, самостоятельно она достигла финансового благополучия или опять увела у кого-нибудь из-под носа перспективного жениха? И почему только беспардонным девицам достается все: и муж, и деньги, — а добропорядочные девушки вынуждены влачить свою жизнь в нищете и одиночестве? Неужели наглость и правда — второе счастье?

Я миновала охранника, который приветливо улыбнулся мамаше с коляской, выходившей за ворота, а меня, чужую, просканировал профессионально бдительным взглядом. А ведь при других, более благоприятных обстоятельствах он бы мне улыбался, мне! Честно говоря, я себя чувствовала так отвратительно, что абсолютно не хотелось видеть Нику. Тем не менее я продолжала по инерции двигаться вперед, а остановилась лишь тогда, когда чуть не столкнулась со своей старой знакомой.

Вернее, это Ника едва меня не сшибла. Красивая, сияющая, в потрясающем брючном костюме цвета лазурного неба, она вылетела из подъезда, оставляя за собой сладковатый шлейф духов. На меня она обратила внимания не больше, чем на придорожный сорняк. Ника щелкнула брелком сигнализации — и розовый «фольксваген»-жук приветливо мигнул фарами. Я остолбенела: да это же моя любимая машина! Шаповалова деловито устроилась на водительском сиденье, включила на полную мощность динамики и, резко тронувшись с места, стремительно проехала мимо меня. А у меня только одна мысль стучала в мозгу: «Не отдам!»

Видит бог, я не завистливый человек, но у меня тоже есть нервы. И чувство собственного достоинства. Будем говорить прямо: сначала Ника увела у меня из-под носа Стаса, затем поселилась в моем любимом доме, ездит на моей любимой машине — а я в придачу должна принести ей в зубах пачку долларов? На, мол, Никуся, и ни в чем себе не отказывай! И это при том, что у меня в руках та же самая сумка, с которой я ходила на работу в пейджинговую компанию семь лет назад. Ничего эта нахалка не получит! Да я готова благодарить Краснянского за то, что в его лице Нике наконец-то воздалось по заслугам! И правильно, не все коту масленица. Вернее, кошке.

Когда я возвращалась к метро, внутри у меня все клокотало от обиды и возмущения. Ничего не замечая вокруг, я спустилась к турникету, как вдруг вспомнила, что не навестила третью девушку, Людмилу Драгульскую. Моя тезка! Уж она-то должна оказаться милой и скромной соискательницей, которая по доверчивости своей попалась на крючок мошеннику. Помочь такому человеку — одно удовольствие. Правда, по сравнению с другими потерпевшими Людмила отдала аферисту не так уж много, всего пятьсот долларов, но, уверена, она все равно будет рада получить их обратно. Возможно, наконец-то меня пригласят в дом, предложат чашку крепкого чая, и я сяду, с наслаждением вытянув свои уставшие ноги...

Такие мысли приходили мне в голову, пока я тряслась в автобусе, идущем по направлению к Солнцеву. Пассажиры подсказали мне, на какой остановке лучше выйти. «Иди в сторону тех желтых домов, не ошибешься», — уже на улице посоветовал какой-то дед, когда я назвала ему адрес. Чтобы срезать часть пути, я решила идти не по проспекту, а дворами. И тут же была наказана за свою лень: с балкона семнадцатиэтажного дома прямо мне на голову вылили ведро воды. Я посмотрела наверх и даже успела заметить красное пластмассовое дно ведра, мелькнувшее в воздухе где-то на уровне седьмого этажа. Точнее не берусь сказать.

Вас никогда не поливали водой, когда вы находились в совершенно незнакомом районе, за полтора часа езды до вашего дома? Ощущение не самое приятное. Хорошо еще, что сейчас жаркое лето и риск подхватить простуду минимален. Однако и передвигаться в таком виде как-то не очень удобно. Что это хоть за мерзость на меня вылили? Я принюхалась к своей мокрой футболке, которая из однотонной превратилась в пятнистую, и ощутила неприятный резкий запах. Наверное, какая-то хозяйка отчищала балкон от голубиного помета и, чтобы не тащить воду через всю квартиру в туалет, решила воспользоваться более коротким путем. К моей одежде и волосам прилипли мелкие бумажки, нитки и разнокалиберные комки грязи. В мгновение ока я из бедной, но опрятной гражданки превратилась в мокрую бомжиху. И что теперь делать? Конечно, искать того, кто вылил на меня воду, бесполезно — никто не признается. Остается одно: все-таки дойти до своей тезки, отдать ей деньги и в виде небольшой благодарности получить разрешение принять душ. Не исключено также, что Людмила на радостях даже отдаст мне какую-нибудь чистую старую футболку, в которой я смогу ехать по Москве. Ведь не каждый же день ей возвращают пятьсот долларов! Надежда придала мне силы, я выбралась на проспект и, смело глядя в глаза прохожим, которые шарахались от меня как от чумы, нашла нужный дом.

