Миф № 44. Во время войны Сталин вел сепаратные переговоры с фашистской Германией о мире и борьбе с мировым еврейством.

Этот миф появился в конце XX века. Увы, к его распространению приложил руку уважаемый в России человек, фронтовик, Герой Советского Союза, в прошлом военный разведчик, ныне известный и авторитетный писатель В.В. Карпов. Он использовал этот миф в сочетании с другим, не менее чудовищным мифом, который изложил на страницах второго тома своей книги «Генералиссимус» (М., 2002).

Для аргументации В.В. Карпов счел возможным опереться на еще более чудовищную в своей мистификации ложь о некоем соглашении между НКВД и гестапо от 11 ноября 1938 г., разоблачение которой было дано при анализе мифа № 5.

Придется вновь провести детальный анализ. По словам Карпова, дело обстояло следующим образом (цитата из его книги «Генералиссимус»):

«В контрнаступлении под Москвой боевой дух Советской Армии был на подъеме: после долгих неудач погнали, наконец, гитлеровцев назад. Сталин имел все основания опираться на этот фактор. Это, как говорится, то, что на поверхности, видимое всем, кто присутствовал на совещании Ставки, и понятное Генштабу, который оформлял решение Сталина на общее наступление. Но, как выяснилось совсем недавно (я эти документы увидел, только уже работая над этой книгой — в 1999 году), у Сталина были еще свои, никому не известные, далеко ведущие стратегические расчеты. Сталину казалось, что общее наступление советских войск деморализует германское руководство, которое увидит свои отступающие по всему фронту войска и пойдет на мирные предложения, которые выдвинет он, Сталин. Верховный главнокомандующий не посоветовался по этому поводу со своими полководцами и даже с членами Политбюро, потому никто из них не упоминает об этой попытке ни в устных воспоминаниях, ни в опубликованных мемуарах.

Сложилась ситуация, похожая на ту, что наблюдалась во время заключения Брестского мира 1918 года, когда Ленин подписал кабальный договор ради спасения молодого Советского государства. Сталин видел — немцы уже под Москвой, потери Красной Армии огромны, резервов нет, формирование новых частей возможно только из новых призывников, но нет для них вооружения: оборонные заводы частично остались на оккупированных территориях, а большинство пребывает в стадии эвакуации; танки, самолеты, орудия, стрелковое вооружение выпускается в незначительном количестве предприятиями, которые раньше находились в глубине страны, а их очень немного. Для восстановления и организации производства эвакуированных заводов на новых местах в Сибири и Средней Азии необходимо время. Передышка нужна была во что бы то ни стало. Сталин приказал разведке найти выходы на гитлеровское командование и от его, Сталина, имени внести предложение о перемирии и даже больше (далеко идущие планы) — о коренном повороте в войне. Для осуществления этих тайных переговоров были реальные возможности: еще в 1938 г. заключено соглашение о сотрудничестве между НКВД и гестапо. Существует подлинный документ, подтверждающий это.

Разведчики связались с немецкими «коллегами», встреча состоялась в Мценске 20 февраля 1942 г. Мценск в то время находился на оккупированной гитлеровцами территории. Видимо, идея об этих переговорах возникла у Сталина в самом начале контрнаступления, и поиски контактов наши разведчики начали немедленно. Как это происходило, мне неизвестно. Сталин лично написал «Предложения германскому командованию». Они отпечатаны в двух экземплярах, один остался у Сталина, другой предназначался тому, кто будет вести переговоры. Этот документ, по-видимому, не предполагалось вручать немцам, он представляет собой конспект, перечень вопросов, которым должен был руководствоваться советский представитель.

То, что «Предложения» составлены Сталиным, подтверждает его подпись, а на то, что это только конспект, указывают короткие «сталинские» фразы, напечатанные не на государственном или партийном бланке, а на простом листе бумаги без указания непременных в официальных обращениях сведений об исполнителе и расчете рассылки копий. Обратите внимание на дату — идет общее наступление советских войск. Сталин говорит с гитлеровским командованием с позиции силы, даже угрожает уничтожением в случае несогласия! Но он переоценил возможность извлечь стратегические дивиденды из сложившейся, как ему показалось, благоприятной военной и политической ситуации. Немцы не были в состоянии растерянности. Их представитель группенфюрер СС Вольф вел себя не как бедный родственник в трудном положении (так представлялось Сталину из-за нашего общего наступления), а уверенно, и даже со свойственным немцам высокомерием. Переговоры продолжались в течение недели. В итоге первый заместитель народного комиссара внутренних дел СССР представил Сталину следующий рапорт.

Как оценить этот демарш Сталина? Можно, конечно, поупражняться по поводу беспринципности интернационалиста Сталина, согласного на сговор с фашистами против союзников. Он сам считал и называл эти предложения «неэтичными ми» по отношению к союзникам, как и то, что он позднее предпринял перед Перл-Харбором. Но очевидно и то, что он готов был взять на себя любой большой грех ради спасения страны и народов, ее населяющих. Сталин знал о намерении Гитлера расчленить Советскую страну, превратить ее в колонию и истребить «аборигенов», «унтерменшей» для освобождения земель и раздачи их поселенцам-победителям.

Сталин не предал «своих» евреев, не пошел на их истребление, как это сделали у себя фашисты, хотя взамен гитлеровцы предлагали очень выгодное «создание единого фронта против Англии и США». Цена, которую требовали за это гитлеровцы — «поголовное истребление евреев», — для Сталина была неприемлемой. (Вот и задумайтесь, господа, — те, кто по сей день считает его антисемитом.)

Мне кажется, уступки и сама идея Сталина о развороте боевых действий на 180 градусов для ведения совместных боевых действий против Англии и США являются нечем иным, как тактическим ходом с целью выиграть время. Обещания провести перегруппировку армий и «после заключения мира между нашими странами» начать совместные боевые действия в 1943-1944 гг. это, как говорит русская пословица, «Улита едет, когда-то будет». Главное, спасти страну сейчас от нашествия. За два года много воды утечет, можно будет и с союзниками объясниться, и боевых действий против них не начать. Главное сейчас — отдышаться и подготовить Вооруженные силы и промышленность к более успешному отражению гитлеровской агрессии, если немцы отважатся ее продолжать. В общем, хитрил Сталин, и ложь эта была во спасение. В политике подобные маневры обычное дело…

В этой ситуации Сталин явно блефовал. Но блеф в политике — это не то же, что блеф в карточной игре или в каком-либо криминальном деле. Блеф в политике — это редкое искусство. Одно из главных его свойств — сочетание демонстративной открытости с полной непонятностью истинных (скрытых) намерений. На поверхности действия вроде бы обычные, но не понятные сопернику. А внутри — предельная личная решительность, игра «на лезвии ножа», с готовностью, в случае неудачи, отступить. Блефуя, политик подходит на предельно близкое расстояние к невозможному, оставаясь между тем в зоне еще возможного. Блеф основан на непредсказуемости поведения, на неожиданности, скоротечности, чем ставит в тупик противника, это и использует в свою пользу блефующий. В какой-то степени, если даже эта попытка не оправдывает, то объясняет настойчивое требование Сталина продолжать наступление. В период переговоров ему во чтобы то ни стало нужны были активные действия наших войск. А мы воспримем это как еще один пример его стратегического мышления. Хотя и неудачный, но, как говорится, с добрыми намерениями — ради спасения Отечества».

Попытавшийся детально разобраться в этой фальшивке автор книги «Провокации против России» генерал Н.Ф. Чернов обратил внимание на следующее: «Сепаратные переговоры описывает на свой манер известный писатель В.В. Карпов в книге «Генералиссимус». Вот что он пишет на этот счет: «Сталин приказал разведке найти выходы на гитлеровское командование и от его, Сталина, имени внести предложение о перемирии и даже больше (далеко идущие планы) — о коренном повороте в войне… Разведчики связались с немецкими «коллегами»: встреча состоялась в Мценске 20 февраля 1942 г. Мценск в то время находился на оккупированной гитлеровцами территории». Предложения германскому командованию, оформленные якобы документом, сводились к следующему:

В. Карпов утверждает, что под «документом» имеется автограф (подпись) Сталина, хотя это всего лишь черновик, «напечатанный не на государственном или партийном бланке, а на простом листе бумаги».

Как пишет В. Карпов, по докладу первого заместителя НКВД СССР Меркулова переговоры состоялись с 20 по 27 февраля 1942 г. в г. Мценске с представителем германского командования, начальником персонального штаба рейхсфюрера СС с группенфюрером СС К. Вольфом. «Германское командование, — заявил Вольф, — не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США… При переустройстве мира, если руководство СССР примет требования германской стороны, возможно, Германия потеснит свои границы на Востоке в пользу СССР».

Что можно сказать об изложенном выше опусе о сепаратизме? Только одно — это безграмотная фальшивка. В ней даже неверно указана должность Сталина (правильно: Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами СССР); г. Мценск был не пригоден для переговоров такого масштаба, так как к этому времени он находился на переднем крае и на его окраине велись бои; что касается содержания предложений,то они, безусловно, относятся к разряду особо важных и оформлять их документально для целей переговоров в тех конкретных условиях было бы нежелательно. Поэтому невозможно себе представить, чтобы Сталин поставил свой автограф и дату под непроверенным документом.

Но главная липа опуса кроется во времени проведения сепаратных переговоров. Что происходило тогда? Завершалась великая битва под Москвой. Немцы отступали, неся огромные потери. Стратегическая инициатива была на стороне Советского Союза. Блицкриг провалился. «Гитлеру стало ясно, начиная с того момента как зимой 1941-1942 г. разразилась катастрофа, ни о какой победе не может быть и речи». (Показания от 15.05.45 генерал-полковника Альфреда Йодля на Нюрнбергском процессе.) Весь мир приветствовал победу Красной Армии под Москвой, порабощенные народы Европы увидели луч надежды. Возросло движение Сопротивления фашизму. Под давлением Советского правительства и прогрессивной общественности мира правительства Англии и США оказались вынужденными дать обязательство открыть второй фронт в 1942 г. (однако вскоре отказались от него). Завершалось юридическое оформление боевого союза СССР, США и Англии, при этом Сталин и Черчилль еще летом 1941 г. договорились о том, чтобы не идти на сепаратные переговоры с Германией. По инициативе Сталина в соглашении от 12 июля было записано, что «в продолжение этой войны они не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия».

