Глава 14

Не скажу, что я действительно подозревала ослепительного Иво во всех смертных грехах. Скорее всего, он оказался тем раком, который заменяет рыбу на безрыбье. Больше все равно уцепиться было не за что. За мной ухлестывал? Ухлестывал. И не важно, что совсем недолго. В нашем некомфортабельном отеле проживает? Проживает. Хотя, в отличие от безвременно ушедшего шведа, отнюдь не питает слабости к стоптанной обуви и поношенной одежде. Да и в «Макдональдсе» я его ни разу не застукала, так что во всем, что не касается жилья, требования у него самые что ни на есть нормальные, миллионерские. Ну и подозрительно, что он крутился в ресторане, когда я расправилась с кассиршей.

В глубине души меня, конечно, точило сомнение, уж очень недолго я лицезрела несостоявшегося поклонника, и если быть предельно откровенной, то и находился он от меня довольно далеко. Под присягой я бы побоялась утверждать, что не обозналась, но… Другого подозреваемого пока не имелось. Так что дубликат ключа от ячейки номер четырнадцать предназначался для него. В качестве ловушки.

Прежде всего следовало выяснить, в каком он остановился номере. И тут, с удовольствием или без оного, мне поспособствует херувим-администратор. Разумеется, больше трепать его честное имя и подвергать нежную психику перегрузкам я не собиралась. Все, что нужно, он выложит мне и так, на законных основаниях. Ну а потом я подумаю, как организовать наблюдение и что предпринять впоследствии.

Херувим меня не порадовал. Что до его затравленного вида, так это можно было списать на последствия нашего с ним общения. Тут, откровенно говоря, ничего удивительного не было, на женщин он еще долго будет реагировать болезненно. А вот объяснения его нездоровой бледности и синюшным подглазьям я решительно не находила. Тем более, что столь разительные изменения произошли за крайне незначительный период времени.

Я, наверное, эгоистка, и не зря меня Елена упрекала в черствости, когда я вынула из своего чемодана упаковку медицинских банок, приготовленных на случай Милочкиной хвори, но я с трудом удержалась от просьбы к некогда цветущему молодому мужчине испустить последний вздох не в моем номере. В конце концов, с чего это я взяла, что парень так уж плох?

— У меня проблема, — сообщила я и, пока красавчик не успел окончательно позеленеть, пояснила: — Не знаю, в каком номере остановился Иво Шандор.

Администратор, похоже, с удовольствием бы поменялся со мной трудностями, но вместо того, чтобы препираться, послушно ухватил талмуд. Интересующее меня лицо проживало на пятом этаже в пятьсот двадцать четвертом номере.

— А сейчас он где? — поинтересовалась я, и администратор с похвальной готовностью уставился на доску для ключей.

Предположительно, клиент находился у себя, во всяком случае, ключа от его номера на месте не оказалось. Ну что же, самое время нанести визит. Если венгр в данный момент принимает даму, с личной жизнью ему придется повременить. У меня к нему срочное дело.

Царственным кивком поблагодарив служащего за старания, я направилась в пятьсот двадцать четвертый номер. Тратить время на переодевание и марафет не было необходимости — прежде чем спуститься на ресепшен, я тщательно позаботилась о своей внешней привлекательности. Другое дело, что не помешало бы подумать о прикрытии, точнее, о маскировке. А ну как придется прятаться или даже преследовать объект? Надо быть готовой ко всему!

Газетный киоск располагался дальше по коридору, в противоположном конце от стойки администратора. Печатную продукцию я хватанула первую попавшуюся, и только в лифте обнаружила, что она на немецком. Ну и ладно, хоть картинки посмотрю.

И тут меня осенило. Дура я дура. Ведь хотела же узнать как можно больше про погибших, почему раньше не подумала про печатное слово?! Пусть касательно Пагоша и американца я так и останусь в неведении, но уж кончину своего отнюдь не рядового соотечественника шведы вряд ли оставили без внимания. Зарубежная пресса сюда, конечно, попадает не в первый же день, может, даже не во второй и не в третий, но с убийства прошло уже больше недели, так что можно не сомневаться: при желании в здешних киосках найдутся газеты, проливающие свет на обстоятельства гибели Берга. Сегодня же нацелю Наду и Райко на поиски. Другое дело, как они доведут до меня содержание материала, изложенного на шведском?

Да что же это такое! Ни один доморощенный детектив еще не сталкивался с таким количеством сложностей, как я!

