Книга: Какого цвета ночь?
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24

Глава 23

После вконец спившегося литератора Алексея Шипилина Александра встречалась с директором обойной фабрики из Белоруссии, преподавателем высшей математики, доктором наук из университета, с аспирантом оттуда же и еще со многими, многими, многими… Но все они не соответствовали ее требованиям.
Молодость проходила в безрезультатных поисках выгодной партии. «А любовь, а любовь-то когда?» — думала она и не находила ответа на этот вопрос. «Никакой любви нет» — к такому выводу она пришла со временем, поскольку примеры людей, окружавших ее, убедительно показывали, что любовь без материального достатка заканчивается в течение нескольких лет пшиком, а вот материальный достаток без любви в этом плане внушает сдержанный оптимизм.
— Сашка, чего тянешь, почему замуж не выходишь? — спрашивали ее подруги, давно уже обзаведшиеся мужьями, крикливыми отпрысками, шестью сотками в дальнем Подмосковье, изрядно побледневшие и расплывшиеся от семейного благополучия.
— А что, разве меня зовут? — отвечала Александра, но с таким видом, что всем было яснее ясного — зовут, но я сама не иду, пока выбираю.
Между тем Александра и сама чувствовала, что годы уходят, что некогда сияющая белизной кожа покрывается сеткой первых, едва заметных морщин, носогубная складка грубеет, глаза постепенно тускнеют, а роскошные каштановые кудри кажутся куда менее роскошными, чем раньше. И тогда она сказала себе: «Хватит выбирать! Если уж я сама не могу выбрать подходящий вариант, пусть выберут меня. И будь что будет!»
Немного поколебавшись и поспрашивав знакомых, она решила обратиться в брачное агентство, которое обещало милым девушкам абсолютно бесплатный выбор обеспеченных господ.
Нельзя сказать, что она пользовалась бешеной популярностью у женихов, но все же и на нее «западали». Первый кандидат на звание супруга, явившийся из агентства, оказался низеньким якутом с плохими зубами, директором алмазодобывающего предприятия. Он сказал ей, что увезет ее в Республику Соха и покажет небо в алмазах. Несмотря на такое заманчивое предложение, Александра отказалась уезжать из Москвы.
Второй кандидат оказался лысым и почти нетранспортабельным директором крупной чаеразвесочной фабрики с холодными руками и сальным взглядом. Александра сделала все, чтобы не обижать его отказом, и при этом приложила максимум усилий, чтобы не понравиться.
Третий кандидат в мужья поведал, что любит женщин с большой грудью, как у Джины Лоллобриджиды или Памелы Андерсон, и поэтому, если она действительно собирается за него замуж, ей придется увеличить грудь силиконом. Поскольку Александра операций панически боялась и свою грудь считала вполне пропорциональной для своего облика, она решительно отказалась.
Потом был еще кто-то, и еще кто-то, и еще… Все женихи были немолодые, некрасивые, заносчивые и считали, что кандидатки обязаны перед ними пластаться в благодарность за то, что на них обратили высочайшее внимание. Женихи моложе сорока попадались чрезвычайно редко, но и те требовали себе манекенщиц не ниже ста семидесяти ростом и с классическими параметрами — 90–60—90. Только один из них, с особым вкусом, претендовал на параметры — 120— 60–90. Но Александра и им не соответствовала.
Наконец в один прекрасный день ей позвонила «сваха» и с дрожью в голосе сообщила, что Александру выбрал по каталогу один оч-чень, оч-чень респектабельный иностранец.
И тут появился он. Не слишком худой и не слишком толстый, хотя и в летах. У него были совсем взрослые дети, не нуждавшиеся в заботах матери, большой капитал и уверенность в завтрашнем дне. Он не тащил ее сразу в постель, не требовал изменить внешность и не давал несбыточных обещаний. Он, как Александра, верил в свою звезду. К тому же она ему тоже понравилась, это было видно.
Его не волновали ее предыдущие браки, и он не требовал немедленного заведения потомства. Он вряд ли потребовал бы этого и в обозримом будущем — своей отцовской ролью он был сыт по горло. На свадьбу он подарил ей небольшой двухместный «мерседес».
Свадьба была скромная, всего человек на пятьдесят, и проходила она в ресторане отеля «Савой». Дети жениха с неприязнью посматривали на свою новую мамочку в белом платье с кринолином и двухметровым шлейфом, видя в ней коварную посягательницу на семейные капиталы. Александре было на это глубоко начхать, она ухватила за хвост свой шанс и теперь ни за что не отказалась бы от него.
