Глава 13
– Я сделала то, о чем ты меня просила.
Лена говорила тихо, она уже привыкла так говорить – почти без голоса, только шевеля губами. Никто бы не расслышал ее слов, кроме Фатихи. А та умудрялась слышать на расстоянии нескольких шагов. Лена сидела на постели, Фатиха стояла у окна, придерживая рукой створку, глядя на ночную улицу. На ее лицо падал свет фонарей, очерчивал профиль, какой-то птичий, заостренный, сухой. Сашка в эту ночь снова спал с Иссой – наотрез отказался ночевать с матерью, хотя той было страшно отпускать его от себя.
– Но что мне теперь делать? – продолжала Лена. Ей казалось, что она натворила нечто ужасное. Не может быть, чтобы ничего нельзя было рассказать следователю! Эти люди пришли, чтобы ее спасти, а она им врала, как будто хотела выгородить преступников. И теперь она сообщница.
…Когда в дверь позвонили, Фатиха и Лена были на кухне. Лена никак не могла опомниться от визита к Сайде, от несчастной заморенной Оксаны, тяжесть которой она еще как будто ощущала на своих руках. И вот в руках ничего уже не было, ей было приказано молчать и ждать. Но чего ждать? До каких пор ждать? Фатиха пошла открыть дверь, а Лена даже головы в ту сторону не повернула. «Еще какие-то гости пришли… – подумала она. – На меня поглазеть». Ей это было уже совершенно все равно. Но тут на кухню влетела Фатиха, шепнула, что явилась милиция и если Лена хочет сохранить жизнь себе и ребенку, она должна молчать обо всем, обо всем буквально, об Оксане, о секте, о муже… Лена тупо восприняла это указание и даже ничего не успела ответить, ни «да», ни «нет», тем более что Фатиха тут же снова унеслась. Потом ее позвали, а потом последовал тот бессмысленный допрос, во время которого ей было так тошно, что она на миг потеряла сознание. Ее спрашивали о бессмысленных вещах, и по этим вопросам она догадалась, что следователь не знает ровным счетом ничего. К чему было упирать на того знакомого, к которому Инна пошла, чтобы занять денег? Подозревают этого человека? Ни слова о том, что ее убили арабы, ни слова… И следователь даже не догадывался, что говорит со смертницей, которой осталось жить еще неделю-другую, а потом ее убьют, как и неизвестную ей Наташу Гарину, как Инну… Лена ничем себя не выдала, ни на кого не донесла, не вымолвила по своей инициативе ни слова. Думала ли она, что, когда явится милиция, о которой она так мечтала, придется молчать?
– Скажи, – обратилась она к Фатихе. – В твоем приказании молчать был хоть какой-то смысл? Или ты испугалась за своих родственников и друзей?
Та передернула плечами:
– Моя горячая мечта – избавиться от родственников и друзей, – ответила она. – Но я знала, что тебе посоветовать. У меня уже есть опыт в таких делах. Если бы ты все рассказала, никогда бы не спаслась.
– Глупости. Их бы арестовали!
– Ну и что? Этих арестовали бы, а другие?
– Они бы выдали других.
– Никогда.
– Они что, все герои, да? – разозлилась Лена. – Абдулла такой трус, он первый бы все рассказал про вашу дорогую секту! И адреса бы назвал! Я его хорошо знаю!
– Абдулла трус и дурак, но он молчал бы, даже если бы его пытали.
– Не верю!
– А ты поверь. У него на родине остались родственники.
– Ну и что?
– Их убили бы другие члены секты. Нет, ты не понимаешь. Никто никого не выдает. Представителям властей тем более. Никогда такого не было.
– Ты слишком их идеализируешь!
– Да нет, я просто их знаю. И лучше, чем ты, ты прожила с Арифом несколько лет, но ты совсем не знала его. Как же ты можешь говорить, что знаешь людей, с которыми разговаривала раз десять?
– Но пусть бы хоть этих забрали, мне все равно, что там дальше будет с вашей сектой… Только бы на свободу!
– У тебя никогда не было бы свободы. Даже если бы их всех забрали, посадили в тюрьму, а тебя отпустили в Питер с ребенком, ты все равно умерла бы и сына не спасла. Ведь они бы узнали, что ты выдала их. Тебя нашли бы другие и убили уже без всяких отсрочек. А вот если Ариф появится, тебя отпустят на свободу и никто к тебе больше пальцем не прикоснется.