— Пошла отсюда, тварь подзаборная! Нечего тут по чужим подъездам шляться! Ну, ты, грязная корова, оглохла, что ли?

Интересно, на кого это так истошно орут? Я с любопытством огляделась вокруг, но увидела только тощую девицу лет двадцати пяти, которая с ненавистью глядела на меня. Девица, и без того некрасивая, в ярости была похожа на настоящую ведьму: крючковатый нос, широкие кустистые брови, тусклые рыжеватые волосы, испорченные краской.

— Чего уставилась, бомжиха вонючая? Вали отсюда, а то щас как накостыляю! Зассали весь подъезд, уроды!

Так это она ко мне обращается?! Я хотела было возмутиться и ответить что-нибудь в похожем духе, но вовремя остановилась. В конце концов, как бы мне ни было обидно, но борьбу девушки за чистоту подъезда можно понять. Да я сама страдаю от запаха мочи на лестничной клетке! Возможно, местные бомжи действительно отравили этой гражданке жизнь. Поэтому я сказала ей как можно спокойнее:

— Извините, но мне надо попасть в двадцатую квартиру. Меня там ждут.

Девица аж подпрыгнула:

— Куда?! В двадцатую?! И кто же тебя там ждет?!

— Людмила Драгульская, — с достоинством ответила я, пытаясь обойти хамку и проникнуть в подъезд.

Поток отборной брани прервал мои намерения. Вот уж никогда бы не подумала, что эта тощая самка («нежное создание», как ошибочно выразился бы мужчина) способна изрыгать настолько мощные звуки из такой плоской груди! Свою отнюдь не литературную тираду девица закончила словами:

— Людмила Драгульская — это я!

Ну, так бы сразу и сказала! Что же я зря время с тобой теряю? «Вычеркиваю!», — молча вынесла я ей вердикт, развернулась и побрела по направлению к автобусной остановке.

Глупая девица дожила до своих лет, а так и не смогла понять, что в этом мире лучше быть доброй и приветливой, чем злобной и невоспитанной. Во-первых, это благотворно влияет на нервную систему. А во-вторых, это просто даже материально выгодно. За примером далеко ходить не надо: из-за своего хамства Драгульская только что потеряла полтысячи долларов. Уверена, что это далеко не последняя потеря в ее никчемной жизни.

Хм, а странная складывается картина... Были ли вообще среди жертв Краснянского приятные девушки, вызывающие жалость? Разве что одна Настя. А все остальные — наглые, эгоистичные хамки, которые просто бесятся с жиру. Так что Арнольд Борисович, получается, прямо какой-то санитар леса. Да таких людей награждать надо, а не убивать!

В автобусе я не сразу заметила, что вокруг меня образовалась какая-то пустота. Пассажиры брезгливо поджимали губы и старались держаться от меня подальше, в результате чего я, мокрая, грязная и уставшая, оказалась в гордом одиночестве в хвосте салона. Ну и пусть!

В метро ситуация повторилась. Народу в вагон набилось порядочно, но никто не решался сесть рядом со мной. Слушайте, а бомжи неплохо устроились! Пока все добропорядочные граждане сбиваются в тесные ряды, эти знай себе жируют на лавках, отданных полностью в их распоряжение. Не успела я так подумать, как в вагон зашел настоящий бомж — с лицом, превращенным в кровавое месиво, и с гнойниками на босых ногах. Он прямиком направился на свободное рядом со мной место. Я в ужасе вскочила и кинулась к нормальным пассажирам. Те в свою очередь пришли в ужас от меня и сжались в еще более плотное кольцо. В конце концов, мне надоело ловить на себе презрительные взгляды, и я вышла на следующей станции.

