Глава двадцать первая
Расшифровка
Все эти воспоминания пронеслись перед мысленным взором Ивана, словно ветер с дождём. Ветер пробудил некие силы, дремавшие в подсознании, а дождь смыл многие сомнения и освежил голову.
Он взглянул на друга:
– Есть у меня к тебе две просьбы…
– Давай, чем могу – помогу.
– Ты этими бомжами не занимайся больше, хорошо? Ну, разве что случайно когда-нибудь что-то услышишь краем уха, тогда мотай на ус. Но это еще не просьба.
– Понял, партайгеноссе Грава! – шутливо отрапортовал друг. – Что ещё?
– Сейчас как раз первая просьба пойдёт. Ты помнишь, я тебе рассказывал, как в двенадцать лет отдыхал с родителями в глухом лесу и там на хуторе познакомился с одной девчушкой? С Аннушкой?
– М-м… Да нет, не помню…
– Ладно, неважно. Тут другое важно. В девяносто шестом её деда Фрола убили и пасеку его сожгли. Ты не мог бы выяснить все обстоятельства того дела?
Евгений пожал плечами, наморщил лоб в раздумье и ответил с сомнением:
– Постараюсь… Но твой-то какой в этом интерес?
– Особенный! – Иван глянул многозначительно в сторону выхода. – Этот самый капитан полиции… ну очень похож на того пасечника. Только года на два, на три моложе.
– А-а-а… Так ты думаешь, что этот крутой поли не иначе как сын того пасечника или племяш какой?
– Точно. Ну так как, выяснишь?
– Всё равно не пойму: зачем?
Загралов тяжко вздохнул, помялся.
– А ты не обидишься, если я не назову тебе причины моего интереса? Пока?
– Хм! Ну, хоть что-то намекни!
– Не получится, Женя… А ещё очень тебя прошу: никому ничего не говори про этого капитана. Ни-ко-му! Понял?
– Во как?! – заинтригованный до глубины души, Кракен потёр лоб и переносицу, словно пытался что-то вспомнить. – А ведь ты недаром это говоришь… Что-то я упустил, значит… Вот хребтом чую: упустил! Да?
– Никому не говори, – повторил Иван, не реагируя на слова друга.
– Хорошо, не буду.
– Тогда по этому вопросу всё… пока. Ручка у тебя есть? Я тебе координаты этого хутора и пасеки запишу.
Кракен молча достал ручку и протянул Ивану. Тот принялся писать на салфетке. Вручив её Евгению вместе с ручкой, произнес:
– Теперь следующее… Но учти: никто, никогда и ни при каких условиях не должен узнать о некоем моем интересе. Идёт?
– Идёт.
– Мне надо расшифровать кусок одного текста. Пробовал – не получается. Без специализированного криптографического компьютера мне не справиться. Есть у тебя выходы на такие? И чтобы никто там не успел считку установить, а потом восстановить мой рабочий файл.
Кракен подумал, доедая салат, взглянул на Ивана:
– Знаю я одного шизанутого историка, у которого есть то, что тебе нужно. Павел Цуканов. Он занимается расшифровкой всяких древних текстов. Могу гарантировать, что за его «железом» не следят. Вся сложность только в том, чтобы он разрешил тебе на его машине поработать. И, как я понимаю, ты не желаешь, чтобы он крутился рядом и заглядывал через плечо.
– Категорически не желаю!
– Ну вот… Придётся покумекать, как нему подъехать и чем мозги запудрить…
– А чем он, кроме своих древних текстов, увлекается?
– Ты не поверишь, но кино любит и собирает автографы актёров и актрис.
– Ура! – воскликнул Иван. – По счастливому совпадению, я теперь совсем не чужой человек для Ольги Карловны Фаншель. И могу привести ее в гости к твоему историку.
Брови Кракена поползли вверх:
– Ну, ты даешь, Грава! Коль так – думаю, проблем с ним не будет.
Друзья ещё сидели в кафе, когда непривычной трелью зазвонил новый телефон Ивана.
– Я уже почти освободилась! Ты где? – прозвучал радостный голосок Ольги.