Лена зажмурилась от боли и бессилия. Ей уже не верилось, существует ли этот проклятый Ариф на самом деле? Где же он? Почему спокойно терпит, что ее тут держат? Ну пусть ему на всех наплевать, но она и сын… Фатиха обещала, что он появится. Но Лена была уже не так в этом уверена. Фатиха требовала терпения… Она-то могла ждать. До нее на очереди еще сама Лена, Сашка и Оксана…
Лена молчала. Фатиха присела рядом с ней на постель и возбужденно и убедительно заговорила, обдавая ее своим горячим дыханием:
– Слушай только меня, я тебе во вред ничего не говорю! Ариф появится сегодня или завтра… Нет, не перебивай! Это уже дошло до предела… Оксана тоже, наверное, спасется… И ты все правильно сегодня сделала! Ты ведь ничего им не сказала? Ты молодец…
Но Лена думала о том, что уже сегодня могла бы быть на свободе… А там спряталась бы так, что ее не нашли… Фатиха была в этом не уверена. И поумнее, и поопытнее были люди, которые хотели спастись и спрятаться, и ни у кого ничего не получалось!
– Ты, конечно, можешь не верить, но если бы ты рассказала все следователю, Оксану бы так спрятали, что и костей бы потом не нашли.
– Не успели бы!
– Почему?
– Да ведь я помню, где живут Зияд и Сайда, я бы сразу велела ехать туда и забрать девочку!
– Да? Когда бы туда приехали, там нашли бы только семью из трех человек. Отец, мать и сын. А девочки бы там не было!
– Что ты выдумываешь? Как бы они догадались, что надо ее спрятать? Ты что…
– За этой квартирой следят.
– Кто?
– Ну не милиция же… Хотя теперь, наверное, и милиция следит. Это зависит от того, что они знают, а не знают они ничего. А то бы всех забрали. Их интересовала только ты. Сама ведь поняла.
– Ну да… А кто следит?
Фатиха объяснила, что когда члены секты проворачивают такие делишки и боятся, что их накроют, то страхуются. Специально селятся так, чтобы во дворе жил не один член секты, а по крайней мере двое. Внешне эти люди ничем друг с другом не связаны, делают вид, что не знакомы. Никогда не общаются на виду у соседей, никогда даже не здороваются. И вот в доме напротив живет еще одна семья. Нет, не муж и жена, просто двое родственников. И они знают, что Лена здесь. И знают, где спрятана Оксана. Так что в случае опасности Мухамед или еще кто-то подал бы знак в окне, что Оксану надо убирать оттуда. Эти люди сразу позвонят Зияду, и, прежде чем туда приедет милиция, там никого не будет. Так можно одним ударом погубить человека. Потому Фатиха и велела Лене молчать. Оксану могли бы убить. А знак простой, на ту сторону выходят два окна – гостиной и кухни. Система такая: если в дверь кто-то звонит – а неожиданно может позвонить только милиция либо сосед, – в окне кухни появляется первый знак. Он сигнализирует о предполагаемой опасности. Если это действительно милиция, то есть опасность стала уже не предполагаемой, а реальной, в окне гостиной появляется второй знак. Тогда тот человек, который наблюдает за квартирой, подает сигнал готовности Зияду. Тот готовится, в этом случае через пять минут Оксана пропадет бесследно. У него тоже выработана система. Если ни один из знаков не снимается через пять минут, наблюдатель дает Зияду сигнал приступать. За окнами постоянно ведется наблюдение. Из-за этой системы иногда погибали заложники, когда опасности не было. Просто не было возможности снять знак через пять минут.
– Случайность, понимаешь… – развела руками Фатиха. – Ты убила бы Оксану, если бы что-то сказала следователю. Во всех этих страховках жизнь заложников ценится очень дешево. Предпочитают зря убить кого-то, чем лишний раз рисковать.
– А где живет наблюдатель? Можешь его окна показать?
– Из этой комнаты не могу. Я же тебе сказала, что он живет на другой стороне, напротив гостиной и кухни. В той девятиэтажке, серой с зеленым.
– А этаж какой?
– Зачем тебе7
– Боишься за него?
– Да ты с ума сошла. Стала меня всерьез подозревать? На здоровье, только ты себе сделаешь хуже… Если мне не будешь верить, то кому?
