Глава 12
Тамару никто никогда не любил – ни мать, ни братья, ни та бесконечная вереница разнообразных мужчин, которые сменялись в их доме, как картинки в калейдоскопе. Казалось, они вовсе не замечали маленькую черноглазую девчушку, вечно крутящуюся у них под ногами. Никому в целом свете не было до нее абсолютно никакого дела... Хотя нет... Конечно нет! Был в ее жизни один человек, который искренне заботился о ее здоровье, кому было небезразлично, как она одета, обута, чем и когда накормлена. Бабушка... Милый родной человек... Как жаль, что она умерла так рано. Если бы Прасковья Ивановна была жива, ничего плохого с девочкой бы не случилось, жизнь ее не катилась бы так стремительно под откос, судьба была бы ровной и стремительной, как дорога в степи... Тамара искренне верила в это.
Тома была пятым ребенком в семье работницы трикотажной фабрики Ольги Евсеевны Герасимовой. Хотя, конечно, на фабрике она только числилась да изредка получала причитающиеся ей от государства небольшие денежные суммы. Умудрившись за восемь лет произвести пятерых детей, Ольга практически не успевала выходить из декретных отпусков, которые плавно перетекали один в другой. Тамара до сих пор не понимает, зачем мать с завидным упорством производила на свет свое многочисленное потомство, а затем бросала детей практически на произвол судьбы. К моменту рождения девочки в семье, беспризорные, как трава в поле, подрастали уже четверо мальчишек, старшему из которых было восемь лет, а младшему, Александру, едва исполнилось два с половиной. Саша и четырехлетний Вадик жили у бабушки в деревне, куда отправили и Тамару, как только она набралась сил и смогла появиться на свет. Бабуля была старая-престарая, лет семьдесят, а то и больше, двигалась с трудом. Поход к колодцу за водой и растопка печки отнимали у нее практически все силы, дети были для нее тяжелейшей обузой, но бросить на произвол судьбы маленьких и беспомощных человечков она не могла. Ольга Евсеевна в деревне появлялась не чаще чем раз в полтора года, когда привозила новорожденных или забирала подросших детей. Приезжала нагруженная сумками с продуктами, одеждой, подарками для Прасковьи Ивановны. Дом становился веселым и гостеприимным в те несколько дней, пока в нем гостила мать. Томочке нравилась атмосфера праздника, приносившаяся из города вместе с Ольгой, незнакомый запах духов, яркие городские наряды, громкие, непринужденные разговоры за столом... Потом мать уезжала, и дом становился будто меньше, темнее, из него пропадала радость и веселье. Тамара у бабушки прожила дольше всех из детей Ольги Евсеевны, почти десять лет. Все эти годы, сколько себя помнила, девочка стремилась попасть к доброй, веселой маме, в город. Где улицы зимой не завалены по пояс холодным колючим снегом, который нужно полчаса разгребать, чтобы утром выйти из дома, где вода льется из крана и помыться можно в любой момент, не таская предварительно два часа ведра с речки... Все самое красивое и желанное, в представлении Томы, сосредоточилось там, в городе. И яркие огни, и кинотеатры, и светлые огромные школы, в которые не нужно добираться по часу через заснеженный лес... Как завидовала она Саше и Вадику, которые, достигнув семи лет, укатили на такси с матерью, оставив ее, Тамару, в деревенской глуши с полуглухой бабкой Прасковьей и очередным новорожденным отпрыском Ольги Евсеевны. Но старушка уже не могла ухаживать за младенцем, и решено было оставить ей в помощь достаточно подросшую к тому времени девочку...
