Глава 20

Константин Смирнов драпанул из больницы. Не то что его приковали наручниками к батарее центрального отопления и молили остаться, но и одежду без согласия врача не отдали. В результате капитан Смирнов, смертельно сексуальный в своей полосатофиолетовой пижаме и с пакетом в руке, ловил такси и привлекал внимательные взгляды горожан.

– Костюмчик от Версаче? – осведомилась девочка на роликовых коньках, подкатывая вплотную. – Тебе адски идет, ну просто чума!

Таксисты упорно игнорировали живописного Константина, очевидно принимая его за душевнобольного. Он, кстати, вполне подтверждал этот визуальный диагноз, потому что при появлении свободного автомобиля начинал отчаянно размахивать руками – и впрямь как ненормальный. Капитан стеснялся своего вида (и абсолютно зря, так как и его торс, и стройные ноги выглядели бы прекрасно не только в больничной пижаме, но и в рубище), очень боялся встретить знакомых, и ему не терпелось скорее спрятаться от любопытных взглядов в чреве такси.

– Ну хамы! – возмутилась девочка. Ей было лет тринадцать, в крошечной юбке и наколенниках, она вертелась вокруг Кости и явно ему сочувствовала. – Ни один не остановится. Не, ну сто пудов, хамы! Ты, конечно, адски симпатичный, но такой… В общем, сердце рвется, слезы душат. Отойди в сторону.

Девочка съехала на проезжую часть, уверенно подняла руку и через секунду остановила вожделенное авто.

– Мужчинка, довезите несчастного, – сказала она водителю. – Обычно он – клянусь правым наколенником – на джипе и в смокинге, но сейчас временно бедствует.

Костя с благодарностью пожал девочкин локоть и быстро прыгнул на переднее сиденье.

…Интерьерчик, который открылся капитану за входной дверью его квартиры, оставленной буквально на несколько дней, потряс бы и копченую египетскую мумию. Содержимое трех комнат словно побывало в острозубой пасти громадного дикого зверя или будто было пропущено через исполинскую мясорубку. Под ногами хрустело битое стекло, шторы были сорваны, обои изрезаны, журнальный столик изнасиловали не менее восьми раз, искореженный видеомагнитофон ощетинился черной пластмассой. И все это великолепие было плотно усеяно белым пухом из вспоротых подушек.

Импульсивная, утонченная натура, Костя яростно пнул ногой тумбочку. Та жалобно скрипнула. В спальне на стене красовалась огромная надпись: «Мразь, теперь готовься».

Переодевшись в джинсы и рубашку, капитан Смирнов вернулся на кухню и с наивной надеждой заглянул в холодильник. Напрасно. Все, что могло бы порадовать голодного Костю, уже украшало кафель и линолеум: глазунья из пятнадцати яиц присохла где-то под потолком, алели разводы кетчупа, сложный состав из консервированного лосося, соленых помидоров и сметаны щедро покрывал пол. Капитан обреченно вздохнул и отправился в соседнюю квартиру.

В соседней квартире жила Танечка Литейник, менеджер по кадрам солидной фирмы, обаятельная многокилограммовая пампушка, которая безвозмездно предоставляла стол для смирновского компьютера и угол для его сейфа. Танечке нравились увесистые (более 100 кг) мужчины, рядом с которыми она могла возомнить себя миниатюрной статуэткой. Костя здесь пролетал. Зато капитан справедливо считал всех женщин крупнее полуцентнера коровами. Здесь вылетала в аут Танечка: по смирновским стандартам, она была даже не коровой, а целым бронтозавром.

На почве взаимной неперспективности у Тани и Константина росла и крепла искренняя дружба.

– Привет, ты куда пропал? – Танечка встретила соседа в безразмерном шелковом халате-джаллабе и с огромной тарелкой в руке. На тарелке громоздился бисквитно-кремовый торт в изумрудных листиках и розовых завитушках, и Таня бестрепетно отковыривала от него столовой ложкой один кусок за другим.