Потом, когда все выпили и слегка расслабились, когда поток шампанского подыссяк, а поток водки, наоборот, изрядно усилился, сын жениха пригласил ее на танец. Она хотела сначала отказаться, ожидая от него каверзы, но пересилила себя.
— Я рад, что у меня появилась такая очаровательная мамочка, — заявил он, глядя пьяными шальными глазами на нее, и тут же ущипнул за бок. — Повеселимся как-нибудь? — спросил он, покачиваясь. Очевидно, наглец, он забыл, с кем разговаривает.
— Знаешь что, сыночек, — прошипела она, испытывая огромную многотонную усталость от долгой и утомительной свадебной церемонии, — если не хочешь получить от меня по яйцам, угомонись!
— О, мамуля, оказывается, умеет кусаться, — пробормотал Стасик, восхищенно заглядывая за декольте невесты. Затем он пробормотал как бы в задумчивости: — Какая грудь… Хотел бы я быть младенцем, чтобы припасть к такой груди…
После первой брачной ночи, вполне благопристойной, молодые уехали в свадебное путешествие по Европе, а после их возвращения установилась тихая, размеренная, спокойная жизнь. От жены не требовалось ничего экстравагантного. Мужа вполне удовлетворяли встречи с ней раза два-три в неделю, ровные супружеские отношения, лишенные юношеской романтичной страстности, спокойная приветливость и нетребовательность.
Судьбу свою Александра устроила прочно и основательно. Оставалось только устроить свои сердечные дела.
После многих лет погони за синей птицей Александра позволила себе расслабиться. С одной стороны, она была благодарна своему супругу за вполне комфортную жизнь, но с другой — через год такой жизни она завыла от тоски, боясь признаться себе самой, что мечты о золотой клетке ее завели в тупик. Надо было срочно искать отдушину — то есть любовника.

 

Вечером я сидела у Ненашевых дома за рюмкой чаю и рассказывала о том, что удалось узнать о рыжем, о негре, подсовывающем наркотики в «ракушку», и нигерийском предпринимателе Свидлере.
Мы разговаривали на важные темы, а Юрик пароходной сиреной заливался в соседней комнате. Настроение было ниже среднего. Мне казалось, что своим неосторожным поступком я навлекла на Машу беду.
— Чего ты боишься? — спросил меня Михаил. — Что он вспомнил про старый должок и теперь потребует его? Так это вряд ли… Тем более у твоей Маши охрана будь здоров, и все такое…
— Если бы не та фотография, — простонала я.
— А зачем ты ее вообще доставала?
— Хотела войти к Свидлеру в доверие… Потом я думала показать ему фото Валеры или Сергея и узнать, имел ли он с ними дело… Я ведь тогда не знала, через кого Сергей добывает наркотики!
— Твой Свидлер достаточно крупная фигура, вряд ли он знаком с мелкими «шестерками», которые работают с рядовыми «нарками».
— И еще я надеялась, что смогу доложить Чипанову, что нашла человека, который, собственно, и довел его дочь до такого состояния… Кроме того, рассчитывала, что, в конце концов, мы сможем сдать всю сеть торговцев милиции…
— Какое благородное начинание! — хмыкнул шеф. — В твоем возрасте пора бы излечиться от голубой юношеской романтики… Хотя, если подумать… Тайник возле «ракушки» покажешь? И кабак на «Академической»?
— А тебе-то зачем? — удивленно спросила я.
— Да не мне, свет моих очей, не мне… Попробую эти данные передать кому надо. Может, и удастся, в конце концов, попарить твоего Свидлера на нарах. Есть у меня один приятель… Он сейчас в подразделении по борьбе с наркотиками работает. Может, его твоя информация и заинтересует. Не обещаю, но…
— Отлично! — Я просто расцвела от такого известия. — Вообще-то это проще пареной репы. У них там все шито белыми нитками… А у тебя-то как дела? Нашел, с кем путается эта стервозная особа, Александра?
— А ты не догадываешься? — Мишкины глазки хитро заблестели. — Ну, напряги извилины!
— Я его знаю?
— Причем очень хорошо!
— Сейчас попробую угадать… Наверное, кто-нибудь из охраны? Может, Валера? О нет, нет, конечно же нет… Тогда Сергей? Нет, что это я… Сергей же, как бы помягче выразиться, состоит в интимных отношениях с Машей, значит, с Александрой он не может встречаться… Хотя как на это посмотреть… С другой стороны — вполне! Вот Стасик, например, встречался одновременно с двумя, пока их не убил… то есть пока их не убили… Да еще и мне в это время мозги вкручивал… Неужели все же Валера?
— Холодно. — Ненашев отрицательно покачал головой. Его глаза все еще довольно блестели.
