Глава 24. Двудесятник
По пути в свой кабинет Иван успел переговорить с супругой. Обрадовало, что она его похвалила за проделанное омоложение Сталны. Зато несколько опечалило, что на этот раз Фаншель взяла самое жёсткое обещание ни при каких условиях не начинать рискованные опыты со своей Цепью.
– Отныне мы только будем опекать нашего будущего ребёнка, – заявила она с категоричностью, которая досталась ей от папочки-генерала и матери, великой актрисы. – А для этого тебе придётся остановиться на достигнутой цифре в двадцать фантомов.
– Ну с этим ладно… А вот что делать с четвёртым Кольцом?
– Сегодня я буду дома уже к полднику, так что собирай всех, делай вливание сил из Кулона-регвигатора и входим в Ялято. Не за один раз, так за два, не за два – так за три, но точно тебе четвёртое колечко вернём. Всё, ты меня отвлекаешь от съёмок…
При этом её тон не допускал двусмысленных трактовок, и оставалось только озадаченно хмыкать такой непоколебимой уверенности. Всё-таки два раза заняться полноценным и продолжительным сексом – это уже не раз. А три – это совсем на ином, часто недосягаемом уровне. И не то чтобы сомнения в физической силе появлялись, каждому мужчине свойственно прихвастнуть даже во время размышлений с самим собой, однако неожиданно появились иные опасения:
«Как бы пресыщение не подкосило! При таком количестве женщин в кровати я вскоре привыкну именно к таким ласкам, и, занимаясь наиболее желанным сексом с Ольгой, не смогу это делать без помощи со стороны Елены Шулеминой и обеих ведьмочек. Как бы чего не вышло… Не помешает специальную литературу по этой теме полистать, со специалистами посоветоваться… Даже вон султаны никогда в одной кровати со всеми своими жёнами не спят, пользуют их по очереди, а мы сразу все впятером загораемся словно порох…»
Знал бы он в тот момент, что любимая женщина задумала, ещё бы не так обеспокоился!
Но предвидением он не обладал, а потому начал работу со вторым экраном сигвигатора. Часа на четыре ушёл с головой в расшифровку нового, открывшегося ему после создания двадцатого фантома текста. И оказался, как это ни странно было признавать, страшно разочарован. Мало того, что текста было с гулькин нос, так ещё ценного в нём не отыскалось почти ничего. Неуместные пояснения и ссылки на предыдущий текст, неудобоваримые фразы, словечки и понятия, множество запутанных графиков, таблиц и схем, совершенно не соответствующих действительности, и куча уже совсем ненужных наставлений по правильному и гуманному поведению. Давалась настоятельная рекомендация: никогда не признаваться в своём истинном возрасте. А напоследок, как некое издевательство, заверение, что, как только обладатель станет пятидесятником, ему откроются дополнительные сведения и инструкции, но уже на… первом экране.
Единственное, что смело шло в плюс, – так это умение, называемое полусотниками «Арктика». То самое, при котором близко подлетевший дух чужого фантома можно было заморозить словно холодным фреоном чуть ли не до смерти.
«Намудрили, явно намудрили, черти иномирские! – фыркал Иван, ещё раз бегло осматривая текст. – За исключением парочки десятков мелочей всё остальное ненужное или никчемушное. Иначе говоря, неправильное. Вон, если судить по количеству Колец – то я уже давно полный сороковник. Или, по иным определениям или схемам, отменный тридесятник… Масса противоречий! Может, вообще не читать? И поступать как раньше? То есть: вначале делаю, а потом сверяю со схемами?.. И вот ведь наставники, редиски! Ни словом, ни полусловом не подсказали, что не стоит на эту белиберду тратить время! Могли сотней слов пересказать самое важное, и точка».