Костина соседка была жертвой телемагазина и постшопа. Она проводила свободное время у телевизора с листком бумаги и ручкой в зубах, записывая телефоны и адреса, по которым можно было приобрести, не выходя из дому, феноменально полезные вещицы.

Особенно активно приобретала Татьяна суперсжигатели жира, биодобавки, укротители калорий, гербалайфы, слим-фасты и так далее. Благодаря всем этим современным хитроумным средствам девушке удалось за полгода набрать дополнительно двадцать килограммов. Но страдала она не только от препаратов снижения веса. Все остальные покупки в телемагазине с потрясающей закономерностью оборачивались для Тани мучениями тела и души. Набор «Великолепные волосы» (250 долларов) – львиная грива, искусно прикрепленная к Таниной макушке, – целых восемнадцать минут вселяла зависть в многолюдную аудиторию, перед которой Танюша выступала. Но отвалилась на глазах у онемевшей публики, едва Татьяна попыталась эффектно встряхнуть головой. Вибромассажер «Тайфун» (670 долларов) оставил на ее бедрах, талии и шее такие красноречивые подтеки, что Танин возлюбленный обвинил ее в измене и садомазохистских наклонностях и навсегда исчез из ее биографии. От уникального лосьона для удаления волос (69 долларов флакон) облезла кожа на ногах, и Танечка все лето жарилась в брюках. Из «Суперфитнесса» – прибора для накачивания пресса – вырвалась на волю пружина и травмировала правую кисть. Электротренажер (559 долларов) ударил током. Все три платья, присланные по почте, не сошлись в талии. Туфли оказались на два размера больше и не того цвета. Но Татьяна не сдавалась, она упорно продолжала совершенствовать себя.

– Ты ведь на диете. – Костя критически осмотрел торт и счастливое лицо соседки и вошел в квартиру.

– Мне можно! – довольно объяснила Танечка. – Я эту неделю пока ем, а с понедельника начну употреблять «Уникон плюс». Изумительная штука! Проверен на белых крысах и космонавтах, содержит гамму лекарственных трав Тибета, очищает организм, стимулирует работу почек и печени, закладывает алгоритм ненасильственной потери веса.

– Надеюсь, ты выживешь, – порадовался за подругу болезненно-бледный капитан. У него болела голова. – Меня никто не разыскивал?

– Знаешь, приходили. Три кожаных мордоворота. Я не открыла, подглядывала в глазок. Они позвонили сначала к тебе, потом ко мне, потом в 199-ю квартиру. И ушли.

– А у меня дома такой погром! – расстроенно сказал Костя. – Бардак. Сволочи.

– Да ты что! Опять! Хорошо, что ты перенес ко мне компьютер и сейф. Вот, Костя, какая у тебя вредная работа! За тобой охотятся ненормальные ублюдки. А ведь я сколько раз тебя звала в нашу фирму. Ты блестящий специалист, босс до сих пор без сознания от встречи с тобой, каждый день твердит мне, что такой консультант по налогам бесценен. А он никого не хвалит авансом, за пять лет верной службы он похвалил меня от силы два раза. Идем к нам, будем вместе ездить в контору, ты по дороге будешь следить, чтобы я не останавливалась около каждого киоска с горячими бутербродами.

– Я люблю свою работу. У тебя, кроме торта, есть что-нибудь съедобное?

– Ну да, налоговый полицейский! Романтично! Приятно завалиться с автоматом наперевес в какую-нибудь фирму, приятно ощущать власть над людьми. – А потом тебе громят квартиру. А знаешь, как я трясусь за твой компьютер! Вдруг у меня случится короткое замыкание, и он сгорит. А сейф?! Сплю и вижу грабителей, которые проникают в мою квартиру и воруют из твоего сейфа уникальные документы.

– Мой сейф грабителям не покорится. Я поставил на него замок собственной конструкции.

– Ну да, ты ведь крутой специалист по сейфам. – Ох доиграешься, Костя, тебя убьют прямо на нашей лестничной площадке. Идем, бедный мой, накормлю. Осунулся так. Где ты был целую неделю?

– Попал в аварию и лежал в больнице.

