Глава 15
Торговля с шантажом
Картина и в самом деле оказалась маслом. Здоровенный детина, в измятой одежде, с клочками сена в патлатой шевелюре, выпученными глазами, пялился на отчитывающего его деда. Причём в руках он и в самом деле сжимал здоровенную лесину, размером с оглоблю, и, кажется, готов был пустить её в ход. Причём не столько со зла, как от страха, растерянности и неожиданности. Пришлось тут же немедля дать знать о себе голосом:
– Что здесь случилось?!
Детина содрогнулся всем телом, чуть повернул голову, рассматривая вышедших из кустов людей, и вдруг резко отпрыгнул назад метра на два. Наверное, так бы и дальше скакал задом наперёд, да по пояс оказался в зарослях красной смородины, ну и спиной ощутил соседский, капитальный забор. Губы у него тряслись, но кое-как выговорить сумел:
– А-а-а… в-в-вы откуда в-взялись?.. – причём кол из рук так и не выпустил.
– От верблюда! – нагло заявил Загралов и тут же потребовал: – Ну ка, бросил кол! – но ничего не добился, кроме частого мотания головой. – Ах так? Ладно, тогда примем более строгие меры воздействия! – оглянулся на угол дома, который уже с этого места просматривался вполне качественно, создал кого надо, и в следующий момент на тропинке появился Фрол, собственной персоной, в форме капитана полиции. Прошёл к замершей группе и лихо козырнул, обращаясь к хмурящемуся Ивану:
– Какие-то проблемы, господин подполковник? – получив молчаливый кивок в сторону мужика, довольно ласково к тому обратился: – Живо уронил палочку и чистосердечно признался подполковнику, что ты тут воровал, кого грабил и кого собрался убивать. Иначе дома тебе не видать лет десять.
Оружие первобытного человека выпало из рук детинушки, он согласно закивал, но так рта и не раскрыл, пока невесть откуда взявшийся капитан опять не скрылся за углом дома. Кстати, одновременно с Фролом обладатель создал и фантом его супруги Дарьи в виде духа, дав ей задание:
«Будь добра, глянь, что в доме делается, ну и со стороны улицы рассмотри…»
А потом потребовал от продолжающего кивать мужика:
– Кто такой и что тут делаешь?
Тот после явления неизвестного ему и никогда не виданного в данном районе полицейского казался совсем растерявшимся. Но заговорил быстро, глотая окончания слов и однозначно мечтая, что признание вины явно уменьшит ему срок отсидки:
– Живу я тут недалеко, на Грейдерной. А сюда случайно забрёл… Ой! Нет, не совсем случайно!.. Проклятого Яшку хотел подкараулить да несколько синяков наставить. Вы не подумайте, господин полковник (повысил в звании!), я его только слегонца хотел приголубить, для острастки…
– А в честь чего?
– Так ведь он жиголо известный, бабник! И к моей Стасе стал клинья подбивать…
«На улице прямо на скамейке ещё три мордоворота восседают, – доложила Дарья. – Наверное, пугнуть хозяина дома собирались, чтобы он через сады решил выйти при нужде…»
– Что значит «подбивать»? Соблазнил, что ли? – и этак грозно, строго.
– Да бог пока миловал! Но эта ж гнида не успокоится, пока мою зазнобу не испортит. Это уже сколько лет повелось, как на кого глаз положит, так обязательно в постель бабу затащит, а то и с пузом потом оставляет. Давно мужики собираются голову нечисти проломить, да всё руки не доходят. Одно слово, колдун проклятый!
Выкрикнул это и тут же сник, чуть язык не проглотив. Видимо, вспомнил, как на него, лежащего в засаде, со спины вначале наглый да крикливый дедок выскочил, а потом и целый полковник с жуть какими строгими тремя женщинами заявился, да ещё и вместе с капитаном. А ведь дружки с улицы ни единым обусловленным свистом не отозвались! И откуда тогда все взялись? Вот и кумекай тут после этого, кто к кому в гости может наведаться. Не иначе как такие же колдуны!.. И ведьмы!..
Такие мысли явственно читались по глазам детинушки. А тут ещё и Дарья Валентиновна Шарыгина окончательно прояснила обстановку:
«Ого! Да этот Яшка и в самом деле тот ещё ухарь! Две девицы его оседлали и такое вытворяют, что не в каждом немецком кино подобное увидишь! Хи-хи! И как же красиво они смотрятся! Загляденье просто!.. И это… неужели вам не слышно в саду, как девицы от восторга повизгивают?»