Коридор пятого этажа был пуст и подозрительно тих. В остальном он ничем не отличался от других. Здесь также не предусматривались кресла и журнальные столики для отдыха, не было и телевизора. Желающим повысить культурный уровень приходилось спускаться на первый этаж.

Пользуясь безлюдностью холла, я приложила ухо к двери, но не услышала ни звука. Постояв для верности еще минут пять, постучала.

Дверь открылась далеко не сразу. Помятая щека супермена свидетельствовала, что образ жизни он ведет кошачий: днем спит, а охотится ночью. Уж не знаю, мог ли чей-нибудь визит еще меньше обрадовать джентльмена, но мне он явно не обрадовался.

— Вика? — удивился он. — Входи.

Вообще-то таким тоном обычно просят выйти вон, но я привередничать не стала.

Оказавшись в номере, я чинно расположилась на стуле и начала светскую беседу, которая, по мнению специалистов-психологов, должна предварять серьезный разговор. Во всяком случае, именно так написано в книжках по этикету.

Я добросовестно расспросила венгра о здоровье, настроении и впечатлениях от пребывания на курорте, не забыла поинтересоваться, как идет бизнес. О самочувствии родителей не спросила только потому, что не была уверена в их наличии. Богатеи, если верить сериалам, мрут как мухи, не все дотягивают даже до совершеннолетия, чего уж говорить про средний возраст? Все остальное я, по-моему, выяснила детально.

— Вика, я не хотел бы показаться невежливым, — не выдержал Иво, — но у меня мало времени.

— Значит, ты не умеешь его планировать, — доброжелательно отозвалась я. — Тебе следует завести органайзер.

Разумный совет почему-то вызвал у собеседника раздражение, и он снова принялся бубнить про занятость.

— Я решила больше не испытывать терпения хозяина и перешла к делу. То есть рухнула ему на грудь и начала орошать ее слезами.

Трюку с выжиманием слезы племянница выучилась еще в третьем классе, а в восьмом принялась натаскивать меня. «Мало ли когда понадобится, учись, пока я добрая, — напутствовала Мила, — а то ты у нас дурочка бесхитростная, как будешь дальше жить, даже и не знаю!» Я по дурости сначала сопротивлялась, но у Милочки не забалуешь. Так что мастерство пришло довольно быстро, племянница меня даже похвалила «за сообразительность». Похвала, которой я от нее, дай бог памяти, в лучшем случае удостаивалась дважды за всю жизнь. Так что можете не сомневаться, белоснежную тенниску Шандора я намочила капитально.

— Ты зачем? — перепугался мужик. Вот теперь он бы много чего дал, лишь бы я опять переключилась на погоду.

— Кроме тебя, у меня никого здесь нет, — проблеяла я, и у несчастного округлились глаза. Он, несомненно, задался вопросом, когда это сподобился стать ненормальной бабе ближайшим родственником.

Для острастки я похлюпала еще немного и, удостоверившись, что противник полностью деморализован, начала приводить в исполнение свой план.

Поведав о несчастьях, преследующих меня на болгарской земле (разумеется, выборочно, зато с множеством лирических отступлений), я сообщила ошалевшему мужику, что пришла за советом.

Вздох глубокого облегчения красавец замаскировал хриплым стоном, но явно приободрился, обнаружив, что от него не требуется ни менять семейное положение, ни совершать ратные подвиги во славу опостылевшей дамы. На радостях даже предложил закатиться в ресторан, но я не согласилась. Я еще не все сказала.

Когда я перешла к повествованию о событиях, имевших место при посещении питейного заведения в болгарском селе, Иво, похоже, заинтересовался. Правда, начисто отрицал собственное пребывание в ресторане. Я ему, ясное дело, не поверила и принялась описывать свое мнимое нервное потрясение после ограбления возле бассейна. Похищение подстилки и пустой пластмассовой бутыли я описала столь вдохновенно, что даже Агата Кристи, несомненно, сочла бы за большую удачу разрешение использовать цитаты из моей речи в своих произведениях.

— А вот и ключ, — продемонстрировала я дубликат. — Можешь мне не верить, но я абсолютно убеждена: здесь кроется тайна! Я пришла к выводу, что у меня в номере и в пляжной сумке искали именно его!

