Миф № 66. Сталин приказал ликвидировать знаменитого писателя A.M. Горького.
Миф возник более 70 лет назад. Практически сразу после смерти писателя в 11 ч. 10 мин. 18 июня 1936 г. На эту тему перестарались буквально все. И родственники Горького, и внутренняя оппозиция, и Троцкий, и различные эмигрантские круги за рубежом, и так называемая «прогрессивная общественность» СССР времен горбачевской «катастройки», и десятки журналистов, писателей, деятелей культуры и кино. В общем, как в Священном писании — всякой твари по паре. На слуху в основном три версии. Все три версии утверждают, что имело место отравление. Первая гласит, что-де Сталин якобы прислал Горькому отравленные конфеты, отведав которых «буревестник революции» отправился к праотцам. Согласно второй, в отравлении Горького замешана его давняя любовница Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, являвшаяся агентом советских спецслужб. Третья — производства Льва Давидовича Троцкого-Бронштейна. По своему обыкновению Троцкий, «естественно», обвинил Сталина, написав в книге «Сталин», что-де «Горький, имевший влияние как внутри страны, так и за границей, представлял собой серьезную опасность, а главное, он не мог согласиться с тем уничтожением старых большевиков, которое подготовлял Сталин… Заставить его молчать нечего было и думать; арестовать, выслать или даже «ликвидировать» было еще менее приемлемо. Оставалось одно — ускорить его кончину при посредстве ядов Ягоды, "не проливая крови".
Однако сколь парадоксально ни прозвучало нижеследующее, Троцкий задом наперед подтвердил суть показаний бывшего наркома внутренних дел СССР Г.Г. Ягоды и врачей, лечивших Горького незадолго о его смерти. Согласно их показаниям, особенно показаниям Г.Г. Ягоды от 27 декабря 1937 г., «объединенный цнтрправотроцкистской организации в течение долгого времени пытался обработать Горького и оторвать его от близости к Сталину. В этих целях к Горькому были приставлены и Каменев, и Томский, и ряд других. Но реальных результатов это не дало. Горький по-прежнему близок к Сталину и является горячим сторонником и защитником его линии. При серьезной постановке [вопроса] о свержении сталинского руководства и захвате власти правотроцкиста-ми, центр не мог не учитывать исключительного влияния Горького в стране, его авторитет за границей. Если Горький будет жить, то он подымет свой голос протеста против нас. Мы не можем этого допустить. Поэтому объединенный центр, убедившись в невозможности отрыва Горького от Сталина, вынужден был вынести решение о ликвидации Горького. Выполнение этого решения поручено было мне через врачей, лечивших Горького».
Очевидно, небезынтересно было бы отметить, что впоследствии пресловутый Джордж Оруэлл даже сочинил в своем «Скотном дворе» специальную пародию по этому случаю. Согласно его пародийному изложению, две овцы «признались, что они довели до смерти старого барана, одного из самых преданных поклонников Наполеона, заставляя его бегать вокруг костра, когда он задыхался от кашля».
В период горбачевской «катастройки» репрессированных в 1938 г. по этому делу врачей вновь реабилитировали «за отсутствием состава преступления». Что, конечно же, не удивительно. В нашей стране врачей за любые, даже самые тяжелые преступления огульно реабилитируют. Ягода же до сих пор не реабилитирован. Что же в итоге получается?! Что показания Ягоды — сущая правда?! И расстреляли его за дело?! Выходит, что именно так.
Но в таком случае остается только выяснить мотив преступления. А мотив-то, между прочим, был и очень серьезный. На это указывает присутствие одной из версий Марии Игнатьевны Закревской-Бенкендорф-Будберг. Дело в том, что незадолго до смерти совместно со Сталиным Горький решал вопрос о репатриации второй части своего громадного архива из-за рубежа в СССР. Первая часть находилась в Советском Союзе с 1926–1927 гг. То были литературные архивы. А вот вторая часть имела громадное политическое значение. Это были письма эмигрантов и приезжавших из СССР писателей, ученых, актеров, художников, дипломатов и т. п., а также записи бесед с ними. Приезжая в европейские страны, они считали необходимым высказать, в том числе и в письменном виде, Горькому свое недовольство, свои сомнения по поводу происходившего в СССР, критику в адрес Сталина и проводившегося им курса на строительство социализма в отдельно взятой стране. В этой части архива были письма И. Бабеля, М. Кольцова (Фридлянд), Вс. Мейерхольда, К. Станиславского, а также видных представителей так называемой «ленинской гвардии» — Пятакова, Томского, Рыкова, Красина и многих других. Ряд писем и записей бесед свидетельствовали о том, что в СССР действует серьезная оппозиция, представители которой всеми силами пытаются привлечь на свою сторону выдающегося писателя. Именно эта часть архива с 1932 г. находилась в руках проживавшей в Англии М.И. Закревской-Бенкендорф-Будберг.
