Глава 28. История
Тем временем исследования вокруг Кулона продолжались. А Иван Фёдорович Загралов внимал рассказу своего престарелого наставника.
Когда-то Пётр считался ну совсем не Апостолом. И скорей всего не Петром даже. Зато амбиции имел немалые, идеалы так и встряхивали мозг, а в руках оказался сигвигатор. Да и друг у Петра имелся отличный, на всё готовый и тоже тот ещё идеалист, получивший в руки аналогичное иномирское устройство. И неважно, что друга в те времена звали ну совсем не Леон. Вот, значится, и решили два товарища преобразовать мир, улучшить его. И понятное дело, что начали они действовать не в чуждой им Австралии или в далёкой Аргентине (хотя там, несомненно, было бы намного легче), а в своей исторической Родине.
И плевать было молодым альтруистам, что Родина как раз переживала весьма и весьма бурные этапы своего перерождения. Наоборот, показалось, что в такой обстановке можно вытворить что угодно и как угодно. Только следует отыскать нужного человека, с сильным стремлением к власти, который как раз и пожелает создать Славянскую Империю, подтолкнуть того человека в верном направлении, а потом и помочь, притворившись простыми исполнителями чужой воли, но при этом интенсивно расчищая дорогу грядущему императору к светлому будущему.
И вначале дело пошло вполне отлично, в планируемом русле. И человек нашёлся, и обстоятельства складывались вполне нормально. Ну и спешки как бы никакой не было, всё делалось с оглядкой, с толком, с расстановкой. Вот только против Родины да против действий обладателей все вороги единым рядком встали. И уж такие каверзы да подлости творить бросились, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Поссорили перво-наперво Родину да будущего императора с друзьями и союзниками, сделав их лютыми врагами, а потом и кровь полилась в бестолковом и никчемушном столкновении. И уж как оба обладателя ни старались, как ни тужились, а всё у них стало из рук валиться. Вдобавок ещё и самый нужный человек, на которого они ставку сделали, с огромным гонором оказался, принялся новую политику гнуть да иные преобразования проталкивать.
Конечно, пожелай оба друга исправить положение, могли в течение суток встать у кормила, руля, штурвала (нужное подчеркнуть) власти и даже успеть навести должный порядок. Так сказать, исправить перекосы во внутренней политике. А вот что дальше? Никак не смогли бы они закрепить и защитить свои завоевания. Ведь дамоклов меч власти сразу бы отрезал у них сигвигаторы, и остались бы они ни с чем, даже без разбитого корыта. Они, конечно, барахтались, пытались нечто исправить, придумывали очень неадекватные, но весьма действенные ходы, но всё оказалось бесполезным. Ситуация окончательно вырвалась из-под контроля. И ещё следовало учитывать, что доросли они только-только до полных двудесятников и никакими талантами сверх инструкций не обладали. Да и всё окружение на них ополчилось настолько, что пришлось поддаться на проводимые акции покушения, умертвить показательно свои запасные тела, а самим уйти в глубочайшее подполье.
История давно минувших дней.
Но воспоминания пренеприятнейшие – остались. И повторно наступать на те же самые грабли Пётр Апостол и Леон Свифт отказывались категорически.
Разве что могли выслушать наивные мечтания своего молодого коллеги… Да от души, пусть и непроизвольно обидев рассказчика, посмеяться над озвученными планами. Потом извиниться и рассказать самим о причинах своего невольного смеха. Что, в принципе, один из наставников полусотников и сделал. Второй при этом всё слышал, со всем сказанным соглашался да только изредка кивал в знак согласия седой головой.
Загралов слушал, можно сказать, с благоговением, одновременно вёл передачу на всю свою команду фантомов и попутно размышлял как над сутью откровений, так и над удивительными поворотами судьбы в отношении наставников. Ведь совсем недавно он их успел записать в подозреваемые номер один, а сейчас вдруг стал относиться как к старым, закадычным приятелям, которых понимаешь с полуслова и полностью, во всём доверяешь. Хотя и в эти размышления закралась противоречивая мыслишка, рождённая недоверчивым перестраховщиком в виде внутреннего голоса:
«Вдруг это они тебе так зубы заговаривают, а сами сейчас готовят Кулон-регвигатор к коварному похищению?»
Может, и такая задумка имела место, но разум в тандеме с сердцем хотел верить в крепость получившегося союза и искренность несколько странного наставничества. Да и все остальные советчики не выказывали особого беспокойства и не пытались указать на ложь или грубые несоответствия в рассказе. А помимо всего в сознании просыпался невероятный интерес. Ведь если отбросить последние сомнения, то рядом сейчас находились фантастически легендарные, прославленные в своё время люди, которые и в самом деле стояли очень, можно сказать совсем рядом с самым властным человеком, обок с неадекватной исторической личностью. Это ведь при желании сколько можно секретов выведать, тайн узнать и наконец-то выяснить для себя, как оно было тогда на самом деле.