Вожделение, с которым красавец венгр пялился на искомую вещь, заставило меня обеспокоиться собственной безопасностью. Если парень и впрямь тот, кем я его считаю, то есть преступник, лучше не рисковать и под благовидным предлогом избавиться от ключа. Что толку, что полиция давно изъяла содержимое ячейки? Иво-то не в курсе. Я ни словом не упомянула про свое кратковременное сотрудничество с болгарской полицией. Пристукнет меня, чтобы завладеть сокровищем, и дело с концом!

— Я хотела бы оставить тебе эту вещь на хранение, — выпалила я. — И вообще, мне пора.

— А почему бы тебе его не выбросить или даже не сдать в полицию? — высказал запоздалые подозрения Иво.

— Про полицию и слышать не хочу, — отмахнулась я, — а вот насчет того, чтобы выкинуть, я как-то не задумывалась, может, и впрямь так будет лучше?

Иво готов был откусить себе язык, когда я протянула руку, чтобы забрать ключ.

— Ты, наверное, права, — пошел он на попятный, игнорируя мой жест и пряча ключ в карман. — Пусть полежит, мало ли зачем понадобится.

Вот-вот, и я о том же. Банку консервную открыть или в сливном бачке поковыряться. Иво прокололся и выдал себя с головой. Незаинтересованный человек, — если он, конечно, не старьевщик и не бомж, промышляющий сдачей утиля, — в жизни бы не покусился на ненужную железку.

Я засобиралась, но хозяин стал прикладывать сверхъестественные усилия, чтобы удержать дорогую гостью. Мы чуть не подрались. Во всяком случае, должно быть, именно так со стороны выглядели его попытки напоить меня коньяком и мои — отбиться от угощения. К себе я попала через четверть часа, только что не наэлектризованная. Ощущение было такое, что я сунула голову в пасть огромному аллигатору, и слова, которыми я наградила себя за эту глупость, приводить в приличном обществе не рискну. Мало мне было неприятностей? Теперь на их отсутствие жаловаться не придется!

Я ужасалась содеянному, а руки сами собой смывали с лица косметику. В считанные минуты я вернула себе облик бесполого невзрачного создания и, прихватив немецкую газету, рванула в холл. Преступник получил информацию к размышлению и стимул к активной деятельности. За ним нужно проследить, и я сделаю это непременно. Иначе зачем я мучилась? Тем более, что моя безопасность не в последней степени зависит от того, как скоро я обеспечу полицию неопровержимыми уликами преступной деятельности красавца.

Иво не обманул ожиданий. У выхода он оказался буквально пятью минутами позже и двинул прямиком к телефонной будке.

Разумеется, ахинея, которую я несла в приснопамятном разговоре с сестрицей, с действительностью не имела ничего общего. Хозяева заботятся об удобстве гостей, и даже те, кто проживает в двухзвездочных отелях и телефона в номере не имеет, могут без проблем воспользоваться достижениями цивилизации. Телефонных автоматов кругом полно. И в холлах гостиниц, — причем зайти можно в любую, даже не свою, — и на улице на каждом шагу. Ни о каких многочасовых очередях речи нет. Вечером, правда, случается переждать одного-двух человек, но это пара минут. А моему подозреваемому и ждать не пришлось.

Номер он набирал по памяти, и причем, как я отметила, телефон был местной связи, а не междугородный. Разговор шел на английском.

Я пристроилась в соседней будке и принялась сосредоточенно жать на кнопки. Иво говорил негромко, но кое-что я разобрала. Он настаивал на немедленном свидании с собеседником, а о причинах своего нетерпения распространяться до личного контакта отказывался. В конце концов, ему удалось сломить упрямство абонента и назначить встречу на одиннадцать часов вечера. У себя в номере.

Замирая от волнения, я покинула наблюдательный пункт и вернулась в отель. Любой ценой я должна не только увидеть визитера, но и услышать, о чем они станут говорить!

Супруги, к которым я кинулась за поддержкой, как раз собирались сходить поужинать. Подозреваю, что у Райко как раз должен был состояться первый прием пищи за сегодня, когда я ворвалась и принялась грузить пару новостями. Не уверена, что югославы поняли все, но энтузиазмом заразились и принялись ломать голову, что предпринять.

Услышать красавчика и его гостя надо непременно. Вот только как? Стояние под дверью отметалось с ходу, — именно с одиннадцати и часов до трех постояльцы возвращаются на ночлег. Не уверена, что наше бдение под чужими дверями расценят адекватно, то есть как проявление гражданского мужества и личной доблести.

— Спрятать у него в номере микрофон! — Решимости мне было не занимать. — Сунем куда-нибудь под кровать, потом заберем!