В самом деле, прислушались и уразумели без дополнительных комментариев. Крещендо усиливалось. Поэтому ведьмы сразу стали громко переговариваться, дед – ворчать, а сам Иван строго спросил у предусмотрительного детинушки:
– Так чего же вы на этого Яшку заявление не написали в полицию? Мы бы его давно приструнили.
– А-а-а… так вы не наши? Не районные? – стало доходить до ревнивого мужика. – Тогда всё понятно… То-то я смотрю… – и, словно спохватившись, опять зачастил словами: – Так ведь у него все наши, от участкового до начальника отдела, в друзьях ходят, с рук евойных кормятся и в рот ему заглядывают.
– Не понял… Так этот Яков кто, мафиози какой-то? – напрягся мнимый подполковник, мысленно восклицая: «Только этого не хватало!»
– Дык… э-э… – замялся детина, закручивая собственную неприязнь в кулак. Но врать всё-таки не стал. – Скорей наоборот… помог тут нашим порядок навести… Всех цыган, что наркотой торговали, поговаривают, он изгнал… Остальную шушеру бандитскую – тоже… Ну и не хулиганят у нас совсем… да и в остальном порядок на зависть иным районам…
– В тюрьму хочешь? – уже чуть ли не по-дружески поинтересовался Загралов. Получив в ответ отчаянное мотание головой, предложил: – Тогда давай сделаем так. Мы тут словно в сторону нечаянно отворачиваемся, а ты бегом к себе домой и прячешься под лавку. И мы делаем вид, что тебя никогда не видели. Понял?
– А-а-а… – Косой взгляд на угол дома.
– А капитана я предупрежу, он тебя не тронет. Ну! Беги!
Эх! И сорвалась же с места удаль молодецкая! Просека в кустах получилась, а тропинка раза в три шире стала. Только листья да мелкие веточки землю усыпали, словно после бурелома.
«Что там, на улице?» – спросил обладатель у Дарьи. Как ни странно, фантом сразу не отозвалась и только чуть позже пробормотала:
«Сейчас гляну… – опять задержка, словно она дом до самых подвалов проверяла и никак оттуда выбраться не успевала. – О! Уже никого нет! Словно и не было!»
Мелькнуло у Ивана подозрение, что госпожа Шарыгина подсматривала за интимным соитием. Уж слишком живо она трио любовное нахваливала. Увы, некогда было предаваться поискам причин и следствий, да и сама Дарья женщина взрослая, разберётся в своих заморочках без посторонней помощи.
Следовало как можно быстрей решать вопрос с новоявленным колдуном. И так получилась непредвиденная задержка с устранением засады. А что сейчас делать? Вроде некрасиво получится, если гости так прямо завалятся в дом без стука и без спроса. Скорость и удобство такого знакомства не перевесят негативного отношения мужчины к бесцеремонным посетителям. Удивится, зауважает, поймёт необычность проникновения, но всё равно злость, недовольство, а то и ненависть затаит.
Поэтому решили первоначально пошуметь снаружи. Тем более что финальные аккорды страсти стали стихать, самая активная часть соития завершилась.
Постучали по стене, затем непосредственно в окно спальни. Грохнули пару раз по входной двери ногами, а потом Игнат Ипатьевич и голос подал:
– Эй! Человече! Выходи в сад, разговор срочный имеется!
Через минуту окно на втором этаже открылось, и на гостей уставился мужчина с голой грудью и взъерошенными после трений о простыни волосами. Мгновенно ничего отвечать не стал, внимательно рассмотрел пятерых визитёров, пытаясь угадать, кто из них выше по положению, и неожиданно, а может, и вполне обоснованно с его умениями выбрал веддану. Сделал стойку, словно охотничий фокстерьер, машинальным жестом пригладил растрепавшиеся волосы на голове и протянул сочным, приятным баритоном:
– Мадемуазель! Невероятно рад вас видеть в своей усадьбе! Не смел и мечтать о счастье лично с вами познакомиться! – приосанился, но, скользнув ладонью по своей груди, обильно заросшей светлыми волосами, словно спохватился, что не одет, и бойко продолжил: – Прошу прощения, что сразу не выскакиваю к вам через окно! Зато приглашаю к себе в дом. Заходите и располагайтесь в светлице! Вам сейчас откроют. Чувствуйте себя как дома!