– Я верю тебе, – пробормотала Лена. Но внезапно у нее мелькнула страшная мысль: что, если Фатиха подставное лицо? И все ее откровенности, все ее исповеди – это только способ держать Лечу в руках, заставить ее плясать под их дудку, лишить ее инициативы? Ведь она перестала думать за себя, когда стала прислушиваться к советам Фатихи! А с какой радостью она ловила эти советы! Как нужен ей был человек, которому можно было бы довериться… Ее даже холодный пот прошиб при этой мысли, но она крепко сжала губы, приказала себе держаться. Лена была близка к истерике. А Фатиха продолжала:
– Ты радоваться должна, что спасла Оксану. Все могло обернуться ужасно.
– А все же, что это за знаки? – перебила ее Лена. – Горшок с цветами? Утюг? У Мухамеда вообще на подоконниках ничего не стоит…
– Вот именно. А когда явилась милиция, поставили.
– А что это было?
Фатиха неохотно призналась:
– На кухне – керамический кувшин. А в гостиной – высокая свеча в подсвечнике.
– А если не успеют поставить знаки?
– Успеют. Хоть один успеют поставить. А вообще-то тут проколов не бывает. В том случае, если не звонят, а сразу начинают выбивать дверь, тогда ставят оба знака.
– Да… – протянула Лена. – Конечно, всегда найдется время, чтобы поставить на подоконник какую-нибудь чепуху… Тут я глупость сказала, что не успеют. А кто подал знак сегодня?
– В гостиной – Абдулла, – ответила Фатиха.
– А в кухне?
– Я. Ну что ты так смотришь?.. Конечно я, потом Дверь открыла, а мужчины вышли из комнаты только после… За то время они и успели поставить знак, когда услышали, как я разговариваю с милицией.
Лена все никак не могла опомниться от этой новости, и Фатиха рассердилась:
– Ну что ты в самом деле… Конечно, я это сделала. Должна была сделать. Если бы не подала знак…
– Они бы тебя в тюрьме убили?
– Меня бы туда не посадили, – хмуро ответила Фатиха.
– В самом деле, за что тебя сажать… Но я не заметила, как ты успела поставить на подоконник кувшин! Ты же вроде к окну не подходила…
– Ты бы не заметила даже, если бы я в окно выбросилась!
Девушки помолчали. Фатиха разделась, натянула на себя белую ночную рубашку и залезла в постель. Вытянулась рядом с Леной, полежала, глядя в потолок, сказала:
– А Самир не проснулся, пока они не ушли. А потом вдруг стал звать Иссу. Детям лучше всего. Они не понимают, что с ними творится. Я, когда была маленькая, тоже ничего не знала и не понимала. Мне казалось, мой отец самый добрый и сильный на свете… Я любила играть с братьями, когда они подрастали, придумывала разные игры, а они меня слушались. Потом все изменилось… Наверное, рядом со мной, в нашем доме, тоже кого-то убивали или прятали, но я ничего этого не понимала. Помню, например, человека, который жил у нас несколько дней. Мне тогда было лет пять. Он был очень симпатичный, средних лет, седой. Я так хорошо играла с ним. Потом этот человек куда-то пропал. Отец сказал мне, чтобы я никогда никому не говорила, что этот человек был у нас в гостях. И я молчала. А теперь понимаю, что того человека убили, наверное, в нашем доме. – Она говорила ровно, задумчиво, глядя в потолок, словно разглядывала на нем какие-то картинки. – Мне как-то приснился сон. Наш дом в Дамаске, такой родной, такой знакомый… Я же там родилась. И вот мне снится, что на его белых стенах начинает выступать кровь. Ее все больше, больше, она течет вниз, во двор, заливает фонтан… А я стою на улице за оградой и не знаю, как мне теперь попасть в свой дом, ведь я утону в крови… И плакала во сне, мне казалось, что я навсегда осталась на улице, что все мои родные погибли, что они задохнулись в этом страшном доме… В сущности, так и вышло. И я, когда там живу, задыхаюсь. Просто задыхаюсь, по-настоящему. Не могу никого видеть, слышать, даже отца не так люблю, как раньше… Нет, чем меньше человек знает, тем легче жить…
– Верно… – отозвалась Лена. – Я думала, Ариф обыкновенный подлец, негодяй, обманщик. Бросил меня на произвол судьбы с ребенком на руках, не звонит, денег не присылает, ему на меня наплевать. И все же по сравнению с тем временем, когда я так думала, теперь я живу в аду, потому что все знаю. Знаю, что он не забыл меня и Сашку, что хотел нас спасти… Знаю, почему он так часто мне лгал, когда речь шла о его делах… Но разве мне легче? Лучше бы и дальше так жить. Лучше чувствовать себя брошенной женщиной, чем заложницей… А Сашка… Ты говоришь, что детям легче всего. Ему, конечно, здесь весело, веселее, чем у моей мамы в Питере… А вот что с Оксаной? Забыть не могу, да и как такое можно забыть… Кормят ее там хотя бы? Вид такой, будто не кормят…
– Не говори глупостей.