В город Тома все-таки попала. Когда ей исполнилось десять лет, Прасковья Ивановна светлым зимним утром тихо скончалась у себя в кровати. После похорон мать усадила девочку и трехлетнего Егорку в такси и повезла к себе в квартиру. Там на третьем этаже старого пятиэтажного дома, в малогабаритной хрущевке начался новый этап жизни Тамары Антоновны Герасимовой, гражданки десяти лет. Она очень быстро поняла, как повезло ее братьям, которые прямо из заботливых рук Прасковьи Ивановны попадали на пятидневку в интернат. Они посещали квартиру любимой мамочки только по выходным и праздникам, поэтому не испытали всех тех прелестей жизни, которые выпали на долю Томы, как только она появилась в родительском доме. К своему великому сожалению, она была единственной девочкой в многочисленном потомстве Ольги Евсеевны, и мать возлагала на нее большие надежды. В основном они сводились к уборке загаженной квартиры после возлияний и праздников жизни, которые проводились ежедневно при большом скоплении народа, причем преимущественно мужского пола. Кавалеры часто менялись, некоторые попадались настолько буйные, что после очередной бутылки начинали жутко скандалить, выяснять отношения. Тогда доставалось всем – и гостям, и матери, и детям. Частенько Тамаре приходилось ночевать на лавочке прямо во дворе собственного дома, а зимой в подъезде, потесней прижавшись к едва теплой батарее. Постоянные попойки и дебоши так озлобили соседей Ольги, что они совершенно не желали принимать участия не только в ее жизни, но и детей считали врагами. Никто не жалел девочку, даже куска хлеба не подавал, когда она порой сутками не могла попасть в собственную квартиру. Теперь о тихой и размеренной жизни в деревне она вспоминала с грустью и благодарностью. Но вернуть ничего было нельзя, и она мечтала хотя бы о том, чтобы попасть к братьям в интернат, где всегда есть теплая кровать и пусть не самая вкусная, но гарантированная еда. Но мать предпочитала держать дочку при себе. Иногда она по несколько дней не поднималась с постели, страдая от похмелья или побоев очередного сожителя, тогда кто-то должен был ходить в магазин, мыть посуду, готовить еду... Единственным утешением и отдушиной для Тамары была школа. К удивлению всех окружающих, она в таких мало похожих на человеческие условиях умудрялась хорошо учиться, быть всегда опрятно одетой и тщательно причесанной. По вечерам под пьяные выкрики и песни гостей она, заткнув уши, изучала историю отечества, квадратные уравнения, строение человека. Она хотела, когда вырастет, стать врачом, а лучше всего ветеринаром, уехать в деревню, купить там домик и зажить тихой, размеренной жизнью.
Шли годы, Тамаре исполнилось четырнадцать лет. Пока она была маленькой, щуплой, невзрачной девчушкой с мышиными хвостиками вместо косичек, многочисленные гости Ольги Евсеевны, казалось, в упор ее не замечали. Теперь же прибавилась еще одна напасть: приставания пьяных мамашиных кавалеров. Постоянные выпивки да и возраст давали себя знать, здоровье у Ольги было уже не то, она частенько засыпала после двух-трех рюмок, и распоясавшиеся гости творили что хотели. Очень быстро Тамара научилась защищаться от любых приставаний и домогательств. Ей ничего не стоило изо всех сил ударить наглеца любым предметом, попавшимся под руку. Вид крови ее не пугал, стоны не вызывали никакого сочувствия. Она озлобилась и замкнулась в себе. Постепенно она научилась ненавидеть всех, весь окружающий мир. Вечно пьяную мать, ее ухажеров, благополучных соседей, которым не было абсолютно никакого дела до маленькой несчастной девочки, братьев, которые жили своей жизнью, совершенно не заботясь о том, что происходит в отчем доме... Она была привязана лишь к самому младшему, Егорке, который после возвращения от бабушки почти постоянно жил в детском доме. Тома носила ему конфеты, игрушки. Подолгу гуляла с братишкой в детдомовском дворе. За пределы их не выпускали: мальчик был слишком мал, да и она взрослой не считалась.