Бесценная идея требовала капиталовложений, но с ними я смирилась. Дубленку, на которую были прихвачены деньги, я все равно покупать передумала, — изделия местной промышленности по цене не слишком отличались от турецких, в большом ассортименте представленных на отечественных вещевых рынках, а вот по качеству, на мой непрофессиональный взгляд, проигрывали. Так что похожу еще в полушубке из нутрии, там будет видно.

Я вспотела, пока объясняла Райко; что именно ему придется срочно купить. Опасаясь, как бы он не приволок стиральную машину, радиоприемник или соковыжималку, я ухватила карандаш.

Микрофон мне не удался, пришлось схематично набросать певицу с этим чудом техники в руках.

— Банана? Обезьяна? — поинтересовалась Нада, благожелательно глядя на мое творение.

— Ты будешь петь? — жестами осведомился Райко.

Ну что ты станешь делать! Я же не художница, в конце концов! Я вздохнула и опять принялась махать руками. Так все-таки привычнее да и надежней. И быстрее, что тоже немаловажно.

Минут через пятнадцать Райко обрадованно закивал и пулей вылетел из номера. Еще неизвестно, кто провожал его более озадаченным взглядом: я или жена. Зато его появление с небольшим, размером с плеер, диктофоном было воспринято на ура. Надеюсь, он его не украл. Моя совесть не выдержит превращения законопослушного югослава в правонарушителя. А ведь бывает и такое. Говорят, внешняя атрибутика здорово влияет на подсознание. Изменения, не всегда обратимые, сказываются на психике. Вдруг Райко настолько сжился с обликом бездомного бродяги, что никак не может выйти из образа?

Мои муки прекратила Нада, пояснив, что вещицу они прикупили для внучек. Как знали, что понадобится!

Дело теперь было за малым: проникнуть к венгру в номер и подсунуть включенную аппаратуру. Сделать это следовало непосредственно перед приходом неизвестного визитера, так как кассета рассчитана на полтора часа, а значит, одной стороны хватит максимум минут на сорок. К сожалению, поручить хозяину поставить кассету на другую сторону, когда закончится первая, не получится. В общем, все легко и просто, не так ли?

Я опять позавидовала героиням когда-то читанных детективов, чьи трудности не шли ни в какое сравнение с моими. Засылать придется Наду, разумеется загримированную. А уж предлог для посещения номера одинокого мужчины любая нормальная женщина при необходимости изобретет элементарно.

Я быстренько слетала за косметичкой, и Наду перекосило. Манипуляции с ее внешностью она, похоже, забудет не скоро.

— Ладно тебе, — принялась я успокаивать безутешную женщину, — потом смоем. Это минут на двадцать.

Нада стояла насмерть. Супруг, так и не поняв, что я собираюсь сделать с его любимой женщиной, тоже разнервничался, и я отступила. В конце концов, она же не грабить полезет. Пусть идет в своем естественном виде. Главное, чтобы убедительно сыграла и сумела запрятать диктофон.

Сценарий разрабатывали общими усилиями. В итоге остановились на имидже слабой беспомощной женщины, попавшей в беду. Нада — привлекательная дама, и мало вероятно, что венгр ее вытолкает взашей.

Экстремальные варианты вроде огнестрельной раны были дружно отвергнуты, потому как сильный пол при виде крови теряется, а вот проблема с консервной банкой и открывашкой встретила понимание и единогласное одобрение. Райко я покупку продукта не доверила. Еще притащит жестянку с отвинчивающейся крышкой или кольцом, за которое и младенец может дернуть.

Время поджимало, и пришлось наведаться в приснопамятный супермаркет. Две банки тушеного мяса и жестянка с зеленым горошком обошлись дороже ужина в ресторане на три персоны, с вином, шоколадом и мороженым. Вдобавок мне еще пришлось отстоять в очереди. Уж это вообще необъяснимо. Если только предположить, что народ повалил из чистого любопытства. Убийство, вероятно, — хорошая реклама. Только при таких ценах совершать их придется регулярно, — о господине Пагоше скоро позабудут, и какой тогда народу смысл отовариваться за бешеные деньги?

Выкладывая добычу на стол, я поймала изголодавшийся взгляд соратника и ужаснулась собственной нечуткости. Как я могла забыть, что моими стараниями у мужика сегодня весь день разгрузочный? Что мне стоило ему купить хотя бы шоколадку? И главное, неизвестно, когда мы освободимся. А ну как ему до завтра мучиться?