– Боже! В аварию! Ну располагайся удобно. Сейчас приступим к обеду. Как-то не могу представить, что ты лежал на больничной койке. Вертелся, наверное, подпрыгивал, грыз подоконник и терроризировал врачей вопросами, когда же тебя выпустят на волю.

Танина кухня сияла после недавнего ремонта и, бесспорно, была самым любимым и уютным местом в квартире. Однако на потолке в углу неэлегантно расползлось черное пятно.

– А Молотковым по барабану, что у меня евроремонт, – объяснила Танюша. – Затопили позавчера.

– Ты тоже додумалась – делать евроремонт в панельной девятиэтажке. Еще бы инкрустировала бриллиантами кнопки в лифте, – тоном угрюмой свекрови пробубнил Константин. У него было отвратительное настроение.

Через минуту на столе появились широкие тканые салфетки и две глубокие деревянные миски, расписанные под хохлому.

– Пельмешки! – объявила Таня, вытаскивая из необъятной морозильной камеры картонку, на которой ровными рядами, посыпанные мукой, теснились когорты аккуратных пельменей-близнецов. Костя учащенно задышал. – Сколько съешь?

– Сколько дашь, столько и съем, – осторожно ответил капитан. – Я почти неделю питался манкой и тушеной морковью, как жертва анорексии.

– О! – искренне посочувствовала Таня. – Какая мерзость! Но столько пельменей, сколько у меня в морозилке, ты не одолеешь! Полугодовой запас!

Через некоторое время перед Костей в золотисто-черную миску плюхнулись первые сорок штук, обдав его обжигающим мясным паром. Себе Таня положила не меньше, снабдив пельменный пейзаж щедрой порцией густой сметаны и красного перца. Капитан отдал предпочтение уксусу. В кастрюле на плите бурлила и заигрывала с лавровым листиком новая партия. Друзья самозабвенно предались пельменной вакханалии.

Нельзя сказать, что записная книжка Антона Артемьева вспухла от обилия телефонных номеров разнообразных Светлан, Ирин, Алис, Наташ, Викторий, но некоторое количество – порядка двадцати – все же имелось, и Антон отчаянно пытался дозвониться хотя бы до одной из девушек.

Ситуация была нелегкой, практически тупиковой. Трагизм положения заключался в огромном воспаленном ячмене, третий день украшавшем глаз Динары, любимой невесты. Антон с отвращением смотрел на одноглазую возлюбленную и с тоской понимал, что все рушится. Такую стремительно окосевшую Динару нельзя было демонстрировать благородной публике.

Сегодня вечером господин Артемьев должен был появиться в ресторане непременно с дамой. С дамой! И это означало, что усилия Антона пробиться в элитарные слои компании почти увенчались успехом. Он не зря четыре года вкалывал, как японец: вставал в пять утра, проявлял, когда надо, инициативу, не суетился, тонко и с пониманием улыбался, разрабатывал гениальные проекты, мотался по континентам, оказывал многочисленные услуги начальству, ухитрялся проигрывать в гольф коммерческому директору (который бил по мячу как курица, больная сальмонеллезом), говорил комплименты, изощренно льстил, снимал пылинки, в два ночи ехал в Шереметьево встречать очень дальнего родственника вицепрезидента… И вот наконец-то! В числе особо отличившихся менеджеров (вместе с Артемьевым их было четверо) амбициозный молодой человек был приглашен на неофициальный ужин, что открывало новую страницу в карьере Антона, таило чудесные возможности, непредсказуемые виражи судьбы, громадье перспектив. В тесном кругу, за бокалом вина, в непринужденной беседе начальство хотело выяснить, кто из менеджеров наиболее достоин доверия. Дамы придавали встрече оттенок семейной вечеринки – и это было особенно дорого.