Из дома девочка ушла в тот день, когда получила на руки паспорт. Теперь она была полноценным членом общества, не зависела больше от матери, могла устроиться на любую работу, получать зарплату, снимать жилье. С мечтой о профессии доктора ей пришлось попрощаться. Она требовала долгой и упорной учебы, а Тома позволить себе такой роскоши просто не могла. Она попыталась, правда, устроиться в больницу кем-то вроде санитарки, но очень быстро разочаровалась. Работа оказалось нудной, неимоверно трудной, а платили за нее сущие гроши. Это девушку совершенно не устраивало. Ей надоело нуждаться, ходить в обносках, да и за квартиру платить приходилось немало.
В поисках лучшей доли и приличного заработка Тома перепробовала немало профессий: продавца, кладовщицы, секретаря. Переходя с места на место, она все больше разочаровывалась в людях и озлоблялась душой. Она готова была работать, учиться всему новому, но на деле получалось совсем по-другому. За месяц торговли в ларьке Тамара не получила ни копейки, ее хозяин, проведя ревизию, обнаружил много недочетов, растрату товара и еще кучу всякой всячины. По его словам получалось, что не он Тамаре, а она ему должна заплатить за свой ежедневный двенадцатичасовой добросовестный труд. Девушка сначала онемела от такой откровенной наглости, а потом жестоко отомстила обидчику. Через несколько дней после своего увольнения она ночью подожгла киоск вместе со всем товаром и выручкой, находящейся внутри. Жадный хозяин экономил на сигнализации и охране, в результате павильончик выгорел дотла. Тамара своей радости не скрывала, но жить по-прежнему было не на что... На складе она сразу не сошлась с начальником по снабжению во взглядах на ее обязанности. Он прямо с первого же дня предложил кладовщице стать соучастницей в его махинациях с продуктами. Она с возмущением отказалась. Нет! Она не была к тому времени кристально чистой правдолюбкой, не считала зазорным украсть то, что плохо лежит, но роль, отведенная ей, девушку совершенно не устраивала. При минимальной выгоде вся ответственность целиком возлагалась на ее плечи. А доверчивой глупышкой Тома не была никогда... Место секретарши ей поначалу понравилось, и даже очень. Цветочки в горшках, ковры на полу. Приличная зарплата, необременительные обязанности. Чудо, а не место... Но начальник, прилагавшийся к нему, быстро разрушил очарование. Толстый, потный, полуимпотентный извращенец вызывал в ней только одно чувство – отвращение. Она скрепя сердце терпела его общество и приставания в течение целых трех месяцев, но, когда он на одну из вечеринок привел таких же уродливых дружков и предложил Тамаре их развлекать, не выдержала и уволилась...
Долго, целых три года, ей удалось продержаться в стриптизе. Там ей понравилось все: коллектив, зарплата, да и сама работа показалась интересной. Ей нравилось придумывать новые танцы, наряды, нравились аплодисменты зрителей, восхищение поклонников. Девушки, окружавшие Тамару в клубе, тоже вызывали у нее симпатию. Красивые, незакомплексованные, они знали, чего хотят, и добивались желаемого любыми средствами... На четвертый год работы девушку выгнали из стриптиза со скандалом и чуть не отдали под суд за кражу. Никто этому не удивился и не осудил по большому счету, все девушки потихоньку таскали у клиентов плохо припрятанные доллары. Просто Тамара взяла слишком много и совсем не у того, у кого позволительно... Руководство клуба приложило все силы, чтобы замять инцидент и ни в коем случае не довести дело до милиции. Все закончилось достаточно благополучно для Томы, но оставаться на прежнем месте она конечно же не могла. Пришлось снова искать теплое местечко. Оно, как ни странно, отыскалось в гардеробе ресторана «Океан», на набережной, в котором, как правило, отдыхали и развлекались самые состоятельные люди города. Зарплата, конечно, совсем не радовала, да и работа была не слишком творческой... Но это только на первый взгляд. Здесь очень пригодились навыки мелкого воровства, приобретенные Томой при работе с подвыпившими клиентами в стрип-клубе. Только теперь она стала намного умнее. Девушка никогда не тащила ни копейки из карманов вверенных ей пальто и шуб, с радостью возвращала забытые или оброненные в гардеробе вещи. Вот только когда помогала одеваться совершенно пьяным посетителям, которые сами не в состоянии были найти рукава собственной одежды, в ее руках, как правило, оставались дорогие украшения, золотые часы, зажигалки, деньги. Спохватившись, протрезвевшие клиенты бежали обратно в ресторан, поднимали шум, опрашивали официантов, но ни разу подозрение не падало на тихую и скромную гардеробщицу, которая и отношения-то к этому по большому счету иметь не могла. В ее обязанности входило только принять и подать верхнюю одежду, и все. А уж как все происходило на самом деле, жертва сказать не могла. Тамара тщательно выбирала тех, кто точно ничего не сможет вспомнить, действовала без свидетелей, а с тем, что оставалось в карманах пальто, всегда все было в порядке, так что придраться было не к чему. Абсолютно. Бриллианты и золото приносили неплохой доход, и вскоре Тамара даже смогла приобрести жилье, маленькое, убогое, но свое собственное, и это стало первым из исполнившихся сокровенных желаний. Впоследствии Тома шаг за шагом приводила в исполнение свои маленькие и грандиозные замыслы, но ни один из них не принес в ее душу столько радости и удовлетворения, как эта скромная квартирка на окраине.