Упоминание о полусотниках настроило на немедленное общение с ними. Причём не по теме инструкций (хотелось пока оставить их в неведении по поводу своего перехода на следующую ступеньку в иерархии обладателей), а по теме возможных политических преобразований. Но только Иван собрался с помощью сигвигатора выходить на связь, как явился за консультациями и согласованиями Евгений Кравитц. Друг детства сейчас управлял собственным фантомом и Галиной Тарнавской. Их деятельность была направлена на массовую пропаганду. При наличии денег и умении проникать куда угодно, прослушивать кого угодно, а то и воздействовать на самых несговорчивых силами таюрти, дела у него шли великолепно. Ну разве что следовало утрясти некоторые нюансы организационного толка.
С этим друзья управились быстро, и, так как времени до приезда Ольги оставалось ещё более часа, Загралов решил провести давно задуманные эксперименты:
– Кравитц, не спеши! Ещё одно дело есть… Догадываешься, о чём я хочу выпытать?
Тот неожиданно смутился, хотя тут же агрессивно зафыркал:
– Догадаться нетрудно! Наверняка станешь выпытывать о моей семейной жизни!
– Э-э-э… Да нет, ты не угадал, – улыбнулся Иван и тут же признался: – Хотя это тоже интересно. Но об этом позже поговорим… Сейчас я хочу выяснить, как обстоят дела с твоими уникальными способностями по наблюдению за ментальным фоном. Не растерял?
– Хм! Если честно, то они после создания моей копии даже чуточку усилились. Тебя вон, вернее твои особенности просматриваю уже метров с двадцати…
– Да? Здорово! Значит, ты сможешь и других обладателей рассмотреть в случае необходимости. Но сейчас меня иной аспект интересует: давай попробуешь рассмотреть мои хранилища энергии.
Друг в недоумении пожал плечами:
– Зачем? Что это мне, тебе или всем нам даст?
– Да появилась у меня одна интересная идейка… Если мы сумеем изучить Кулон-регвигатор, а потом создать его уменьшенный аналог, то почему бы этакий резервуар силы не пристроить и к обычному человеку? Вернее, к такому человеку, у которого есть копия в виде фантома? Ведь тогда у твоей пары появилась бы некая автономность, и мне не пришлось бы передвигать твоего Кракена-2 в те места, которые вы просите, ты бы смог это делать без моего тотального вмешательства. Самый большой при этом плюс – это освобождение третьего потока моего сознания для решения более насущных проблем.
– Очень сомневаюсь, что у тебя получится, – резонно рассуждал Кравитц. – Если уж Туз Пик и Большой Бонза, имевшие в своём распоряжении Кулон-регвигатор и громадьё времени, ничего подобного сотворить не смогли, то и тебе создать такое же устройство – дело нереальное.
– Ну, мало ли что…
– Это не значит, что я отказываюсь. Мне ведь самому жутко интересно! – журналист в предвкушении потёр ладони. – Готов дерзать, Грава, под твоим мудрым руководством! Сейчас… только пару звонков срочных сделаю…
Переговоры и в самом деле оказались минутными, и вскоре уже друзья изгалялись над своими возможностями и умениями, пытаясь увидеть, обучить, понять и объяснить. Конечно, обладатель понимал, насколько это сложно: обучить другого человека видеть то, что доступно лишь владеющему иномирским устройством. Нереально на первый взгляд и даже бессмысленно.
Но, с другой стороны, а кто ещё на подобное способен, если не Евгений Кравитц? Кто, кроме него, мог отличить обладателя среди тысяч людей, пусть и с близкого расстояния? Кто, кроме него, определял в пространстве местоположение духа, только по еле заметной розовой не то кляксе, не то дымке? Ни колдун Хоч, ни ведьмы Сестри, ни даже веддана Зариша на подобное не сподобились, как ни старались и как ни напрягались. А значит, только и оставалась надежда на паранормальные возможности Кракена, на шанс их управляемого развития да на нераскрытый потенциал человеческого организма вообще. То есть по методу: старание и труд – всё перетрут, а таланты и гении пройдут через тернии.