Правда, престарелые обладатели явно не спешили раскрывать все секреты и делиться пикантными подробностями своей биографии. Вместо этого господин Апостол принялся по второму кругу давать пояснения, насколько ошибочны и неуместны попытки изменить большую историю. По его словам, именно так и получалось: невозможно! И даже пытаться не стоит!
Хотя Загралов не сдавался:
– Но вас тогда было всего двое, конечно, это – маловато. А если взяться втроём? Да ещё подтянуть в наши ряды Адама и Волоха? Может, ещё и кого иного уговорим из вашего заморского списка?
Теперь уже и Леон Свифт стал посмеиваться:
– Ну ты и фантазёр! Адама он подтянуть собрался! Ха! Да он тебе за отрезанную руку по гроб собственной жизни в глаза плеваться будет! Он хоть и трус никчёмный, но гонор свой несёт высоко и прощать кровные обиды никогда, никому, ни за что не станет.
– Но ведь рука у него приросла на место, – напомнил Иван очевидное. – К тому же он сам виноват, что на меня войной пошёл. Ещё легко отделался. Туз на моём месте сразу бы такого придурка головы лишил, а не руку временно повредил. И я теперь жалеть начинаю, что так не поступил. Сигвигатор забрал бы, адекватному человеку его вручил с должными подсказками, и вскоре мы имели бы отличного и надёжного союзника. А там и Волох Лысый никуда бы не делся, в любом случае в наш коллектив подтянулся бы.
– Не факт, – задумчиво покачал головой Пётр. – Земля-то большая… Да и кардинально разные возможности имеются для ухода в глубокое подполье. А у нас – тем более…
– То есть сама идея большого объединения вас не смущает? – уточнял молодой обладатель. – Точнее говоря, будь нас пятеро и двигайся мы все к нашей общей цели дружным фронтом, всё решилось бы в два счёта?
На такой конкретный вопрос полусотники отвечать не спешили. Минут пять раздумывали и кривились, причём Леон так и не прекращал работать обок громадной подковы. Поэтому в дальнейших обсуждениях не участвовал.
– В любом случае, соберись нас хоть десяток – риск огромный. Латентную борьбу с отлаженной системой государства мы не потянем. А лишь только незаметно для себя перешагнём допустимый ценз власти, сразу лишимся сигвигаторов. Это, я тебе признаюсь, и сложно и страшно. Мы вон до сих пор поражаемся: как на нечто подобное смог добровольно решиться Бонза? Ушёл ведь во властные структуры и не побоялся отдать устройство, вступив в сговор с таким отщепенцем, как Тузик. Рисковый деятель… Правда, у него Кулон-регвигатор в распоряжении оказался… И ещё, может, много чего припрятано от нашего внимания…
– Наверняка! Ведь он, бесспорно, иные тайны и способности использует. Вон и духи к нему подобраться не смогли, и «слепые зоны» ему до сих пор повинуются, и наверняка вместо себя запасное тело во время перестрелки подставил.
На эти замечания Загралова наставники синхронно кивали, словно их головами двигал единый разум. Наверняка они Большого не боялись, но всё-таки относились с огромной настороженностью и уважением к его ушлости, массе умений и огромной силе. Такого проигнорировать – себе дороже. Лучше уж троекратно перестраховаться в любом вопросе. Да и молодому коллеге дельные советы стоит дать.
– Когда он потребует отдать Кулон, попытайся у него хоть что-нибудь выторговать взамен…
– Что именно?
– Чем он тебя больше всего прижал? Вот это и потребуй!
Теперь уже Загралов непроизвольно лоб наморщил. Сердце опять защемило, и вернулось ощущение невосполнимой утраты. Потребовать тело замученной супруги, конечно, следовало, вымогатель ради артефакта будет готов на всё. Да и сам факт обмена в дальнейшем уничтожит весь смысл последующего возможного шантажа и вымогательств. Но мало что Бонзе в голову взбредёт? Вдруг передумает и сигвигатор потребует? А так тело будет перезахоронено или, ещё лучше, кремировано и навсегда исчезнет как предмет для спекуляции.
– Попробую потребовать… – согласился Иван. – Если язык повернётся… Как-то оно мне жутко неприятно о таком даже подумать…
– Ну а кто, если не ты? Не пошлёшь же для этого супругу?
– Конечно… не пошлю.