— Тогда Сергей? Знаешь, мне всегда что-то в нем не то казалось… Такой скользкий тип…
— Холодно!
Я задумалась. От мозгового штурма у меня даже заныла голова. Кто же у нас остается… А остается у нас…
— Последняя попытка!
Я напряглась. Вздохнула. Потерла лоб. Потом сказала:
— Хоть убей, но я не понимаю, как тебе удалось разоблачить Стасика, если он сейчас сидит в тюрьме. Или я опять ошиблась?
Мишка откинулся на спинку стула и довольно прищурился на свет. По его лицу блуждала смутная улыбочка.
— Попытка засчитана… Ты проворонила потрясающие новости, детка… Его уже выпустили! Он на свободе.
— Как это?! Почему?! Он же…
— Его отпустили, потому что улик против него нет, прокурор отказался продлить срок задержания. Думаю, сделали свое дело связи Чипанова, а может, и взятка… Короче, Стас сейчас дома, наслаждается уютом домашнего очага. Первое, что он сделал… Как ты думаешь, что?
— Что?!
— Ты думаешь, он стал стонать и метаться, не обнаружив тебя в своих покоях? Черта с два! Он позвонил своей возлюбленной — мачехе. Правда, это так редко, когда мачеха является возлюбленной? Так вот первым делом он утешил мамочку и пообещал вскоре с ней встретиться. «О, милый, я так боялась за тебя! — фальцетом пропел Мишка, подражая женскому голосу. — Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что тебя опять схватили… Я не выдержу, если с тобой что-то случится!» Там, кстати, и о тебе речь шла.
— Обо мне?
Мишка протянул мне листок со стенограммой телефонного разговора.
— Как раз перед твоим приходом строчил. — Он сладостно потянулся и довольно прищурил глаза. — О, если бы ты знала, как осточертели мне эти дежурства в холодной машине и бесконечные погони по городу за вздорной бабенкой! Теперь все, дело сделано… Завтра перепечатаю и отправлю заказчику полный отчет. Пусть полюбуется на проделки своей жены и своего сыночка…
Пробежав первую страницу стенограммы, я пропустила ее, а на второй сразу же наткнулась на знакомое имя, жирно выведенное чернилами.
«— Когда ты приедешь ко мне, я расцелую тебя с ног до головы… Это будет незабываемая ночь!
— Боюсь, не получится… Я должен быть дома. В любую минуту может позвонить следователь со своими идиотскими вопросами. Да и отец тоже удивится, если ночью меня не будет дома.
— Я отправлю его куда-нибудь… Я что-нибудь придумаю… Я не могу без тебя… Я не могу без тебя жить, Стас!
— Я понимаю, киска… Но пойми, что мне тоже несладко.
— Это ты сам во всем виноват! Если бы ты не волочился за всеми бабами подряд, то… Я ничего не хочу знать ни о каких других женщинах! Я же говорила, что не потерплю измены! А если я узнаю про твои шашни с этой девкой, которая крутится у вас дома, то… Я не знаю, что я сделаю!
— Да пойми ты, у меня с ней ничего не было! Мы просто друзья!
— …Я убью тебя!.. Нет, я убью себя! Нет, я убью ее!»
Я отложила в сторону листок и задала глупый вопрос:
— Ты читал это?
— Естественно! — Мишка наслаждался сигаретой, изящно стряхивая пепел прямо в тарелку с недоеденной курицей. — Ведь я же это писал.
— Извини, я не сообразила… Ты обратил внимание?..
— На что? А, это… Кажется, ты кое-кому стала поперек горла… Не переживай, это только угрозы. Обычные бабские угрозы! Блеф!
— Тебе хорошо так говорить, ведь тебя не собираются убивать!.. Слушай, а у тебя есть еще отчеты о ее перемещениях за последнее время? Ну, может быть, копии? Очень хочется почитать.
— Есть, но я собирался завтра положить их на стол вместе с данными о расходовании средств.
— Дай их мне, — попросила я. — Я все равно завтра возвращаюсь в Славгород, заодно и передам их заказчику.
— Но я хотел сам, и вообще… Это же моя работа!
— Надеюсь, мы в одной связке, приятель? Не так ли?
Подхватив целую кипу бумаг, я вышла в коридор и стала одеваться, пока шеф не отобрал у меня драгоценные записи.
— Ты, что же, думаешь, что это она Стасиковых девиц валила направо и налево? — спросил Мишка, задумчивым изваянием возвышаясь надо мной.
— Не знаю, — сказала я, натягивая куртку. — Пока не знаю… Но сам понимаешь, мне очень не хочется оказаться на их месте!
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24