Глава 2. ПРАВОВОЙ РЕЖИМ СМЕРТОНОСНОГО ОРУЖИЯ

До недавнего времени правовое понятие оружия отсутствовало. В самом общем понимании оружие рассматривалось, как орудие нападения и защиты, в военно-техническом смысле под оружием понималось общее название устройств и средств, применяемых для уничтожения живой силы противника, его техники и сооружений.

Для восполнения пробела в законодательстве органы предварительного следствия в каждом случае изъятия как стандартного, заводского, так и самодельного средства поражения, назначали криминалистическую экспертизу, на разрешение которой ставили вопрос об относимости данного предмета к категории оружия. При этом экспертная, техническая оценка предопределяла правовую оценку, ибо автоматически ложилась в основу принимаемого по делу решения. Таким образом, решение о виновности подсудимого перемещалось из правовой сферы в техническую, что противоречит всем принципам судопроизводства.

Поэтому за последние десятилетия было предпринято множество попыток определить оружие, как предмет и средство совершения преступлений, либо как объект криминалистического исследования. При этом, поскольку экспертному изучению подвергается не оружие вообще, а конкретные его виды, предусмотренные уголовным законом, речь шла наиболее часто о холодном либо огнестрельном оружии, и реже – об оружии, как родовой категории.

Вполне естественно, что обилие доктринальных толкований рассматриваемого понятия, несовпадение позиций их авторов не позволяли выработать единообразного подхода к оружию, как средству и предмету совершения преступлений, да и не обладали обязательностью для органов следствия и судов. Поэтому восполнить пробел в праве пытались высшие судебные инстанции как в решениях по конкретным делам, так и в руководящих постановлениях.

Так, в определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 29 мая 1946 года по делу М. и других оружием называются «предметы, предназначенные исключительно для поражения живой цели и не имеющие иного, хозяйственного назначения». (Кстати, эта формулировка вошла практически во все даваемые впоследствии определения оружия.) Впоследствии к рассматриваемой проблеме дважды обращался Пленум Верховного Суда СССР и дважды – Пленум Верховного Суда Российской Федерации,3 разъясняя судам, как следует понимать понятия оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и т. п.

Перечисленные обстоятельства убедительно свидетельствуют о том, что понятие оружия требовало нормативного определения. В литературе отмечалось: «Анализ уголовного законодательства, руководящих разъяснений верховных судов, судебно-следственной практики и научной литературы показывает, что нормативное определение терминов и понятий требуется в следующих случаях:

а) если термины без дополнительного пояснения представляются недостаточно ясными;

б) если термин имеет два и более значения;

в) если термин является техническим или носит специально- юридический характер;

1 г) если термин употребляется в законе в более узком или существенно ином значении по сравнению с общеизвестным;

д) если по поводу того или иного термина, понятия в научной литературе существуют много мнений, позиций;

е) если данный термин не определен в другом… законе иной отрасли права…

ж) если уголовного законодателя не удовлетворяет дефиниция термина в другом законе…»

Почти все перечисленные основания, кроме названных в п.п. «г» и «ж», применимы к терминологической сущности понятия «оружие» и говорят о необходимости его законодательного определения.

Такое определение последовало: Закон Российской Федерации «Об оружии» от 20 мая 1993 года дал общее понятие оружия и перечислил отдельные его виды, казалось бы заполнив правовой вакуум в рассматриваемой сфере.

Так, под оружием названный Закон понимает устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, а также основные части оружия, определяющие его функциональное назначение (ст. 1 часть 1).

Как и всякое родовое определение, приведенная дефиниция носит достаточно общий характер. Однако, следует иметь в виду, что следователи, дознаватели и судьи производят оценку не оружия вообще, а конкретных вещественных доказательств – пистолетов, револьверов, ножей, кастетов и т. п. При этом, каждый из перечисленных предметов относится к конкретной разновидности оружия (огнестрельному, холодному, метательному и т. п.), принадлежность к которой и имеет определяющее значение для разрешения дела.

Закон «Об оружии» от 20 мая 1993 года, конкретизируя общее, родовое понятие, определяет и конкретные виды оружия, ответственность за незаконное владение которыми определялась действующим в то время Уголовным кодексом РСФСР 1960 года:

«Огнестрельное оружие – это оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда» (статья 1 часть 2).