За год до смерти Горького в Лондон приезжала первая жена Горького — Екатерина Павловна Пешкова. По поручению самого Горького она просила Марию Игнатьевну отдать эту часть архива, чтобы отвезти ее в СССР. Сотрудничавшая не только с советской разведкой, но прежде всего с британской, Мария Игнатьевна в 1935 г. отказалась выполнить просьбу Горького. На тот момент британской разведке по каким-то соображениям еще было выгодно, чтобы антисталинская оппозиция в СССР оставалась бы нетронутой. Однако незадолго до смерти Горького стало известно, что Мария Игнатьевна согласна привезти эти архивы Горького в СССР. А ведь там был сильнейший компромат на многих деятелей СССР. Кстати, впоследствии выяснилось, что дать согласие на возврат архива ее уговорил видный сотрудник британской разведки, член «Комитета 300» — хорошо известный по истории Брюс Локкарт, с которым она «дружила» еще с 1918 года. И как только стало известно, что Мария Игнатьевна должна приехать в СССР с этим архивом, то тут же, на редкость «своевременно», в тяжелой форме «заболел» и сам A.M. Горький. Кстати говоря, одним из самых первых о скором приезде Марии Игнатьевны узнал именно Г. Ягода.
В опубликованном в центральных советских газетах 19 июня 1936 года официальном медицинском заключении о смерти А.М. Горького говорилось: «Алексей Максимович Горький заболел первого июня гриппом, осложнившимся в дальнейшем течении катаром верхних дыхательных путей и катаральным воспалением легких. Тяжелая инфекция, как об этом свидетельствовали повторные исследования крови, на почве хронического поражения сердца и сосудов и в особенности легких, в связи со старым (сорокалетней давности) туберкулезным процессом (каверны, расширение бронхов, эмфизема легких, астма, склероз легких) обусловили с первых же дней очень тяжелое течение болезни. Уже с третьего дня болезни начали выявляться симптомы ослабления сердечной деятельности и — особенно — резкие нарушения дыхания. Энергичнейшим применением всех средств, могущих влиять на улучшение функций сердечно-сосудистой и дыхательной систем, удалось продержать деятельность сердца до утра 18 июня. В ночь на 18 июня Алексей Максимович впал в бессознательное состояние, с 10 часов утра деятельность сердца начала быстро падать, и в 11 ч.10 м. последовала смерть, на 6 9 — м году жизни, при явлениях паралича сердца и дыхания». Заключение было подписано народным комиссаром здравоохранения РСФСР Г.Каминским, начальником Лечсанупра Кремля И. Ходоровским, заслуженными деятелями науки Г. Лангом, Д. Плетневым, М. Кончаловским, А. Сперанским и доктором медицинских наук Л. Левиным.
Есть такая болезнь — хроническая обструктивная болезнь легких, сокращенно ХОБЛ. В современном мире, по данным Всемирной организации здравоохранения, ею болеют более 600 млн человек. По частоте поражения людей ХОБЛ опережает бронхиальную астму и пневмонию. В первую очередь ХОБЛ страдают именно курильщики. Горький же был не просто заядлым курильщиком, а старинным, страстным курильщиком. В последние годы жизни он ежедневно выкуривал 75 папирос!
