В своем ослепительно белом брючном костюме и с прической, над которой, видимо, мастер-парикмахер трудился не меньше коллеги, причесывавшего невесту, Тамара Сорокина блистала и выглядела чуть ли не центральной фигурой всей церемонии, принимая поздравления с не меньшим энтузиазмом, чем ее новобрачная дочь.

За те несколько раз, что Виктор видел лучшую подругу Марины, между ними сложились какие-то странные отношения. Во всяком случае, так казалось Хижняку, она и уважала, и побаивалась его одновременно. Хотя, насколько он знал Тамару по рассказам Марины, та редко пасовала перед мужчинами, даже более значимыми и статусными, чем какой-то ливадийский таксист. Поделившись своими выводами с Мариной, он получил ответ: Тамаре легче справляться с мужчинами, которых она, по ее же собственным словам, способна прочитать и просчитать. Тогда как спутника жизни своей близкой приятельницы Сорокина ни прочитать, ни тем более просчитать не могла.

Хижняка устраивало, что они при нынешней встрече скромно поцеловались и Тамара тут же забыла о нем, сначала затормошив Марину в жарких объятиях, потом показав еще двух подружек юности, которые тут же с визгом обнялись, и следующие полчаса рот Сорокиной не закрывался. Стоя чуть в стороне, наблюдая за происходящим у скромного с виду Новошахтерского загса и слушая пустые, на первый взгляд, дамские разговоры, Виктор все-таки уловил любопытную для себя информацию.

Неделю назад место проведения банкета в пожарном порядке поменяли. Почему — мама невесты понятия не имела.

Но в связи с этим сам процесс стал напоминать какие-то военные маневры или собрание тайной ложи.

Дело в том, как понял Виктор, точный адрес ресторана, куда все поедут после загса, мало кто знал. Тамара сама удивлялась, но не настаивала, предоставив семейству Поляков поступать так, как они считают нужным. В конце концов, ее финансовое участие в подготовке и проведении свадебного торжества было минимальным, а выгода от того, что она пока не вмешивается в правила новой семьи, — очевидна.

Итак, после росписи абсолютно все, даже те, кто приехал на своих машинах, оставляют транспорт на безупречно охраняемой стоянке и грузятся в кортеж из украшенных воздушными шарами, разноцветными ленточками и даже цветами по случаю торжества автобусов, которые уже ожидали на городской площади. Эти же автобусы привезут всех обратно. Молодые останутся там, на месте, под охраной: оказывается, над рестораном, куда их повезут, есть второй этаж с несколькими номерами класса «люкс». Валера с Лилей получают на ночь весь этаж в свое полное распоряжение. А утром продолжение банкета состоится в другом месте, куда оставшихся гостей привезут те же автобусы. И — говоря это, Тамара делала круглые глаза — водителям скажут, куда ехать, только тогда, когда люди уже рассядутся. Вернее, место назовут водителю головной машины, а остальные должны ехать строго за ним.

Видимо, решил Хижняк, тут или свои местные заморочки, или какая-то игра, суть которой все зрители поймут по ходу дела и, наверное, позабавятся. «Или я давно на свадьбах не гулял, — подумал Виктор, — или…»

Что «или», он додумать не успел: Тамара сбила его с мысли громким торжественным объявлением:

— Девочки, вот, прошу знакомиться — мой сват, Борис Борисович! Боря, не проходите мимо!

— Как же я могу! Здравствуйте, здравствуйте, спасибо, что приехали!

Лысоватый, полноватый папа жениха внешне походил, как положено успешным бизнесменам, на безработного бухгалтера, правда облаченного в дорогой костюм и в туфлях из кожи, содранной с какого-то явно экзотического животного. С незнакомыми ему приятельницами сватьи Борис Поляк поздоровался из вежливости — они совершенно не интересовали его. За ним, словно на невидимой веревочке, следовала полная дама в рыжем парике, старше Тамары и остальных женщин лет на пять и старательно молодящаяся — в ней Виктор угадал супругу, — и как раз она в женской компании задержалась. Но Хижняку вдруг передалось волнение Поляка, и он кожей почувствовал: тот волнуется не как папа жениха, соответственно моменту, а тревога его связана как раз с теми не до конца ясными Виктору элементами конспирации, которые присутствующие по непонятной причине обязаны соблюдать.

Хижняк приклеился взглядом к Борису Борисовичу Поляку.

Тот же, в свою очередь, сам выискивал кого-то в толпе гостей и нашел — внешне похожего на себя и одновременно на какого-то подзабытого киноактера мужчину, лет немногим за сорок. С такими же, как у Поляка, слегка пухлыми губами, картофелиной носа, густыми бровями, только пока без проплешин, наоборот, с аккуратно уложенными и по случаю постриженными вьющимися волосами. Он стоял и о чем-то оживленно разговаривал, но от собеседника его как бы невзначай отделял крепкий молодой парень с бритым затылком и пуговичкой наушника в правом ухе. Таких парней вокруг мужчины, к которому приближался отец жениха, как насчитал Виктор, было трое.

Хижняк не сомневался: это как раз и есть здешний хозяин, городской голова, младший брат Бориса Борисовича и настоящий хозяин Новошахтерска — Аркадий Борисович Поляк.