Антон проклинал сквозняки и хрупкое здоровье невесты и истязал телефон. Юная, коммуникабельная, непосредственная, Динара очень нравилась мужчинам, особенно мужчинам в возрасте, и ее участие в ресторанном саммите еще более укрепило бы акции Антона Артемьева. Но Динара сидела у себя дома, виновато моргала единственным рабочим глазом, с тоской смотрела на заранее купленное пепельно-серое платье и прижимала к лицу марлевый тампон, пропитанный неприличной ароматной жидкостью бледно-желтого цвета. Ее мама недавно сдвинулась на почве уринотерапии.

Итак, в справочнике Антона было девятнадцать телефонных номеров, принадлежащих разнообразным девочкам. Несколько позиций он отмел сразу: девицы, чересчур раскованные в поведении, в количестве восьми штук, и четыре обветшалые матроны – возрастом старше тридцатилетнего Антона. Подошла бы Лина, красивая, хваткая, умная владелица рекламного агентства, но она тут же начнет устанавливать контакты, заводить знакомства, перетягивать на себя одеяло. Подошла бы светлая, жизнерадостная хохотушка Танька, специалист по кадрам в дочерней фирме, но она неимоверно растолстела и в декольтированном платье будет выглядеть безобразно. Стопроцентно подошла бы Алина, если бы не уехала пару дней назад в Финляндию с новым мужем. И Дарья тоже подошла бы, но, недовольная своей нижней челюстью и носом, она вот уже несколько месяцев пропадала в клинике пластической хирургии, опутанная килограммом бинтов. Оставались три удобоваримые кандидатки на бесплатный ужин в фешенебельном ресторане, и по закону подлости их телефоны не отвечали.

Откуда-то вылетела серебристая визитка и самолетиком спланировала на пол. "Сюзанна Эдмундовна Берега, – прочитал Антон, – агентство «Деловой вояж». Карточку он получил от своего друга, и вручение сопровождалось многозначительной ухмылкой: «Попробуй, не пожалеешь. Самые горячие девицы».

Антон страдальчески усмехнулся. Привести в изысканное общество распутную девку под видом своей подруги и усадить ее рядом с женой генерального директора. Это было бы чудовищно, равносильно самоубийству. Но прийти одному – и отвечать на недоуменные вопросы, нарушить отрегулированный годами протокол подобных встреч. «Хоть беги на улицу и хватай первую встречную!» – раздосадованно подумал Артемьев. Он не видел другого выхода.

Офис Сюзанны Эдмундовны не давал ни единого повода для фривольных мыслей или стимуляции определенных желаний. Это вполне мог быть холл дорогой стоматологической клиники или контора процветающего турбюро – морозное сияние белоснежных стен, блеск хромированных поверхностей, ковровое покрытие цвета антрацита, бирюзовая кожаная мебель, компьютер в корпусе из небесно-голубой пластмассы на полукруглом столе. Интерьер украшали яркие, со вкусом сделанные икебаны и две картины маслом – нечто из области модернизма, жутко непонятное.

Ксения неуверенно закрыла за собой тяжелую дверь и робко осмотрелась. Хозяйка салона оторвалась от компьютера, на котором она бодро выстукивала «Итальянскую польку» Рахманинова, и обрадованно улыбнулась девушке:

– Ты пришла, милая? Садись в кресло. Устала после лекций?

– Да нет… А что я должна делать?

На бирюзовом диване под картиной сидели нога на ногу две фантастически нарядные синьориты и рассеянно листали журналы. Они смерили Ксению взглядом, многозначительно переглянулись и опять уткнулись в яркие страницы. Ксения потупила взор и вздохнула. Она с удовольствием вернула бы сейчас 400 долларов и юркнула за дверь, но отступать было некуда: деньги уже утекли на счет института экономики и бизнеса.

– Ксюша, ты пройди пока в соседнюю комнату, налей себе кофе, посмотри клипы, а мы с девочками закончим разговор. Аида, проводи…

Устранив посторонние уши, Сюзанна Эдмундовна занялась раздачей путевых листов:

– Аида, ты сегодня у Бориса.

– Вот не повезло-то! – расстроилась Аида. – И что он ко мне прицепился? Сюзанна Эдмундовна, вы ведь сами постоянно внушаете: никаких продолжительных контактов! Пусть удовлетворится кем-нибудь другим.