До дому пришлось добираться короткими перебежками по одной-две остановки: дольше пассажиры меня не выдерживали. Выйдя из метро на улицу, я вздохнула свободно: еще десять минут мучений, и я окажусь в своей квартире. Никогда еще моя каморка не казалась мне такой уютной.

Итак, сегодняшний день я потратила впустую: ни одной пострадавшей не удалось вернуть деньги. Может быть, попросить у Руслана список других кандидатур? Нет, сначала надо подумать, выдержу ли я еще один такой поход. Нелегкое это, оказывается, дело — раздача слонов...

Неожиданно с неба на землю хлынули потоки воды. Начался сильнейший ливень, на который прогноз погоды даже не намекал. Прохожие, застигнутые врасплох без зонтов, мигом намокли под сильным дождем. Теперь я внешне ничуть не отличалась от окружающих: такая же мокрая, взъерошенная и с туфлями, полными воды. Неудивительно, ведь на тротуаре мигом образовались непроходимые лужи! Неужели коммунальные службы не додумаются устроить здесь пару-тройку водостоков? Такое ощущение, что у нас в стране все министерства и ведомства работают с одной-единственной целью: чтобы всегда и везде людям было максимально неудобно жить.

Я уже пробежала рысью половину пути, как заметила знакомую щуплую фигурку. Да это же слепая Леночка! Бедняжка только вышла из библиотеки, а уже вымокла до последней нитки. Господи, ну как она доберется до метро одна, в проливной дождь? Еще упадет ненароком. Я подошла к девочке:

— Лена, здравствуй! Я Люся, помнишь, мы уже как-то знакомились?

Леночка расцвела улыбкой:

— Еще бы не помнить! Я тебя по голосу узнала.

— Давай опять провожу тебя, — предложила я. — Ты сейчас куда, к метро?

Лена кивнула, я взяла ее под руку, и мы побрели мимо бегущих прохожих.

— Как жизнь? — Я не придумала ничего умнее, как задать такой вопрос инвалиду. Ну что ж, теперь надо приготовиться выслушать в ответ либо правдивые истории, от которых кровь застынет в жилах, либо вежливое: «Спасибо, нормально».

— Отлично! — откликнулась Лена. Я так поразилась, что даже замедлила шаг. Леночка пояснила: — Моего братика Федю наконец-то взяли в детский сад.

— Здорово! — обрадовалась я. — Так вы что же, получили российское гражданство и московскую регистрацию?

— Нет, просто мама устроилась на третью работу, ночной нянечкой в детском саду, и заведующая разрешила оставить там Федюшу. Так что теперь Федя будет кушать три раза в день. Одно плохо: от усталости мама просто с ног валится. Я, конечно, помогаю ей по дому, но вот если бы я тоже могла зарабатывать! Правда, у меня появилась надежда: мне обещали дать адрес фирмы, которой нужны люди, чтобы клеить коробки. Они берут всех, даже без гражданства. Одна коробка стоит десять копеек, в день можно наловчиться делать по тысяче коробок. Получается целых сто рублей! Как ты думаешь, если потренироваться, ведь я тоже смогу их клеить?

— Конечно сможешь! — бодро ответила я, хотя глаза у меня уже были на мокром месте.

Господи, если ты существуешь, то почему допускаешь все это? Почему не поможешь этим бедолагам? Да ведь без операции девочка скоро окончательно ослепнет! Неужели ты не видишь, что им неоткуда ждать помощи?

Впрочем... Решение пришло сразу же, и действовала я без колебаний:

— Лена, я тебе сейчас кое-что положу в рюкзак, ты отдай это дома маме. Но только ни в коем случае не вытаскивай по дороге, слышишь? А то украдут за милую душу. Поняла? Это тебе на операцию.

Леночка растерянно кивнула, а я вытащила из сумки пакет с долларами и засунула их поглубже в холщовый рюкзак девочки. Я провела ее через турникет метро и пожала руку:

— Ну, прощай. Может быть, еще увидимся, кто знает?

Лена продолжала нерешительно мяться на месте, и я подтолкнула ее:

— Ну иди же, а то уже поздно. И не бойся — все будет хорошо.

Она встала на эскалатор и медленно исчезла в туннеле. А я пошла домой. И хотя на улице все еще продолжался дождь, на душе у меня пели птицы.