Налицо был важнейший исторический факт того времени — наметился коренной перелом не только в ходе Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. Высоко поднялся международный авторитет СССР и Красной Армии. А что было на противоположной стороне? Германия «зализывала» свои раны от поражения. Зимой 1941/42 г. на полях Подмосковья, под Тихвином, Ростовом, в Донбассе и в Крыму немцы потеряли около 50 дивизий, более 830 тыс. убитыми. В Германии была объявлена тотальная мобилизация. На советско-германский фронт были направлены 800 тыс. маршевого пополнения, а с Запада переброшены 39 дивизий и 6 бригад.

В Москве внимательно следили за происходящей в германской армии кадровой чехардой: в декабре 1941 г. Гитлер снял с должности главнокомандующего Сухопутными силами фельдмаршала фон Браухича и сам занял его место; командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок ушел в отставку; в течение декабря — февраля сменились четыре командующих 4-й армией (фельдмаршал фон Клюге, генерал Кюблер, генерал Штумме, генерал Хейнрици). Чистка и перестановка высших офицеров ослабляла боеспособность немецкой армии, вносила нервозность в управление войсками.

В Москву поступала информация о пораженческих настроениях в Берлине и среди генералитета вермахта. 29 ноября 1941 г. министр по делам вооружения и боеприпасов Германии Фриц фон Тодт обратился к Гитлеру с призывом: «Мой фюрер, войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна». Фельдмаршал фон Рундштедт (командующий группой армий «Юг») предложил Гитлеру отступить на границу с Польшей и закончить войну с Советами политическим путем. Командующий 3-й танковой группой (с 8 октября 1941 г. — 17-й армией) генерал-полковник Герман Гот высказывал мнение о том, что «нападение на Россию было политической ошибкой и что поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал». Аналогичного мнения придерживались другие генералы вермахта.

Думаю, не требуется большого ума, чтобы понять нелепость заявления о том, что в условиях победоносного завершения Московской битвы Сталин будто бы, вопреки взятым на себя договорным обязательствам не идти на сепаратные переговоры и сделки с Гитлером, стал искать примирения с Германией с целью совместного ведения войны против США и Англии. Неуклюжесть такого утверждения очевидна, какие бы доводы на этот счет ни приводились (ради спасения Отечества, выиграть время, отдышаться и подготовиться, ввести в заблуждение, политический блеф и т.д.). Все эти аргументы притянуты зауши к той реальной обстановке. Они не выдерживают критики по указанным выше причинам, а также еще и потому, что в то время военная угроза на Московском направлении была минимальной. И это Сталину было хорошо известно по докладам военной разведки.

3 марта 1942 г. разведчик Главного разведывательного управления Генерального штаба (агент «Гано») сообщил в Москву, что Германия планирует весной 1942 г. начать наступление в направлении на Кавказ. Для этих целей Берлин достиг договоренностей о направлении на Восточный фронт 16 новых румынских, 22 итальянских, 10 болгарских, 2 словацких дивизий полного состава. 12 марта агент ГРУ ГШ Шандор Радо шифрорадиограммой в Москву передал: «Основные силы немцев будут направлены против южного крыла Восточного фронта с задачей достигнуть рубежа р. Волги — Кавказа, чтобы отрезать армию и население Центральной части России от нефтяных и хлебных ресурсов».

Эти разведывательные факты от надежных и проверенных агентов советской военной разведки немедленно докладывались Сталину. Сообщалось, что с 1 января по 10 марта 1942 г. в планируемый район наступления немцы перебросили 35 дивизий. Всего для наступления Гитлер выставит вместе с союзниками 65 дивизий. Главный удар следует ожидать в направлении Ростов — Сталинград.

Таким образом, военные усилия сторон сосредоточивались на южном крыле советско-германского фронта, на Московском направлении ожидалось относительное затишье. Все это, очевидно, писателю В. Карпову известно. Тогда позволительно спросить: какие же военные причины вынуждали Сталина идти, как написано в «Генералиссимусе», на сепаратные переговоры с Гитлером? Таких причин не было. Другое дело, что в то время могли появиться всякого рода «дезы» о сепаратизме. Например, со стороны Гитлера, который тогда находился как «волк на псарне» и был бы не прочь втянуть Сталина в «игру в кости», чтобы «отдышаться», и если удастся, то сразу убить двух зайцев: посеять рознь между союзниками по антифашистской коалиции, а также исправить ход войны, выиграть время и спасти вермахт от разгрома. «Деза» фюрера с такой целью в тот период была бы кстати.

Что касается Сталина, то он играл тогда победную партию в шахматы. Если бы союзники вняли его просьбе и согласились с ним об открытии второго фронта на Западе, то война могла бы закончиться намного раньше. В этой шахматной партии у советского лидера не было запрограммировано ни компромисса, ни тем более сепаратной сделки с Германией. «Деза» с его стороны на западную тему, видимо, тоже не исключалась, чтобы с помощью ее повлиять на Рузвельта и Черчилля в выполнении их союзнического долга и одновременно сбить с толку Гитлера.

В чем причина того, что В. Карпов пропагандирует мифологию? Причина, видимо, в том, что уважаемый мною автор оказался в плену обнаруженной фальшивки, принял ее за истину и поведал как сенсацию. Трудно сказать, какие у него были замыслы при этом. Очевидно, он хотел как лучше».

Правда, получилось как всегда! Генерал Червов абсолютно прав. Однако этим вопрос о фальшивке не исчерпывается. Необходимо иметь в виду еще и следующее. Прежде всего, общеполитическую ситуацию в отношениях между главами трех основных государств — участников антигитлеровской коалиции, т.е. между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем, особенно между двумя первыми. Именно в этот период, то есть в феврале 1942 г. (как до 19 февраля, так и чуть позже), ситуация была следующей (свидетельствуют подлинные документы личной переписки между Сталиным и Рузвельтом).

Получено 11 февраля 1942 года.

В январе и феврале нами было или будет отгружено 449 легких танков, 408 средних танков, 244 истребителя, 24 Б-25 и 233 А-20. Я сознаю всю важность доставки Вам нашего вооружения в возможно более короткий срок, и все усилия прилагаются к тому, чтобы отправить эти грузы. Имеющиеся здесь сообщения указывают на то, что Вы успешно отгоняете нацистов. Несмотря на трудности, испытываемые нами в настоящее время на Дальнем Востоке, я надеюсь, что мы в ближайшем будущем настолько укрепимся в этом районе, что сумеем остановить японцев. Но мы подготовлены к некоторым дальнейшим неудачам.

Получено 13 февраля 1942 года.

Я очень доволен тем, что Ваше Правительство дало свое согласие принять моего старого и верного друга адмирала Стэндли в качестве Посла Соединенных Штатов. В течение многих лет мы были близкими коллегами, и он пользуется моим полным доверием. Я рекомендую его Вам не только как честного и энергичного человека, но также и как человека, который высоко ценит достижения Советского Союза и восхищается ими. Он, как Вы помните, посетил Советский Союз в прошлом году вместе с г-ном Гарриманом. Со времени возвращения из Москвы адмирал Стэндли уже многое сделал для того, чтобы в Соединенных Штатах лучше понимали положение в Советском Союзе. Я уверен, что с его богатым опытом и знанием тех проблем, которые стоят перед нашими странами, и при Вашем сотрудничестве его усилия еще больше сблизить наши страны увенчаются успехом.

Мое внимание только что было обращено на тот факт, что Советское Правительство разместило у нас заказы на товары и вооружение на сумму, превышающую миллиард долларов, который был предоставлен в распоряжение Советского Правительства прошлой осенью согласно закону о передаче вооружения взаймы или в аренду и на основании обмена письмами между нами. В связи с этим я предлагаю, чтобы по этому же закону второй миллиард долларов был предоставлен в распоряжение Вашего Правительства на тех же самых условиях, на которых был предоставлен и первый миллиард. Если у Вас будут какие-либо другие предложения в отношении условий, на которых второй миллиард долларов должен быть Вам предоставлен, Вы можете быть уверены в том, что эти предложения будут тщательно и благожелательно рассмотрены. Может быть, позднее окажется взаимно желательным пересмотреть финансовые соглашения, которые мы заключаем сейчас, с тем чтобы учесть изменившиеся условия.

Отправлено 18 февраля 1942 года.

Получил Ваше послание с сообщением об очередных поставках вооружения из США за январь и февраль месяцы. Должен подтвердить, что именно в настоящий момент, когда народы Советского Союза и его армия напрягают все усилия, чтобы своим упорным наступлением отбросить дальше гитлеровские войска, выполнение американских поставок, в том числе по танкам и самолетам, имеет важное значение для нашего общего дела, для наших дальнейших успехов.

Отправлено 18 февраля 1942 года.

Подтверждая получение Вашего послания от 13 февраля с.г., я, прежде всего, хотел бы отметить, что разделяю Вашу уверенность, что усилия вновь назначенного Посла США в СССР адмирала Стэндли, которого Вы столь лестно и высоко оцениваете, сблизить наши страны еще больше, увенчаются успехом.

Ваше решение, господин Президент, предоставить в распоряжение Правительства СССР второй миллиард долларов, согласно закону о передаче вооружения взаймы или в аренду, на тех же самых условиях, на которых был предоставлен и первый миллиард, Советское Правительство принимает с искренней благодарностью. В связи с поставленным Вами вопросом я должен сообщить, что в данный момент, чтобы не откладывать решения, Советское Правительство не возбуждает вопроса об изменении условий предоставления Советскому Союзу указанного второго миллиарда долларов и о соответствующем учете крайнего напряжения ресурсов СССР в войне с нашим общим врагом. Вместе с темя полностью с Вами согласен и выражаю надежду, что позднее нами совместно будет определен подходящий момент, когда окажется обоюдно желательным пересмотреть заключаемые сейчас финансовые соглашения с тем, чтобы особо принять во внимание отмеченные выше обстоятельства.

