Глава 21

«Любовь придумали русские, чтобы не платить денег» — к такому заключению пришла Роксана уже в четырнадцать лет. И пока ее сверстницы страдали от неразделенной любви к какому-нибудь смазливому старшекласснику, девчонка извлекала материальную выгоду из того, что дедушка Фрейд назвал «либидо». Потискаться в туалете — пятьдесят рублей, поцеловаться «взасос» — семьдесят, пойти на день рождения к однокласснику — двести рублей за один половой акт, — Роксана на все установила таксу. Заработанные деньги она тратила на сладости и модную одежду. А за бесплатно пусть дурочки отдаются!

Дурочкой Роксана себе не считала. Наоборот, гордилась собственной предприимчивостью. И пусть ей с трудом удалось закончить восемь классов, девушка была уверена: она в жизни не пропадет. Роксана лишь презрительно хмыкнула, когда проснувшаяся после очередной попойки мать поинтересовалась, на кого дочурка пойдет учиться: на мотальщицу или крановщицу. Учиться ей совсем не обязательно. Она будет заниматься легким и прибыльным делом — образно говоря, оказывать услуги населению. Точнее, мужской его части.

Это было самое начало так называемых «реформ». На фоне еще недавно пустых магазинных полок вызывающей роскошью заманчиво сверкали огни ночных клубов, которые появились в ранее пуританской столице в огромном количестве. И в каждом из этих клубов стриптиз был обязательным номером программы. Роксана решила стать стриптизершей. Выдержав символический конкурс, однажды вечером она вышла танцевать к шесту. Обнажиться перед публикой для нее не составило проблемы, зато досадным сюрпризом явилось то, что произошло после выступления. В комнату, где она переодевалась, зашел директор клуба и несколько бритоголовых качков.

Директор коротко бросил:

— Это наша крыша. Обслужи.

Пришлось Роксане участвовать в замысловатой сцене группового секса, которую качки, вероятно, увидели в каком-нибудь зарубежном порнофильме. Она ожидала получить за это достойную оплату, но директор выдал ей лишь несколько мелких купюр, обещанных за танец. Получалось, что крыша шла в нагрузку к выступлению, а значит, бесплатно. С этим Роксана не могла смириться и тут же порвала с шоу-бизнесом.

Но не с древнейшей профессией. Одно время она сама искала клиентов и обслуживала их на квартире у своей приятельницы. Затем ей посчастливилось стать постоянной «девушкой» одного гражданина Турции, приехавшего в Москву строить дома. Жаль, что вскоре тот вернулся к себе на родину, и Роксане в очередной раз пришлось искать заработок. Она нашла его по объявлению в желтой газете: «Приглашаются девушки б/к». Особыми комплексами она никогда не страдала, поэтому была с распростертыми объятиями принята в фирму «Мадам Помпадур», оказавшуюся подпольным публичным домом. Роксане повезло: в отличие от многих подобных заведений порядки в «Мадам Помпадур» были, если можно так выразиться, гуманными. Девушек не били, не заставляли работать помимо их воли, защищали в опасных ситуациях и честно выплачивали обещанный процент. Поэтому за свою работу проститутки держались. Собственно говоря, Роксана трудилась в этой же фирме вплоть до последнего времени: скрываясь и от правоохранительных органов, и от криминалитета, владельцы заведения периодически меняли свое название и адрес. Контора называлась то «Оторви и выбрось», то «Море удовольствий», то «Палочка-выручалочка» и, наконец, — «Кошкин дом».

С Арнольдом Борисовичем Краснянским Роксана познакомилась самым тривиальным образом: тому понадобилась девушка «для досуга». Естественно, не культурного. Арнольд позвонил в «Кошкин дом» и попросил прислать ему блондинку. Работой Роксаны он остался доволен, а потому в дальнейшем вызывал только ее. Впрочем, девушка тоже не возражала: клиент был не капризный, особых хлопот ей не доставлял. Роксана стала доверять Арнольду и частенько приезжала к нему домой без сопровождения водителя. Естественно, такие визиты не учитывались в «Кошкином доме», а потому весь доход доставался Роксане. И это пришлось очень кстати, поскольку девушка уже страдала наркотической зависимостью и с каждым разом организм требовал все большей дозы. А на нее требовались немалые деньги.

Арнольд, видимо, тоже проникся к Роксане доверием и однажды попросил ее о необычной услуге (хотя не исключено, что ему просто больше не к кому было обратиться). Просьба заключалась в том, чтобы проследить за девушкой, с которой Арнольд встретится в метро. Роксане надо будет проводить ее до дома и постараться запомнить точный адрес. Краснянский не хотел называть имя девушки, но случайно обмолвился — Света.