– На проспекте Мира, заканчиваем плотно закусывать в «Ёлках-Палках»…
– У, а я голодная как тигрица. Но мне ещё надо заскочить…
– Постой, постой, – прервал Ольгу Иван. – У меня к тебе есть просьба, пока ты на студии.
И стал упрашивать актрису воспользоваться своим служебным положением. То есть взять автографы у нескольких коллег, а то и у самого Стаса Талканина. Дескать, надо для человека, который предоставит возможность расшифровать один сложный технический текст. Ну и очень желательно, чтобы автографы были адресными: Павлу Цуканову.
– Тебе повезло, – засмеялась девушка. – Тут у меня ещё два мэтра рядом, так что будут тебе автографы. Жди меня минут через сорок пять на углу Мещанской и Лаврского переулка. Мне там надо кое-что забрать у одной частной швеи.
Уже на улице, прощаясь, друг похлопал Ивана по плечу:
– Молодец, что не теряешь вкус к жизни! Такую женщину подцепил! Ну, бывай, созвонимся.
Они обменялись крепким рукопожатием и разошлись.
По пути к месту встречи с Ольгой Загралов зашел в интернет-кафе. Он не хотел создавать файл на своем ноуте и вносить туда зашифрованный текст. Если уж перестраховываться – то по максимуму, и делать это на чужом компьютере.
Двадцать минут сидения в кафе – и вот уже извлечённые из подсознания строчки улеглись в файл, который Загралов перенёс на флэшку.
Посетив домашнее ателье, где актриса забрала платье, они зашли в ресторанчик, и девушка поела. Пыталась и своего возлюбленного накормить, но он ей сумел доказать, что несколько тарелок закусок, съеденных в кафе, насытили его до конца дня. По крайней мере, сейчас ему и кусок в горло не полезет.
Затем отправились домой. И, когда уже вышли из лифта, настроение им попытался испортить один тип. Неприятный на вид индивидуум лет тридцати развязно улыбнулся актрисе:
– Привет, соседушка! – Его щегольские тоненькие усики выглядели нелепо на одутловатом лице. – Всё в классике снимаешься? На наши подмостки не хочешь выйти и поблистать во всей красе?
В этих словах слышался какой-то мерзкий подтекст. Иван уже шагнул вперёд, намереваясь врезать типу по противной морде, но Ольга повисла у него на локте, останавливая, и ответила соседу с надменной, уничтожающей улыбкой:
– Даже если бы я не побрезговала выступить в твоём клубе, там ещё ни разу не было ни одного достойного зрителя. И вообще в загоне для скота бисер не мечут!
И хохотнула так презрительно, что любой, кому этот смех адресовался, сразу бы почувствовал себя ничтожным червем у ног Снежной королевы. Скривило от ненависти, унижения и обиды и усатого молодчика. Щёки у него резко провисли, рот приоткрылся, нижняя губа затряслась. Но дожидаться, что он там из себя выдавит, девушка не стала. Подталкивая кавалера к двери своей квартиры, она продолжила прерванный разговор, словно в нём и не было паузы:
– И вот тогда Светка мне и говорит: Никита Михалков совершенно не умеет обниматься. Ведёт себя словно дикарь… – А уже в квартире дала пояснения, мотнув головой в сторону лифта: – Не обращай внимания на это ничтожество и никогда с ним не здоровайся. Он этого недостоин.
– Но ведёт он себя…
– Да, плесень, да, активная. Но проще не обращать на неё внимания, чем пытаться растоптать. Эта серость – владелец ночного клуба, и там у него что-то типа стриптиза. А три ночи в неделю «женские» дни, выступают «голубые» мальчики. Причём не только выступают, но ещё и хозяина-гомика охаживают как бараны овцу… Всё, всё, дорогой! Не кривись! Больше на эту тему ни слова!
Вечер прошёл отлично, ночь ещё лучше. Мало того, несмотря на потрясение, связанное со смертью Базальта, Иван еще раз убедился, что кое-что к нему уже начинает возвращаться. А значит, его мужское бессилие – явление временное, его можно вылечить покоем и определёнными ласками. А ласк, слава благосклонной судьбе, хватало. Оставалось только найти своё место в жизни и перестать волноваться о дне завтрашнем.