– Вот и молодец, – ворчал Апостол. – А то повернётся у него, не повернётся… Кстати! Ты уже обучил свою жену правилам поведения при нашей беседе? В инструкции тоже указывается, что женщинам при обладателях нельзя рта раскрывать без особого на то разрешения.
Иван вполне искренне сумел сымитировать удивление:
– Что за глупости? Нет там такого!
Хотя во второй части инструкции, предназначенной для полного двудесятника, имелся такой пунктик. Причём не один подобный. Например, давалось игровое задание: никому не раскрывать своих способностей, пока не достигнешь высот пятидесятника. То есть в любом случае не стоило раскрываться полностью. Пусть рядом и союзники, а то и друзья, но побыть им в неведении не помешает. Или, иначе говоря, пусть развлекаются, пытаясь догадаться, высчитать и припереть к стенке некими замысловатыми выводами.
Что интересно, эти два пункта явно провоцировали друг друга. Если станешь отвечать на первый вопрос, спорить и возмущаться, значит, ты ещё и не двудесятник. Если же станешь замалчивать, значит, скрываешь сознательно свои возможности. Именно это противоречие уловил Пётр Апостол, став быстро задавать последующие вопросы:
– Иван Фёдорович, ты нам доверяешь?
– Несомненно!
– И мы уже как бы союзники с тобой?
– Ну да!..
– И ты готов с нами поделиться искренне новинками, как и мы с тобой?
– Так… это… вроде и делюсь…
– Ну тогда поведай нам, как тебе удалось у нас из-под носа утащить эту самую подкову с толстенной цепью?
Пришлось срочно, для сооружения подходящего ответа, требовать подсказки у своих фантомов, и делать в это время продолжительную паузу. А чтобы она тянулась слишком долго, бормотать разную околесицу:
– Да чисто случайно получилось… Я и сам не ожидал… И представить себе не мог, что из этого нечто получится… – к тому моменту уже придумал и сказал почти полную правду. – Просто бессчётное количество раз посылал туда один и тот же фантом. Он погибал и погибал, но однажды всё-таки прорвался внутрь…
– И это был фантом без полного сознания? – быстро вставил вопрос Леон.
– Конечно! Иной бы и не прорвался сквозь океан боли и реки мучений. Ну вот… И в один из моментов попытка прорыва удалась. Дух оказался внутри, материализовался, отыскал эту подкову… да так с нею там и застрял. Вырваться назад никак не получалось. И только в тот момент, когда мы все втроём разрушили «слепую зону» и попали внутрь, я на встречном движении убрал оттуда фантом, у которого хомутом на шее висел тяжеленный артефакт.
Пётр на это завистливо помотал головой:
– Однако! Везунчик ты… Ну и фантомы у тебя… слишком уж особенные… Не одолжишь парочку на развод?
– Нет, самому не хватает…
– Хм! А как ты из них таюрти делаешь – тоже не расскажешь?
Иван с недоумением посмотрел на Апостола:
– А про таюрти вы как узнали?
– Просто размышляли логически. Иначе ты с Тузом Пик никак бы не справился. Ну а непосредственно о духах-убийцах среди полусотников давненько легенды витают. И есть все основания считать, что один из нас, который обосновался в Китае, как раз обладает помощниками, которые воздействуют на живую плоть, нанося удары оттуда.
– В Китае? А кто же он по национальности?
Пётр и это скрывать не стал:
– Да уж никак не китаец! Хотя внешне сходство неподдельное, да и соседи его считают урождённым одной из провинций Поднебесной. Но мы-то знаем, что родился он в Северодвинске и когда-то у него была очень известная уже в позднее время фамилия Моргунов.
Пришлось подсчитывать, в какие годы в советском прокате появились фильмы с участием Вицина, Никулина и Моргунова, а потом делать поправку на «позднее время». Само собой, что скрывать своё недоверие Загралов не стал:
– Сколько тогда этому «мандарину» лет? – на это отозвался колдующий возле артефакта Леон Свифт:
– Неприлично спрашивать об отсутствующих коллегах, особенно их возрастом интересоваться. Вот повезёт с ним пообщаться, у него и спросишь.
Из чего удалось сделать следующий вывод о наставниках:
– Значит, вы с ним в нормальных отношениях и часто видитесь?
– Ну… не то чтобы часто, но случается, – почему-то развеселился импресарио. И, переглянувшись со своим другом, дал пояснения: – Мы стараемся с ним редко встречаться по одной простой причине: не хотим умереть раньше времени…
– Что, настолько коварен и вероломен?