Пользуясь случаем, я хотел бы обратить Ваше внимание на то, что в данное время соответствующие органы СССР при реализации предоставленного СССР займа встречаются с большими трудностями в транспортировке в порты СССР закупленных в США вооружения и материалов. Мы считали бы в данных условиях наиболее целесообразным порядок транспортировки вооружения из Америки тот, который с положительными результатами применяется для транспортировки предметов вооружения из Англии в Архангельск, но которого до сих пор не удалось осуществить в отношении поставок из США. Этот порядок заключается в том, что британские военные власти, поставляющие вооружение и материалы, сами отбирают пароходы, а также организуют погрузку в порту и конвоирование пароходов до порта назначения. Советское Правительство было бы весьма признательно, если бы этот же порядок доставки вооружения и конвоирования пароходов в порты СССР был принят и Правительством США. С искренним уважением И. СТАЛИН.

Сим подтверждается получение Вашего послания от 20 февраля.

Я хочу, чтобы Вы знали, что в соответствующее время мы будем рады пересмотреть с Вами наше соглашение относительно фондов, авансированных нами по закону о передаче вооружения взаймы или в аренду. В настоящий момент самой важной задачей является доставка Вам снабжения. Я распорядился об изучении Вашего предложения о централизации здесь дела поставок вооружения в Россию. Новые вести об успехах Вашей армии нас весьма ободряют. Посылаю Вам свои горячие поздравления в 24-ю годовщину создания Красной Армии. 23 февраля 1942 года.

Совершенно очевидно, что у Сталина не было никакой необходимости обращаться к германскому командованию с какими бы то ни было предложениями, тем более о совместной вооруженной борьбе против США и Великобритании, да еще в целях противоборства мировому еврейству! Тем более в канун 24-й годовщины РККА!

И разве непонятно, что ни при каких обстоятельствах Сталин не подписал бы этот, не столько даже несуразный якобы документ, сколько явно «филькину грамоту»?! Ныне публикуется громадное количество подлинных документов с подлинными подписями и резолюциями Сталина. Сталин всегда ставил на документах резолюции «Согласен (или Утвердить). И. Сталин» (как вариант подписи «И. Ст.») либо же просто «И. Сталин». Причем ставил наискосок в левом верхнем углу, слегка захватывая своей подписью резолюцию и первый абзац (а то и два) текста документа! Посмотрим на образцы подлинной подписи И.В. Сталина за разные годы. Образцы подписей под фотографиями И.В. Сталина можно считать классическими. Они взяты из прижизненных изданий краткой биографии И.В. Сталина и первого тома собрания его сочинений. Та, на которой И.В. Сталин изображен относительно молодым, относится явно ко второй половине — концу 20-х гг. прошлого века, а другая — тоже под фотографией — к 1949 г., а остальные к 1934-1935, 1941-1944 гг.

А теперь сравним с тем, что изображено на якобы подписанном Сталиным документе. Конечно, у нас нет права присваивать себе полномочия эксперта-почерковеда, чтобы делать категорически компетентный вывод о несовпадении образцов подписи Сталина на фальшивке и оригинальных, подлинных документах. Но не заметить этого — шансов нет.

Позволю себе высказать одно предположение — как представляется, оно близко к истине. Если сравнивать подпись на фальшивке с предъявленными подлинными образцами подписи Сталина, то нетрудно будет заметить, что наибольшее сходство обнаруживается с образцом 20-х гг. А почему?

Далее. Адресат — «германскому командованию» — похож на адрес послания чеховского Ваньки Жукова, т.е. «на деревню дедушке»! Понимай, что хочешь. Но при безликом адресате статус «подписанта» в «документе» указан полностью, хотя и неточно?!

Между тем вопросы, затронутые в этом якобы «документе», относятся исключительно к компетенции глав государств, являющихся, по условиям военного времени, также и Верховными Главнокомандующими Вооруженными силами своих государств, По состоянию же на 19 февраля 1942 г. у германского командования уже четыре года и 15 дней был Верховный Главнокомандующий — Адольф Гитлер. Зачем обращаться к безликому адресату «германскому командованию», если и так было ясно, что без Гитлера как Верховного Главнокомандующего никто ничего не решит?! Ведь решать высшие вопросы мировой политики на высшем государственном уровне могут только высшие государственные мужи, а, следовательно, и адресат в таком случае должен был бы быть таким: «Рейхсканцлеру и Верховному главнокомандующему Вооруженными силами Германии, фюреру германской нации Адольфу Гитлеру». Кстати, в таком случае и Сталин должен был бы быть назван как Председатель Совета народных комиссаров и Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами СССР!

А как прикажете расценивать то, что якобы предлагалось с 5 мая объявить перемирие аж до 1 августа, но отвод войск произвести с 1 августа до 22 декабря, то есть в период, когда перемирие закончилось? Предлагать оккупантам без малого три месяца спокойно загорать на солнышке, купаться в русских реках и озерах, грабить оккупированные территории, до последней нитки обирая их население, а не согласных уничтожать? Так, что ли? Ведь гитлеровцы с первых же минут агрессии ясно показали, что пришли уничтожать всех «недочеловеков», то есть славян, евреев, комиссаров и т.п.! И после всего этого дать им возможность тихо и спокойно сложить награбленное и мирно убраться в свой «фатерлянд»? И на все это молча должны были бы взирать советские войска причем в период «исхода» тевтонов в ситуации давно истекшего перемирия? Еще раз приглядитесь к якобы сделанному предложению о якобы перемирии. А приглядевшись, попытайтесь хотя бы самим себе ответить на один вопрос. Мог ли Сталин выступить в роли круглого идиота, который, выдвигая идею о перемирии, предлагает установить его через 65 дней после предложения о нем?! Уж что-что, но историю-то, в том числе историю войн, Сталин знал лучше иного профессора Академии Генерального штаба.

А она, история войн, однозначно свидетельствуето следующем. Если у двух воюющих сторон и возникала потребность в объявлении временного перемирия, то никто и никогда даже и не пытался объявить его через 65 дней после выдвижения предложения о нем! Находящиеся в непосредственном боевом соприкосновении войска за эти 65 дней наломают таких «дров», что потом никакая хитромудрая дипломатия не поможет. Если, конечно, останется, кому мудрить-то! История войн однозначно свидетельствует, что предложения о перемирии всегда подразумевали объявление оного на следующие сутки, но, как правило, на третьи сутки с момента выдвижения предложения. Во Второй мировой войне и этого не происходило — ультиматумы с временным перемирием (скорее, прекращением огня) ограничивались максимум сутками!

Или почему мы должны верить в то, что Сталин написал так: «1). С 5 мая 1942 г. начиная с 6 часов по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 г. до 18 часов»? Владевший русским языком получше многих профессоров русской словесности, Сталин написал бы, если оно, конечно, было бы ему нужно, только следующим образом: «1. С 06 ч. 00 мин. (по такому-то времени, скорей всего было бы использовано понятие среднеевропейского времени, ибо не по Гринвичу же его устанавливать) 5 мая 1942 года объявить перемирие на всем протяжении советско-германского фронта вплоть до 18 ч. 00 мин. (по среднеевропейскому времени) 1 августа 1942 года, в связи с чем прекратить всякие боевые действия сторон». Так или примерно так написал бы подлинный Сталин, если это ему было бы нужно. Кстати, точно так же написал бы и любой, кто в ладах с русским языком.

Или с какой стати должно верить, например, содержанию п. 2 якобы сделанного Сталиным «предложения», в котором говорится: «2). Начиная с 1 августа 1942 г. и по 22 декабря 1942 года германские войска должны отойти на рубежи, обозначенные на схеме № 1. Предлагается установить границу между Германией и СССР по протяженности, обозначенной на схеме № 1»?! Прежде всего, отметим, что с первых же дней войны Сталин принципиально и последовательно преследовал главную цель — полное и безоговорочное восстановление независимости, суверенитета и территориальной целостности СССР в границах по состоянию на 4.00 22 июня 1941 года. Это настолько полно описано в литературе, что нет нужды все повторять. Тем не менее, хотя и гипотетически, но все же рассмотрим этот случай, правда, только с позиций русского языка и логики политического документа.

Во всем мире границы устанавливаются по линии, а не по протяженности, и, следовательно, ни при каких обстоятельствах Сталин и не додумался бы до использования формулировки «Предлагается (зачем это слово, когда сам якобы документ уже назван «Предложение…») установить границу между Германией и СССР по протяженности, обозначенной на схеме № 1». Если бы это и впрямь было нужно Сталину, то этот, с позволения сказать, «пункт предложения» выглядел бы как минихмум так: «2. Установить границу между СССР и Германией по линии…» и далее были бы указаны соответствующие, населенные пункты, а также реки, по которым она пройдет. Однако с абсолютной точностью можно утверждать, что в действительности, если, конечно же, в том была бы хоть какая-то нужда, этот «пункт» имел бы следующий вид: «2. Установить, что с такого-то числа такого-то месяца 1942 г. граница между СССР и Германией будет проходить по линии…» и далее были бы указаны соответствующие населенные пункты, а также реки, по которым она пройдет. О привязке к широте и долготе уж и не говорю…

Если же и далее гипотетически рассматривать этот бред фальсификаторов, то в этот «пункт» якобы «предложений» должны были бы войти следующие формулировки: «После подписания и ратификации соответствующего соглашения об установлении линии границы германские войска должны быть отведены за указанную линию советско-германской границы. Отвод германских войск за указанную линию границы осуществить в период с 00 ч. 00 мин. (по такому-то времени) 1 августа до 00 ч. 00 мин. (по такому-то времени) 22 декабря 1942 года под наблюдением смешанной советско-германской комиссии». Вот это хотя бы минимально соответствовало бы элементарной логике политического документа.

Как минимум, если, конечно, оно было бы нужно ему, Сталин изложил бы этот «пункт» именно так. Но ему никогда и в голову-то не пришло бы написать сле-дующую глупость: «германские войска должны отой-ти на рубежи, обозначенные на схеме № 1», и лишь после этого предлагать установить границу! Глупость потому, что телега тут оказалась впереди лошади. Ибо сначала указывают линию границы, подтверждают ее соответствующим соглашением и его ратификацией и только затем отводят войска, но не на рубежи (ибо это военный термин), а на (за) линию границы!