Тем не менее Постановление Пленума N2 5 от 25 июня 1996 года вновь предусматривает, что «в тех случаях, когда для решения вопроса о том, являются ли оружием, боевыми припасами или взрывчатыми веществами предметы, которые виновный незаконно носил, хранил, приобрел, изготовил, сбыл или похитил, требуются специальные познания, по делу необходимо проведение экспертизы». Поскольку специальные познания необходимы всегда, когда сталкиваешься со средствами поражения – для того, чтобы определить их относимость к родовой категории оружия и его конкретной разновидности, то получается, что правовая регламентация понятия оружия не отменила его криминалистической оценки.

Стремление законодателя максимально усовершенствовать нормы, устанавливающие правовой режим оружия, привело к принятию 13 ноября 1996 года нового Федерального Закона «Об оружии» который определил понятие оружия следующим образом: «Оружие – устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, подачи сигналов» (статья 1 часть 2).

Необходимо отметить, что отнесение к категории оружия сигнальных устройств и введение нового вида оружия – сигнального оружия (статья 3 часть 2 пункт 4) не имеет уголовно-правового значения, так как статьи 222-226 УК Российской Федерации не предусматривают ответственности за незаконные действия с сигнальным оружием, так же, как с пневматическим и электрошоковым, если они не подвергались переделке, изменившей их поражающие способности.

Федеральный Закон «Об оружии» 1996 года определяет огнестрельное оружие как «оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда» (ст. 1 ч. 3).

Деление Федеральным законом оружия в зависимости от целей его использования на гражданское, служебное и боевое, уголовно- правового значения не имеет, так как определяет только его административно-правовой режим и степень гражданской обороноспособности.

Применительно к ст.ст. 222-226 УК определяющее значение имеет принцип действия оружия и способ нанесения им поражающего воздействия, ибо предметом преступлений, предусмотренных настоящими статьями, могут являться лишь огнестрельное, холодное, газовое и метательное оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства. Кроме принципа действия, обязательными критериями для классификации огнестрельного оружия являются такие технико-конструктивные признаки, как длина ствола (короткоствольное и длинноствольное), устройство его внутренней поверхности (гладкоствольное и нарезное), его диаметр (калибр).

Например, к гражданскому оружию относится и огнестрельное гладкоствольное длинноствольное оружие (в обыденном понимании это гладкоствольные охотничьи ружья), и газовые пистолеты (револьверы), обладающие признаком огнестрельности, и электрошоковые устройства и аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми (раздражающими) веществами. Уголовно-правовое значение будет иметь лишь сбыт газового гражданского оружия, поскольку после зигзагообразных изменений законодательства, ружья вновь исключены из числа предметов преступления, предусмотренного ст. 222 УК РФ, электрошоковые устройства не включены в диспозицию этой статьи, а аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми или раздражающими веществами не требуют разрешений на приобретение, хранение, ношение и сбыт, находятся в свободном обороте и, хотя и относятся к категории газового оружия, в отличие от газовых пистолетов и револьверов, не могут являться предметами незаконного оборота.

К огнестрельному оружию относятся: пистолеты (ПМ, ТТ, АПС, Вальтер, Кольт, Глок и др.), револьверы (Наган, Смит-Вессон, Таурус и т. д.), автоматы и пистолеты-пулеметы (ПП111, АК, Узи, Скорпион, Кипарис и т. д.), винтовки и карабины (Мосина, Драгунова, СКС, Манлихера и т. п.), ружья (МЦ 21-12, ТОЗ – 106, ИЖ-18, Моссберг и т. п.) Кроме перечисленных видов ручного стрелкового оружия к огнестрельному относятся пулеметы любых систем и калибров, гранатометы, минометы и пушки.

Ранее действовавший УК РСФСР исключал из числа предметов преступления, предусмотренного ст. 218 (аналог ст. 222 действующего ныне УК РФ) гладкоствольное охотничье огнестрельное оружие (охотничьи ружья), с вступлением в силу УК РФ положение коренным образом изменилось: гладкоствольные охотничьи ружья и боеприпасы к ним были признаны предметом преступлений, предусмотренных ст. 222 ч.ч. 1, 2 и 3, а так же ст.ст. 223-226. Однако ФЗ от 8.12.2003 года вновь исключил этот вид оружия из диспозиции статей уголовного закона.

В Москве в 84% вооруженных преступлений использовано нарезное огнестрельное оружие, в том числе: пистолеты ТТ – 24%, пистолеты ПМ – 15%, пистолеты иностранного производства – 12%, автоматы Калашникова – 8%. В 25% случаев марка оружия не определена. В 16% случаев использовалось охотничье гладкоствольное оружие.