Утром Ольга позвонила Елене. Ту сегодня обещали выписать. А уже с завтрашнего дня она намеревалась с головой уйти в работу, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Роль за ней оставили, и никто в ней вроде не сомневался. Но Елена опасалась, что завтра на съёмках – студия работала и в воскресенье – будет несколько скованна, и попросила подругу прийти к ней на съемочную площадку – подбодрить, что-то подсказать.
– Обязательно приду! – пообещала та. – Может, даже с Ванюшей. Будет анекдотами в перерывах развлекать и кофе носить.
Евгений позвонил Ивану ещё вчера и сказал, что договорился с историком о встрече. Когда специалист по древним письменам узнал, что к нему собирается прийти сама Ольга Фаншель, да ещё и с автографами, то вопрос о компьютере сразу же был решен.
Поколебавшись, Иван всё-таки оставил сигвигатор дома. Они зашли к Ларисе Андреевне, и та без всякого чванства подписала свою фотографию для Павла Цуканова. Затем на машине Ольги поехали на встречу с Евгением, которую он назначил недалеко от дома историка.
Иван познакомил Ольгу с Кракеном, и они пешком отправились к Цуканову. По пути Кракен блистал красноречием, и Ольга даже шепнула любимому на ушко:
– Отличный у тебя товарищ!
Павел Цуканов встречал гостей с букетом роз и со счастливой улыбкой. Долго целовал ручки мадемуазель, смешно кланялся и крутился вокруг неё вьюном. В гостиной не знал, где её лучше усадить, что подать и как выполнить любое пожелание известной актрисы.
Получив от неё автографы, историк рассыпался в благодарностях и выложил перед ней толстенный альбом:
– Это все автографы ваших коллег, Ольга Карловна.
Девушка с интересом углубилась в изучение альбома, а Цуканов повёл Ивана в другую комнату, к компьютеру, открыл нужную программу и оставил его там.
Загралов извлёк из кармана свою флэшку и приступил к работе.
На первом уровне обработки программа выдала вопрос:
«Есть ли в тексте известные Вам слова? Введите».
Иван набрал на клавиатуре единственное известное ему слово, да и то были сомнения, что оно пишется именно так: «сигвигатор». На вопрос о предполагаемых словах пришлось ответить отрицательно.
И программа заработала.
Сначала на экране появилась полная абракадабра, но шло время, и текст начал меняться, в нем появлялось всё больше понятных слов. И наконец текст замер.
Иван впился в него с колотящимся сердцем. Дочитав до конца, закрыл отвисшую челюсть, судорожно сглотнул и… начал читать сначала. Потом – ещё раз, хотя к тому моменту в голове уже засела мысль:
«Я помню текст наизусть!»
Но только когда прочитал в четвёртый раз, начал действовать, подгоняя себя:
«Если это «железо» просматривают, то надо пошевеливаться! Быстрей!..»
Он отключил флэшку, тщательно убрал все следы на рабочем столе, а также на первом уровне криптоанализа. Прокрутил в уме переведённый текст, убедился, что запомнил его намертво. Отыскал среди инструментов на полочке плоскогубцы – и вскоре от флэшки остались только мелкие обломки. Иван бросил их в мусорную корзину и, стараясь сдержать эмоции, отправился в гостиную, где раздавался завораживающий смех мадемуазель Фаншель.
Отныне он знал очень многое… и невероятное… Эта новая информация с огромным трудом укладывалась в голове. Теперь следовало всё осмыслить и тщательно продумать следующий шаг.
Когда Иван появился в гостиной, где все пили чай с тортом, Кракен поинтересовался:
– Получилось?
– А-а! – махнул рукой Загралов и сел за стол. – Получиться-то получилось, только текст липовый оказался. Никаких тайн, просто рекламная уловка. А я купился, как последний лох. Ничего, впредь буду умнее. – Он взглянул на историка: – Спасибо вам, и извините за беспокойство.
Цуканов протестующе поднял руки:
– Какое беспокойство! Это вам спасибо за такое… такое… – он с благоговением посмотрел на Ольгу.