«Света!» — чуть было не вскричала я вслед за Роксаной. Так ведь это, должно быть, та самая девушка, что приходила в его квартиру, когда мы с Настей прятались там в кладовке! Значит, наркоманка рассказывает правду. Теперь я слушала ее, стараясь не пропустить ни слова.

Роксана проследила за девушкой, однако та, вопреки ожиданиям Арнольда, поехала не домой, а в какое-то офисное здание. Роксана не смогла быстро найти ответ на вопрос охранника: «Вы куда направляетесь?» — и за это время Света исчезла где-то в глубине коридора. Проститутка лишь заметила, что у Светы был пропуск, из чего сделала вывод, что девушка здесь работает. Роксане пришлось ждать у входа, когда Света выйдет обратно. Объект слежки появился лишь около восьми часов вечера. Роксана, стараясь быть незаметной, опять последовала за ней, но в переходе метро потеряла Светлану из виду. Возможно, сказывались усталость и отсутствие опыта в подобном деле.

Докладывая Арнольду о плачевных результатах своей слежки, Роксана почему-то решила утаить от него сведения, которые ей удалось раздобыть. Она солгала, что потеряла Свету уже через пять минут. В тот момент Роксана ничего не замышляла, она просто действовала так из природной осторожности.

— Ничего страшного, — успокоил ее Арнольд, — в другой раз ты будешь внимательнее. — В благодарность за оказанную услугу мужчина протянул Роксане пятьдесят долларов и добавил: — Когда узнаешь адрес, получишь в пять раз больше.

Роксана была чрезвычайно заинтригована. Что же это за Света такая? И почему Арнольд не знает, где она живет, если при встрече разговаривает с девушкой по-приятельски? Когда проститутка во второй раз следила за Светой, та вновь привела ее к тому же офисному зданию. Теперь Роксана была готова ко встрече с охраной и зашла в лифт одновременно с девушкой. Света вышла на четвертом этаже и скрылась за дверью с табличкой: «Туристическая фирма «Модус вивенди».

— «Модус вивенди»! — На этот раз я не удержалась и закричала в полный голос. Не зря говорят, что Москва — это большая деревня. Надо же, как причудливо моя судьба опять пересекается с этим агентством!

Роксана равнодушно скользнула по мне серыми глазами. Девушка явно мечтала об одном: вырваться из машины и где-нибудь ширнуться. Хотя наручники были застегнуты спереди, руки у нее все равно затекли, ее знобило, а лоб покрылся испариной. Никак не прореагировав на мое восклицание, Роксана монотонным голосом продолжила свой рассказ.

Итак, Света скрылась в турфирме. Роксана, притворившаяся клиенткой, была вынуждена задержаться около стола охраны, чтобы оставить свои паспортные данные. Когда она наконец проникла за дверь агентства, длинный коридор был пуст. В поисках Светы Роксана принялась заглядывать подряд во все комнаты, но нигде ее не обнаружила. Не поленилась зайти и в женский туалет, но и там Светы не оказалось. Когда ее хождения по коридору уже стали обращать на себя внимание персонала, Роксана вышла на улицу и заняла там наблюдательный пост.

На этот раз ждать пришлось недолго — Света появилась уже около пяти. Правда, не одна, а в сопровождении красивого, элегантно одетого мужчины. Красавчик сел за руль красной «ауди», а Света устроилась на заднем сиденье. Машина завелась, но почему-то все не трогалась с места. Как Роксана ни пыталась рассмотреть, что происходит внутри, ей это не удалось: во-первых, она далеко стояла, а во-вторых, в машине были тонированные стекла. Внезапно распахнулась задняя дверь, из нее вышла Света и уселась на место водителя. Роксана была поражена: куда делся мужчина? Ведь он определенно не выходил из автомобиля! Тем временем машина дернулась, рывком тронулась с места и неуверенно выехала на проспект. А Роксана, все еще недоумевая, что же случилось, отправилась в «Кошкин дом»: впереди были вечер и ночь — время максимальной активности сексуально озабоченных клиентов.

Весь следующий день проститутка напряженно раздумывала. От непривычного занятия у нее раскалывалась голова, и мозг никак не мог зафиксировать расползающиеся мысли. Наконец, Роксана сопоставила два факта: необычное исчезновение мужчины из машины и просьбу Арнольда проследить за Светой. Наверняка клиент подозревал, что должно произойти нечто криминальное! Роксане здесь будет чем поживиться. Конечно, она ничего не расскажет Арнольду, а сама примется «доить» Свету. Шантаж должен принести ей деньги, столь необходимые для покупки наркотиков.