Кстати, содержание «п. 2», якобы имевшего место «предложения», являет собой прямое свидетельство незнания элементарных основ международного права. Никогда в истории человечества межгосударственные границы не устанавливались (и не устанавливаются) в условиях и тем более на основе только перемирия! Для их установления необходимо заключение Договора о мире или как минимум Соглашения о мире! Только это может быть основой для установления межгосударственной границы! Фальсификаторы же, а вместе с ними и Карпов, решили позабавить весь честной народ тем, что якобы от имени Сталина предложили гитлеровцам отойти на какие-то рубежи, не отдавая при этом, даже хотя бы самим себе, отчета в том, что это чисто военная акция, называемая «развод войск». Но лиха беда начало. Далее, на основе развода войск они предложили установить межгосударственную границу, но при этом и то, и другое умудрились запланировать к осуществлению в условиях уже истекшего перемирия! Ну, стоило ли столь упорно громоздить столь безмозглую конструкцию? Хоть бы вспомнили, например, советско-германский Договор о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г.! А также, что ему предшествовало и как он был оформлен. Быть может, и фальшивка-то получилась бы весомей.

Как можно было не заметить всего этого? Как можно было докатиться до вывода о том, что-де это «сталинские фразы»? Ведь даже самые злобные антисталинисты и то никогда не смели отказывать Сталину в исключительной грамотности и логичности как письменного, так и устного изложений! Это с какого же о бодуна надо было скатиться до вывода, что фантасмагорический бред в виде фразы «германское государство прекратит свое существование на политической карте как таковое» принадлежит перу Сталина?! Тому самому Сталину, который всю войну говорил о том, что «Гитлеры приходят и уходят, а германский народ — остается», а, следовательно, коли есть германский народ — всегда будет и германское государство! Да и кто начинает мирные переговоры с таких глобальных угроз? Хотя бы об этом подумали бы фальфикаторы. Уж если оно и было бы нужно Сталину, то в таком случае он угрожал бы уничтожением самого нацистского режима, а не государства. Что, собственно говоря, он и делал всю войну, о чем и свидетельствует его вышеприведенная фраза!

И в заключение темы — еще об одном важном нюансе. В Советском Союзе никто и никогда не написал бы: «Москва; Кремль 19 февраля 1942 г.». Написали бы так: «Москва, Кремль, 19 февраля 1942 года»! После слова «Москва» должна была бы стоять запятая, а не точка с запятой, после слова «Кремль» — тоже запятая! Испокон веку в Кремле пишут только так!

Завершая тему, еще раз хочу обратить внимание на следующее. Общемировая практика ведения тайных сепаратных переговоров такова, что ни одна из участвующих в них сторон не использует в их процессе какие-либо письменные предписания глав своих государств. То есть формально-то они могут существовать, но никогда и, во-первых, никто их не берет с собой на переговоры и, во-вторых, тем более не показывает их во время переговоров. Причем не столько даже сам документ, сколько сам факт их существования в природе. Тем более этого не делают разведчики. При любых обстоятельствах все держится в памяти и обсуждается устно! На то, собственно говоря, и есть тайные переговоры.

Вспомните хотя бы блестяще, в том числе и по точности воспроизведения событий, показанные в легендарном фильме «Семнадцать мгновений весны» переговоры между Карлом Вольфом и Алленом Даллесом. Абсолютно никаких бумаг ни с той, ни с другой стороны — все только устно. И советской разведке тогда пришлось изрядно, едва ли не до седьмого пота потрудиться, чтобы представить абсолютно неопровержимые документальные доказательства, разоблачающие сам факт таких переговоров, не говоря уж об их яро антисоветском содержании. Что же до реального существа дела, то исключительно осторожный, блестящий конспиратор с колоссальнейшим опытом подпольной, политической и государственной деятельности, более чем очень сильный, по признанию современных ученых, доктор философии политологии — Иосиф Виссарионович Сталин ни при каких обстоятельствах даже и не стал бы рассматривать такой, с позволения сказать, «документ». Ибо это означало бы смертельно убойный компромат против него, Сталина, как лидера СССР. Причем именно тот компромат, смертельная убойность которого проявилась бы, прежде всего, в самом Кремле и едва ли не в самом прямом смысле! Потому что скрыть подобное от остальной части советского партийно-политического руководства было бы невозможно, но узнай оно об этом, то в ту же секунду Сталин был бы арестован и расстрелян без суда и следствия! Охотников до такого в его окружении хватало, как, впрочем, и за рубежом. Сталин никогда не страдал склонностью ни к политическому, ни к просто суициду!

Чтобы окончательно прояснить принципиальную позицию Сталина в подобных ситуациях, позволю себе привести один весьма «родственный» по смыслу и внешним признакам пример. В ноябре 1940 г. с официальным визитом Германию посетил ближайший соратник Сталина — Вячеслав Михайлович Молотов. Перед отъездом в Берлин между ними произошла конфиденциальная беседа, во время которой Иосиф Виссарионович обозначил тематическое содержание тезисов для зондажных переговоров Молотова с нацистским руководством Германии, особенно с Гитлером. Все произошло устно, то есть даже в условиях мира Сталин и то не позволил себе что-либо письменно передавать Молотову. Вячеслав Михайлович собственноручно, по памяти, в полузашифрованном виде на небольшом листке бумаги тезисно набросал все, что сказал Сталин. Сейчас этот клочок бумаги пытаются выдать за некие, едва ли не на грани инструкций, указания Сталина Молотову по организации сговора с Гитлером! А это были всего лишь тезисы для зондажа намерений Гитлера, о чем и свидетельствует подробно, приведенная реакция Сталина на доложенные Молотовым на Политбюро результаты его визита. Этот пример приведен для того, чтобы показать, что даже в отношениях с таким ближайшим соратником, как Молотов, к тому же в условиях мира, Сталин и то ничего не передавал в письменном виде!

Теперь о так называемом «рапорте Меркулова» Сталину, якобы фотокопия которого приведена выше. Это фальшивка. Прежде всего, потому, что затронутые в ней вопросы не входили в компетенцию заместителя наркома внутренних дел СССР В.Н. Меркулова! Это уровень только Сталина — Молотова — Берии!

Например, решение о проведении операции разведки НКВД по воздействию на высшее руководство гитлеровской Германии в целях удержания его от попыток применения химического оружия против советских войск принималось только на уровне Сталин — Молотов — Берия. То есть на уровне трех главных и наиболее полновластных членов Государственного Комитета Обороны. По поручению Сталина Берия лично и устно дал инструкции исполнителю этой операции П. А. Судоплатову, о чем следует говорить с агентом нашей разведки — послом царской Болгарии в Москве Стаменовым. И только лично перед Берией Судоплатов отчитался о проделанной работе, причем, судя по всему, именно устно. Берия же, в свою очередь, также устно доложил об этом Сталину. Подчер-киваю, что это общее правило для таких операций раз-ведки, тем более когда решаемые вопросы выходят на уровень высшей мировой политики.

Общее-то оно общее, но прежде всего следует иметь в виду, что на протяжении всей войны Иосиф Виссарионович Сталин никогда и ни при каких обстоятельствах не вступал в какие-либо тайные, в том числе и сепаратные, переговоры с гитлеровцами. Напротив, на протяжении всей войны он безукоризненно честно со-блюдал взятые перед союзниками по антигитлеровской коалиции обязательства о категорической недопусти-мости такого.

Это вам не Уинстон Черчилль, страдавший испокон веку неизлечимой англосаксонской патологией — непрерывно подличать по принципу «один пишем, два кинжала в уме и три змеи за пазухой»! Ибо только У. Черчиллю и ему подобным, как само собой разумеющееся для человека Запада, могло взбрести в голову следующее. Подписать соглашение с СССР, запрещающее даже попытки вступления в тайные сепаратные переговоры с гитлеровцами, и тут же вступить в тайные переговоры с гитлеровцами о разделе территорий и имущества Советского Союза!

Дальнейший анализ столь полюбившейся В.В. Карпову фальшивки приводит к выводу, что ко всему прочему в ней полностью нарушена атрибутика секретной переписки разведки со Сталиным в годы войны. С 30 июня 1941 г. и до Великого 9 мая 1945 г. советская разведка, в данном случае НКВД, направляла свои сообщения Сталину при жестком соблюдении следующих атрибутов особо секретной переписки. По состоянию на 1942 г. это выглядело следующим образом. В верхнем правом углу документа ставился гриф секретности — в данном случае «Сов. секретно» (изредка встречается «Соверш. секретно»). Сразу после грифа секретности указывался номер экземпляра — выглядело это так:

Экз. №____________________». Сталину, естественно, направлялся первый экземпляр.

Адресат указывался следующим образом:

т. Сталину, т. Молотову, т. Берии» (если документ подписывал не Лаврентий Павлович). В документах той поры, особенно 1941-1942 гг., встречаются и такие формулировки адресата, как, например:

- «ГОСУД. КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР»;

Фамилии указывались следующим образом: «т. Сталину, т. Молотову», «т. СТАЛИНУ, т. МОЛОТОВУ», «тов. СТАЛИНУ, тов. МОЛОТОВУ». Изредка встречается «тт. СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ». То есть указанный в «рапорте» адресат «Товарищу СТАЛИНУ» — не что иное, как фарсовое оформление фальшивки.

Приведенный в фальшивке регистрационный номер — № 1/2428 от 27 февраля 1942 г., в свою очередь, и вовсе способен вызвать ироническую улыбку. Дело в том, что регистрация исходящих в адрес главы государства информационных сообщений велась разведкой отдельно, и, следовательно, указанный номер должен означать его порядковый характер. В свою очередь, это означает, что одна только разведка НКВД СССР с 1 января по 27 февраля 1942 г., то есть всего за 58 дней (во всем мире в любом делопроизводстве регистрация начинается с 1 января и заканчивается 31 декабря) направила Сталину 2428 сообщений! Выходит, что только разведка НКВД направляла ему по 42 сообщения в день?!

Теоретически можно допустить, что день-другой, максимум дней пять из этих 58 суток разведка и впрямь могла направлять по 42 сообщения, но не только Сталину, а всем заинтересованным в ее информации адресатам. Но чтобы 58 дней кряду выдерживать такой бешеный режим — ведь это же почти по 2 сообщения в час и то из расчета круглосуточной работы, чего даже во время войны не было. Да, разведка может добывать громадное количество сведений в сутки, тем более во время войны, однако же далеко не все из них соответствуют требованиям, предъявленным докладу главе государства! Этому уровню соответствует 10, максимум 20% всей добываемой информации. Берия же, как к нему ни относись, был высококлассный профессионал разведки. И за зря бумаги в Кремль не гнал!

