Глава 13
Неопределённость
По мнению наставников и самого Гон Джу, прибывший в Москву коллега Тюрюпов считался среди себе подобных самым буйным, агрессивным и непредсказуемым. Везде, где бы он ни был и чем ни занимался, за ним тянулась дорожка из трупов, афер, скандалов и крупных недоразумений. И скорей всего, он преднамеренно ссорил между собой всех и вся, доводя порой конфликты до военных столкновений, а в некоторых странах и до гражданской войны. То есть про него иначе как про «ходячее бедствие» не высказывались.
И Тюрюповым он был когда-то, по молодости, ещё считаясь уроженцем славного города Минска, где родился где-то в тридцатых годах прошлого столетия. Точную дату его рождения никто не знал, потому что он в пятидесятых годах уничтожил любое упоминание о себе в архивах, сменил несколько раз имя, а потом и страны проживания стал менять как перчатки. В данный момент он был известен как Санчес Игнасио Рио-Валдес, обитал в Панаме и якобы занимался написанием сценариев для кинофильмов. Причём кинофильмов вполне известных в итоге и востребованных кинокомпаниями изначально. Более десятка фильмов было снято в Голливуде, некоторые получали премии, в том числе и довольно престижные, и сам сценарист без наград не оставался.
Но особым секретом для остальных обладателей не было, что сеньор Рио-Валдес, имея неограниченные средства, попросту скупает труд нескольких талантливых авторов на корню, а потом публикует, продаёт, прославляет словесные произведения искусства уже под своим именем. Наверняка он сам только придумывал тему, обозначал канву сюжета, а уже его «литературные негры» доводили обозначенную концепцию до ума и настоящего совершенства. Понятное дело, что в таком случае ни о каком завышении власти не могло быть и речи. Сигвигатор мифические инопланетяне из не менее мифического ЖФА/ЛОТ 14 не заберут. Никакой фискальный орган обвинения в незаконном обогащении тоже не предъявит. Можно жить беззаботно, да ещё и купаясь в потоке некоторой славы. И так как времени свободного хоть отбавляй, то тратить его можно на какие угодно аферы, скандалы, провокации, кровопролития и так далее и тому подобное.
Чем господин Санчес Игнасио Рио-Валдес, он же Семён Тюрюпов, с огромным удовольствием да неуёмным энтузиазмом и занимался. При этом он весьма грамотно и толково умел скрывать свои истинные силы, и никто из коллег до сих пор не мог проанализировать степень его максимальных возможностей. Что он полный сороковник, уверенность имелась, а вот вышел ли он в пятидесятники, подтверждений не было. По крайней мере явных, а на косвенные опираться – слишком мало конкретных зацепок.
Единственное, что за ним прежде не замечалось, так это вхождение в союзы с себе подобными, разжигание конфликтов среди коллег и непосредственная войны против какого-либо обладателя. Даже отношения с иными владельцами сигвигаторов он не поддерживал. Никаких. Жил сам по себе и никого не трогал. А когда к нему пытались подъехать с каким-либо предложением, категорически заявлял: «Я вас не трогаю, и о моём существовании забудьте!» Что интересно, даже развязанные им войнушки иных обладателей никоим образом не касались.
– Но всё когда-то случается впервые, – подводя итог своего пересказа, заявил Апостол. – Ведь недаром он сюда прибыл именно в это время. Скорей всего, наш мстительный Бубенчик всё-таки отыскал нечто, чем можно привлечь Санчеса, вызвать его немалый интерес, а то и уговорить повоевать на своей стороне.
Иван не удержался от очевидного:
– Знать бы нам, чем его Бонза соблазняет, можно было бы ликвидировать предложение или сделать встречное, не менее щедрое… Но в любом случае мне кажется, надо встретиться и переговорить с Печенегом и с Тюрюповым.
– Надо, наверное, – стал рассуждать Леон. – Но вряд ли они согласятся на встречу. Печенег слишком осторожен для этого. А Тюрюпов сразу отвергает любые встречи. Начнём настаивать – только хуже будет. Скорей всего, нам ничего иного не остаётся, как немедленно бросить часть своих сил на слежку за этими типами и постараться отследить хоть какие-то контакты с их стороны.