– Без комментариев, – спокойно отреагировала директриса. – Вика, тебя снова домогается Крис.

– Он приехал! – то ли обрадованно, то ли испуганно воскликнула Виктория.

– Слава Богу, У тебя хватило ума не давать ему домашний телефон. Встретишься с ним раза три, и хватит. Чересчур темпераментный, это опасно. Ну все, девочки, идите.

Едва знойные синьориты покинули офис и Сюзанна Эдмундовна сделала шаг в сторону коридора – вызволить замурованную Ксению, как перед директрисой возник представительный юноша лет тридцати.

– Сюзанна Эдмундовна? – нервно предположил он.

– Да? Чем могу быть полезна?

– Хотел бы использовать одну из ваших подопечных не по прямому назначению. И очень тороплюсь.

Сюзанна Эдмундовна в ужасе отпрянула:

– Не по прямому назначению – это что, на шашлык?

– Нет. Я повторяю, я очень тороплюсь, и поэтому выслушайте меня не перебивая, без жеманства, кокетства и игривых замечаний. Если вы поймете, что не способны выполнить мою просьбу, не юлите, дайте четкий отрицательный ответ. Мне крайне необходима девушка со следующими параметрами: рост от ста шестидесяти пяти до ста семидесяти, стройная, привлекательная, способная составить и не путаясь произнести фразу не менее чем из десяти слов, и самое главное, актриса. Чтобы она смогла сыграть роль юной благонравной курсистки и ни единым жестом не выдать себя. Не отвечайте сразу, подумайте хорошо.

Сюзанна Эдмундовна замерла в ожидании команды «вольно».

– Я думаю… – начала она.

Вы правильно меня поняли? Я не буду спать с этой девушкой, меня не волнует, что она вытворяет в постели. Сегодня вечером, буквально через пару часов, рядом со мной на званом вечере должна быть леди, а не продажная девка. Я готов заплатить значительную сумму за подобную метаморфозу.

Крупным специалистом маскировки была Вероника Соболева, она умела изобразить из себя рафинированную, утонченную особу, но, к несчастью, покинула земную обитель.

Сюзанна Эдмундовна победоносно улыбнулась:

– Как вас зовут, простите?

– Антон.

– Значит, так, Антон. Очевидно, вы действительно попали в чрезвычайную ситуацию, если ищете леди в закамуфлированном борделе.

– Я вижу, вы отлично меня поняли.

– И готова помочь. Это будет стоить вам три миллиона рублей.

Лицо Антона вытянулось. Но только на секунду.

– Согласен. Вы уверены, что мне действительно подойдет?

– Уверена. Минутку.

Сюзанна Эдмундовна нырнула через коридорчик в комнату отдыха, где равнодушно и грустно смотрела телевизор забытая Ксения, и предъявила товар покупателю.

Антон Артемьев бросил взгляд на Ксению и заметно смягчился. Только маньяк с пятнадцатилетним стажем мог заподозрить в этой девочке тягу к платному сексу.

– Ксюша, это Антон, знакомься. Ксения скованно кивнула.

– Милая моя, Антон хочет пригласить тебя на ужин.

Сюзанна Эдмундовна закрыла дверь за молодыми, вернулась к столу и пересчитала деньги. Редкая удача! Ксения уже отработала свой долг сполна. А если строгий юноша не обманет и не потащит ее после званого вечера в кровать, то девушка, возможно, появится в агентстве еще раз.

На улице, по пути к припаркованному во дворе автомобилю, Антон крепко держал трехмиллионную добычу за локоть и внятно, отчетливо, доступно ее инструктировал.

Ярко и призывно одетые синьориты Аида и Виктория плечом к плечу несли себя по улице. Их каблучки стучали по асфальту, и в этом стуке слышался жаркий звон кастаньет.

У Аиды – смуглой красавицы испанского типа с черными глазами – волосы были собраны на затылке и искусно уложены прядями в виде пышного банта. На высокий чистый лоб выбивался знойный завиток а-ля Кармен. Сильным местом Аиды было полупрозрачное кружевное бюстье, видневшееся из-под короткого пиджачка и подпиравшее великолепную загорелую грудь – столь же объемную, сколь натуральную.