– Она так плохо выглядит… А когда я последний раз видела ее у Инны, была как цветочек.
– Я же тебе объяснила – это снотворное.
Лена повернулась к ней лицом:
– Надо что-то сделать!
– Да перестань ты… Если бы я могла, Оксана уже была бы на свободе… И ты тоже. Понимаешь ты хотя бы, что я хочу сделать то, что никому еще не удавалось? Я вас спасти хочу.
– Ты уверена, что никому это не удавалось?
– Уверена.
– А может, тебе просто не рассказывали о таких случаях?
– Почему?
– Ну, не хотели ронять свой престиж… Ты говорила, что секта существует с пятнадцатого века. Ты же образованный человек, неужели ты не понимаешь, что не бывает правил без исключений! За пять веков никто не смог обмануть их и убежать? Никто-никто? Не верю! Не могло такого быть… Или же придется признать, что эта ваша секта хуже гестапо.
– Про гестапо ничего не знаю, – усмехнулась та. – А вот насчет того, что не хотят ронять престиж… Я тебе скажу, что толком никто ничего вообще не знает про секту.
– То есть ты не знаешь?
– Никто не знает. Даже мужчины, даже самые влиятельные из них.
– Не понимаю! Как же тогда все это существует? Разве не глупо подчиняться правилам секты, о которой ничего не известно?
– Глупо, наверное, но зато это удобно. Секта многим помогает выживать. Материально, морально…
– Морально?!
Но вскоре Лене пришлось признать ее правоту. Ведь людям нравится знать, что за них есть кому заступиться, что везде найдутся свои люди, что их не бросят с проблемами… Надо только следовать общим правилам, и все в порядке… А бунтовщики… Их никто не жалеет, им никто не сочувствует… Все это, наверное, прогнило за столько столетий, но как-то действует. Раньше людей сдерживала религия, теперь это только видимость, осталась одна жестокость… И деньги. В Москве немало членов секты. Их привлекают сюда деньги и большие возможности. На вопрос Лены, чем они тут занимаются, та дала краткий ответ – торговлей.
– Торговлей? Чем же они торгуют? Одеждой, как Мухамед?
– Чем угодно.
– Наркотики?
– Возможно Чем меньше ты будешь знать, тем лучше для тебя.
– Ты так хорошо мне объяснила, что любой мой шаг может погубить Сашку и Оксану, да и меня саму, что я ни во что без твоего совета не сунусь.. А мое любопытство естественно. Если бы ты попала в клетку к диким животным, ты бы тоже, наверное, хотела знать, чем они питаются и на что можно надеяться…
– А зачем знать? – равнодушно заметила та. – Все равно сожрут.
Лена спросила, зачем тогда бояться? Фатиха не ответила, и Лена поняла, что ничего больше не вытянет. Она села в постели и закурила.
– Дай мне тоже. – Фатиха протянула руку за сигаретой. Лена поднесла ей огня.
Лена заметила, что Фатиха никогда не курила при своих соотечественниках. И поинтересовалась: не запрещено ли это?
– Да им все равно, что делает такая пропащая женщина, как я… – горько ответила Фатиха. – Их это не волнует.
– Почему? У мусульман, как я считала, строгие законы насчет женщин…
– Я ведь не вышла замуж. Осталась никчемной старой девой. Никогда не рожу ребенка. Они это знают. Моя репутация и гроша не стоит. Только одно их могло бы взволновать – если бы я вступила с кем-то в связь. Опозорила бы честь семьи.
– Тогда бы тебя убили?