В этом якобы регистрационном номере особенно «умиляет», что топорно сварганенная фальшивка должна была бы, по смыслу и духу, относиться к разряду «О.В.», то есть к документам «Особой важности», но ведь у фальшивки-то текущий регистрационный номер, в то время как подобные документы тогда регистрировались по отдельному журналу! А, следовательно, и номер должен был бы быть значительно меньше! Уж что-что, но в вопросах секретного делопроизводства во времена Сталина — Берии царил «железный порядок»!

Не меньшее «умиление» вызывает и «шапка документа» — «ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР» — и подпись под этим якобы документом: «Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР (Меркулов)». Никогда и ни при каких обстоятельствах в годы войны такие документы в адрес Сталина из НКВД СССР не направлялись! Тем более не направлялись на официальных бланках информационные сообщения разведки. Это вообще не было принято в переписке между органами госбезопасности, особенно разведки, и Инстанцией СССР, то есть Политбюро и прежде всего Сталиным. Подобная «шапка» в этом, с позволения сказать, «документе» — одно из наиболее убойных свидетельств того, что перед нами фальшивка. Нет ни одного признака даже минимального соответствия бланкированным документам той поры. В качестве основного признака соответствия должно было бы быть следующее: все атрибуты отправителя должны были быть типографски отпечатаны в левом верхнем углу листа, за исключением конкретной даты и №.

Испокон веку в СССР был принят только один порядок направления информации разведки в Инстанцию: на чистом листе белой бумаги формата А-4 указывалась вся ограничительная атрибутика, адресат, содержание и подпись руководителя органов госбезопасности (разведки), а также дата с регистрационным номером (обычно указывались в левом нижнем углу последнего листа документа). В тех случаях, когда в период войны должны были быть направлены инфор— мационные сообщения разведки для указанного выше адреса, то есть в «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР т. СТАЛИНУ, т. МОЛОТОВУ, т. БЕРИИ», то они подписывались начальником разведки НКВД П.М. Фитиным, формулировка должности которого, вплоть до очередного разделения на НКВД и НКГБ в 1943 г., выглядела так: «Начальник разведуправления НКВД Союза С.С.Р.», либо «Начальник разведывательного управления НКВД Союза ССР (Фитин)». При подписи Фитина адресат документа выглядел следующим образом: «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР (иногда СОЮЗА ССР) т. СТАЛИНУ, т. МОЛОТОВУ, т. БЕРИИ», а чуть ниже— «НКВД СССР — МЕРКУЛОВУ». Именно Фитин как руководитель разведки подписывал большинство сообщений разведки НКВД СССР в адрес Сталина как председателя ГКО. Да в общем-то у Сталина в годы войны и не было другого адреса, кроме как «ГКО, Сталину». Подчеркиваю, что именно Фитин подписывал большинство сообщений разведки, в том числе и по особо важным вопросам.

Именно с этим связан добавочный адресат «НКВД СССР — т. МЕРКУЛОВУ», за которым кроется одна тонкость: Меркулов информировался параллельно как первый заместитель наркома и только. В тех же случаях, когда информация была особо важной, то сообщения подписывал лично Л. П. Берия, формулировка должности которого для подписи выглядела так: «Народный комиссар внутренних дел СССР» или «Народный комиссар внутренних дел Союза С.С.Р.». Если бы то, что, к глубокому сожалению, оказалось принято за чистую монету, и впрямь имело бы место, то документ должен был бы быть подписан в соответствии с вышеуказанными устойчиво действовавшими тогда правилами и уж тем более не выглядела бы нелепой формулировка должности Меркулова «Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР».

Однако даже совокупность вышеприведенных тонкостей явно померкнет на фоне наиболее убойного документального аргумента, который даже в одиночку полностью и безоговорочно разоблачает эту гнусную фальшивку. Вверху якобы подпись Меркулова под якобы документом на имя якобы Сталина, а внизу образец подлинной подписи Меркулова под официальным документом за 1941 г.

Это образец его подписи, стоящей под Директивой № 136/6171 от 24 июня 1941 г. (Директива НКГБ СССР Наркоматам госбезопасности республик, Управлениям госбезопасности краев и областей приграничной полосы о задачах, стоящих перед органами государственной безопасности в условиях военного времени), подлинник которой хранится в ЦА ФСБ.Ф. 12 ос. Оп. 3. Д. 4. Л. 241-242, 252-254. Подчеркиваю, что приведенная выше подпись В.Н. Меркулова взята непосредственно с подлинника директивы, с которой возглавляемые им органы госбезопасности вступили в войну, — при публикации этого документа ЦА ФСБ прямо оговорил его подлинность!

Другие образцы почерка — это личные письма В.Н. Меркулова на имя Л.П. Берии, — взяты из архивного следственного дела в отношении Всеволода Николаевича, как на «сообщника Берии». Документы были приведены на 123-й странице книги А. Сухомлинова «Кто Вы, Лаврентий Берия?» (М., 2003). Их ценность еще и в том, что они дают целостное представление о почерке В.Н. Меркулова, что предоставляет возможность лишний раз убедиться в том, что на использованном В.В. Карповым якобы документе приведена глупо подделанная подпись Меркулова!

Наконец, о второй части сути фальшивки. Мало того что фальсификаторы, а вместе с ними и Карпов, проде-монстрировали вызывающее оторопь пренебрежение к необходимости знания не только истории вообще, но и ее деталей и нюансов. Ко всему прочему они еще и умудрились довести дело до того, что при утверждении, что «Сталин не предал своих евреев», по сути дела, «солидаризировали» Сталина с гнусной нацистской затеей по «окончательному решению еврейского вопроса в Ев-ропе»! В результате, несмотря на все свои реверансы в адрес Сталина и его СССР, Карпов попросту подставил СССР и Сталина не только под обвинения в ярой юдо-фобии, чего у него не было и в помине (см. миф № 5). Одновременно он подставил и Сталина, и СССР под угрозу обвинения чуть ли не в практическом содействии нацистским преступлениям!

В самом деле, надо же хоть чуточку осторожнее и внимательней быть с Историей: «сюрпризы», которые она может преподнести, — непредсказуемы! Ведь за месяц до начавшихся так называемых «переговоров между советскими и германскими разведчиками в г. Мценске», т.е. 20 января 1942 г., прошла хорошо известная по истории Второй мировой войны, но печально «знаменитая» Ванзейская конференция, на которой и был принят план уничтожения евреев в Европе. Обратите внимание на то обстоятельство, что и в этом случае также очень коварно обыгрывается временной фактор: 20 января 1942 г. Ванзейская конференция, а 19 февраля 1942 г. — якобы предложения Сталина германскому командованию о «совместной борьбе с мировым еврейством». В момент, когда стряпалась эта фальшивка, а происходило это явно в 1998-1999 гг., уже было известно, что СССР еще в начале 1942 г. точно знал о Ванзейской конференции и ее бесчеловечных решениях — это были материалы британской разведки, которые по каналам «кембриджской пятерки» попали в Москву.

Карпов же увязал фальшивку о переговорах с аналогичной чудовищной ложью о некоем соглашении между НКВД и гестапо от 11 ноября 1938 года. Соответственно выходит, что, в том числе и с помощью Карпова, должно было «ненавязчиво» сложиться впечатление, что-де Сталин все точно знал и тем не менее, как и в 1938 г., вполне осознанно вступил в переговоры с гитлеровцами с позиций оголтелой юдофобии! Чем он на самом-то деле отнюдь не страдал и чего не было в действительности, да и быть не могло по определению! По поручению Сталина НКВД СССР 6 января 1942 г. впервые опубликовал официальный документ-ноту «О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях». Весь мир тогда узнал о «страшной резне и погромах, учиненных в Киеве немецкими захватчиками» против евреев. Кроме того, в ноте сообщалось и о других кошмарных по изуверству массовых убийствах безоружных и беззащитных евреев. Такова была официальная позиция СССР, Сталина и подчиненного ему НКВД. Позиция подлинно гуманистическая, принципиальная, государственная. Сталин никогда не забывал о временно попавших в беду советских гражданах и делал все, что в его силах, чтобы облегчить их положение.

Интересно, каким же образом, тем более в свете только что приведенного факта и на фоне всего вышеизложенного, у Сталина должна была (и должна ли была) зародиться мысль о совместной с гитлеровцами борьбе против мирового еврейства?! Ведь даже только сама попытка предложить гитлеровцам такую сделку уже означала бы смертельнейший компромат против него, Председателя Государственного Комитета Обороны и Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР Иосифа Виссарионовича Сталина! Потому как, попади такая информация в руки гитлеровцев, то уж это-то зверье точно использовало бы столь бесценный компромат в целях разрушения и ликвидации даже тени намека на антигитлеровскую коалицию! Уж им-то хорошо было известно, какое сильнейшее влияние на правительственные и вообще правящие круги США и Великобритании имеет еврейское лобби.

В действительности же, не являясь ни антисемитом, ни тем более юдофобом, Сталин с первых месяцев войны включил в борьбу против Германии «еврейский фактор». Уже 24 августа 1941 г. в открытом эфире Московского радио состоялся первый радиомитинг представителей еврейского народа, который разоблачал злодеяния гитлеровцев на советской территории и призывал евреев к активной борьбе с врагом. С этого начинается предыстория Еврейского антифашистского комитета, который стал организационно оформляться в дни нашего славного контрнаступления под Москвой — 15 декабря 1941 г. на пост председателя ЕАК была предложена и утверждена кандидатура С. М. Михоэлса, а его ответственным секретарем стал Ш. Эпштейн. А 5 февраля 1942 г. уже были рассмотрены и утверждены предложения о функциях, структуре и задачах ЕАК, в числе которых числились следующие: «во-первых, средствами пропаганды просоветски настраивать мировую общественность, установив контакты с еврейскими международными организациями, и, во-вторых, привлечь в Россию широкий поток западной помощи».