Но все тайное когда-то становится явным. Так случилось, что Тамара прокололась во второй раз. Она, как всегда, все сделала правильно. Долго наблюдала за напившимся молодым человеком, который вместо того, чтобы одеваться, норовил прикорнуть на банкетке у входа, дождалась, пока его спутница в сопровождении охранника вышла в холл заказать такси, аккуратно облегчила карманы парня на двести долларов и прибрала к рукам бриллиантовую булавку для галстука.
После закрытия заведения она тщательно убралась на рабочем месте для прихода сменщицы, оделась и отправилась на такси домой. Выпив молока, улеглась в постель и сладко заснула без тяжелых предчувствий и сновидений... Ее утро началось с бешеной трели звонка. Или ей просто показалось, что с бешеной. Ее редко посещали гости, поэтому привыкнуть к этому звуку она еще не успела. Распахнув дверь, она остолбенела. На пороге стоял вчерашний алкаш из ресторана. Он бесцеремонно отодвинул застывшую девушку и вошел внутрь. Развалился в Тамарином любимом кресле и насмешливо поглядел на растрепанное и бледное существо в коротеньком ситцевом халате.
– Ну что, птичка, попалась, наконец? Мне уж давно говорили, что «Океан» пользуется дурной славой... Вещи там пропадают, деньги... А главное, виноватых никак найти не могут...
– Вы из милиции? – ахнула Тамара и в ужасе прикрыла руками вспыхнувшие щеки.
– А что, похоже? – Парень искренне и заразительно рассмеялся. – Конечно, я тебя понимаю. Тебе сейчас милиция намного предпочтительней всех остальных. Они просто посадят, и все. А вот хозяева заведения вряд ли этим ограничатся, – добродушно пояснил он в ответ на недоуменный взгляд девушки. – Ты даже не представляешь, какой урон нанесла их репутации. Да к ним последнее время приличные люди заглядывать перестали. Я уж не говорю о других заинтересованных сторонах, нагло ограбленных тобой в гардеробе...
– Так вы не из милиции... – обреченно прошептала Тома. – Ну и что теперь со мной будет?
– Во-первых, верни булавку, она не моя, – строго приказал гость. – А во-вторых, поставь чайник. Я должен подумать, какую выгоду могу поиметь от всей этой свистопляски. То ли заложить тебя с потрохами за приличное вознаграждение, то ли повременить маленько...
– Сколько вы хотите за молчание? – тихо спросила Тамара. Она понимала, что если бы парень хотел ее заложить, то ему незачем было тащиться к ней на окраину, но что он хочет от нее, еще не разобралась.
– А ты что, можешь много предложить? – опять весело рассмеялся гость. У него была приятная улыбка, ровные, белоснежные зубы, ухоженные волосы. Вообще, он производил очень приятное впечатление. Молодой, симпатичный, одет хорошо...
