Глава 15
На пороге ее встретила возбужденная Гелла с какой-то бумажкой в руке.
— Ну наконец-то! — зашептала она, тревожно заглядывая за спину Ани. — А этого упыря где потеряла?
— Он с другом уехал… С этим своим Юрой. Дела у них какие-то в городе…
— Да какие у него дела… — презрительно хмыкнула Гелла, запирая дверь, — небось опять какую-нибудь аферу затевает.
— Ему сейчас не до афер, — вздохнула Аня. — Чуть на ногах держится, в больницу нормальный человек давно бы поехал…
— А ты пожалей его еще. Ага?
— Человек вообще-то, — хмуро отозвалась Аня. — По глазам видно, что каждый шаг ему с трудом дается, а он — дела.
— Слышь, подруга, ты совсем, что ли, с головой не дружишь? — Гелла уставилась на собеседницу, как на последнюю идиотку. — Он тебя посылает из души в душу на каждом шагу, а ты о нем пережива-а-а-ешь…
Это «переживаешь» прозвучало так издевательски, что Аня вспыхнула.
— Да, я переживаю! И что? Как и любой нормальный человек, когда видит страдания живого существа. Я и собачку бы пожалела, и птичку…
— Нашла птичку! — рассмеялась Гелла. — Просто голубь…
— Ну, хватит, — устало отозвалась Аня, надевая тапочки. — Ты говорила, у тебя что-то срочное, так рассказывай быстрее, а то Артем с минуты на минуту вернуться может, при нем, боюсь, спокойно не поговорить…
— Это точно, — сразу посерьезнела Гелла. — Вот смотри, что я нашла у Олега в сейфе.
— В сейфе? — удивилась Аня. — А у Олега разве есть сейф?
— Есть-есть… — пробурчала собеседница, разглаживая ладонью бумагу, лежащую на кухонном столе. — В спальне у него. Он чужим никогда о нем не говорил, а мне, само собой, показал. Я и ключ где лежит знаю.
— Ну и что это такое? — сухо поинтересовалась Аня, то, что ее назвали «чужой», почему-то обидело и расстроило. — Чего тянешь, рассказывай.
— Ну и вот, — почти не слушая, возбужденно продолжила Гелла, — когда этот братец намекнул про то, что Олег мог и другое завещание составить и что оно даже дома может храниться, я задумалась и сразу про сейф вспомнила. Конечно, найти завещание я не надеялась, но там могли быть другие важные бумаги или деньги… В сейф что попало Олежка никогда не совал. Вот и решила побыстрее посмотреть, что там внутри припрятано, пока ни милиция, ни гребаный родственничек до него не добрались… Подождала, пока вы уедете…
— Ну, и что ты там все-таки нашла? — начала по-настоящему раздражаться Аня. — Говорить-то собираешься или так и будешь туман разводить?
— Ты не поверишь! — Собеседница с торжествующим видом протянула ей бумагу. — Я нашла завещание!
— Завещание? — искренне изумилась девушка. — Какое?
— Нормальное завещание, собственноручно написанное, дата, подпись, все на месте. Да ты почитай! Почитай, что там написано!
Аня быстро пробежала глазами текст, написанный синей шариковой ручкой. Потом в замешательстве посмотрела на Геллу.
— И что теперь делать?
— Ничего, — улыбнулась та. — Завещание есть завещание. Как говорится, последняя воля покойного, кто ее оспаривать будет?
— Но оно написано за несколько дней до нашей с ним свадьбы, а значит, оспорить его вполне можно…
— Ваша свадьба — фикция, — сухо сказала Гелла, забирая листочек из рук Ани. — Или ты уже забыла об этом, дорогая? — Она аккуратно свернула бумагу и положила в карман. — Ты же сама говорила, что тебе от Олега ничего не нужно, кроме того, что он уже дал тебе, пока жив был. Что тебя не устраивает?
— Я не отказываюсь… Но ты же сама сказала, что нельзя, чтобы Артему что-то досталось… Лучше уж никому, чем ему…
— Ага! — саркастически хмыкнула Гелла. — Все то, что Олежка нажил своим хребтом, давай выбросим на помойку!