Любой миф, любая фальсификация, любая ложь в своей основе всегда имеют какой-то реальный факт. Другое дело, конечно, что в их рамках, он, естественно, будет сильно «передернут», вплоть до принципиального искажения. Именно так и произошло в рассматриваемой нами истории. Весной 1942 г. в оккупированном гитлеровцами Мценске приземлился направлявшийся в г. Елец советский военно-транспортный самолет. На его борту находился вновь назначенный командующий 48-й армией генерал-майор А.Г. Самохин, следовавший к новому месту службы. Пилоты и пассажиры самолета попали в плен. В годы войны подобное было отнюдь не редкостью — такие случаи имели место и у наших, и у гитлеровцев, и у союзников обеих сторон. И потому можно было бы и не акцентировать внимание на этом случае, если бы не одно «но»: генерал-майор А.Г. Самохин до войны был советским военным атташе в Югославии и под псевдонимом «Софокл» возглавлял «легальную» резидентуру ГРУ в Белграде. Более того, после недолгого — с июля по декабрь 1941 г. — командования 29-м стрелковым корпусом и пребывания в должности заместителя командующего 16-й армией по тылу, в декабре 1941 г. Александр Георгиевич Самохин снова был переведен в ГРУ. Сначала он был помощником начальника, а затем — до 20 апреля 1942 г. — начальником 2-го Управления ГРУ.

Таким образом, в гитлеровский плен угодил в прошлом высокопоставленный советский военный разведчик. Вот это и есть подлинный факт, и без того явно искаженные слухи о котором, по злой воле фальсификаторов, были вторично искажены и на этот раз практически до полной неузнаваемости! Ну, а прилепить к нему еще и дополнительные, якобы оттеняющие его достоверность компоненты — и вовсе проще простого. Чего-то убавили, чего-то прибавили и — на тебе, ничего не желающее знать и выяснять, но якобы просвещенное «демократическое мнение», новую фальшивку про нехорошего Сталина! Вот, собственно говоря, и ответ, в частности, на вопрос, почему якобы имевшие место советско-германские тайные переговоры между представителями разведок обеих сторон и «произошли» в начале 1942 г. и именно в г. Мценске! Между тем история пленения генерал-майора А.Г. Самохина оставляет отчетливо двойственное впечатление. Во-первых, из-за того, что разнятся в деталях версии истории его пленения. Например, в изложении военного историка Виктора Александровича Миркискина она звучит так: «На пути к новому месту службы его самолет приземлился в оккупированном немцами Мценске вместо Ельца». То есть понимай, как хочешь, то ли действительно по ошибке пилотов приземлился там, то ли умышленно, в том числе и злоумышленно, то ли еще что-то. В свою очередь, авторы обширного справочника «Россия в лицах. ГРУ. Дела и люди» и вовсе пошли странным путем. На одной странице они указывают, что Самохин «…из-за ошибки пилота попал в плен к немцам». Казалось бы, однозначная версия… Однако через двести страниц после этого утверждения те же авторы, очевидно, не моргнув глазом, сообщили, что Самохин «…вылетел в Елец, но летчик потерял ориентировку, и самолет был подбит над расположением немцев. Самохин был пленен». А теперь не сочтите за труд согласиться, естественно, по здравому размышлению, что просто приземлиться не там, где надо, это одно, по ошибке пилота приземлиться не там, где следовало бы, другое, но совсем иное — совершить вынужденную, аварийную посадку из-за того, что самолет был подбит, так как летчик сбился с курса.

Едва ли наличие трех версий способствует установлению истины. Да и, откровенно говоря, трудно поверить в то, что при посадке, например, днем летчики не заметили, что садятся-то они на немецкий аэродром: как минимум пара-тройка самолетов на аэродроме стояли, а намалеванные на них кресты люфтваффе были хорошо видны издалека. К весне 1942 г. наши летчики вдоволь нагляделись на них. Так что в отношении первых двух версий немедленно возникает вопрос: почему летчики, которые не могли не заметить, что садятся на гитлеровский аэродром, не попытались развернуться и улететь подальше от немцев?!

Единственное, что могло бы снять этот вопрос, это факт ночного полета. Но в этом случае непременно вмешается иное обстоятельство. Дело в том, что в годы войны перелеты командующих армиями и фронтами осуществлялись в сопровождении, как правило, минимум звена истребителей, то есть трех самолетов-истребителей. Тем более, если этот полет осуществлялся из Москвы, да еще и с документами Ставки (если верить этим версиям). Мера, как это и так понятно, далеко не лишняя, тем более на войне.

Тогда спрашивается, каким же образом истребители допустили такое? Еще более острым этот вопрос становится для третьей версии: как могло случиться, что наши истребители, а ведь это же боевые летчики, допустили, чтобы пилот подопечного самолета хрен знает куда полетел, к тому же оказался еще и подбит над занятой немцами территорией?! Нет, что-то тут не то с этими версиями. Во-вторых, как уже после войны — в 1964 г. — утверждал бывший начальник штаба 48-й армии, впоследствии Маршал Советского Союза Сергей Семенович Бирюзов, «немцы захватили тогда, кроме самого Самохина, документы советского планирования на летнюю (1942 г.) наступательную кампанию, что позволило им своевременно предпринять контрмеры». В том же году Бирюзов погиб в странной авиакатастрофе во время визита в Югославию. Авторы упомянутого выше справочника о ГРУ утверждают примерно то же самое — «противник овладел оперативной картой и директивой СВГК».

Если принять на веру эти две версии, то, исключив более или менее оправданное нахождение при Самохине оперативной карты, немедленно упремся в удручающий вопрос. Почему у вновь назначенного командующего всего лишь армией на руках оказались по определению особо секретные документы — директива Ставки Верховного Главнокомандующего и документы советского военного планирования на летнюю кампанию 1942 г.?! Ведь принципиально-то директивы Ставки адресовались командующим направлениями и фронтами. Но не армий же! А у Самохина не просто директива Ставки, а «документы советского планирования на летнюю (1942 г.) кампанию»! Мягко выражаясь, это же не его уровень, чтобы, как поется в известной песне, «знать за всю Одессу»!? Да и Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин был отнюдь не столь уж прост, чтобы таким образом пересылать свои директивы. В годы войны чрезвычайно жестко соблюдались правила секретной переписки, тем более между СВГК и фронтами, армиями и т.д. И без того всегда секретная фельдъегерская служба осуществляла перевозки секретных документов между Ставкой и фронтами под особой вооруженной охраной НКВД (с 1943 г. — СМЕРШа). Однако самое удручающее начинается при попытке дать ответ на поставленный выше вопрос в зависимости от версии пленения Самохина.

Диапазон ответов действительно удручающе неприятен из-за своей широты. От неизбежных подозрений, что тем самым проводилась (кем и с какой целью?) какая-то военно-разведывательная операция — право на это дает богатая подобными примерами история изощренного противоборства разведок в двух мировых войнах XX века. До преступной халатности, не исключая и игры под нее, что, к сожалению, и тогда было отнюдь не редкостью. Предположим самый безобидный вариант. Допустим, что летчик действительно сбился с курса и попал в зону досягаемости средств немецкой ПВО. Но что в это время делали истребители прикрытия? Самолет был подбит и, предположим, под принуждением истребителей люфтваффе, что, естественно, резко обостряет указанный выше вопрос в отношении наших «соколов», в результате вынужден был произвести аварийную посадку на вражеском аэродроме. Но в таком случае уместно поставить следующий вопрос. Почему профессиональный разведчик и командующий армией не уничтожил особо секретные документы Ставки?! Ну, ведь не чемодан же с документами у него был на руках? Всего-то пакет да карта. Под какую же категорию халатности, да и халатности ли вообще, прикажете отнести этот вариант?!

Сомнения же в том, что халатность ли то была вообще, к сожалению, укрепляют следующие факты. В 2005 г. из печати вышла очень интересная книга В. Лота «Секретный фронт Генерального штаба. Разведка: открытые материалы». 410-я и 411-я страницы этой книги посвящены судьбе генерала А. Г. Самохина. Уж и не знаю, как такое могло случиться — ведь, судя по всему, В. Лота очень хорошо осведомленный в истории военной разведки автор, — но с первых же строк, посвященных судьбе А.Г. Самохина, уважаемый коллега прямиком вводит в оторопь. В. Лота указывает, что перед назначением в середине апреля 1942 г. на должность командующего 42-й армией Самохин занимал пост начальника Информационного отдела ГРУ — помощника начальника ГРУ и тут же добавляет, что находился на службе в военной разведке всего около двух месяцев! Но это полный нонсенс! Самохин еще до войны проходил службу в военной разведке и являлся резидентом ГРУ в Белграде. Да и новичков на такие посты в ГРУ никогда не назначали: центральный аппарат такого солидного ведомства, как советская военная разведка, — это же не контора по продаже мороженого, чтобы запросто так новичка поставить на должность начальника Информационного отдела ГРУ — помощника главы ГРУ. Следовательно, если учесть служебную биографию А.Г. Самохина в первые полгода войны, то необходимо было указать, что эти самые «около двух месяцев» Самохин служил в центральном аппарате военной разведки, а не вообще в системе ГРУ. Так, очевидно, было бы правильней, хотя и это неточно, ибо на те посты он был назначен в декабре 1941 г. и, следовательно, к моменту назначения на пост командарма шел уже пятый месяц его пребывания в должности помощника начальника ГРУ — начальника 2-го Управления (а не Информационного отдела) ГРУ.

А.Г. Самохин был назначен командующим не 42-й армией, действовавшей под Харьковом, т.е. на Юго-Западном фронте, а 48-й армией Брянского фронта. Разница все-таки есть особенно, если учесть, что никакой 42-й армии под Харьковом не было. Да и фронты по названиям принципиально разнятся. В. Лота утверждает, что вначале А.Г. Самохин прилетел в штаб фронта, правда, не указывает какого. Если исходить из его утверждения о Харькове, то получается несуразица — что ему было делать в штабе ЮЗФ, если он назначен командармом на Брянский фронт?! Если же отнестись к словам В. Лоты всерьез, то и вовсе получится нечто зловещее. Потому что, по его утверждению, в штабе фронта он получил какие-то указания, затем был пересажен на другой самолет и после этого угодил в плен…

Однако в данном случае нецелесообразно относиться к словам В. Лоты всерьез, потому как А.Г. Са-мохин летел все-таки на Брянский фронт, а не на ЮЗФ. Если посмотреть на карту, то сразу же возникнет вопрос о том, как можно было угодить в Мценск, имея целью назначения Елец?! Расстояние между ними свыше 150 км! Полет на Елец, тем более из Москвы, фактически строго на юг, полет на Мценск — на юго-запад, в направлении на Орел.