– Скорей наоборот… Не только сам пьёт как… как… как бегемот! Но ещё и других заставляет пить не меньше. Ха-ха-ха! По характеру он – разгульный Стенька Разин. Правда, буйствует он и уходит в загул только с нами… И знаешь, по какой причине? Утверждает, что с нами иначе нельзя, потому что мы оба – беспросветные, неисправимые пьяницы.
Теперь уже засмеялись оба старика пятидесятника. И, судя по тому, как они весело и радостно возмущались таким поклёпом в свой адрес, в утверждениях китайца из Северодвинска имелось очень много истины. Прочувствовав это и некую родственность душ с обладателем-мандарином, Иван заинтересовался ещё больше:
– Слушайте! Так если он дядька нормальный, то, может, мы его тоже в наше сообщество реформаторов пригласим? Посильная помощь станет совсем нелишней. И чем больше нас соберётся, тем легче каждому будет работать в одном выбранном направлении. Тогда властные определения не смогут пересечься и останутся в нужной количественной категории. А? Попробуете его пригласить в Россию?
Наставники даже не переглядывались между собой, просто минуту думали, морща лбы, а потом Апостол высказался:
– Во-первых, мы ещё сами не дали согласия на участие в твоих авантюрах. Мы пока рассматриваем, прикидываем и просчитываем. Ну а во-вторых: как говорится, спрос не ударит в нос. Будем с ним на связи, предложим проехаться в Москву, может, добрый дядюшка Гон Джу и откликнется. Хотя… – он сделал паузу, скорбно вздохнул и признался: – Мне даже страшно становится, как представлю, что он соглашается и срочно прилетает. С моим нынешним здоровьем, я новую нашу встречу не переживу… Ха! Ты только представь, до какой степени мы упились, когда оба с ним стали приставать к Диане! Заигрывали с ней, словно только что познакомились. А дело было так…
И он стал рассказывать перипетии последнего «чаепития» по-китайски. При этом оба приятеля часто срывались на смех, Лучезар с Куртом улыбались до ушей, и даже Диана позволила себе несколько раз рассмеяться своим уникальным, завораживающим смехом.
А Иван уцепился в оговорку «…моим нынешним здоровьем» и начал интенсивно размышлять:
«Всё-таки старики от меня многое до сих пор скрывают. И скорей всего тот факт, что они проводят каким-то образом омоложение своего тела… Вполне возможно, что и таким радикальным способом, который я применил для омоложения Сталны Сестри. Не удивлюсь, если для этого Леон Свифт потратит все свои силы, а потом сутки пробудет без сознания. И в данный момент друзья-приятели скорей всего готовятся именно к такой процедуре. И раз все фантомы знаменитого импресарио исчезнут, они готовят дела и подгадывают самый удобный для этого период сроком в неделю. А то и больше…»
Разговор, перешедший в весёлый, беспредметный трёп, продолжался, но это не мешало проводить исследование так скоропостижно уходящего в чужие руки артефакта. А уехали гости только часа через два, со всей непреклонностью отказавшись от предложенного ужина.
Не было сделано ни одного утверждения, что принцип действия иномирского устройства стал понятен и его удастся скопировать вообще когда-нибудь в обозримом будущем, но надежды на положительное решение вопроса оставались у всех. И уже перед самым сном в спальне увеличившейся семьи Загралова собрались все ещё раз, для повторения Ялято в составе семи человек. Для женщин подобное действо показалось даже предпочтительнее, чем раньше. Разве что Сестри пошутила, что не помешало бы ещё одно запасное тело создать, «…чтоб уж всем и для каждой!»
А вот Иван остался недоволен. Что-то ему не нравилось в таком составе. Сам себя убеждал и одёргивал, что дело не в ревности, а вот до конца разобраться в своих подспудных мыслях не получалось.
Но самое главное оказалось достигнуто: уже на пятидесятой минуте интенсивных яляторных удовольствий вновь в Цепи появилось четвёртое Кольцо! Причём все четыре оказались толстенными и насыщенными, как никогда прежде. Когда об этом узнала Ольга, то обрадовалась больше всех, чуть не до потолка подпрыгивая на кровати. Зато расстроилась почему-то ведьма и Елена Шулемина. Скорей всего по той причине, что запасные тела обладателя быстренько ушли из спальни, а Фаншель в одном из восклицаний изрекла:
– Ну вот, теперь мы сможем спокойно спать каждая в своей кровати!
Как старшая жена, по внутренним договорённостям имела на это все права. И, кажется, не заметила со своей авторитарностью, что младшие жёны кривятся и даже пытаются возмутиться. Иван при этом старался соблюдать нейтралитет, но почему-то непроизвольно, с сожалением вздохнул. Семейная жизнь – штука сложная, но… Хранилища энергии пополнены – и это на данный момент перевешивало все остальные рассуждения или пожелания.