— Ну почему на помойку… На те благотворительные счета можно перечислить, которые в первом завещании Олег указал…
— Это когда было? Сто лет назад! — отрезала Гелла. — А это, — она похлопала ладонью по карману, — это ПОСЛЕДНЯЯ воля. Понимаешь ты? Он ТАК хотел. Нравится это нам с тобой или не нравится, но пусть так и будет, как он написал.
— Но…
— Слышь, Ань. — Собеседница подозрительно уставилась на девушку. — А ты не так проста, как хочешь показаться… ты ведь прекрасно понимаешь: для того, чтобы деньги отправились на благотворительные счета, они сначала должны перейти в твои руки, как законной жене и наследнице. И только тогда ты сможешь их переправить куда захочешь… ЕСЛИ захочешь… А?
— Но ты же сама говорила, что Артем, скорее всего, как-то к смерти своего брата причастен, — тихо сказала Аня. — Как же он тогда будет имуществом Олега распоряжаться?..
— Знаешь что! — Глаза Геллы стали злыми. — Это только мои пустые слова! Я просто так брякнула, а ты сразу прицепилась. Скорее всего, Артем вовсе ни при чем в этом деле. Мало ли было врагов у Олежки…
— Ты говорила, у него не было никаких врагов, — напомнила Аня.
— Так не бывает. Он занимался бизнесом, у него могли появиться конкуренты, о которых не то что я, он сам мог не знать… — не слишком уверенно отозвалась Гелла, пряча глаза. — Пока никто не докажет, что Артем виноват…
— А если докажет? — прямо поинтересовалась Аня, внимательно глядя на собеседницу. — Тогда тебе тоже ничего не достанется…
— Тогда и посмотрим, — коротко сказала та. — Я лично показаний против него давать не буду. И ты не будешь. Ни к чему милиции знать, что братья враждовали. К тому же сама говоришь, в последнее время у них потепление наметилось…
— Это нечестно.
— Что нечестно? — нервно крикнула Гелла. — Ну что нечестно?! По-моему, очень даже все честно! Я на Олега три года своей жизни потратила, и я заслужила то, что он мне оставил. Я не собираюсь отказываться ни от одной копейки. Ясно тебе? Мне надоело жить с мамой в двухкомнатной распашонке с совмещенным санузлом! Надоело считать копейки до маминой зарплаты и потом клянчить у нее сто рублей на колготки!
— Ты на работу устройся, — сухо посоветовала Аня. — Тогда клянчить не пришлось бы…
— Да! Я не работаю! — С вызовом посмотрела на собеседницу Гелла. — Я не хочу вкалывать от зари до зари за три вшивые копейки…
— Вкалывай за четыре.
— Мне это ни к чему. Я считаю, красивая женщина вообще не должна работать. У нас другое предназначение. Выйти замуж, заботиться о муже, детей растить.
— То есть муж предполагается исключительно состоятельный? — усмехнулась Аня.
— Тот, кто не может заработать денег, — или глупец, или лентяй, — пожала плечами Гелла. — Не мужик, короче, а тряпка. Как можно такого уважать? А без уважения любви не бывает.
— Понятно, — вздохнула Аня. — Может, ты и права… В конце концов, если эта бумага написана Олегом, какое я право имею спорить… Хотя, если честно, мне это совсем не по душе. Но… Делай как хочешь.
— Странная ты девка, Ань, — улыбнулась повеселевшая собеседница. — Неужто вот так вот и откажешься от всего? Даже компенсации никакусенькой с нас не потребуешь?
— За что компенсация-то? — пожала плечами девушка. — Мне тут ничего по совести не принадлежит…
— Так то по совести. А по закону-то? Ты сейчас владелица всего имущества, и квартиры, и завода, и денег в банке… Не жалко, а?
