Сообщениями о перестрелке, разгоревшейся средь белого дня в маленьком донбасском городе Новошахтерске, Интернет пестрел уже со второй половины воскресенья. Эта топ-новость с Донбасса на следующие сутки целиком поглотила Марину Покровскую.

Четко следуя инструкциям Хижняка, она старательно замела следы, но все-таки одну вольность допустила: окопалась не где-нибудь в тихой провинции, а решила затеряться в городе, который знала очень хорошо и в котором научилась выживать. Она приехала в родной Киев, предварительно сняв там квартиру недалеко от центра. Дом подыскала в глубине старого двора; там было тихо, уютно и спокойно — если Виктор прав и ее вскоре начнут искать, то охотникам понадобится беглянка, забивающаяся, подобно кухонному таракану, в грязную щель под полом. И уж никак не деловая дама, заплатившая наличными за апартаменты в Киеве на неделю вперед.

В убежище имелся компьютер, подключенный к Интернету. Но Марина на всякий случай отправилась в один из общедоступных компьютерных клубов, причем вошла туда не бизнес-леди, а задерганная мышка в очках, похожая на многих городских одиночек, пытающихся заменить живое общение залипанием на сайтах типа «В контакте». Там завела себе не один почтовый ящик, а два, с одинаковым именем, поменяв только название провайдера — на всякий случай. А почту проверяла уже из квартиры.

Проснувшись в понедельник среди ночи, снедаемая дурными и необъяснимыми предчувствиями, Марина кинулась к компьютеру, проверила почту. Писем не было, тревожных сообщений с Донбасса — тоже. Однако привыкшая доверять своему шестому чувству и зная, что ее Виктор всегда создаст себе дополнительные проблемы, нарушив любую, даже самую простую инструкцию, она уже не могла заснуть до утра и весь следующий день ходила по убежищу под сопровождение включенного телевизора, словно хищник в первые дни неволи. Так продолжалось до вечера, пока глубокой ночью выдохшаяся Марина наконец не сломалась и провалилась в глубокий беспокойный сон. Проснувшись на следующее утро, она не чувствовала себя отдохнувшей — тревога только усилилась.

Письмо пришло ближе к обеду. Номер телефона с пометкой: «Надо послать сообщение». Марина тут же взяла свой новенький телефон, с которого ни разу еще не звонила, и отозвалась: «Это я. Ты где?» Телефон зазвонил через пять самых долгих за прошедшие дни минут, и она услышала знакомый и, как ей показалось, болезненный голос:

— Привет. Перезвони сюда, тут денег на счету голяк.

Еще через десять минут, поговорив с Виктором и убедившись в главном — он жив, Марина поняла: его срочно нужно вывозить. Подробности происшедшего ее пока мало занимали. Достаточно знать, что он не в лучшей форме, что в его распоряжении только угнанная «Таврия», правда, с почти полным баком бензина, что он отсиживается с какой-то девушкой, спасшей ему жизнь, у черта на рогах и с наступлением темноты начнет выдвигаться в направлении Мариуполя, ближе к прямой железнодорожной ветке.

Сколько ей отпущено еще прожить, Марина Покровская не знала. Но в одном была уверена: на всю оставшуюся жизнь запомнит она этот вечер, эту ночь и это утро, когда, взяв машину напрокат, она, подпитывая себя крепчайшим кофе и даже рискнув испытать на себе несколько широко рекламируемых энергетических напитков, промчалась без малого тысячу километров из Киева в Мариуполь. И потом, уже совсем похожая на киношного зомби, ехала по незнакомому городу, время от времени созваниваясь с Хижняком, который, похоже, чувствовал себя по-прежнему плохо.

Когда она нашла окраинную улицу, где он поставил свою угнанную «Таврию», и увидела самого Виктора, нервы чуть окончательно не сдали. Опершись на капот старой машины, стоял грязный, небритый оборванец с красными от бессонных ночей глазами. Только такую бессонницу Марина уже знала и несколько раз пересиживала вместе с ним страшные липкие похмельные ночи.

Им всем — Марине, Хижняку, девушке Ане, так вовремя оказавшейся рядом, — нужно было отоспаться. Обратной дороги никто из них уже физически не мог выдержать. Но Марина также понимала: Виктору срочно необходима помощь совсем иного рода. Без врача он не выберется. То, что он продержался более полутора суток без того, чтобы не облегчить свои страдания спасительным и губительным одновременно глотком спиртного, объяснялось, скорее всего, не только его желанием выбраться, но и сравнительно небольшим сроком отравления — его накачивали водкой интенсивно, однако все равно потратили на это только сутки.

Достаточно, чтобы снова подсадить страдающего алкоголизмом человека.

Но недостаточно для того, чтобы окончательно развязать его.

И Марина приняла решение: она сейчас поспит в машине, всего несколько часов, чтобы хоть немного восстановить силы. Ведь доктор, к которому надо срочно везти Виктора, к счастью, находится в Крыму.

А из Мариуполя до Симферополя ехать уже не так далеко.

Продержится.

Только прежде надо переодеть беглецов, а для этого завернуть по дороге на какой-нибудь вещевой базарчик…

…Через неделю начальник отдела уголовного розыска Новошахтерского УМВД майор милиции Матвей Шубин готовился сдавать дела. Прогнозы подтвердились: его таки убирали из города — перевод с повышением, что фактически означало замену оперативно-розыскной работы руководящей. Он должен был стать одним из многих начальников среднего звена, в перспективе — затеряться среди них, и радовало разве хорошее настроение жены: супруга давно пилила Матвея, ей хотелось выбраться из Новошахтерска в Донецк, и то, что у мужа теперь будет более спокойная служба, ее очень даже устраивало.

Подумывая о сделанном совсем недавно предложении, Шубин машинально ответил на входящий звонок, даже не удивившись, что высветился незнакомый номер. Таких номеров за эту неделю высвечивалось много. Но голос в трубке он узнал.

— Майор? Привет, это Витя-сторож, помнишь? Договаривались: если что, звякну. Как сам-то?