– Скажи, сколько ты хочешь? – Тамара решительно перешла на «ты». – Там посмотрим, смогу ли я расплатиться. – Она не была уверена, что получится, но соблазнить парня стоило попробовать. Чем черт не шутит. В своих силах она не сомневалась, годы работы в стриптизе научили ее многим секретам и хитростям в общении с сильным полом. Внешностью, слава богу, ее судьба не обделила. Ситуация, конечно, к интиму не располагает, но это не страшно. Жаль только, парень уж больно молод и красив. Пожилого бы она точно в два счета облапошила.
Тамара откинула густые черные волосы и медленно пошла по ковру навстречу гостю. Он даже не сразу понял, что вдруг произошло с растрепанной заспанной девчонкой. Откуда в ней вдруг появился шарм и необыкновенная притягательность. Как завороженный следил он за плавными движениями ее гибкого тела, которое медленно изгибалось, будто повинуясь только ей слышимой музыке. Когда она изящным движением распахнула свой коротенький халат, ему показалось, что он тоже вдруг услышал эту завораживающую музыку. Она звучала все громче и громче, заставляя забывать об окружающем и причинах, которые привели его в эту убогую квартирку. Если честно, он не особенно сопротивлялся этому наваждению, почему бы и не соединить приятное с полезным... А девушка все танцевала, постепенно избавляясь от остатков одежды...
– А ты не так проста, крошка, как показалось сначала, – признался он, откинувшись на подушку в кровати, где только что занимался сексом с практически незнакомой девушкой. Она лежала рядом и устало курила сигарету, глядя в потолок.
– Ну и что теперь? – лениво поинтересовалась она.
– А что? Разве что-то изменилось? Признаю, трахаешься ты классно. Но к нашему делу это касательства не имеет.
Тамара резко села и гневно уставилась горящими черными глазищами на соседа по койке.
– Ах ты, гад какой! – Она ткнула кулачком ему в живот. – Значит, все вот это не имеет для тебя никакого значения?
– Еще не разобрался... – Он посмотрел на девушку и взял сигарету. – Надеюсь, ты не думаешь, что ты первая и последняя женщина в моей жизни?
Тамара встала и начала медленно одеваться.
– Говори, что ты хочешь, и убирайся к чертовой матери, – бросила она через плечо и двинулась на кухню. Когда вскипел чайник, к ней присоединился гость.
– Давай хоть познакомимся для начала. Влад.
– Зачем? – безразлично поинтересовалась девушка. – Ты что, планируешь частые и горячие свидания?
– А почему бы и нет? – Влад поднялся и сам налил чай себе и ей. – Если не хочешь, можешь не представляться. Я и так все о тебе знаю, как ты догадалась.
– Да уж, – проворчала Тома. – Долго кота за хвост тянуть собираешься?
– У тебя бутербродиков нет каких-нибудь?
– Нет. Сухомятка вредна, – отозвалась хозяйка. – Хочешь борщ или котлеты с капустой?
Парень с удивлением посмотрел на нее:
– Ты это серьезно? Ты что, для себя одной все это готовишь?
– Ну и что? Я просто люблю готовить. Тебе какое дело? Будешь, что ли? Так я разогрею.
– Да я теперь не уйду, пока все не попробую, – с жаром признался Влад. – Надоела ресторанная шамовка хуже горькой редьки.
Тамара с удивлением глянула на гостя. Ну и странные существа эти мужики. Правда, что ли, говорят, что путь к их сердцу через желудок пролегает? А она-то, дура, всю жизнь с другой стороны подходы искала...
– А не боишься? Вдруг подсыплю яда крысиного, – поинтересовалась она, доставая кастрюлю из холодильника.
– Попробуй, – довольно равнодушно отозвался Влад. – Только не советую... Да ты и сама не рискнешь... – Он оценивающе окинул взглядом Тамару с ног до головы. – Нет. Не рискнешь. На дуру не похожа, так зачем лезть неизвестно во что. Ты же даже не знаешь, кто я и кто за моей спиной маячит... Давай накладывай свои деликатесы.