К тому же Иван утверждал:
– Мне и так удалось проигнорировать добрую треть инструкций. Ещё треть – изменил, в позитивную для меня сторону. Значит, данное мне руководство к действию – это не истина в последней инстанции. Пусть оно и создано некоей сверхуникальной технической цивилизацией. Всё подвластно нашим желаниям и адекватно приложенным усилиям. Так что, дружище… ты уж постарайся!..
Евгений старался. Очень. Выпучивал глаза, плотно зажмуривал, придавливал веки пальцами, а то и, наоборот, пытался растянуть в тонкие щёлочки. Напрягал шею, двигал чуть ли не всеми мышцами лица одновременно и почти что шевелил ушами. Наверное, ещё чуть-чуть, и пар бы пошёл из упомянутых ушей, настолько он старался и выкладывался. В конце концов пусть и ничтожно малый, но некий результат был достигнут, хоть и не совсем там, где его ожидали. Вернее говоря: совсем не там!
– Ой! А что это такое там клубится? – палец Кракена неожиданно оказался направлен в сторону от упорно показываемой ему Цепи. – И вон там? И там, возле телефона?
Когда стали разбираться, то выяснилось, что Евгений стал просматривать эманации магнитного поля. Не всеобщие, планетарные, а частные, правильнее сказать, бытовые и технические. Для него внутренние линии и очертания полей просматривались тоненькими паутинками жёлтого цвета. Что характерно, обладатель подобное увидеть так и не смог, как ни старался и как ни перенапрягался. В итоге этих проб и выяснений обладатель паранормальных возможностей не выдержал и нервно рассмеялся:
– А на кой оно нам надо? Ведь по логике – умение это ни для чего не пригодится. Или я не прав?
– Конечно, не прав! – Иван смотрел на смеющегося друга со скепсисом и осуждением. – Во-первых: умение уникальное. А что с ним делать, нам учёные подскажут. А во-вторых: не совсем тот результат – это всё равно результат. Теперь я уверен, что мы с тобой на верном пути и самого главного всё равно добьёмся.
– Да уж! Подобные утешения имеют право на существование… Наверное…
– Будем тренироваться и дальше, но постараемся делать это теперь в окружении приборов и скорей всего под контролем дядь Миши Романова. Потом… потому что сейчас здесь будет Ольга…
– А-а! Ну тогда я побежал! – стал разворачиваться Кракен, но Загралов его остановил, заговорщически понижая голос:
– Слушай, ну а всё-таки какие у тебя впечатления от… ну, скажем так, не совсем привычного состава твоей семьи? – Друг взглянул на него слишком многозначительно, поэтому пришлось оправдывать свой интерес объяснениями чисто научного толка: – Да мне там разные детали не важны, всё равно от твоего фантома и от Галины ко мне полная информация поступает. Мне важно узнать, как ты лично к такому относишься и насколько тебе мешают условности или инерция нашего воспитания?
– Хм! Если честно, то нисколько не мешают, – откровенно признался Евгений. – Самое главное, что Галине так нравится и она от удовольствия просто наизнанку выворачивается. После чего само наблюдение за ней во время данного процесса – это уже отдельные, положительные эмоции. Ну а я со своим фантомом даже не соприкасаюсь, если подобное тебя интересует.
– Да этот момент мне известен…
Договорить они не успели, домой вернулась Фаншель, взъерошенная, полная азарта и желания вершить великие дела. И с первых слов стала вводить задуманные ею преобразования:
– Работаете? А я уже свободна! И завтра целый день! Значит, и муж мой освобождается от работы на это время и принадлежит только мне! А почему, кто угадает?
– Да все мы помним о твоём дне рождении! – успокоил её Кравитц, оборачиваясь на выходе и прощаясь взмахом левой руки. – И обязательно появимся на праздновании вовремя и в шикарных вечерних костюмах. Но до той поры нам ещё работать и работать, ибо твой муж имеет несколько тел, а у меня всего одно… До скорого!