— Честно? — Аня посмотрела на порозовевшие щечки собеседницы. — Не жалко. У меня своя жизнь, свои радости. Я ведь тоже внакладе не останусь. Мне Олег денег дал, квартиру обменяю, уеду от соседей-алкоголиков, еще на ремонт немножко останется…
— Мало же тебе надо, — улыбнулась Гелла. — Хочешь тоже честно? Я бы на твоем месте ни за что не отказалась. — Она рассмеялась. — Что я, дура, что ли, отказываться, раз уж так сложилась судьба? Значит, Богу именно так было угодно. Так зачем спорить с Богом?
— Гелл, дай я еще раз почитаю, что в завещании написано. Я только мельком проглядела… Интересно же…
— Да я и так тебе все расскажу, чего глаза портить. — Девушка поглубже засунула драгоценную бумажку в карман. — Значит, так. Квартиру, завод, новый участок под застройку, дачу — это все Олежка оставил нам с Артемом напополам. Чтобы вместе пользовались. Машину ему, все вещи в квартире тоже ему. В смысле он может забирать все, что захочет. Но владеть тем, что нам причитается, мы можем только вдвоем, если по каким-то причинам (смерть, арест, отказ от наследства) он выбывает из игры, я тоже всего автоматически лишаюсь. И все идет на твою любимую благотворительность… Класс, наконец-то у меня появится отдельная жилплощадь… — Гелла мечтательно вздохнула. — И собственные доходы. Не нужно будет ни у кого просить, отчитываться, нудные поучения выслушивать…
— Ты что, здесь, в этой квартире, собираешься жить? Вместе с Артемом, что ли? — удивленно посмотрела на нее Аня. — Ты же не думаешь, что он отсюда съедет и все тебе оставит.
— Вот еще! — фыркнула Гелла. — С этим ублюдком вместе жить! И не оставит он мне ничего, удавится скорее. Олежка бы оставил, он благородный был и честный, а этот… Разменивать придется. Эту квартирку на две совсем недурственные можно поменять. Раз плюнуть, как говорится.
— Но это же квартира их родителей… Он может не согласиться…
— Тогда пусть деньгами мою часть отдает. Мне по фигу.
— Ясно, — вздохнула Аня. — Значит, ты уже все продумала и решила… Тебе даже не интересно, чем следствие по делу об убийстве Олега кончится? Ведь кто-то же его убил…
— Я тебя умоляю! — отмахнулась Гелла. — Одно к другому не мешай. Квартира к этому никакого отношения не имеет. Конечно, мне не безразлично, кто Олежку убил, и я жутко хочу, чтобы этого гада нашли…
— Но про Артема ничего следователю говорить не станешь? — перебила ее Аня. — Хоть понимаешь, что это может очень даже сильно помочь…
— Не говори глупостей! — отрезала собеседница. — Я сегодня весь день об этом думаю. Вряд ли Артем причастен к смерти брата. Зачем ему это, раз у них стали налаживаться отношения? Вот и завещание подтверждает…
— Может, как раз из-за этого завещания, — тихо предположила Аня. — Ведь половина всего ему отходит. На доходы от завода можно жить припеваючи, к тому же машина, деньги… И не за такие суммы убивают…
— Они братья, не забывай. Родные люди!
— Он отца с матерью не пожалел, что ему брат?
— Короче, Ань, хватит. Ладно? Все эти разговоры… Мы с тобой наверняка ничего не знаем, ни о родителях, ни об Артеме. Не доказано это. И точка. Зачем сплетнями мозги забивать? Я показания против Артема давать не буду, и ты не будешь. Пусть сами менты копают и узнают правду.
— Ты не можешь мне запретить, — сказала Аня, опуская глаза. — Ко мне Олег по-человечески отнесся, порядочно, да и вообще… Я не могу так.
— Ты денег хочешь за молчание? — напрямую спросила Гелла. — Так и скажи. Сколько?
В этот момент в прихожей раздался звонок.
— Черт. Быстро же этот братец вернулся! Договорить не дал… — Она решительно направилась к двери.