Я посмотрела на часы и угрызения совести решила оставить на потом. До часа икс оставалось шестнадцать минут, а я еще не закончила инструктаж. В конце концов, голодание полезно для здоровья, и, если у Райко есть какие проблемы с самочувствием, сегодняшнее воздержание ему только пойдет на пользу. Вид у него, правда, вполне здоровенький… Хотя нет! Вон за печень держится. Ну точно, у него больная печень, голодание для печени — первое дело. Или последнее?

Нада нетерпеливо переминалась у двери. Скептически оглядев миниатюрную дамскую сумочку, я отрицательно помотала головой и сунула ей свою дежурную авоську. У женщины округлились глаза. Вот что значит издержки цивилизации! К вместительным кошелкам иностранки не приучены. То ли дело бывшая советская гражданка! Да она из дому не выйдет, если в косметичке не лежит таких, как минимум, четыре, даже если собирается на похороны, в ресторан или на серьезную полостную операцию в больницу. На обратном пути можно заскочить на ближайший продуктовый рынок, так чего порожняком туда-сюда мотаться?

Затолкав в авоську горошек с тушенкой, я перекрестила соратницу и пихнула к выходу. Райко протестующе забубнил.

— То есть как зачем три банки сразу? — изумилась я. — Что она успеет, пока венгр будет одну расковыривать? По сторонам оглядеться? А потом попросит подождать, пока она у него в номере похозяйничает? Нет уж, пусть все банки открывает! По-хорошему, надо было еще горошка прихватить, но что сделано, то сделано.

Второпях чуть не забыли диктофон. А когда Нада ушла, я уже не помнила, включила или выключила кассетник.

Наконец она вернулась — без диктофона и с открытой тушенкой.

Райко коршуном кинулся на банки, а я поинтересовалась судьбой горошка. За труды, что ли, венгр себе оставил? Хотя нет, от третьей банки, скорее всего, отказалась сама Нада. Я бы тоже не рискнула тащить сразу три вскрытые жестянки.

— Куда сунула? — насела я на раскрасневшуюся женщину.

— Оставила на столе, — с помощью жестов отчиталась соратница.

Я чуть умом не тронулась, потом дошло, что это она про горошек.

— Плевать мне на горошек, — чертыхнулась я. — Диктофон ты где оставила?

Кассетник она, слава богу, пихнула за кровать. Я облегченно вздохнула.

Нада свою работу выполнила блестяще, теперь подключались мы с Райко.

Мы отправлялись караулить визитера, чтобы знать очередного врага в лицо. Предлог для топтания в коридоре я выбрала безукоризненный: перекусила нитку на любимых бусах и щедро рассыпала горошины по ковровому покрытию. Предполагалось, что трудовую деятельность мы растянем минут на десять, а если гость припоздает, собранное можно заново рассыпать.

Меня нисколько не смущало, что перед заветной дверью я буду околачиваться закамуфлированной под представителя противоположного пола. Покажите мне закон, по которому мужчины не должны носить первоклассную чешскую бижутерию! Такого закона нет и быть не может! Каждый имеет право на индивидуальность, нетрадиционный подход к выбору одежды и украшений! Вон Райко не забивает голову ерундой, ползает себе спокойно по периметру и вылавливает кругляшки. Уж если он не нервничает, я-то с какого перепугу стану дергаться?

Увидев, что к объекту вошла дама, точнее рыжеволосая красавица, в обществе которой я его уже наблюдала, я чуть не заплакала от обиды, а Райко и вовсе запаниковал. Подглядывать за милующейся парочкой благородный мужчина отказался наотрез.

За поддержкой он кинулся к супруге, и жена безоговорочно приняла мужнину точку зрения. Записывать на пленку чужое любовное свидание им претило, прослушивать тем более. Я и сама здорово расстроилась.

— С диктофоном-то что будем делать? — поинтересовалась я, когда страсти улеглись. — Утром его обнаружит уборщица, и мы никогда не выцарапаем вещь обратно.

Решили дождаться ухода гостьи и попытаться опять прорваться в номер. А кассету стереть не прослушивая.