Он умчался, а Иван тут же мягко попытался напомнить супруге, что и он невероятно занят и даже одно своё тело (пусть и основное) не сможет предоставить в полное распоряжение вот так и сразу:
– Через часа полтора… нет, скорей всего через два – мы с тобой сможем…
Но любимая его и слушать не стала:
– Даже не пытайся выкручиваться! И не вздумай мне перечить! Первым делом разберёмся с твоим исчезнувшим Кольцом. Поэтому немедленно собирай нашу семью в спальне. Я ведь тебя предупреждала… Если не получится сразу восстановить Цепь в прежнем виде, продолжим вечером и ночью. А через час-полтора отправляемся с тобой в ближайший супермаркет. Требую от тебя полного внимания ко мне и массы подарков к дню рождения. Выбирать будем вместе… Эй, дорогой!.. Почему не вижу счастья в твоих глазах? Или ты не хочешь меня порадовать накануне такого важного праздника?
Само собой разумеется, что Загралов очень хотел порадовать. Поэтому возражать супруге не посмел. Горячо расцеловал, поносил на руках по гостиной, отнёс в спальню и пообещал всё устроить в наилучшем свете. Правда, мысленно составил себе план действий, позволяющий всё-таки продолжить намеченную работу хотя бы двумя потоками сознания:
«Ну ладно, сейчас нырнём в Ялято… А вот потом за подарками отправлю с Ольгой запасное тело, мне и через его восприятие развлечения в толпе покупателей хватит с лихвой. Ах да! – вспомнилось ему уже в момент раздевания. – Ещё надо срочно собрать сюда обеих Елен Сестри и Елену Шулемину. Однако сомнительно, что у нас за один раз получится вернуть Кольцо из небытия, но постараться следует. Без него и в самом деле как-то неспокойно на душе…»
Шулемина явилась, словно давно ждала приглашения. Сестри – чуточку позже: ей как секретарше было не так просто сбросить с себя ворох обязанностей. Несколько сложней, чем обычно, оказалось оторвать от дел Сестри-2, которая с фантомом своей матери продолжала интенсивно рыскать по недалеко расположенным катакомбам. Но и это оказалось не самым главным. Ольга задумала на сегодня совсем неадекватный сюрприз. Хотя начала с совершенно непонятного утверждения:
– Во время предстоящего секса ты будешь обнимать только меня! – замер от такого заявления не только Иван, уже вытирающийся полотенцем после душа, но и начавшая к тому времени раздеваться Шулемина. Фаншель рассмеялась: – Ой! Какие вы смешные с открытыми ртами! Хи-хи! – но тут же посерьёзнела при виде входящей ведьмы и потребовала от мужа: – Перемещай сюда свои оба запасных тела. Давай, давай, не смотри на меня так, словно впервые увидел мою неземную красоту. Одна твоя копия будет ублажать Шулемину, а вторая – обеих Сестри. Потом они могут между собой даже для разнообразия поменяться.
Повисла напряжённая пауза, во время которой все остальные члены семьи пялились на Фаншель с недоумением. Причём реакция могла получиться самая разная, от ругани до хохота, поэтому актриса сама себе поаплодировала:
– Вот какая я умная и как всё здорово придумала!
Но если Иван ещё только думал, что на такое ответить, обе Сестри, в общем-то, равнодушно дёрнули плечиками, то Шулемина попыталась возмутиться:
– А я… я не хочу с копией! – на что сразу была атакована моментально взбесившейся Ольгой:
– А что это за расизм?! И чем тебе копии не нравятся?! Может, ты и меня неполноценной считаешь?!