– Ну, что ты не из ментовки, ежу понятно. И на мафиози крутого не тянешь. – Тома поставила перед гостем тарелку и уселась напротив. – Ты так и не сказал, чего от меня-то хочешь... Ну, кроме булавки, конечно...
– А ты так и не ответила, что собираешься дальше делать, – с набитым ртом пробурчал Влад.
Девушка молча посмотрела на него и потянулась за сигаретой.
– Много куришь, – добродушно заметил Влад. – Уже третья сигарета за полчаса.
– А тебе не все равно?
– Да как сказать... Все зависит от того, о чем мы договоримся с тобой сегодня...
– Даже так? – Тамара все же прикурила сигарету. – И о чем же мы должны договориться, интересно?
Гость с сожалением отодвинул пустую тарелку и вытер руки салфеткой.
– Я почему тебя о планах на будущее спрашиваю? Ты же не маленькая девочка и понимаешь, что не сможешь долго продолжать свой рискованный бизнес. Выследить тебя раз плюнуть, как ты поняла...
– Это я поняла. Не поняла только, ты-то чего ко мне привязался? Чего ты хочешь?
– Я, когда шел сюда, сильно сомневался в своей затее, а познакомившись с тобой, понял: ты именно то, что мне нужно... Хочу предложить взаимовыгодное сотрудничество.
– В какой же это области народного хозяйства? – усмехнулась девушка. Она уже поняла, что опасаться гостя вряд ли стоит, – судя по всему, у него самого рыльце в пушку по самые уши.
– Надо же! У тебя и чувство юмора кое-какое имеется. Не девушка, а клад... Именно такая помощница мне и нужна. Симпатичная девушка, вызывающая сплошь только положительные эмоции у окружающих, располагающая к доверию, нежная и хрупкая, но, когда нужно, умеющая превратиться в сексуальную и соблазнительную фурию...
– Столько комплиментов, я прямо смутилась. – Тома равнодушно смотрела на кончик своей сигареты, хотя мозг ее в это время лихорадочно осознавал услышанное.
– Я потрясен, как профессионально ты меня сегодня обработала. Прямо уходить не хочется. Может, позволишь остаться?
– На это даже не рассчитывай, – отрезала хозяйка. – Эта квартира мне далась слишком дорого, чтобы пускать в нее кого попало.
– Не кипятись, я не претендую. Слава богу, у меня есть где спать и держать свои вещи. Просто мне показалось, что как мужчина я тебе понравился.
– Это не повод для продолжения знакомства. Надеюсь, ты не думаешь, что ты первый и последний мужик в моей жизни?
– А ты злопамятная, крошка.
– Слушай, ты меня утомил. Говори, что ты хочешь, и уходи. Насколько я понимаю, ты хочешь втянуть меня в какую-то свою аферу?
– Можно и так сказать. Я, как и ты, зарабатываю на жизнь мошенничеством... Ну, просто не хочу я трудиться с утра до ночи на чужого дядю и получать за это три копейки в месяц. Я лучше сам возьму у него эти деньги. За просто так.
– Понятно. Ну и зачем тебе я?
– Для работы с мужской половиной, – просто ответил Влад – С женщинами я и сам неплохо обхожусь, но основные деньги, как ты понимаешь, оседают в мужских карманах, а они меня как-то не особо долюбливают... Ну разве что некоторые, меньшинства озабоченные... А ты с сильным полом привыкла накоротке обращаться. Это я сегодня хорошо понял. А я буду тылы обеспечивать...
– И что конкретно ты предлагаешь делать мне? Спать со всеми подряд, а денежки в клювике тебе таскать? Мечтаешь о карьере сутенера? Так с этим не ко мне. Ты ошибся адресом.
– Да не заработаешь на этом ни хрена, – с досадой перебил ее Влад. – Примитивно мыслишь. Полно других способов, как заработать кучу бабок не испачкав рук... Нужно только включить воображение, и они сами в руки потекут...