— Так, а эта подруга что здесь делает? — довольно грубо поинтересовался Артем, увидев ее на пороге. — Какого черта по комнатам кто попало шляется, когда хозяина дома нет? Теперь что, и появления твоего женишка-адвокатишки ждать с минуты на минуту? Никакого житья от вас нет. Навязчивые, как клопы.
— Сам ты клоп, — злобно сверкнула глазами Гелла. — Присосался, не оторвать. Морда вся уж вон позеленела от жадности, и руки трясутся.
— Ну зачем ты так, — вздохнула Ангелина, тоже выходя из кухни в прихожую. — Не видишь, плохо ему…
— Ага, плохо… — проворчала Гелла. — На хамство у него вполне сил хватает…
— Значит, так, — с трудом снимая кроссовки, процедил Артем. — Чтобы я эту пиявку больше не видел и не слышал. Всем ясно? Я здесь хозяин, и я не желаю, чтобы по дому шлялся неизвестно кто. И ключи пусть оставит… Хотя я завтра вызову мастера, и он все на фиг поменяет. Мало ли, каким друзьям-подругам ты еще надавала ключей…
— Она, между прочим, тоже здесь хозяйка! — с вызовом посмотрела на Артема Гелла. — И может приглашать в гости того, кого хочет! И спрашивать твоего позволения никто не обязан! А если не нравится, можешь валить туда, откуда приехал, никто не задерживает!
— Слушайте вы, хозяйки! — рявкнул Артем. — Свалите с глаз! Сейчас я с вами по-любому разбираться не намерен, не до вас. — Он повернулся к Ане. — Тебе что, еще раз объяснить, что к чему и кто тут главный?
Гелла недобро усмехнулась и в упор посмотрела на Артема.
— Урод ты… — процедила вполголоса она. — На-ка почитай. — Она протянула ему листок с завещанием. — Посмотрим, как ты запоешь… Посмо-о-отрим…
— И что? — без особого интереса спросил Артем, пробежав глазами документ. — Чего я запеть-то должен? — В его голосе послышалась откровенная насмешка.
— Я теперь тоже владелица этой квартиры, — с вызовом посмотрела на него Гелла.
— С чего ты взяла, крошка? — недобро усмехнулся Артем. — Бумажка не стоит ни фига, потому что она до свадьбы моего брата вот с этой вот написана. — Он мотнул головой в сторону Ани. — Теперь она законная владелица… Пока. Я с этим еще буду разбираться, как ближайший родственник, а ты тут вообще ни при чем. Поняла? И вали давай отсюда по-быстрому. Я устал и говорить с тобой не намерен.
— Дай сюда бумагу! — вспыхнула Гелла.
— Зачем? — издевательски поинтересовался Артем. — Она что, твоя? Насколько я понимаю, ты ее из сейфа свистнула. А? Ворюга.
— Отдай! — Гелла дернула из пальцев Артема листок, он порвался, и нижняя часть с росписью Олега осталась у того в руках.
— Батюшки! Жалость-то какая… — усмехнулся Артем. — Вот непруха тебе! — Он скомкал обрывок с подписью и сунул в карман. — Да ничего, не рыдай. — Он посмотрел в наполнившиеся слезами глаза Геллы. — Все равно это бумага пустая. Все жене принадлежит, я ж тебе говорил. Ей и ее ребеночку будущему. Не забивай голову.
— Да какая она жена! Самозванка просто! — зло выкрикнула Гелла. — Ничего ей тут не принадлежит ни по закону, ни по совести!
— Да что ты говоришь! — приподнял брови Артем. — Интересно-то как! Ну давай-давай, продолжай, а я послушаю.
— Закатай губы, подонок. — Опомнившись, что наговорила лишнего, Гелла вытерла глаза и оттолкнула Артема от двери. — Олег меня любил, а не ее. Я это сказать хотела, а ты уж и уцепился. Не выгорит у тебя ничего с этого бока. Если хочешь что поиметь от наследства брата, то только напополам со мной, по той бумаге, которую ты порвал и сунул в карман. А по-другому никак! Все достанется Аньке! Вот и думай, если не дурак. — Она выскочила из квартиры, оглушительно хлопнув дверью.