Виктория, напротив, была солнечной блондинкой. Ее обхватывал плотной змеиной шкурой комбинезон из тончайшей кожи ультрасинего цвета. Металлическая застежка-"молния", смело расстегнутая, открывала узкий участок тела от шеи и чуть ниже груди, и эта волнующая встречных мужчин территория давала понять, что под комбинезоном у Виктории больше ничего не надето.

Дорогие наряды девушек с трудом удерживались на грани пристойности и выглядели неплохо только благодаря безупречным фигурам и гордой осанке. Макияж был на несколько процентов сочнее, чем требовалось при дневном освещении, а в глазах читалось усталое ожидание неприятного вечернего труда. Но все эти нюансы мог распознать только мужчина, регулярно пользующийся услугами подобных синьорит. Невинная Ксения не увидела в девицах шлагбаума, сигналившего ей «тебе сюда нельзя!», она лишь восхитилась смелости их одежд и великолепию форм и, как обычно, закомплексовала.

– Крис явно от тебя без ума, – сказала Аида. – Наверное, только ради встречи и приехал из Нью-Йорка.

– Весьма сомневаюсь. У него какая-нибудь очередная конференция или выставка. По его литературно-издательским делам, – фыркнула Вика.

– Сюза меня удивляет. Опять отправила меня к Борису. Ну сколько можно? Сама талдычит и талдычит: избегайте привязанности клиентов. А сама и провоцирует.

– Замучил он тебя? Затерроризировал?

– Да конечно замучил! Дикий Запад, елки. Каждый раз с ужасом жду, что он еще надумает.

– Крис тоже достаточно бешеный. Неистовый мустанг, Аидушка, гроза прерий. А нацепит костюмчик, галстучек – и приличный мужчина, никто и не заподозрит, что он вытворяет со мной в постели.

– Как ты с ним разговариваешь-то?

– Как? Обыкновенно. Простым литературным языком. Какие проблемы.

– Он русский, что ли, знает? Виктория рассмеялась:

– Да, он действительно полагает, что знает русский. Послушала бы ты его. Да нет, мы по-английски с ним говорим. Когда возникает необходимость.

– Ты знаешь английский? – слегка заинтересовалась Аида.

– Обижаешь. Я ведь закончила иняз. Подожди, зайдем сюда, надо долларов подкупить.

Девушки зашли в обменный пункт, и к ним сразу устремилось несколько молодых парней, желавших приобрести или продать валюту. Виктория отрицательно покачала головой и направилась к окошку под электронным табло, на котором указывался свежий курс доллара и марки.

– Знаешь, что он от меня требует, Аидочка? – Вика протянула кассирше паспорт и вложенные в него купюры. – Только в обморок не падай, ты с таким еще не сталкивалась. Чтобы я на заключительном этапе совокупления читала наизусть сонеты Шекспира.

– Какой кошмар! – задохнулась от возмущения Аида. – Ну и сволочь! Чего только не придумают, гады…

– Представь! На оригинальном староанглийском. – Ты осознаешь всю глубину его сволочизма? Там половина слов устарело. Вот зубрю, а потом ору.

Девушки вышли на улицу. Один из валютных спекулянтов не сдержался и зацокал им вслед языком.

– Знаешь, Вика, ты ему не на староанглийском, а на чистом русском скажи, что ты о нем думаешь.

– А гонорар? Он мне каждый раз выплачивает гонорар за отличное произношение. Щедрый, скотина. Словно и не американец.

– Да, Вика, у нас беспокойный бизнес. У некоторых клиентов положительно едет крыша. Не получилось бы как с Вероникой.

– Я тоже об этом все время думаю. Наверное, мужики не поделили ее между собой. Или чья-нибудь супруга в расстроенных чувствах, вся в слезах и губной помаде, разрядила пистолетик в нашу блистательную Веронику.