– Что ты, что ты! – сразу пошла подруга на попятную. – Зачем же так…
– Ну а раз не считаешь, то и говорить больше не о чем. Сама клялась мне во всём послушной быть и признавать моё старшинство в семье, – продолжала давить любимая супруга обладателя. – Значит, выполняй мною утверждённый сценарий без всякого неуместного шороха! Тем более что перед нами стоит задача не только удовольствие получить, но и как можно быстрей восстановить Цепь в её прежних размерах. И не хочу напоминать, что Ваня потратил Кольца на омоложение матери нашей Сестри, и вполне возможно, что когда-нибудь подобную акцию станет проводить и с твоей матерью. Или ты уверена, что она у тебя никогда не состарится?
После такого упрёка и дельного примера о родственниках давняя подруга и коллега больше не проронила слова возражений. Зато оставался нахмурившийся и помрачневший Загралов. Как-то у него подобное в голове не укладывалось. Вроде бы как другу Кракену подобное творить – да сколько угодно. Или в отношении к тому же семейству Романов – Сабурова толерантность не даст и лишней кривой мысли проскочить. А вот самому… да ещё чтобы кто-то при тебе обнял любимую женщину?.. Пусть даже этот кто-то ты сам и есть… Всё равно в голове не укладывалось.
Но, кажется, великая актриса Фаншель и этот момент предвидела и продумала. Потому что привела довольно веские доводы в защиту своих требований:
– Вань, неужели ты ревнуешь? Причём не меня к самому себе… Если бы! Ты ведь ревнуешь к Ленке! А?! Тебе ведь разум перемкнёт, когда её кто-то обнимать начнёт! Правда?! Или ты без ума влюбился в какую-нибудь из Сестри?!
– Да нет!.. Ну что ты!.. Мне совсем иной аспект не нравится… – попытался оправдаться Загралов перед страшным обвинением, за что получил ещё три жутко недовольных взгляда и запутался ещё больше: – Никого из Леночек мне и словом обидеть не хочется… поймите же меня правильно!.. Просто как-то всё так странно… неожиданно… У меня это в голове никак не уложится…
– Ох ты какой! В голове у него не уложится! А мне каково было, когда я узнала, что ты мне с Шулеминой изменил? А потом ещё и в Сибирь её привёз?! А затем и с ведьмой так все дела прокрутил, что мы просто были вынуждены её с нами в кровать положить?!
– Милая, ну это уже совсем неуместные инсинуации. Просто так получилось… по независящим от нас обстоятельствам…
Но оправдания – это уже совсем не возражения. То есть никак не получилось бы оттянуть предстоящее действо, обдумать его последствия и по возможности что-то переиграть. Малейшее промедление будет истолковано любимой супругой максимально превратно, и это лишь усугубит положение. Да и остальные женщины вон смотрят грозными волчицами.
Да и, по трезвом размышлении, что тут страшного предстоит? Он лично как обнимал свою прелестницу, так и обнимать будет. А двумя потоками иного сознания – станет обнимать и ласкать младших жён. Посторонних при этом нет. В любом случае – все свои. Кого стесняться? Кого ревновать? И к кому ревновать? Ведь Елена Сестри, например, никогда даже не заикнулась о ревности или недовольстве к своему фантому.
Да и поставленная цель, по всем расчётам, оправдывает средства. Если семья, будучи в Ялято впятером, выдавала в хранилища огромный всплеск энергии, то наверняка сейчас эффект удвоится. Это если и дальше придерживаться той геометрической прогрессии, которая уже была замечена, подсчитана и не раз использована.
Спорить оказалось не о чем, в финале Иван только и сделал, что нервно разгладил влажные волосы на голове, тяжко вздохнул и согласно кивнул:
– Ладно, попробуем ещё и таким составом…
Обладатель отправил обеих Сестри за своим запасным телом, прохлаждающимся в лаборатории. Тогда как второе тело, занимающееся созданием матриц десантников, сделало в своей деятельности перерыв и на виду у всех поспешило в жилой корпус.