Глава 8. Взыскания
Пока целитель выяснял отношения с пассией его молодости (а как стало известно теперь, с любовью всей своей жизни!), раннее утро вступило в полные права. В «Империю Хоча» стали подтягиваться рабочие, лаборанты, учёные, снабженцы и прочая наёмная сила, количество коей в последние три дня удвоилось.
Одним из первых оказался на объекте начальник по режиму. Начал он с проверки дальних постов на периметре, но не успел о нём доложить бдящий снаружи дух Фрола, как ушлый генерал в отставке оказался рядом с турникетами, ведущими к жилому зданию, и попытался прорваться на запрещённую всем территорию. Естественно, что хитро устроенные турникеты его не пропустили, а перелезать через забор в три с половиной метра высотой Карл Гансович посчитал для себя несолидным делом. Но желание подобное просматривалось, да и руки у него чесались при этом! Он стоял рядом и своей двужильной ладонью пытался вырвать хоть один из прочных прутков.
Пришлось зятю отозваться по переговорному устройству, пока забор не поломали:
– Карл Гансович, доброе утро! Что-то случилось?
– Да ничего пока не случилось… – проворчал тот, пытаясь высмотреть лицо Ивана хоть в каком-нибудь окне трёхэтажного здания. – Но надо срочно поговорить! И с тобой, и с дочерью! – после чего в сердцах добавил: – Не нравится мне этот забор!
Ну ещё бы он ему понравился! Когда к собственной дочери никак пройти не получается! Имелись также другие, более веские причины для недовольства. Вчера его люди, поставленные на охрану объекта, всеми правдами и неправдами попытались «протолкнуть» в жилой дом комплекса три прослушивающих устройства и три видеокамеры. Причём не простенькие и не из дешёвых, а жутко дорогие, навороченные, из самых последних моделей. Запись с них велась на жёсткий диск памяти мобильного приёмника, доступ к которому имелся только у самого Карла или у его закадычного приятеля, действующего генерала ФСБ Бориса Ивановича Захарова. Делалось это с учётом того, что «семейные» тайны нельзя выносить из избы. Мало ли что… Ну а «проталкивалось» шпионское оборудование на предметах быта и декоративных украшениях, которые Ольга Фаншель продолжала заказывать по каталогам в больших количествах, обставляя ими комнаты и украшая стены.
Только вот беда, в доме дорогущие устройства перестали работать в течение четверти часа и без всяких видимых к тому причин! Шпионская деятельность не удалась, тайны «Империи Хоча» раскрываться не хотели, а убытки уже имелись невероятные. Вот потому господин Фаншель и бесился, мысленно мечтая проехаться на танке по ненавистному забору.
Следовало тестя успокоить напоминанием:
– Какой разговор в такую рань? Ещё сорок минут до начала рабочего дня. И Олечка так сладко спит, что будить эту красоту у меня рука не поднимется.
– Мм?.. Ну, если спит… – засомневался на миг папаша, обожавший своё чадо больше всего на свете. – Тогда сам выходи! Очень важное дело!
– Ладно… если важное… – кривился Иван, раздумывая: самому пойти или послать запасное тело. – Сейчас только зубы сполосну да хоть что-то на себя надену… Да и у господина Хоча разрешение получу на внеурочный выход из жилой зоны. Если он не спит уже…
Спешить сломя голову на окрик тестя в самом деле не подобало. Пусть приучается к порядку и понимает, что здесь не армия, а… всё намного строже и хуже. То есть «грозный, принципиальный самодур, выплачивающий жалованье в пятикратном размере», как говорили теперь некоторые о добрейшем целителе дедушке Игнате, не шутит, а закручивает гайки сразу и навсегда.
Начальник по режиму должен только приветствовать подобные строгости, но не того он был склада человек, чтобы хоть в чём-то признать свою неосведомлённость. Да и вообще, всё, что запрещено, только разжигает любопытство. И ко всему прочему оба приятеля генерала оставались уверены: вокруг Хоча и его секретарши-ведьмы кроется не одна вселенская тайна. Особенно после признания, что это именно Елена Сестри сумела воздействовать на убийц таким образом, что те поломали друг другу позвоночники. Тогдашнее нападение боевиков на дачу, разгром самой дачи и чудесное спасение всех в ней находящихся дразнил пару силовиков яростнее, чем быка ярко-красная простыня. Да и сам целитель – оставался некопаной бездной удивительных способностей, знаний и умений. Поэтому очень, очень хотел Карл Гансович заглянуть внутрь «домашней кухни», будучи уверен, что тогда тайны «мадридского двора» обязательно приоткроются.
Генерал Захаров ему в этом помогал, пользуясь своим служебным положением и дав товарищу воспользоваться дорогостоящей техникой. А теперь что? Техника не работает и скорей всего безвозвратно испорчена или вообще уничтожена. Как тут не злиться и не выходить из себя?
Да ещё такой неспешный выход нестроевого зятя наружу кого угодно взбесит. А уж сама форма мягкого отказа, скрывавшая нежелание увидеться в такую рань, похожа была на неприкрытое издевательство. Опытному человеку, воину, бизнесмену, дознавателю и прочая, ума хватало, чтобы распознать кое-что по интонациям, а остальное додумать, включив логику. И времени у него оказалось достаточно для анализа, почти десять минут.
Встретил он Ивана с отлично разыгранным, или, иначе говоря, деловым, спокойствием:
– Много спать будешь в старости, а пока молодой и полон энергии – надо действовать! – заявил он в первую очередь. – А ты допоздна в кровати валяешься.