Следующим вечером Роксана опять стояла около офисного здания. На этот раз она с удивлением наблюдала, как вчерашний мужчина вышел из двери, подошел к «ауди», сел в нее и стремительно уехал. Значит, все ее догадки гроша ломаного не стоят? Просто вчера она проглядела момент, когда красавчик вышел из машины, оставив там Свету одну. А как еще можно все это объяснить? Надежда Роксаны на быстрое обогащение за счет шантажа лопнула как мыльный пузырь.

Как это еще можно объяснить? Элементарно! Да ведь эта шлюшка была свидетельницей похищения Артема Нечаева! Фирма «Модус вивенди», красная «ауди» — какие еще нужны доказательства?

— Давно это произошло? — спросила я Роксану.

— Когда я так лоханулась? Ну, вроде в позапрошлую среду. Или в четверг. Да, точно — в четверг.

Все сходится: именно в позапрошлый четверг Катерина должна была встретиться с Артемом. Теперь окончательно ясно, почему он не приехал. Неизвестная Света похитила его. Как ей это удалось: ударила по голове, сдавила веревку вокруг горла? Но если Артем ей так доверял, что посадил на заднее сиденье машины, значит, он был с ней близко знаком. Может быть, она одна из его сотрудниц? Иначе чего бы ей после встреч с Арнольдом Борисовичем мчаться в турфирму? Еще одна загадка: что связывает Свету и Краснянского? Имеет ли мошенник от трудоустройства какое-либо отношение к похищению бизнесмена?

— Как выглядела Света? — возбужденно завопила я.

— Обыкновенно: симпатичное личико, чуть вздернутый нос, каштановые волосы. В общем, ничего особенного, девочка из толпы.

Внезапно мой мозг резанула догадка: да это же портрет Марины, начальницы отдела по работе с клиентами! Она шатенка и, как бы неприятно мне ни было это признавать, весьма симпатичная. Но самое главное — она постоянно крутится около Самозванца. Я-то думала, что девушка охотится за богатеньким Буратино, а на самом деле она общается со своим сообщником!

Вовка, молча наблюдавший наш разговор, кашлянул и постучал по циферблату часов:

— Цигель, цигель, ай-лю-лю!

Да, времени у нас в обрез, а еще надо выяснить самое главное: почему Роксана убила Арнольда?

— Ну ладно. А что ты можешь сказать насчет убийства Арнольда? Как ты это сделала? — как можно суровей спросила я.

— Да никого я не убивала! — сорвалась на крик девица. — Когда неделю назад я приехала к нему в четыре часа, как мы договаривались, он уже лежал в луже крови на кухне. Ну, я, естественно, порылась в его вещах, думала, может, он прячет дома деньги, но ничего не нашла. А потом я убежала. Еще не хватало, чтобы менты повесили на меня убийство!

Я посмотрела на бледное, изможденное лицо Роксаны с блуждающим взглядом и потрескавшимися губами и поняла: девушке сейчас очень худо. Вряд ли в состоянии ломки она будет врать. Тем более, что в прошлую пятницу мы с Настей пришли в квартиру Краснянского чуть позже четырех — а он уже был мертв, и вещи раскиданы по всей квартире. Так что все сходится. Но и просто так отпустить Роксану я не могу! Ведь она — единственный на сегодняшний момент свидетель по делу о похищении Артема. Мой бред, полет фантазии, как выразился капитан Супроткин, благодаря ее словам превращается в нечто, хотя бы отдаленно имеющее отношение к реальности. А если следователь захочет взять у Роксаны показания — где ее прикажете искать? Она ведь сейчас заляжет на дно в одном из наркоманских притонов — и все, ищи ветра в поле. И я приняла решение.

— Садись за руль, — велела я Вовке, — поедем в ближайшее отделение милиции. Сдадим ее туда на время.

Эта идея встретила сопротивление у обоих присутствующих.

— Да ты что, совсем рехнулась? — завопил друг. — В детектива заигралась? На каком основании мы ее туда сдадим? И вообще, ты что, не видишь, она же сейчас коньки отбросит у меня в машине!

Высказывание Роксаны сводилось примерно к тому же, вот только выражалась девушка главным образом непечатными словами.

Понадобилось все мое красноречие и яростный взгляд, чтобы убедить Вовку: так надо. Подбросим девушку до отделения милиции — и все, он свободен как ветер.