Чтобы не проворонить уход рыжей, я приставила Наду из окна наблюдать за парадными дверями, а сама на всякий случай уселась караулить в холле перед телевизором. Глаза закрывались, но я упорно боролась с требованиями организма и пыталась прикинуть дальнейшие действия. Как я ни мусолила имеющуюся информацию, никаких перспектив не видела. С Иво я, скорее всего, оплошала. Приняла желаемое за действительное. Правда, ключ он все-таки взял. Но может, я неверно оценила мотивы? Вдруг он коллекционер? Собирают же бутылки, пивные пробки, ночные горшки и обертки от конфет и туалетной бумаги? Почему бы кому-то не коллекционировать ключи?

Когда мы с Надой совсем отчаялись, а Райко избавился от чувства голода, задремав с зажженной сигаретой (дорогущая тушенка оказалась совсем не сытной), из дверей отеля выпорхнула визитерша, и я кинулась наверх расталкивать нашего единственного мужчину.

Вызволять плеер он вызвался без колебаний. Правда, совершенно не представлял, как станет это делать.

Райко похлопал глазами и глянул на жену. Супруга развела руками.

— Ну, постучи, попроси у него заварочки, — посоветовала я.

Как ни странно, югослав меня понял. На лице отразился ужас, он принялся тыкать пальцем в циферблат.

— Третий час? Ну и что! У нас дело спешное. Утром придет уборщица и найдет диктофон. Мы не можем рисковать!

Райко все равно сомневался. Он попеременно хватал себя за уши и жмурил глаза.

— Ну и что, что заснул? Почему это не услышит? Колоти, пока не откроет! — Я забарабанила в стену ногой, демонстрируя, как следует поступить.

Пусть изменник не надеется, что я буду караулить его ночной покой!

— Можно, конечно, стребовать с него горошек, — задумчиво протянула я. — Но во-первых, он его, скорее всего, уже съел, — после определенных упражнений аппетит зверский, а во-вторых, если он даже удержался от искушения и отбил посягательства возлюбленной на чужую собственность, вариант не подходит по времени. Сунуть банку — минутное дело. До диктофона ты не доберешься. Так что требуй у него заварку!

Немного подумав, я внесла в план коррективы.

— Ты вот что. — Я сунула Райко кипятильник. — Насчет заварки ты ему в жизни не объяснишь, а так — понятней некуда. Ты якобы пришел вернуть вещь, которую одолжила Нада. Он, понятно, станет отпираться, но ты его не слушай, иди в номер, там сориентируешься.

Округлившиеся глаза супругов наводили на мысль, что в цивилизованных странах люди не только не пользуются подобными штуками, но не понимают, для чего они предназначены. Так это еще лучше. Иво тоже провел юность не на строительстве Байкало-Амурской магистрали, кипятильник и для него окажется в новинку. Вот и пусть хорошенько его рассмотрит, а пока будет изучать устройство, глядишь, мужик и вытащит наше «секретное оружие».

— Ты только оставлять его не вздумай! — напутствовала я. — Мне Елена голову оторвет. Он у нее какой-то особенный, таких уже не делают.

И, уже закрыв за Райко дверь, я сообразила: оставлять кипятильник миллионеру нельзя в любом случае. Решит опробовать — неизвестно, успеют ли туристы покинуть горящий отель.

Райко вернулся с победой и пылающим лицом. Он сберег и кипятильник, но счастливым не выглядел. На мой невооруженный взгляд, причин покрыться пятнами у бедняги было не так много. Скорей всего, посягательства крепенького хлопца, к тому же в неурочное время, Иво расценил однозначно. А поскольку ориентацию имел вполне традиционную, каким-то образом довел до сведения Райко, что, невзирая на несомненные физические достоинства посетителя, его трепетные чувства остались без взаимности. Определенную лепту внес и кипятильник. Догадаться, какая роль в означенном контексте отводилась железяке на веревочке, Иво, похоже, так и не сумел, а все неизвестное народ, как водится, принимает в штыки. Предполагая самое худшее.

Конечно, хорошая сочная отбивная, а еще лучше парочка, утешили бы оскорбленного мужчину, но… Непременно попеняю сестрице, что не побеспокоилась о возможном гастрите у собственного ребенка. Легкомысленная женщина! Что бы ей всучить мне походную одноконфорочную плитку? Я бы все равно не отбрыкалась, и сейчас измученный помощник вонзил свои крепкие зубы во что-нибудь посущественнее, чем пляжные тапочки супруги.

Умница Нада с полувзгляда поняла терзания мужа и захлопотала над жертвой нечуткого венгра. Все-таки он — настоящее чудовище. К тому же жутко испорченное. Надо же, принять симпатичного и мужественного Райко за извращенца!