– В старости? Это такой, как у тебя? – невинно стал уточнять Загралов. – Вчера ведь лёг в час ночи, а чтобы свои дела утренние сделать да сюда добраться, встал самое позднее в пять утра. И это называется «много спать»? Ха! Лучше уж я в молодости отосплюсь.
Ничего раннему гостю не оставалось, как переходить к делу:
– У нас проблемы! Мои посредники выяснили, а нужные люди раскопали до конца одну пренеприятнейшую историю. Оказывается, в покупаемые Ольгой предметы быта и декорации интерьера некие любопытствующие силы заложили уникальную шпионскую аппаратуру…
– Какие именно силы устроили подобное? – тут же поинтересовался зять.
– Э-э-э… – несколько замешкался Карл Гансович. – Это не столь сейчас важно, хотя скрывать не стану. Те самые, что устроили кровавое побоище в комплексе «Лужок». Слишком уж заинтересовала их личность господина Хоча и иже с ним. Спекулянты тоже не уймутся, да и прокуратура никак поверить не может, что вы там присутствовали только как обманутая сторона. Хорошо хоть наш знаменитый нотариус остался жив и выгораживает вас чуть ли не больше, чем самое себя.
– По этим причинам тоже господин Хоч нагородил данный забор, – не упустил Иван возможности лишний раз оправдать самодурство своего официального шефа.
– И по тем же причинам Хоч просто обязан выполнять все рекомендации начальника по режиму! – прорвалась тщательно скрываемая злость.
– Так он и выполняет… по всему объекту. А здесь у нас, за забором, тишь да благодать, даже я теперь стал понимать, насколько это удобно.
– Не юродствуй! Вопрос весьма и весьма серьёзный. Надо срочно запустить к вам группу специалистов, которые проведут зачистку всего здания и устранят установленные там «жучки́» и «глазки́».
Но как он мог переспорить Загралова, которому по внутренней связи давали советы и подсказки заинтересованные соратники. Тем более что все признали целесообразным заявить о находке, а потом и наказать виновных как следует, дыбы избежать подобного в будущем. Что и было сделано:
– И какие данные имеются о количестве шпионской техники?
– Ну… вроде как о шести единицах… Хотя разных штучек может находиться в доме и многократно больше!
– Вот как раз шесть единиц и было обнаружено Игнатом Ипатьевичем этой ночью, – последовало заявление от Ивана нейтральным тоном. – Три плюс три. Шеф изолировал устройства и обещал изучить на досуге.
– Нет! Это опасно! – Железная выдержка дала трещину, стала видна растерянность бравого генерала. – Подобные игрушки могут иметь смертельные сюрпризы!
– Господин Хоч заявил, что в них ничего сложного, он уже во всём разобрался…
– Не может быть!
– О! С нашим шефом – может быть всё! – заявил Иван и чуть ли не на шёпот перешёл: – Папа! А ведь дело-то серьёзное. Но не в смысле самого факта шпионской деятельности против нас, а в том, что это огромнейший просчёт твоих людей. Да и тебя, как начальника по режиму, подобное упущение выставляет в чёрном свете. Твои расхваленные бойцы и специалисты обязаны были отыскать сюрпризы от врагов и конкурентов непосредственно на главном КПП. Почему они этого не сделали? И кого теперь шеф будет наказывать? Или у тебя людей не хватает? А может, средств недостаточно выделили и зарплаты маленькие?
Отлично получилось прижать начальника по режиму, плотно, не вывернется теперь. Даже жалко мужика стало, когда он начал оправдываться и чуть ли не просить:
– Да – это наш просчёт. И на первый раз я сам кого надо накажу своей властью. Но и устройства хотелось бы изучить. Это нам поможет точней определить, с какой стороны и какие именно силы против нас действуют. Да и ты не уходи в сторону, прикрой по-родственному.
Иван с минутку поломался для приличия и нехотя согласился:
– Ладно, попробую поговорить с шефом во время завтрака. Единственное время, когда с ним спокойно пообщаться получается… Кстати, мне уже пора. А ты зайди в гостевой флигель и позавтракай с моими родителями.
Видно было по кислому выражению на лице Карла, что ему сейчас совсем не до завтрака. И ценнейших устройств лишился, и ничего не узнал, и в служебном несоответствии обвинили, да ещё и новые тайны появились. Поневоле взвоешь от такой неразберихи.
Правда, выяснить хоть что-то тесть всё-таки попытался у собравшегося идти на завтрак зятя:
– Но как?! Как этот дедуля отыскал мудреные и совершенно незаметные простому глазу устройства?!
И опять Загралов перешёл на откровенный шёпот:
– Я ведь тебе уже говорил, что дед Игнат – колдун. Заметил, как к нему его секретарша уважительно, даже с опаской относится? А ведь она ведьма, которая сознание боевиков смогла затмить. Поэтому не стоит задавать ненужные вопросы и лезть в дела дедушки Игната слишком глубоко. Когда придёт время, он сам тебе все тайны расскажет. Тем более что я за тебя поручился…
– Ой, спасибо! Какой ты добрый! – ёрничал тесть, но делая при этом правильный вывод: – А тебе он, значит, все тайны уже рассказал?
– Не все, конечно, но самые основополагающие – да. И я твёрдо обещал пока о них никому, ни слова ни полслова.
На том и расстались, убегая каждый по своим делам.