Плотно закрыл окно, задвинул шпингалет, и трудно было расслышать, какие он стал давать распоряжения своим любовницам. Если бы не находящаяся внутри в виде духа Дарья:
«Ох как заметались! При пожаре так не бегают! Честное слово… Одна девица уже оделась, ринулась вам открывать. Вторая получила распоряжение готовить что-нибудь на стол… Вопрошает, что именно… Хм! Дурой неадекватной её не обозвал, но так шикнул, словно распять пригрозил… Говорит: «…хоть водку с мёдом да чай с орехами – но на стол поставь! Гости у нас больно уж странные да опасные!» Ух как лихо одевается! Спецназ обзавидуется… А теперь для обеих подружек добавил, чтобы пояса на себя надели и были готовы ко всему… Странно, что за пояса такие? Попытаюсь к ним присмотреться…»
Входная дверь тем временем была раскрыта настежь, и невидимая с улицы женщина позвала внутрь:
– Проходите, располагайтесь! – да так и не показавшись на глаза, скрылась в глубине дома. А прибывшие из столицы гости, внимательно осматриваясь, зашли внутрь.
И рассмотреть было что. Деревянный дом из двух этажей поражал своей добротностью, целостностью и нерушимостью. Окрашенные балки без единой червоточины или трухи казались одновременно свежими и страшно древними. Неудивительно будет, если возраст дома окажется за сто лет. Да и от каждой отдельной детали строения, словно несло чем-то таинственным, индивидуальным.
Та же входная дверь чем-то особо привлекла внимание Хоча и Зариши Авиловой.
«Словно живая…» – проворчал дед по внутренней связи. А веддана уточнила:
«В любом случае она с сюрпризом. Чем-то кобру напоминает…»
Остальные ничего с ходу не заметили, а останавливаться специально да ковырять ногтями не стали. Небольшие сени, в которых ничего не было, кроме мягкого топчана, столика и стула. А затем и сама светлица, как её назвал хозяин. Довольно просторная, почти без мебели. На полах ковры, на стенах гармонично и в тему подобранные картины. Лампы и абажуры под старину. Лестница на второй этаж и под ней проход в кухню. Там же видны ещё две двери.
А на столе уже стоит несколько вазочек с вареньем, печеньем и пирожными. И тут же вылетевшая с подносом из кухни женщина стала расставлять приборы чайного сервиза. Молодая, не больше двадцати пяти, симпатичная, и голос милый, с этакой глубокой, чувственной хрипотцой:
– Здравствуйте! И не стойте, пожалуйста, присаживайтесь!
Убежала, взмахнув пустым подносом и создав за собой ветер из свежести, энергии, сладкого тела и сдобы. Пока решали, присаживаться или нет, донеслись объяснения от Дарьи:
«Рассмотрела я этот пояс, пока вторая девица его надевала. Из мягкой кожи, весь вышит непонятными знаками, какие-то кармашки с выпуклостями и три отделения с метательными сюррикенами. Так что не поведитесь на их простенькие и наивные личики! Те ещё подруги! И не удивлюсь, если тоже ведьмы…»
«Мы с ножами или с сюррикенами не ходим! – с пафосом ответила ей Елена Сестри. – Нам и ума хватает!»
«Ага! Потому вы так мало и живёте на свете! – фыркнула смехом госпожа Шарыгина. – Я бы на вашем месте с пистолетом и спать ложилась».
Резонное мнение, которое крыть было нечем. Да и странные пояса с холодным, метательным оружием настораживали. Поэтому гости остались стоять, разве что немножко рассредоточившись между столом и глухой стеной светлицы. Тогда как Загралов поинтересовался у целителя, который продолжал тщательно осматривать даже стены данного помещения:
«Что, Игнат Ипатьевич, коллега твой может оказаться ещё посильней тебя?»
«Хм! Смотря в чём… – стал рассуждать старик. – Я-то больше по науке пошёл да внутреннее естество человека изучал, а этот, похоже, совсем иную стезю выбрал. Как бы у него весь ум в «корень» не пошёл. Тогда и не колдун он вовсе, а так, пропащий прожигатель своего дара…»
«Ну почему же, за порядком в округе он присматривает вроде…»
«Вот и надо срочно послать кого в районный участок для полного выяснения», – спохватился дед. Но Иван его перебил:
«Давно послал. Целую бригаду во главе с Фролом. Дал ему в помощь Сашу Белую, ведьму одну, да пару десантников. Уже копают сразу с пяти направлений. Мало будет – ещё подключу народ…»
А тут и хозяин дома по лестнице спустился, совершенно видоизменившись во время переодевания и приведения себя в порядок. Строгий деловой костюм, галстук, изысканные туфли, уложенная бриолином причёска, золотые запонки, чуть ли не с бриллиантами на манжетах белой рубашки и голливудская улыбка на приятной, приветливой физиономии. Да и само лицо нельзя было охарактеризовать однозначно. Такие типажи всегда нравятся женщинам: туманный, мечтательный взгляд, чувственные губы, волевой подбородок. И сразу вызывают подспудную насторожённость у мужчин: несомненный конкурент, скорее даже лидер в борьбе за женское внимание. Недаром на такого соблазнителя ревнивцы с кольями охотятся.