В криминальной практике встречается множество самодельных пистолетов и револьверов, изготавливаемых обычно под малокалиберный либо штатный пистолетный патрон. Наиболее распространены однозарядные пистолеты в виде ручки под патрон калибра 5,6 мм, а также самопалы, заряжаемые порохом или спичечными головками и самодельной или стандартной пулей (картечью, дробью, порубленными гвоздями, шариками от подшипника и т. д.) В последнее время все чаще встречаются огнестрельные пистолеты и револьверы, кустарно переделанные из газовых.

Огнестрельное оружие является самостоятельным видом оружия. Его конструктивные и тактико-технические характеристики во многом определяют экспертную, а следовательно и правовую оценку каждого образца. Известный специалист в области оружия А.Б. Жук, в частности, отмечал, что в ряду распространенных пистолетных калибров: 11,43 мм, 9 мм, 7,65 мм, 7,62 мм, 6,35 мм калибр 7,62 (револьвер «Наган», пистолет ТТ) для обеспечения надежной самозащиты является едва ли не минимальным, поэтому огромное множество гражданских пистолетов калибра 6,35 (Браунинг, Байярд, Вальтер, Маузер и др.) вряд ли можно отнести к оружию в полном смысле этого слова.

Однако, при производстве экспертиз, относимость изделия к категории огнестрельного оружия определяется по его минимальной удельной энергии: если она превышает 0,5 джоуля, то изделие признается огнестрельным оружием. Исходя из этого критерия, все пистолеты калибром 6,35 мм безусловно относятся к огнестрельному оружию.

В нашей стране развитие правовых норм, регламентирующих порядок владения как холодным, так и огнестрельным оружием, традиционно имело запретно-ограничивающую направленность и тенденцию к увеличению санкций за незаконный оборот. Единственным исключением из этого правила являлись гладкоствольные охотничьи ружья, которые на протяжении нескольких десятилетий практически свободно продавались в спортивных и промтоварных (!) магазинах по предъявлению членского билета общества охотников и рыболовов. Они считались безобидным средством проведения досуга, как спиннинги и садово-огородный инвентарь. Лишь в середине семидесятых годов прошлого века на этот вид оружия был распространен режим разрешительной системы органов внутренних дел. (Жук А. Б. Револьверы и пистолеты. М., 1983. С. 14. г СП СССР. 1975. № 18. Ст. 110; СП РСФСР. 1976. № 8. Ст. 57.)

Но и после этого либеральное отношение к ним не изменилось. Так, хотя до 20-30% убийств совершалось с помощью охотничьих ружей уголовная ответственность за их незаконный оборот отсутствовала: в статье 218 УК РСФСР 1960 года специально делалось изъятие для гладкоствольного охотничьего оружия. Это было тем более необъяснимо, если учесть, что охотничьи ножи – оружие того же целевого назначения, но гораздо менее эффективное, признавались предметом преступления.

Между тем, развитие оружейного дела привело к появлению многозарядных моделей полуавтоматического действия и высокой скорострельности – таких, как крупнокалиберный охотничий полуавтомат МЦ 21-12, многочисленные образцы так называемых «помповых» ружей.

В оружейные магазины России стали поступать высокоэффективные полицейские ружья «SPAS-12», «SPAS-15», «Страйкер», которые за рубежом используются при проведении специальных операций и борьбы с терроризмом. В связи с обострением криминальной обстановки, все чаще ружья стали применяться при совершении преступлений. Поэтому вполне логичным и обоснованным выглядело решение законодателя при подготовке Уголовного кодекса РФ 1996 года: распространить уголовную ответственность и на незаконное владение гладкоствольными охотничьими ружьями.

Это опасные средства поражения, которые составляют до 20% вооружения изученных нами бандформирований, они используются в 39% вооруженных преступлений и еще в 10% применяются изготовленные из них обрезы. Дробовики занимают после снайперских винтовок второе место по эффективности при совершении «заказных» убийств – в 89,5% случаев жертвы были убиты.

При изучении 188 суточных сводок о происшествиях и преступлениях, совершенных в Ростовской области в период с августа 2000 по февраль 2001 года установлено, что в массиве изъятого из незаконного оборота оружия охотничьи ружья составили 41,2%, а еще 7,2% – обрезы из них.

Тем неожиданнее выглядит изменение ст. 222 Уголовного кодекса РФ, внесенное Федеральным Законом от 8.12.2004 года, которым гладкоствольное огнестрельное оружие вновь исключено из предметов незаконного оборота. Причем произошло не просто возвращение к прежнему формату уголовно-правовой нормы, а его безграничное расширение. В УК РСФСР такое исключение касалось гладкоствольного охотничьего оружия, то есть дробовых ружей заводского изготовления, включенных в Государственный кадастр гражданского, служебного оружия и патронов к нему.