ХОБЛ была известна и в 1930-х гг. Правда, не под своим сегодняшним названием, а как последствие многолетнего страстно заядлого курения (в основном под названием эмфизема легких и астма), выражающееся в резком осложнении функции дыхания, сердечной недостаточности, нехватке кислорода, одышках и т. д. Более того, врачи прекрасно знали, что при таких симптомах очень легко подхватить любую инфекцию. А в свою очередь любая инфекция может привести к тяжелым последствиям, в том числе и к летальному исходу. Между тем организм Горького и без того являл собой «букет» всевозможных заболеваний — как возрастных, так и приобретенных. С молодости у него были поражены легкие — из-за туберкулеза, его постоянно изматывала одышка при малейших физических нагрузках, острая сердечная недостаточность, нехватка кислорода. В 1936 г., например, ему ежедневно привозили до 100 кислородных подушек, а незадолго до смерти — аж до 300! Организму такого больного человека достаточно маленького толчка, чтобы спровоцировать резкое осложнение вплоть до летального исхода. Но прежде вспомните, например, знаменитый фильм «ТАСС уполномочен заявить». По сюжету фильма, кстати говоря, взятому из реальной практики КГБ СССР, агент американской разведки отравил заподозрившую его в работе на ЦРУ свою же любовницу ядом, проявившиеся симптомы которого свидетельствовали об «обыкновенном гриппе», который якобы привел к осложнениям, что при гриппе действительно иногда бывает, вследствие чего и последовала ее смерть. И только при эксгумации трупа и повторном, более тщательном токсикологическом анализе специалистами КГБ удалось выявить, что произошло умышленное отравление.
Между тем, возвращаясь к нашему сюжету, Ягода сам был неплохим мастером по ядам, не говоря уже о том, что в НКВД существовала специальная лаборатория Майрановско-го, занимавшаяся разработкой ядов для специальных операций спецслужб. Лаборатория находилась в прямом подчинении наркома внутренних дел. И что стоило Ягоде приказать нанести на дыхательное устройство одной из сотен привозившихся Горькому кислородных подушек штамм гриппа или нечто похожее на это?! Уж что-что, но вирусология в те годы была развита, в стране производили различное бактериологическое оружие. Достать штамм гриппа для него не было проблемой. И кто заметит, что на дыхательное устройство кислородной подушки нанесен штамм гриппа или нечто похожее на него?! Сами понимаете, что никто. Ни так, ни сяк такое невооруженным глазом не увидеть. Для этого нужен очень мощный микроскоп.
Итак, серьезный мотив для убийства Горького был. Орудие убийства — тоже. «Технология» убийства — тоже. Леталь-ный же исход — налицо. Почему в столь категоричной форме?! Да по очень простой причине. Обратите внимание на то, что в медицинском заключении упоминается факт «тяжелой инфекции», которую «подтвердил повторный анализ крови». В инфекции гриппом, конечно же, ничего хорошего нет, но и к тяжелым ее не отнести. Даже в те времена. Это во-первых. Во-вторых, и это самое главное, — в те времена анализ крови для установления гриппа не брали! Как, впрочем, и сегодня. По этому вопросу автор специально консультировался с терапевтом, у которого за плечами почти семь десятилетий врачебной практики. И не просто столь огромный стаж — этот человек начинал свою врачебную деятельность именно на тех принципах, которые существовали еще в 1930-е годы.
Между тем в медицинском заключении о смерти Горького прямо указывается на то, что кровь на анализ брали дважды. Зачем, если медицинская практика даже того времени не предусматривала подобного?! Зачем, если в этом документе категорически утверждается, что первого июня Горький заболел именно гриппом?! Категоричный тон этого утверждения из медицинского заключения свидетельствует о том, что у врачей не было ни малейшего сомнения, что у Горького грипп. Но если грипп, то зачем брать кровь на анализ даже у столь именитого пациента, если, повторяю, медицинская практика даже того времени этого не предусматривала?! Причем брать дважды!?
При изложенных выше обстоятельствах ответ может быть один — кровь дважды брали на анализ лишь для того, чтобы убедиться в том, что никаких следов применения какого-то специального вещества в крови не осталось!
А вот и само вещество, отсутствие следов которого пытались дважды проверить. Коллега автора по историческим расследованиям — известный современный историк Юрий Игнатьевич Мухин в интересной книге «Убийство Сталина и Берии» приводит такой факт: «В 1938 г., когда начался открытый суд на Рыковым и Бухариным с подельниками (а именно по этому делу и проходили врачи, «лечившие» Горького. — А. М.), уже в ходе процесса к суду с письмом обратился врач Белостоцкий, сообщив, что он из газет узнал, что судят врачей-убийц Горького и ему есть что по этому поводу сообщить суду. Сообщил он о том, что его однажды для подмены послали в качестве медсестры делать уколы больному Горькому. Профессор Левин (один из главных обвиняемых среди врачей. — А. М.), «лечивший» Горького, полагая, что нетерапевт Белостоцкий не поймет, что к чему, распорядился вкалывать больному писателю лошадиные дозы строфантина. Когда Белостоцкий удивился такому назначению и спросил об этом Левина, тот вдруг вообще отменил свое ранее данное назначение вводить Горькому строфантин. Такое «лечение» Горького запомнилось Белостоцкому, а когда он из газет узнал, что это не случайность, то решил сообщить об этом эпизоде суду… В те годы, когда люди узнавали, что тот или иной деятель арестован, они считали своими гражданским долгом сообщить о фактах деятельности арестованного, которые они до той поры не могли оценить».