Ну и, наверное, выражение лица Яков подбирал сродни обстановке. Сейчас он думал, что главная здесь высшая ведьма. Уж неведомо было, как он её силы рассмотрел, этого даже Загралов не смог бы сделать, взглянув первый раз со стороны на женщину, но направился он сразу к ней, практически игнорируя остальных:
– Мадемуазель! Разрешите представиться… – Зариша на свои двадцать четыре физических года и девяносто четыре паспортных выглядела на двадцать. И хоть нисколько не выделялась красотой и на фоне той же Елены Сестри смотрелась дурнушкой, тем не менее сразу заставила врождённого ловеласа включить всё своё обаяние, напор, желание покорять, влюблять и влюбляться. – …Шереметьев, Яков Иванович! Вольный художник, философ, апологет мистицизма, футуролог, практикующий колдун и социолог. Разрешите узнать и ваше, несомненно, сказочное имя?
Наверное, потому о себе ничего и не скрыл, что признал в визитёрах людей, близких по духу и образу жизни. А скорей всего, по той причине, что всегда привык представляться подобным образом. Ведь в нынешнее время все уже давно привыкли к экстрасенсам, колдунам, ворожеям, новым Будду, детям Христа и великим пророкам. И уже давно большинство трезвомыслящих граждан не принимали этих аферистов всерьёз. То есть истинному колдуну лучше всего спрятаться на самом видном месте, не скрывая, а, наоборот, выпячивая свои таланты и умения.
В ответ Зариша ни слова не проронила, а медленно, весьма показательно перевела свой взгляд вначале на Хоча, а потом и на Загралова. Тут же Игнат Ипатьевич постарался улыбнуться как можно радушнее, хотя голос его и сочился язвительной холодностью:
– Вообще-то свою супругу только я имею право представлять посторонним мужчинам. Но в данном случае не мы здесь вольны старшинствовать, а он, – после чего вежливо кивнул в сторону обладателя. – С него и начну представление, а дальше он уже сам решит. Иван Фёдорович Загралов… – К тому моменту выражение на лице местного колдуна сменилось со слащавого на деловое, но взгляд всё равно выражал полное недоумение. Видимо, ничего необычного в данном госте он не усматривал. Зато резко взгляд поменялся, после последующего представления: – …владелец символа-печати Ялято, Верховный Координатор сибирских целителей и «владетельниц растений».
Последний титул был придуман всем коллективом в последние минуты. Так сказать, для солидности и дабы пустить больше пыли в глаза. Потому что сразу заявлять про обладателя сигвигатора и объяснять, что это такое, посчитали преждевременным.
Неизвестно, как повлияла состряпанная на ходу выдумка, но вот первый титул поразил Шереметьева до глубины души. Он даже несколько растерялся:
– А-а… разве такие… личности ещё существуют? – но тут же вернул себе самообладание, кивнул и вежливо попросил: – Попрошу продемонстрировать нечто в доказательство сказанного, ибо голословным утверждениям верю редко.
Иван вернул ему поклон и уточнил:
– Частично продемонстрировать или в полной мере?
– Насколько я понимаю, Иван Фёдорович, силы свои надо всегда экономить. Не стоит их разбрасывать для людей знающих, образованных. Поэтому с меня хватит и частичной демонстрации.
И тут же дёрнулся от неожиданного прикосновения сзади. Это его оттуда ткнула пальчиком в плечо Дарья Валентиновна. Колдун резко завращал головой, пытаясь увидеть постороннего, и тут же получил игривый толчок в другое плечо. Сделал шаг в сторону и непроизвольно прикрыл нос, потому что получил щипок именно туда. Ну и напоследок у него расстегнулась верхняя пуговица пиджака. Этого хватило с лихвой, и тут же последовало утверждение враз осипшим голосом:
– Верю! Прошу прощения, что сомневался! Только пусть меня духи не раздевают! – после чего прокашлялся, застегнул пуговицу и, уже глядя только на Загралова, предложил: – Давайте присядем… И я готов вас выслушать… Вернее, не сразу, а после парочки глотков чая… Присаживайтесь, пожалуйста.
Переговоры начались.