Из-за этого странного залета Самохина Ставка Верховного Главнокомандования вынуждена была отменить а свое решение от 20 апреля 1942 г. о проведении в начале мая того же года силами двух армий и танкового корпуса н операции на Курско-Льговском направлении с целью овладения Курском и перерезания ж.д. Курск-Льгов (История Второй мировой войны. М., 1975. Т. 5. С. 114). И, возможно, это одна из тех роковых предпосылок трагедии наступления под Харьковом, потому как одну из тех двух армий, что должны были наступать на Курск, должен был возглавить Самохин. Кстати говоря, судя по всему, у него на руках находилась Директива СВГК от 20 апреля 1942 г. об упомянутом выше наступлении на Курск (и Курск — Льгов), а вовсе не документы советского военного планирования на всю весенне-летнюю кампанию 1942 г., как об этом обычно пишут.

Согласно утверждению В. Лоты, судьба А.Г. Самохина прояснилась уже после Сталинградской битвы. Однако если исходить из его же слов, то уж больно странно она прояснилась. С одной стороны, он указывает, что Самохин числился пропавшим без вести с 21 апреля 1942 г., с другой, сообщает, что лишь 10 февраля 1943 г. Главное управление потерь личного состава РККА издало приказ № 0194, согласно которому Самохин был определен пропавшим без вести, что, согласитесь, не вносит никакой ясности. Потому что если приказ был издан только 10 февраля 1943 г., то выходит, что с 21 апреля 1942 г. судьба Самохина вообще не была известна ни так, ни сяк, даже для того, чтобы зачислить его в список пропавших без вести. А это уже сверхстранно. Пропажа командующего армией, тем более вновь назначенного, это ЧП высшего разряда! Это то самое ЧП, из-за которого Особые отделы и зафрон-товая разведка мгновенно становились на уши и как минимум ежедневно отчитывались перед Москвой о результатах поисков пропавшего. Это же не шутка — пропал командующий армией, еще несколько дней назад являвшийся очень высокопоставленным сотрудником ГРУ! Естественно, об этом немедленно было доложено Сталину и, уж поверьте, соответствующее строгое ука-ш зание органам госбезопасности и всем звеньям военS' ной разведки немедленно выяснить судьбу командарма Верховный тут же отдал.

В. Лота же сообщает, что в ходе Сталинградской битвы был захвачен некий старший лейтенант вермахта, который на допросах поведал, что он принимал участие в допросах генерал-майора Самохина, особо подчеркивая при этом, что-де «самолет которого по ошибке приземлился на захваченном немцами аэродроме». А ему-то что за смысл был подчеркивать именно это? Со слов этого лейтенанта вермахта Самохин якобы скрыл свою, как указывает В. Лота, «непродолжительную службу в Главном разведывательном управлении Красной Армии, выдал себя за армейского генерала, служившего всю жизнь в войсках, на допросах вел себя достойно. Ничего особенного немцам не сообщил, ссылаясь на то, что был назначен на должность в середине марта и только что прибыл на фронт».

Трудно сказать, заметил ли В. Лота явную несуразицу в своих словах или нет, но выходит, что в абвере сидели круглые идиоты! Да, как и вермахт, абвер потерпел сокрушительное поражение — советские органы госбезопасности (как разведка, так и контрразведка) и ГРУ вчистую выиграли тот смертельный поединок на невидимом фронте. Заслуженно же гордясь этим непреложным фактом, не следует тем не менее полагать, что абвер состоял сплошь из идиотов. Это была одна из сильнейших военных разведок мира времен Второй мировой. И если в плен попадал советский генерал, тем более вновь назначенный командарм, то абвер тоже стоял на ушах, пытаясь выжать из такого пленника максимум сведений. Более того, о пленении генералов и тем более командующих армиями немедленно докладывалось в Берлин. И если войсковых абверовцев Самохин еще мог надуть, то центральный аппарат абвера — никогда! Все документы, в том числе и личные, были при нем, и кактолько в Берлине получили спецсообщение о пленении вновь назначенного командарма 48-й армией Брянского фронта генерал-майора А.Г. Самохина, там тут же проверили его по своим материалам учета советского генералитета, и ложь тут же вылезла наружу. Самохин практически немедленно был идентифицирован как бывший резидент советской военной разведки в Белграде! С опознанием по фото, так как любая военная разведка тщательно собирает фотоальбомы на всех военных разведчиков, тем более тех государств, которые считает своим противником. А Самохин был официальным военным атташе СССР в Белграде и, естественно, его фото было в абвере.

Так что Самохин, по словам того лейтенанта вермахта, именно потому ничего особенного не сообщил немцам на первом-втором допросах, что его тут же переправили в Берлин. Это совершенно естественная, нормальная практика действий военной разведки. И не только абвера — наши, кстати говоря, точно так же поступали и таких важных пленных немедленно отправляли в Москву. Да в общем-то разоблачить его ложь абверовцам было легко еще и потому, что все личные документы у Само-хина были при себе. В том числе и приказ о назначении на должность командарма 48-й и предписание Ставки прибыть и вступить в должность 21 апреля 1942 г. Так что едва ли он продержался со своей ложью более часа — собственные документы его же и уличали.

Но тут дело еще и в другом. Того лейтенанта вермахта, что участвовал в допросах Самохина, допрашивали уже после Сталинградской битвы. Она закончилась

2 февраля 1943 года. Но почему тогда с 10 февраля 1943 г. он, согласно упомянутому выше приказу № 0194, был зачислен в списки без вести пропавших?! И почему этот приказ был отменен лишь 19 мая 1945 г., если еще сразу после Сталинградской битвы стало известно, что с ним произошло?! При всем том, что страшная война еще продолжалась, неразберихи в документах наподобие той, что творилась в первые месяцы войны, уже не было, во всяком случае, в тех масштабах, что тогда имели место. Не говоря уж о том, что это все-таки был генерал-майор, командарм, а их учет велся (и ведется) отдельно. В. Лота же объясняет отмену этого приказа № 0194 от 10.11.1943 г. лишь 19 мая 1945 г. тем, что только тогда выяснилось, что же произошло с Самохиным…

Столь быстрая отмена приказа от 10.02.1943 — уже 19 мая 1945 г. — для победного мая 1945 г. явление фантастическое: всего-то через 10 дней после Победы!? Тогда из плена были освобождены миллионы наших соотечественников и чтобы вот так быстро провернулись бы шестеренки скрипучего механизма кадрового учета в армии?! Да ни в жисть! И не потому, что там сидели злодеи-истуканы. А всего лишь потому, что для того, чтобы отменить такой приказ, был необходим целый ряд действий. Прежде всего, Самохин должен был сначала пройти через фильтрацию советской контрразведки и полностью быть опознан и идентифицирован именно как Самохин. Затем быть доставлен в Москву, проверен по всем материалам и только тогда, по логике кадровой работы того времени да с учетом всей особой его специфики, мог быть отменен такой приказ. Аза десять дней после Победы — это уже даже для генерала чересчур скоро. Тем более, если вспомнить те факты, что касаются дальнейшей судьбы Самохина в плену и после освобождения из плена. Как утверждают авторы упоминавшегося выше справочника о ГРУ, в плену Самохин вел себя достойно, в мае 1945 г. был освобожден советскими войсками. По прибытии в Москву был арестован, а 25 марта 1952 г. был приговорен к 25 годам ИТЛ. В. Лота и вовсе сообщает фантастику, что-де 2 декабря 1946 г. Самохин был уво лен в запас, а 28 августа — без указания года — приказ об увольнении был отменен, Самохин был зачислен слушателем Высших академических курсов при Военной академии Генерального штаба, что уж и вовсе ввергает в «штопор» недоумения. Упоминавшийся историк Миркискин и вовсе указывает, что после возвращения на Родину судьба Самохина не известна.

Между тем авторы справочника о ГРУ указали, что в мае 1945 г. генерал Самохин был доставлен из Парижа(?) в Москву. Советские войска Францию не освобождали, и на территории этой прекрасной страны их не было. Там была только советская военная миссия. Следовательно, если его освобождали именно советские войска, то, надо полагать, если это произошло в мае 1945 г., сие радостнейшее для узника гитлеровского концлагеря Самохина имело место на территории Германии. Вот тут-то и спрашивается, почему его доставили в Москву именно из Парижа, где была всего лишь советская военная миссия?! Наши генералы, бывало, и впрямь пороли откровенную дурь, но ведь не настолько же они сдурели в эйфории Победы, чтобы после освобождения всей Европы от фашизма вызволенного из гитлеровского плена соотечественника-генерала вывозить в Москву через Париж?! От Берлина до Москвы, как ни крути, путь короче. А вот если и впрямь Самохина вывозили из Парижа, то тогда действительно худо. Ведь гитлеровцы свозили туда всех более или менее значимых военнопленных, особенно из числа разведчиков, для организации разведывательно-дезинформационных игр против советской разведки и советского военного командования.

Необходимо учесть, что на 1942 г. приходятся и массовые провалы агентуры советской военной разведки в Европе, в том числе в Германии, особенно «Красной капеллы»(прежде всего, «Отто» -Леопольд Треппер, «Кент» — Анатолий Гуревич и другие), а также на Балканах. Не следует забывать, что Самохин возглавлял 2-е Управление ГРУ и потому знал чрезвычайно много и о многих.

За годы Великой Отечественной войны в плену у гитлеровцев оказались 83 генерала Красной Армии. 26 из них погибли по разным причинам (расстреляны, убиты лагерной охраной, умерли от болезней и истощения). Оставшиеся 57 человек после Победы были депортированы в СССР. Из них 32 человека — репрессированы: 7 повешены по делу Власова, 17 расстреляны на основании приказа Ставки № 270 от 16 августа 1941 г. «О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий», 8 генералов за «неправильное» поведение в плену были приговорены к различным срокам заключения. Оставшихся 25 человек после более чем полугодовой проверки оправдали. Некоторых генералов оставили на действительной военной службе, как, например, бывшего командующего 5-й армией КОВО М. Потапова и других. А некоторых уволили по состоянию здоровья: гитлеровский концлагерь — не санаторий Министерства обороны.