– Да что ты говоришь! – с насмешкой воскликнула Тамара. Но в глубине глаз явно разгорался огонек интереса. – Может, поделишься хоть одним из них?
– Так ты согласна? – обрадовался гость.
– Я еще не решила. Скажи сначала, ты что же, специально меня выслеживал? И как давно?
– Да нет. – Влад слегка замялся, но потом все же продолжил: – Я же сказал, что шел к тебе только за булавкой. Она правда не моя.
– Но как ты узнал? – озадаченно настаивала Тома. – Ты же невменяемо пьяный был, не видел ни фига...
– Вот уж нет! К твоему сведению, я вообще практически не пью.
– Не понимаю, так зачем было прикидываться и почему ты меня за руку не поймал сразу?
– Зачем прикидываться было, спрашиваешь... А как еще заставить эту глупую курицу отвезти меня к себе и оплатить столик? А уж попав в ее особняк, я сумел выгодно провести там время, пока дама спала без задних ног...
– А не боишься, что она тебя прищучит за одно интересное место? Когда проснется и увидит, что кое-чего в доме не хватает.
– Вот это не думаю, моя дорогая. Во-первых, она вряд ли сможет найти своего сладкого котика, а к помощи мужа обратиться не рискнет. Мое присутствие в доме ей выгоднее всего замять и никогда о нем не вспоминать... Но это тоже мелочь... У меня грандиозные планы на будущее...
...С того памятного утра прошло почти десять лет. Союз Тамары и Владислава за эти годы не распался. Напротив, он окреп и приносил существенные плоды. Они переезжали из города в город, стараясь нигде особенно долго не задерживаться, как говорится, не мозолить глаза правоохранительным органам. Влад оказался необыкновенным выдумщиком, каждая следующая его афера была все более изощренной и прибыльной. Постепенно Тома вошла во вкус и начала прибирать Владислава к рукам. Шесть лет назад для пользы дела им пришлось пожениться, брак, кстати, оказался довольно счастливым и прочным. От этого союза даже родился малыш. Правда, в связи с несколько нестабильным образом жизни родителей Павлуше пришлось почти постоянно жить в разлуке с ними. Тамара доверила воспитание сына единственному человеку, которому верила, как самой себе, – своему брату Егору, который удачно женился, купил домик в пригороде и занимался сельским хозяйством. Своих детей у него пока не было, и он с удовольствием занимался воспитанием племянника... В прошлом году Шульгиным пришлось в срочном порядке развестись. Тамара хоть и понимала необходимость этого шага, но далось это решение ей нелегко. Мужу она совершенно не доверяла, иногда даже побаивалась, но вместе с тем за эти годы влюбилась в него, как кошка. А вот отвечает ли он ей столь же страстным чувством, частенько сомневалась... В последние два года жизнь Шульгиных слегка стабилизировалась, они осели на одном месте, в окрестностях деревни Конюхово, обзавелись хозяйством, будь оно проклято... Денег к этому времени они смогли «заработать» вполне приличное количество, и Тамара всерьез начала подумывать о переходе на легальное положение. Она сильно тосковала по Павлику, скучала в деревенской глуши. Тома чувствовала, что тупеет и постепенно сходит с ума. Она предлагала Владу переехать куда-нибудь подальше, забрать сына, снова оформить брак и зажить наконец нормально. Открыть, к примеру, фирму или небольшой заводик. Но Влад, похоже, все больше входил во вкус подобного существования, менял женщин, ходил в дорогие рестораны, покупал дорогие шмотки. Вот и сейчас унесся куда-то к морю с очередной богатенькой лохушкой, даже не предупредив ее, Тамару. Она же, как последняя дура, должна возиться в навозе и слушать бред осточертевших обкуренных идиотов... Нет, так долго продолжаться не может. В конце концов, Влад не может так относиться к своей единственной законной супруге и к тому же матери его ребенка... А если он может, если сумел забыть обещания, которые давал ей темными страстными ночами, то она ему напомнит! Да так, что в следующий раз он поостережется пренебрежительно относиться к своей второй половине!