Она благосклонно улыбнулась и потянулась за новым куском торта. Разговор за столом продолжался, а Иван, стараясь казаться бесстрастным, погрузился в размышления:
«Значит, инопланетяне существуют! Иначе просто быть не может! Подобные силы, сосредоточенные в маленьком устройстве, гениям человеческой цивилизации не создать ещё очень долго. А силы – о-го-го! Если я правильно понял, то обладающий сигвигатором человек может стать чуть ли не богом по могуществу. А может, мой трофей раньше и принадлежал самому…»
Припомнив Безголового, его голос и поведение, Иван сам себя осадил:
«Да нет, всё-таки он – вполне обычный человек. Только получивший в свои руки невиданные технологии и использующий их для…»
А вот понять, для чего именно использующий, информации не хватало. Да и не это сейчас было главным. Если первый расшифрованный абзац текста был не очень понятным, то во втором говорилось конкретно, как и в какой последовательности настроить прибор на связь с владельцем. Этот и последующие абзацы позволили осознать ту опасность, которой Иван неосознанно подвергал не только себя, но и всёх окружающих. И теперь он благодарил судьбу за то, что она ему подсказала быть максимально осмотрительным и вбила в мозги манию преследования.
Оказывается, при каждом включении сигвигатора, настроенного на прежнего владельца (а сигвигатор черпал энергию из магнитного поля планеты), того захлёстывали волны свежести и бодрости, повышая его физический потенциал. То есть пока новый владелец прибора катался на метро по всему городу, то и дело включая странную штуковину, её прежний владелец ощущал наплывы эйфории, резкое улучшение самочувствия. Следовательно, Безголовый прекрасно знал, что его недавней собственностью кто-то пользуется. И мог определить, где находится сигвигатор.
При выборе новым владельцем иных параметров и перехода в другой диапазон, а также проведения привязки к собственному телу прежний владелец лишался не только подпитки от магнитного поля планеты, но и начинал терять накопленный потенциал. И в конце концов становился самым обычным разумным обитателем своего мира. Как уже позже высчитал Иван, покопавшись в Интернете, этот период составлял от ста до пятисот земных суток – в инструкции упоминались иные единицы измерения времени.
Уже только слова «своего мира» говорили о том, что сигвигатор мог применяться в любом ином месте Вселенной. Что не могло не вызывать священный трепет, восторг и понимание необычности всего происходящего.
А вот ссылки на чувствительность и умения Безголового указывали и на его страшные возможности. Скорей всего только сидящая в голове у Загралова паранойя позволила ему спастись от более чем жестокой мести. Вначале он научился включать устройство, находясь в полностью экранированной от внешнего пространства камере. Там его засечь не могли. Потом последовали операции быстрых проверок «Пробой-1» и «Пробой-2». Там его тоже не засекли. Принятые меры предосторожности сберегли ему жизнь. А вот в кафе «Светлое» Иван слишком надолго оставил сигвигатор включённым, и бывший хозяин успел засечь, где находится прибор. В этом ему помогли загадочные волны, о сути которых Загралов пока и понятия никакого не имел.
И теперь всё становилось понятным. Два автоматчика возникли прямо в зале кафе. Потому официанты и не слышали скрипа открываемой двери. Иных посетителей не было, только полицейский, избивающий троих байкеров. Автоматчики сделали вывод, что сигвигатор у них, и отработали по полной. Потом обыскали трупы и ушли туда же, откуда и появились: в никуда. Стало ясно, почему в зале во время обыска трупов переговаривалось именно трое: появился ещё один, скорей всего сам Безголовый. И об этом умении говорилось в расшифрованном тексте:
«…а вышедший по силе в ранг десятника может создавать себе запасное тело и перемещать его с копией своего сознания вместе со своими посланниками…»
Кое-что стало понятно и насчёт полицейского. А вернее, «деда Фрола». Правда, неясностей тоже хватало, кусок текста был слишком маленьким. Следовало расшифровывать остальное, уже имея готовый ключ и образец. А ведь была ещё и другая сторона устройства – она могла дать доступ к дополнительной, а то и совсем иного свойства информации. Но вначале нужно было поменять параметры настройки…
Когда они, распрощавшись с историком, вышли на улицу, Кракен остро взглянул на Ивана:
– Признавайся, чем тебя поразил разгаданный текст?