– Наверное. – Фатиха вдруг лукаво усмехнулась, огонек сигареты осветил ее лицо. – Знаешь, о чем я стала мечтать, после того как поняла, что Сафар никогда на мне не женится? Пожить хотя бы сутки полной жизнью. Напиться в ресторане у всех на глазах, пойти куда-нибудь с мужчиной, которого я даже не буду знать, и всю ночь… – Фатиха печально и в то же время вызывающе усмехнулась. – Тебе этого не понять, ты всегда была свободна. А я даже не знаю, что такое быть с мужчиной. Ой! Услышал бы кто-нибудь мои рассуждения! Убили бы на месте… – И вдруг резко переменила тон, серьезно сказала. – Но то, что сюда явилась милиция, настораживает… Я уже часа два только об этом и думаю.
– И что придумала?
– Наверное, это связано с твоей подругой.
– С Инной? Почему не с той, первой девушкой?
Фатиха возразила, что тогда бы они не догадались, что расспрашивать про ту девушку надо Лену. Ведь они даже не были знакомы, хотя и учились в одном институте. Она опасалась, что приход милиции и связь двух дел должны встревожить Мухамеда и прочих.
Фатиха ловко швырнула окурок в окно, обняла руками острые колени и задумчиво забормотала, что все получается довольно ясно. Если они нашли труп Инны… Труп спрятали. Его не должны были найти. Пропала девушка, и все. Ариф и так понял. А милиции незачем было знать, что ее убили. Но труп нашли. Значит, плохо спрятали. Странно все-таки! Милиция стала выяснять, что за гостья у нее жила. Нашли Лену. Как? Вот вопрос! Лена возразила, что это не так сложно… Ее Сергей видел, Александра – нянька Оксаны. Наверное, что-то рассказали. А о том, что она остановилась здесь, им могла рассказать ее мать. И она же дала адрес Мухамеда скорее всего.
– Вот видишь! – упрекнула ее Фатиха. – Даже адрес твоей матери нашли. Откуда?
Лену вдруг осенило.
– В институте нашли, или какие-то старые подруги помогли… Нет, это все можно понять. Ваши ребята плоховато это дело продумали. Вот к ним уже и милиция пришла.
– Ну и что? – вздохнула Фатиха. – Что им эта милиция! Разве кого-то арестовали?
– Еще арестуют.
– А за что?
– Как за что…
– Никто из них не убивал ни Инну, ни эту Гарину.
– А кто убил?
– Имя тебе ничего не скажет.
– Так ты знаешь имя?
– Удалось узнать.
– Почему же ты мне не сказала?
– А зачем тебе? – Фатиха быстрыми нервными Движениями взбила свои пышные волосы и снова замерла, уткнувшись подбородком в колени. – Мстить решила?
– Нет… Но страшно, что ты знаешь такие вещи и…
– Ничего не делаю? А что я могу сделать? Девушек убил один парень, совсем молодой. Но он – профессиональный убийца. И ни на что больше не годен. Если дело дойдет до того, что придется его выдать, чтобы достать Арифа, – выдадут. Он ничего не расскажет, будет держаться. Убил девчонок, потому что нравилось убивать. Или еще что-то. Так что никто милиции не боится. Если даже поймут, что убивал кто-то из арабов, они получат только этого парня. Больше никого.
Лена засомневалась в том, что он согласится молчать, но Фатиха развеяла ее сомнения. У этого парня нехорошее положение в секте. Много своевольничал, загребал не свои деньги. Его держат вот так! Фатиха крепко сжала свой маленький сухой кулак. Пусть попробует кого-то выдать… У него тоже на родине жена-красавица и ребенок. Он давно их не видел. Но пусть Лена за него не беспокоится. Его вряд ли отдадут милиции.
– Стоит ли все это таких жертв? – прошептала Лена. – Везде кровь, везде угроза… И все – из-за Арифа?!
– Все – из-за принципа. Я же тебе сто раз объясняла: нельзя, чтобы люди думали, что им все сойдет с рук. Лучше пролить малую кровь, чем лишиться всего влияния.
– И все – из-за Арифа… – твердила Лена. – Какой абсурд! Двое убиты, масса заложников. И даже дети…
– Несчастный мой брат! – усмехнулась Фатиха. – Кто бы мог подумать, что он заварит подобную кашу.
Давно не было такой охоты! И вроде он всегда был тихий, даже с женщинами робел общаться… А в Москве осмелел.