Так вот, автор специально проконсультировался и по этому вопросу. Терапевт, у которого за плечами почти семь десятилетий врачебной практики, объяснил, что строфантин чрезвычайно сильное лекарство, которое применяется при острой сердечной недостаточности. Является самым сильным в своей группе. Более всего меня удивило, что человек, с которым я консультировался, сам по себе очень спокойный, и практически ни разу за десятилетия знакомства с ним я не слышал от него каких-либо выражений в превосходных степенях. И вдруг — «чрезвычайно сильное лекарство», «самое сильное лекарство». Далее этот врач объяснил мне, что строфантин не только назначается врачом, но и вводится пациенту только под непосредственным контролем врача, который и назначил его. Делается это так. В буквальном смысле слова 3–4 капли строфантина смешивают с 10 «кубиками» глюкозы в растворе или с физраствором, после чего лекарство вводится внутривенно и очень-очень медленно, в течение 10–15 минут. Предельная доза строфантина — 0,25 куб. см. Но назначают ее крайне редко. Потому что малейшая передозировка приводит к остановке сердца.
Согласно же сообщению Белостоцкого, доктор Левин назначал Горькому лошадиные дозы строфантина, а когда удивленный врач спросил его об этом, то Левин внезапно вообще отменил свое же назначение вводить Горькому строфантин. Между тем внезапное прекращение введения строфантина, тем более после больших доз, также означает неминуемую смерть пациента.
Так вот, с какой такой стати считается, что прозвучавшее в суде обвинение этих врачей в том, что они «залечили» Горького по решению руководства правотроцкистского блока и непосредственно Ягоды, было надуманным и фальшивым?! Разве не очевидно, — хотя бы по действиям доктора Левина, — что Горького действительно «залечили»?! Хотя бы тем, что сначала он прописал писателю лошадиные дозы строфантина, а потом внезапно прекратил это назначение. И не для того ли дважды брали у Горького кровь на анализ, что хотели убедиться, что следы лошадиных доз строфантина отсутствовали?!
То есть если подвести итог этим фактам, то получается следующая картина. Сначала спровоцировали крайне ослабленный ХОБЛ, не способный даже к элементарному сопротивлению инфекции организм Горького на грипп, а когда вперед вышла проблема поддержания сердечной деятельности писателя, то, подсадив его на лошадиные дозы строфантина, внезапно прекратили введение этого препарата. И летальный исход стал фактом. Чем не «технология» убийства?! И попробуй догадайся, что тут к чему?! Видите, сколько нюансов.
Так что обвинение Ягоды и помогавших ему врачей было обоснованно. Но у нас ведь все до идиотизма в кубе доводится. Все, что было при Сталине, огульно охаивается и очерняется, а его самого непрерывно пытаются втоптать в грязь. Не получается, однако. Потому-то и приходится дважды, а то и трижды реабилитировать так называемые «невинных жертв» сталинизма. Врачей, к примеру, как водится, вновь оправдали при Горбачеве. Ягоду же, напоминаю, не оправдали до сих пор! Так вот и спрашивается, кто же был заинтересован в ликвидации Горького?! Сталин или антисталинская оппозиция, смотревшая на «буревестника революции» как на серьезную помеху?! Ведь антигосударственный переворот оппозиция хотела устроить прежде всего из-за предстоявшего в конце 1936 г. принятия новой, демократической Конституции СССР. А ведь именно против нее-то оппозиция и была настроена крайне резко, считая ее отходом от революции в сторону обур-жуазивания страны и обвиняя за это Сталина, которого поддерживал Горький. А то, что Горького оппозиция все-таки ликвидировала, — лично у автора сомнений нет. Никаких. Но это личное мнение автора. Читатели же могут сделать свои выводы, в том числе и исходя из приведенных выше данных.