Иван пожал плечами:
– Да ничем…
– Мне-то не надо врать! Забыл, что я экстрасенс?
Ольга тут же заявила:
– А я хоть и не экстрасенс, но по лицу сразу определила, что ты, Ванюша, какой-то не такой.
– Да нет, всё в порядке! – Иван успокаивающе погладил Ольгину руку, державшую его под локоть. – Просто расстроился, что текст ерундой оказался.
Тут у Ольги зазвонил телефон, и она стала вести переговоры по поводу завтрашних съёмок. Они должны были проводиться где-то в дальнем Подмосковье, что ей не нравилось, плюс она теперь не могла выполнить данное Елене обещание о моральной помощи в студии. Мужчины отошли в сторонку и продолжили разговор:
– Что, ты и в самом деле что-то во мне заметил? – негромко спросил Загралов.
– Да. Я ещё и другое заметил. Помнишь о той кляксе в твоей цветовой гамме? Она у тебя возле сердца несколько увеличилась. А вдобавок появилась ещё одна, маленькая. С правой стороны груди.
Зная теперь кое-что о воздействии сигвигатора и накоплении какой-то энергии вокруг него, Иван не усомнился в словах друга.
– Буду надеяться, что мне это не повредит. Ты успел хоть что-нибудь узнать про деда Фрола? Про пасечника?
– Успел. Причём дело давно в архиве и проходит как раскрытое. В последние годы всплыли некоторые обстоятельства, преступников нашли, и они дали показания. Двое до сих пор сидят, одного выпустили по амнистии, ещё двое в розыске, а вот организатор бандитской группировки сейчас проживает в Англии. Дожился до положения олигарха средней вшивости, и теперь личность неприкосновенная.
– Далеко подался! – с досадой сказал Загралов. – Ну, а какова причина разбойного нападения?
– Обычная по тем временам: рэкет. Решили бандюги с пасечника мзду взимать, а тот вместо медка первым пришельцам рёбра пересчитал. Вторую группу тоже отвадить сумел, успел подготовиться как следует. А вот с третьей не совладал, хотя одного подонка убил на месте, а двоих серьёзно покалечил. Но и сам не уцелел, слишком неравная была схватка.
Иван, уставившись взглядом в пространство, пробормотал:
– Значит, ещё шесть обидчиков деда Фрола остались в живых…
– Я ещё вот что выяснил: детей у него не было. Племянников мужского пола – тоже. Так что наш поли никак не может быть его родственником.
– Знаю… – вырвалось у Ивана. – Да это уже и неважно. А за инфу – огромное спасибо! Пока лишь устная благодарность… орден будет позже… – Он улыбнулся приближавшейся Ольге, которая раздражённо засовывала телефон в карман: – Чем это тебя так раздраконили?
– Не люблю ездить на натурные съёмки. Тем более на внеплановые, да ещё в воскресенье. Торчи там в холоде собачьем…
– Я поеду с тобой и буду подносить чай из термоса.
Актриса успокоенно вздохнула и улыбнулась:
– Не сомневаюсь, что ты так и сделаешь! Давно тебе пора вливаться в нашу киношную жизнь, если хочешь стать продюсером. Только давай сначала Елену из больницы встретим, а уже потом решать будем. Думаю, лучше, если ты возле неё покрутишься и подбодришь на площадке.
Кракен удивлённо вскинул брови и воскликнул:
– Какая неожиданная новость! Неужели ты меняешь профессию? И мне об этом ни полслова?
– Это пока еще вилами по воде писано, – ответил Загралов.
– Евгений, ты с нами? – спросила Ольга, уже открывая дверцу автомобиля. – Может, пообедаем вместе?
– Нет, нет, у меня даже в субботу дел полно. Как-нибудь в другой раз. Рад был познакомиться, до связи! Грава, держи меня в курсе всего!