– Какие еще женщины?
– Одна женщина.
И Фатиха рассказала. Эта история относилась к вопросу о том, в Москве был все это время Ариф или нет, как пояснила Фатиха. Последний роман, который Ариф завел в Москве… По ее расчетам, он должен был познакомиться с этой девушкой весной. Где-нибудь в начале марта. Так что секта совершенно точно знала, что он в Москве. Девушка была дочерью директора одного молокозавода. Она была еще и богата. Влиятельный отец. Собственная машина. Дом в Подмосковье. Ариф же был похож на бродягу, когда она его узнала. Денег у него явно не было. Он обольстил эту девушку. Как? Никто не знает. Он афишировал свою связь с нею. Но как только об этой связи узнали мы, он сразу исчез. Девушка осталась одна, брошенная и беременная. Ариф очень хорошо спрятался, после того как их выследили. А выследили просто – он показался с нею в ночном клубе на Новом Арбате. Есть там какое-то заведение. Девушка играла в рулетку, а он стоял рядом и подсказывал. Одет был неважно, а она – как королева, даже в бриллиантах. Среди игроков был один араб, не член секты. Но он-то и рассказал своему знакомому, что видел в клубе Арифа, а думали, что он в Сирии. Тут же поехали в тот клуб, но ни в одну из последующих ночей Ариф там больше не появлялся. А вот девушка скоро объявилась. Ее выследили. Все, что можно было узнать о ней, узнали. Она больше никогда не видела Арифа. По словам Фатихи, все это еще раз доказывает, как он переживал за жену.
– Да что ты?! Какая нежная забота с его стороны! Гулял с богатыми шлюхами и, оказывается, даже делал им детей!.. Вот это забота, я понимаю!
– Ариф просто очень хорошо знаком с правилами охоты.
– Что ты имеешь в виду?
– Он старался отдалить тот срок, когда возьмутся за тебя.
– То есть…
– Он специально завел эту девку, хотя она ему не нужна и даже опасна. Понимаешь? Неужели ты думаешь, что в том положении он еще мог думать о романах?!
– А кто его знает… – задумчиво протянула Лена. – Он человек веселый…
– Может быть, ты все же сможешь понять! – Фатиха явно начинала сердиться. – Я же тебе объясняла, по какому принципу ведется охота. Сперва убивают самых отдаленных людей, потом все более близких… Ну? Чем больше у человека отдаленных связей, тем позже очередь дойдет до тех людей, которые ему действительно дороги.
– Ты хочешь сказать, что-с той девушкой тоже что-то случилось? – Лена сама поразилась, как легко она это сказала. «Привыкаю, что ли?! – мелькнуло у нее в голове. – Столько зверств вокруг, что еще одно преступление не имеет значения…»
– В начале июня ей устроили автокатастрофу. Именно это был первый сигнал Арифу, а вовсе не Наташа Гарина.
Лена долго молчала. Эта смерть была для нее уже совершенной абстракцией. О Гариной она хотя бы знала то, что они вместе жили в общаге. Об этой девушке – ничего вообще. Никогда, даже случайно, они не могли видеться. Что общего у бедной студентки и дочки директора молокозавода? Прибавилась еще одна жертва. Только и всего. А Фатиха молчала, явно ожидая ответа. Лена взяла сигарету и закурила. Помолчав, сказала:
– Это все? Или у тебя в запасе есть еще парочка трупов?
– Пока все.
– Значит, мне надо благодарить Арифа? Так это понять? Охота началась не в июле, а в июне?
– Да. Если точно – второго июня.
– Значит, если бы не эта бриллиантовая принцесса, я бы уже была мертва?
– Наверное, да.
– А кто ее убил? – поинтересовалась Лена. – Тот же человек или другой?
– Тот же.
– Он бывает у Мухамеда?
– Был один раз.
– Это Зияд?
– Ну что ты. Я же тебе сказала, у этого человека семья в Сирии, а у Зияда здесь. Я вижу, что ты все еще пытаешься узнать, кто это такой. Зачем? Забудь о нем.
– Но я хочу хотя бы знать его в лицо!
– И что тебе это даст?
– Я должна знать, как выглядит тот человек, которому поручено меня убить.
– Ему еще никто ничего не поручал насчет тебя, – вздрогнула Фатиха.
– А все же?