– Точно. Я тебе говорила? Ко мне ведь подкатывала жена Вероникиного банкира.

– Да что ты!

– Правда-правда. Подкараулила около агентства. – Такая, вполне ничего. Как же это? Недавно прочитала… А! «Неизъяснимое очарование», вот. Какая-то вся такая чистенькая, нежная, возвышенная.

– И чего она от тебя хотела?

– Жаждала информации. Предлагала деньги.

– Интересно, какие сведения она хотела получить? Странная особа.

– Не знаю. Я не стала с ней разговаривать. Отморозилась. Прикинулась сухой веточкой.

– Правильно сделала. С женами лучше не связываться. Они такие же чокнутые, как и их мужья. Я тебе не рассказывала? По Сюзиной разнарядке отправилась я как-то в объятия одного бизнесмена. Престарелый мальчуган – годков сорока – на самом пике гиперсексуальности, зашкаливает. Я, несомненно, пришлась ему по вкусу, заказывал четыре раза подряд. – И в один прекрасный день, когда я после напряженной трудовой ночи возвращалась на рассвете домой, в подъезде на меня набросилась пышная дамочка с воспаленным взглядом и придавила к стене. На улице иномарка с шофером, все дела. Выследила, стерва! Наши весовые категории явно не соответствовали. – Я подумала – все, сейчас она меня бритвой порежет на меха. И что же? Толстуха напросилась в гости. Пришлось пустить. Поймите меня, как женщина женщину, я должна спасти семью, дети, все такое, он платит вам деньги, поэтому я не расцениваю его поступок как измену…

– Ни фига себе! Она не расценивает! – изумилась Аида.

– Да, такая вот терпимость. Мой бы муж летел резвым астероидом по просторам Галактики, если бы я узнала, что он шляется по проституткам! Правда, я не замужем.

– Ведь любую заразу можно в дом принести! – самокритично заметила Аида.

– Не говоря о нравственном аспекте, – кивнула Вика. – И эта особа предложила мне организовать для нее ускоренный секс-курс – чтобы удивить мужа и обрести в его глазах былую привлекательность. Так сказать, натуральное хозяйство – зачем покупать на стороне, если все можно обеспечить дома.

– Я падаю!

– Этакая начинающая Эммануэль. Вознаграждение – полторы тысячи долларов.

– Очень неплохо. Жены новых русских просто не знают, куда девать деньги.

– Полторы тысячи за лекцию об эрогенных зонах ее мужа. Смех и слезы одновременно!

– И что же ты? Согласилась?

– Ну как сказать… Я честно сообщила, что ее это не спасет. Бизнесмен, денег море, возможности дикие, темперамент южный, диапазон приемлемости чудовищный – готов на все и со всеми, да ни одна жена не выдержит таких перегрузок. Я предупредила бедняжку, что после моей лекции она скорее всего побежит не в ванную – принимать душ и готовиться к встрече с супругом, а в суд – разводиться.

– И что?

– Уперлась. Даже блокнотик достала – записывать.

– Больная, что ли?

– Я же говорю – все они чокнутые. Я не стала церемониться, живописала зверства мужа. Ахам и охам не было конца. И что ты думаешь? Толстуха упала в обморок? Да ни за что на свете. Сунула мне деньги и помчалась домой. Глаза горят от восторга, руки трясутся. Я ей только и успела крикнуть: сначала на шофере потренируйтесь.

– М-да. А может быть, наладится у них жизнь?

– Не знаю. Может быть. Раз она оказалась такой продвинутой девушкой. Ничего ее не смутило. – Ах, как мне не хочется ехать к идиоту Крису. На шекспировские чтения.

– Мои соболезнования. Куда нам деться, несчастным.

– Успокаивает лишь то, что если бы я работала не в агентстве у Сюзы, а где-нибудь переводчицей или референтом, то там бы пришлось всех обслуживать бесплатно. Сюза, по крайней мере, не скупится. Ну, чао, моя дорогая, увидимся завтра!

Жрицы платной любви вмиг поймали два такси и отправились по указанным Сюзанной Эдмундовной адресам.