— Последний раз тебе помогаю, больше и не проси. Я-то думал, тебе что-то перевезти надо, а тут такое... — ворчал мой водитель, затыкая Роксане кляпом рот и связывая ей ноги неизвестно откуда взявшейся бельевой веревкой. И правильно делал: девица совсем обезумела и кидалась на нас, изрыгая проклятия.

Мы спросили почти у десятка прохожих, где находится местное отделение милиции, но уверенно нам ответил лишь последний: неказистого вида мужичонка с красной рожей и желтыми, как у кота, от постоянного «приема на грудь» глазами. Проехав два квартала, мы обнаружили искомое здание, которое почему-то выглядело так роскошно, что смахивало на банк. Я вошла в дверь первой, вслед за мной шел Вовка и волок упирающуюся изо всех сил Роксану.

В комнате было немноголюдно. Лишь один милиционер сидел за столом и флегматично поглощал бутерброды с салом. Появление нашей колоритной троицы — Роксана с кляпом во рту и наручниками на руках, бандитообразный Вовка и я со среднестатистической внешностью — не вызвало в нем ни малейшего оживления.

— Сержант Курочкин, — удалось мне разобрать его приветствие, произнесенное с набитым ртом. — Слушаю вас.

Говорила, естественно, я:

— Товарищ Курочкин! Вот эта девушка, — я указала на Роксану, — является ценным свидетелем по делу о похищении человека. Ее необходимо задержать до тех пор, пока следователь не запишет ее показания. А она наркоманка, представитель группы риска, и ни за что добровольно не явится в прокуратуру. Прошу вас, поместите ее на время у вас в «обезьянник», или как там это называется, на два или три дня, не больше. Ну, то есть на выходные...

Простое лицо рязанского парня, наверняка приехавшего в столицу по лимиту, приняло озадаченное выражение. «Из дурдома, что ли, сбежали?» — явственно читалось на нем. Впрочем, нелегкий мыслительный процесс не прервал жевательных движений. Только когда последний кусочек сала исчез у него во рту, сержант лениво ответил:

— Не имею на то оснований.

Я только собралась с силами, чтобы убеждать его по новой, как Курочкин продолжил:

— Вот вы на иномарке разъезжаете, а знаете, какая в милиции зарплата? А еще обращаетесь к нам с просьбами, хотите, чтобы мы охраняли ваш покой...

Поразительно, и как это он разглядел, что мы подъехали на джипе, — ведь окно, из которого виден край машины, находится за его спиной? Ну что ж, по крайней мере, такое неприкрытое вымогательство все расставляет по своим местам: милиция — продажна, а мы, стало быть, должны ее подкупить.

— Мы отойдем буквально на секундочку, надо кое-что обсудить... — поспешно и излишне суетливо произнесла я.

Сержант Курочкин медленно и с достоинством кивнул.

Я схватила Вовку за рукав и вытащила в небольшой предбанничек. Роксана, естественно, маячила за его спиной.

— Деньги есть? А то я последние рубли потратила на корм для кошки.

Володька вытащил из кармана две мятые бумажки по пятьдесят долларов, разгладил их и протянул одну мне. Я вспомнила стяжательскую физиономию Курочкина и вынесла вердикт:

— Этого мало, давай вторую.

— Да ты что! Это же все, что мне сегодня заплатили за съемки!

— С зарплаты отдам, — пообещала я. — Хотя бы часть! Клянусь здоровьем своей Пайсы!

— Э, да что с тобой делать! — в сердцах махнул рукой Вовка. — Давай, обирай до последней нитки!

В полном составе мы опять предстали пред очами сержанта. В руках у меня трепыхались две зеленые бумажки, которые я медленно, для читаемости, как бы случайно положила на край стола. Они тут же оказались прикрыты папкой с тесемками и надписью «Дело №», а потом вместе с этой папкой исчезли в недрах стола.

Сержант Курочкин заметно оживился и весело предложил:

— Так я же могу задержать ее по причине отсутствия документов, до выяснения личности! А еще можно на пятнадцать суток за сопротивление сотруднику милиции. А если при ней наркота обнаружится, что совсем нетрудно организовать, так вообще можно в уголовку дело передать... Вы как предпочитаете?

Я похолодела: боже, как же мы все беззащитны перед стражами правопорядка!

— Нет-нет, двух-трех суток будет достаточно. Если до вечера понедельника за ней не приедут с Петровки, выпускайте.