Но теперь вместо двух признаков (конструктивного и целевого) определяющих «льготный» режим оружия использован один – конструктивный. А следовательно, любое огнестрельное оружие с гладким стволом было выведено из сферы уголовно-правового запрета!

Иными словами, исключалась ответственность за незаконный оборот не только охотничьих ружей, но любого гладкоствольного оружия. В эту категорию попадали все криминальные самоделки: «стреляющие ручки», атипичные пистолеты, револьверы, автоматы. Сюда же относятся газовые и сигнальные пистолеты, переделанные для стрельбы боевыми патронами. Автору известен случай самодельного изготовления гранатомета, широко используются преступниками стандартные армейские гранатометы, которые являются гладкоствольным оружием. Даже если злоумышленники завладели бы гладкоствольной противотанковой пушкой «Рапира» или минометом, то в свете внесенного изменения в их действиях не оказалось бы состава преступления!

Тем же Федеральным Законом от 8 декабря 2003 года декриминализировано незаконное приобретение и ношение газового, холодного и метательного оружия, то есть те действия, которые предшествуют совершению вооруженных преступлений.

Таким образом, возможности «двойной превенции» статьи 222 УК РФ практически сведены к нулю. В условиях обострения проблем вооруженной преступности, роста тяжких посягательств на личность и все возрастающей дерзости криминальных элементов, подобные новации закона просто необъяснимы и недопустимы!

Анализ возможных причин исключения гладкоствольного огнестрельного оружия из предметов незаконного оборота наводит на мысль, что это может быть результатом лоббирования производителей и продавцов оружия. Штурмовые и полицейские ружья импортного производства хотя и продавались в отечественных магазинах под видом охотничьих, но на самом деле к таковым не относились. Поэтому исключение слова «охотничье» из признаков оружия с «льготным» режимом снимает ряд проблем, связанных с их реализацией.

Кроме того, с февраля 2004 года Ижевский механический завод начал производство нового средства самообороны – пистолета «ИЖ 79-9Т» «Макарыч», который презентируется как газово-травматическое оружие, стреляющее резиновыми шариками на дистанцию 10 метров. Выпуск аналогичной продукции: пистолета «Эскорт» и револьвера «Викинг» наладил Вятскополянский мехзавод «Молот». Эти средства самообороны находятся вне правового поля, ибо не относятся ни к газовому, ни к огнестрельному бесствольному оружию, разрешенным Федеральным законом РФ «Об оружии». И «Макарыч», и «Эскорт», и «Викинг» являются короткоствольным огнестрельным оружием нелетального действия, не предусмотренным для использования в качестве гражданского оружия самообороны. Тем не менее, они прошли сертификацию, а с исключением из «льготных» признаков слова «охотничьего», оказались выведенными из сферы действия уголовного закона.

Но если целью законодательных новаций является только продвижение на российский рынок новых средств самообороны и импортного гладкоствольного оружия, не относящегося к охотничьему, то в числе «льготных» признаков следовало обязательно указать критерий, отграничивающий сертифицированное оружие заводского изготовления от самодельного, заведомо криминального и боевого оружия. Для этого предметы незаконного оборота, изъятые из сферы действия ст. 222 УК следовало обозначить как гладкоствольное гражданское оружие (Данное предложение было высказано автором в статье «Уголовное законодательство об оружии: тенденции необъяснимы» // Закон и право. 2004. №5.)

Именно такая поправка и была внесена Федеральным Законом от 27 июля 2004 года № 73-Ф3, то есть более чем через семь месяцев!

Однако, дело не только в терминологических ошибках, допускаемых законодателями. Должна существовать четкая идеология борьбы с преступностью. Если криминальная обстановка обостряется, незаконный оборот оружия и вооруженная преступность имеют тенденцию к росту, то ослабление возможностей двойной превенции статьи 222 УК РФ является недопустимым. Легализация новых видов оружия, находящихся под контролем лицензионно-разрешительной системы органов внутренних дел должна осуществляться дополнениями и изменениями Федерального Закона «Об оружии», но не путем сужения сферы действия статьи 222 УК РФ. Таким образом, на наш взгляд, и действующие до настоящего времени изменения, внесенные 8 декабря 2003 года в эту норму, должны быть аннулированы.