– Ничего страшного в нем нет. Довольно хорошо говорит по-русски. Правда, это единственное его достоинство. Я же тебе сказала – это зверь. Что тебе еще нужно?
Лена вдруг не выдержала, затряслась, закрыла лицо руками и уронила на пол сигарету. Фатиха сперва погасила и выбросила окурок в окно и только потом сказала, не прикасаясь к Лене:
– Не устраивай истерик. Лучше будем спать.
– Как спать?! – рыдала Лена. – Как я могу спать?! Господи, как мне все надоело!
– А мне надоело успокаивать тебя!
– Так не успокаивай!..
– Если я брошу тебя в таком состоянии, ты натворишь глупостей, – холодно ответила та.
В ее голосе была такая злоба, что сердце у Лены сжалось. Неужели она не ошиблась в своих предположениях и Фатиха не та, за кого себя выдает? Она говорила так, словно готова была ее ударить… Лена отняла руки от лица и опухшими глазами постаралась рассмотреть Фатиху в сумраке. Но увидела только черное пятно ее волос и белизну ночной рубашки. Сипло сказала:
– Ты меня считаешь дурой, я вижу. Какие глупости я натворю без твоих советов? Дай мне спокойно поплакать. Не нужны мне твои успокоения. Никогда и никто так со мной не обращался, как ты!
– Мне тебя жалко. – Голос у Фатихи по-прежнему был ледяной и злой. – Ты думаешь только о себе, хотя изображаешь из себя добрую и сострадательную девочку. Плачешь над своей подругой, над собой, над детьми. И конечно, считаешь, что твои неприятности хуже всех на свете.
– Да? А как я должна считать? Фатиха промолчала.
– Ну скажи, ты же хочешь мне что-то сказать! – настаивала Лена. Она не могла остановиться, ее переполняло раздражение, недоверие, злоба. – Я так хочу узнать твое мнение!
– Ничего ты обо мне знать не хочешь! – резко ответила та. – Ты все только о себе и думаешь. Мои неприятности, моя боль – это для тебя не существует. Все эти дни я пытаюсь как-то удержаться от самоубийства, мне не меньше твоего нужна поддержка. А вместо этого я нянчусь с тобой и вытираю твои слезы.
Слезы у Лены в самом деле высохли. Она вспомнила первую ночь, когда Фатиха рассказала ей о своей любви, когда эта девушка окаменела от горя, узнав о смерти Сафара. Вспомнила, что действительно ни разу не видела ее слез за все остальное время. Вспомнила свои жестокие слова, которые невольно вырвались, когда они ушли от Сайды. Впервые ей пришло в голову, сколько раз она задевала Фатиху своим бесчувствием по отношению к ней. «Мне нужна от нее только помощь, только поддержка… – поняла Лена. – Это же видно по мне. Я этого даже не скрывала. А ей хватило бы ласкового слова, моего сочувствия… Но она мне кажется такой сильной, такой жесткой, даже жестокой, что я и не думала чем-то ей помочь… Она вела себя как ангел, а я…»
– Послушай… – нерешительно начала Лена. – Я свинья, я совсем забыла…
– Я никогда не выпрашивала жалости!
– Но пойми меня, я так боялась за детей…
– Я только и делала, что понимала тебя.
– Прости…
– Не за что мне тебя прощать. Каждый думает только о себе.
Что могла ответить Лена? Она знала, момент упущен. Нельзя убедить человека, что сочувствуешь ему, если долгое время ты о нем даже не думал.
– Давай спать, – Фатиха легла и отвернулась. Лена тоже улеглась, но глаз не закрывала. Она лежала, глядя на серый квадрат окна, вдыхала прокуренный воздух, ощущая ноющую боль в области сердца… Никогда ей не было так плохо и одиноко. Начинался рассвет, во дворе каркали вороны. Наконец она не выдержала, прошептала:
– Ты спишь?
Фатиха не ответила, лежала по-прежнему отвернувшись, дышала ровно.
– А тот парень, который убил всех девушек… – робко предположила Лена. – Может быть, он и Сафара убил?
Уж эта тема не должна была оставить Фатиху равнодушной. Но вопрос, казалось, не произвел особого впечатления на нее. Лена напряженно ждала, и через некоторое время та все же подала признаки жизни – пошевелилась, будто устраиваясь в постели поудобнее, и спустя полминуты сказала:
– Это мое личное дело. Давай спать.