— Будет сделано! — Курочкин подхватил Роксану из рук Вовки и поволок ее в глубь коридора. Несколько раз лязгнуло что-то железное, потом сержант вернулся с наручниками, которые раньше были на руках Роксаны. Видимо, он также вынул кляп из ее рта, потому что до нас сразу же стала доноситься отборная ругань.

Роксану, конечно, жалко, но меня извиняет то обстоятельство, что я делаю это ради спасения Артема Нечаева. Впрочем, девушка сама виновата: будь она добропорядочной гражданкой и не отказывайся от сотрудничества со следствием, никто не стал бы применять к ней столь радикальных мер. Так я успокаивала свою совесть, пока ехала в вагоне метро в центр города. Вовка подбросил меня лишь до станции подземки, а сам умчался под тем предлогом, что ему срочно надо вернуть машину. Чувствовалось, что эта история ему очень не понравилась. Можно подумать, будто я сама в восторге от того, что приходится добывать информацию в публичном доме, общаться с наркоманкой, а потом предлагать взятку милиционеру! Да еще совсем недавно мне такое и в страшном сне не могло присниться! Вот сейчас отвезу кассету со свидетельскими показаниями Роксаны на Петровку, и тогда моя жизнь, возможно, опять станет прежней: тихой, мирной, обывательской, наполненной пирожными и фильмами со счастливым концом.

Занятая подобными размышлениями, я и не заметила, как в вагон неуверенной поступью зашел дед откровенно провинциального вида, в помятом коричневом костюме шестидесятых годов и чуть ли не такого же возраста сандалиях. Поставив на пол большую клетчатую сумку, с которой сегодня ездят все, от мала до велика, дедуся стал напряженно всматриваться в схему метро. Было очевидно, что она для него так же понятна, как китайская грамота.

— Дочка, до «Добрынинской» сколько ехать? — наконец спросил он у меня.

Я тоже бросила взгляд на схему:

— На второй остановке выходить.

— Спасибо, дочка! — поблагодарил дед и со счастливым видом уселся у самого входа.

Приятно помогать таким вот добродушным провинциальным дедкам. Ведь им, бедняжкам, страшно и непривычно в большом городе: все вокруг носятся как угорелые, никто ничего толком не объяснит, а только знай толкают в бок: «Живей поворачивайся, деревня!»

На следующей остановке весь вагон заполнился галдящими тинейджерами. Господи, да их здесь целый класс! И куда это школьников понесло, ведь сейчас лето, каникулы? Спокойная учительница и две озверевшие родительницы следили за ними и без перерыва делали замечания. Тинейджерам же все было по барабану: они продолжали бегать по вагону, драться, ржать, надувать пузыри из жвачки и выплевывать использованный продукт на пол. Нет, все-таки в больших количествах подростки омерзительны.

Все еще умиляясь собственной отзывчивости, я краем глаза следила за дедом в просветах между стоящей молодежью: вон седая голова выглядывает, а вон клетчатая сумка на полу.

Я предвкушала свою встречу с Русланом Супроткиным: на самом ли деле он так восхитительно похож на Шона О’Коннери, как это мне показалось в прошлый раз? И изменится ли его ко мне отношение? Признаюсь, я жаждала поразить капитана собственным умом и сообразительностью. Он увидит: никакая я не любопытствующая дамочка, а, напротив, профессионал. Вот, нашла же я Роксану, свидетеля по делу о похищении директора турфирмы! А о том, что на самом деле я подозревала в ней убийцу мошенника Краснянского, Руслану знать вовсе не обязательно...

Очнулась я от слов: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — «Боровицкая». Как это — «Боровицкая»? А дедок-то вышел на своей «Добрынинской»? Я приподнялась, и сквозь ноги и тела тинейджеров мне удалось разглядеть и седую голову, и клетчатую сумку. Прямо беда с этими провинциалами: беспомощны, как дети, честное слово! Я довольно бесцеремонно раздвинула чьи-то спины и крикнула деду:

— Папаша, вы же свою остановку проехали! Немедленно выходите!

Дедок мгновенно вскочил и, из последних сил преодолевая сопротивление входящей толпы, выскочил на платформу.

«А сумка-то?» — едва успела подумать я, как какой-то крепкий паренек тут же уселся на освободившееся место и придвинул сумку себе под ноги.

«Значит, сумка не дедова?» — мелькнула у меня мысль. Двери закрылись, поезд тронулся с места. А в окно я увидела, как одинокий дед стоит на платформе и в замешательстве крутит головой в разные стороны. Его рубашка канареечного цвета смотрелась ужасно нелепо. И тут до меня дошло, что это не тот дед...