То есть без малого 44% генералов оправдали, причем для этого потребовалось чуть более полугода. Следовательно, ни о какой кровожадности СМЕРШа или сталинского правосудия речи быть не может. Тем более что еще 14/о (8 чел.) жизнь была сохранена — они получили различные сроки заключения. В числе этих 8 чел. (14%) — генерал Самохин. Но вот ведь что удивительно. Арестовали-то его в том же мае 1945 г., а вот к 25 годам ИТЛ приговорили только 25 марта 1952 года! То есть Самохин находился под следствием без малого 7 лет! И как ни относись к органам госбезопасности, но ведь совершенно же очевидно, что случай с Самохиным был из разряда «трудных орешков». Явно велась трудоемкая, кропотливая проверка, в результате которой что-то удалось установить, а что-то — и нет. Оттого-то и приговор не расстрельный.

Ну ладно бы драматическая одиссея генерала Самохина на том и закончилась бы. Не успели саркофаг с телом Сталина поставить в Мавзолей, как уже в мае 1953 г. приговор в отношении Самохина был отменен! И тогда же, в мае 1953 г., генерал Самохин был реабилитирован! Кстати говоря, В. Лота обосновывает факт реабилитации А.Г. Самохина материалами допроса того самого старшего лейтенанта вермахта, попавшего в советский плен в ходе Сталинградской битвы. На тот период времени столь быстрая отмена приговора — поразительный факт. Это ж какую немыслимую скорость действий придали аппарату правоохранительных органов постсталинского СССР!?

Но если уж не только был отменен приговор в отношении Самохина, но и имела место реабилитация генерала, что, по состоянию-то на май 1953 г., вообще неслыханное дело, тем более в отношении военных, то почему же генерала не восстановили на военной службе? Ведь его определили на должность всего лишь старшего преподавателя общевойсковой подготовки военной кафедры МГУ! Да, можно предположить, что такое решение было принято по медицинским показателям, но дело-то в том, что Самохину-то тогда было всего пятьдесят один год (1902 г.р.) и его, как и иных освобожденных из плена и реабилитированных, можно было спокойно подлечить, а затем восстановить на действительной военной службе. По генеральскому-то статусу вылечили бы экстра-классом! Так было, например, с Потаповым. Ан -нет, из тюрьмы вытащили и в старшие преподаватели на военной кафедре МГУ! Понимаете, в чем весь фокус? С одной стороны, «реактивная» скорость выдергивания Самохина из ГУЛАГа и его реабилитации — со дня похорон Сталина прошло всего 2 месяца и 25 дней(!), а с другой — тут же спихнули на гражданку.

Получается, что кто-то очень пристально следил за делом Самохина, но при Сталине ничего сделать не мог, но едва только вождя отправили на тот свет, так тут же Самохина выдернули из ГУЛАГа, приговор отменили, да еще и реабилитировали, но спровадили все-таки на гражданку. Что он такого знал, кто за его делом так пристально наблюдали, почему этот «кто-то» был настолько влиятельным, что смог мгновенно выдернуть его из ГУЛАГа, да еще и реабилитировать менее чем через три месяца после похорон Сталина?! Правда, воздухом свободы Самохину осталось дышать всего два года — 17 июля 1955 г. он скончался. Естественно, по-человечески искренне жаль, что генерал Самохин в 53 года ушел из жизни. Тем более жаль, если учесть, что многие узники гитлеровских концлагерей, а также отбывавшие в те времена наказания в советской пенитенциарной системе дожили до наших дней.

Однако на следующий, 1956-й, год пришелся первый взрыв оголтелого антисталинизма хрущевского «розлива» — покатилась грязная волна безмозглых обвинений Сталина, в том числе и за трагедию 22 июня 1941 года с одновременным, но не менее огульным и глупейшим обелением всего генералитета. Одновременно с подачи Хрущева пошла болтовня о неких, якобы предпринимавшихся Сталиным попытках вступить в сепаратные переговоры с Гитлером на условиях уступок. Посмотришь на эту хронологию и невольно задумаешься — не слишком ли «своевременно», так сказать, в превентивном порядке, ушел (или «ушли») из жизни бывший высокопоставленный военный разведчик, но так и не вступивший в должность командарма 48-й генерал-майор Самохин?! И дума эта будет тем более печально удручающей, если ее наложить как на хронологию войны, так и некоторые события лета 1953 г.

Если возвратиться к факту пленения Самохина, то с удивлением узнаешь, что вскоре после того, как при о странных обстоятельствах он угодил в плен к немцам, Ј советские летчики перехватили немецкий самолет, у пассажиров которого была захвачена документация о планах проведения летней (1942 г.) кампании германской армии. Считается, что-де «Москва либо извлекла неправильные выводы из них, либо вовсе их проигнорировала, что привело к поражению советских войск под Харьковом». Получается-то нечто вроде того, что состоялся некий обмен посланиями о планах на летнюю кампанию 1942 г.! При этом зловещее значение приобретает нижеследующий факт.

Уже после войны на допросе у американцев экс-глава нацистской внешнеполитической разведки Вальтер Шелленберг показал следующее. С его слов «весной 1942 г. один из японских морских офицеров в беседе с германским ВАТ в Токио затронул вопрос о том, не пошла бы Германия на почетный мир с СССР, в чем ей могла бы посодействовать Япония. Об этом было доложено Гитлеру». Зловещее значение этого факта проявляется прежде всего во времени его свершения — весна 1942 г.

С одной стороны, поневоле складывается впечатление, что это была серьезная провокация, рассчитанная на то, чтобы вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции (японцы, кстати говоря, то же самое затеяли еще и весной 1943 г.), в первую очередь между СССР и США. Но, с другой-то, почему она должна была, во-первых, совпасть по времени с обоими странными залетами наших и гитлеровских высокопоставленных офицеров с важнейшими документами на руках. И почему это оказалось связанным с катастрофами наших войск под Харьковом и в Крыму?

Во-вторых, почему в связи с этим едва ли не автоматически реанимируется сценарий тройственного военно-геополитического заговора с участием германских, советских (во главе с Тухачевским) и японских высокопоставленных военных?! Ведь ликвидированный еще в 1937 г. заговор советских генералов предусматривал сепаратное перемирие и переворот в стране в условиях военного поражения! Кто бы объяснил, что за всем этим стоит?

Особенно если учесть, сколь настойчиво добивался СССР после войны возможности допросить того же В. Шелленберга. А бывшие союзники мало того что мешали этому, так еще в конце концов устроили бывшему обершпиону рейха «ураганный рак», в результате которого он весьма быстро «дал дуба», не дождавшись страшившей в первую очередь союзников заслуженной встречи с советскими чекистами.

Наконец, как свидетельствуют факты, Самохин действительно имел некоторое отношение к грандиозной катастрофе наших войск под Харьковом в 1942 году. Формально до поразительно напоминающего трагедию 22 июня поражения под Харьковом наши войска «доблестно» довели Тимошенко и печально знаменитый кукурузник-троцкист Хрущев. Но дело в том, что Тимошенко и Хрущев заранее, еще в марте 1942 г., знали, что гитлеровцы нанесут удар на южном фланге. А источником их знания об этом был именно Самохин! В марте 1942 г. в Москву с фронта прилетел однокашник Самохина по академии, начальник оперативной группы Юго-Западного направления генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян (впоследствии Маршал Советского Союза). Баграмян, естественно, посетил ГРУ и от своего знакомого — Александра Георгиевича Самохина, являвшегося уже начальником 2-го Управления ГРУ, узнал разведданные о планах гитлеровцев на лето 1942 г. Вернувшись на фронт, Баграмян поделился этой информацией с Тимошенко и Хрущевым — ведь они были его прямыми начальниками. Тимошенко и Хрущев тут же бодро пообещали Сталину, что разгромят гитлеровцев на Юге, выпросив под обещанный успех огромные силы. Но, увы: угробив массу людей и техники, потерпели сокрушительное поражение.

Ну а теперь самое время сравнить. Следствие по делу Самохина длилось семь лет. Хотя с другими разобрались достаточно быстро и 25 генералов были реабилитированы еще при Сталине в течение полугода. Но едва только вождя не стало, Самохина немедленно выдирают из ГУЛАГа, отменяют приговор, реабилитируют, но выпихивают на гражданку, и через два года Самохина уже нет. Скорость свершения этих событий просто немыслимая для того времени, ибо тогда наверху шла ожесточенная грызня за освободившийся престол и в принципе-то мало кому было дело до реабилитации одного из многих.

Ну, так ведь и это еще не все. По сфальсифицированному Хрущевым делу против Берии, еще 26 июня 1953 г. без суда и следствия незаконно убитому Лаврентию Павловичу задним числом нагло пытались «пришить» обвинение в том, что он якобы готовил поражение советских войск на Кавказе. А ведь к подступам к Кавказу гитлеровцы прорвались в огромной мере благодаря «доблестному» командованию Тимошенко и Хрущева Харьковской операцией.

И что в таком случае и в этом свете должны означать факты беспрецедентно скорой отмены сурового приговора Самохину, его реабилитации, но выпихивания его на гражданку вместе с невероятно ускорившимся для 53-летнего человека уходом из жизни накануне разнузданной вакханалии гнусных обвинений в адрес Сталина?! Должно ли это означать, что сидевший в ГУЛАГе Самохин был чрезвычайно опасным свидетелем для кого-то на самом верху и именно поэтому его срочно и выдернули оттуда, а затем, реабилитировав, отправили на гражданку. Где всего-то через два года он скончался. В 53 года? Если дальше рассуждать таким образом, то выходит, что кто-то наверху чрез-вычайно опасался, что возвратившийся на Лубянку Берия — он ушел оттуда в конце 1945 г. из-за пере-груженности работой по атомному проекту — быстро установит то, что следствие не смогло или не захотело установить в течение почти семи лет. А затем в соответствии с законом использовать эти данные для наказания подлинных виновников военных поражений.

Так вот, не связана ли вся эта история с возникновением только что проанализированного мифа?! Особенно в его общей форме — о якобы предпринимавшихся Сталиным попытках вступить в сепаратные переговоры с Германией на условиях уступок. Тем более что на эту тему породили еще парочку мифов. Ведь получается какая-то глубоко эшелонированная клевета по одному и тому же вопросу. А такое, как правило, неслучайно…