– А если удостоверимся, что они встречались с Бонзой, то есть с Бубенцом?
Этот вопрос адресовался Иваном больше Апостолу, и тот ответил:
– Тогда это для нас станет чем-то сродни сигналу «боевая тревога!». И чуть ли не началом новой войны. Если не учитывать тот факт, что обнаружение нашего основного врага сразу повлечёт его уничтожение на месте. В таком случае напряжение резко спадёт, все наши нынешние сложности быстро рассосутся.
С такими выводами трудно было не согласиться.
Как и трудно было остаться в хорошем настроении после этих новостей. Всё долгое застолье оказалось смазанным, испорченным, оставляющим некий горький осадок в душе. Мало того, переглянувшиеся между собой наставники решили ещё больше подпортить настроение Загралову. Потому что коснулись вопроса, которого после победы обещали вообще не касаться. А именно:
– Ты, конечно, извини, – начал Свифт, пользуясь своим старческим, безобидным видом, – что нарушаем данное нами слово, но обстоятельства резко меняются и дисбаланс сил может резко нарушиться не в нашу пользу. Ибо затрону весьма деликатную тему для нас: как ты решил распорядиться своим трофейным сигвигатором и распорядился ли уже?
И в самом деле, деликатная тема. К тому же она подспудно грызла сознание молодого обладателя все последние шесть дней. Реквизированный сигвигатор, которым Адам Фамулевич вымолил себе жизнь, так и оставался до сих пор бесхозным, без своего нового обладателя. Разве что определённые и тщательные исследования были проведены над ним с помощью Цепи, да осталось твёрдое убеждение, что второе иномирское устройство ничего человеку не даёт. То есть следовало отдавать его кому-то, перенастраивать на него и как можно скорей начать взращивать, усиливать, обучать нового, скорей всего, лояльного во всём союзника.
Но в том-то вся сложность и заключалась, что Иван до сих пор не мог решиться, кому именно вручить прибор неведомой цивилизации, делающий любого человека могущественным и почти бессмертным. Непонятно, по каким причинам у него в душе вдруг просыпался иррациональный страх, предвидение страшной беды, чувство приближающейся катастрофы и прочие, подобные этим страхи. Откуда оно берётся в сознании и почему, не возникало даже малейших догадок. Но стоило лишь усилием воли отодвинуть размышления о передаче сигвигатора в иные руки на задворки мыслительной деятельности, как все страхи исчезали, предчувствия беды рассеивались и коленки переставали подрагивать. То есть в решении этого вопроса до сих пор приходилось руководствоваться некими странными инстинктами. И трудно было определиться окончательно: доверять им или нет? Мало того, даже советоваться с кем-то на эту тему жутко не хотелось. Всё в сознании переворачивалось с ног на голову, когда однажды попытался переговорить на эту тему с Игнатом Ипатьевичем. И пару раз то же самое случилось, когда собрался поделиться своими опасениями с супругой.
Да ещё и наставники сразу заявили: «Делай с трофеем что хочешь! Мы не вправе на эту тему в разговорах с тобой даже заикнуться». Получается, имели для этого какие-то основания? Тогда почему теперь не только «заикнулись», а потребовали конкретного ответа?
Первым делом Загралов прислушался к себе. И с некоторым удивлением осознал, что всё тот же иррациональный страх вновь всколыхнулся в душе. Но уже не настолько сильный, чуть ли не в несколько раз ослабленный, нивелировавшийся. Словно опасность ещё оставалась, но уже не настолько огромная. Инстинкт, что ли, притупился? Или и в самом деле некая опасность миновала?
Немедленно возникли здравые желания кое-что выяснить и в кое-каких нюансах разобраться. С того и начал:
– Вначале у меня вопрос. К вам троим. Передавал ли кто из вас лично «свободный» сигвигатор будущему обладателю? – Трое коллег ответили на это отрицательно. – Ладно, тогда иной аспект: что вам известно о самочувствии обладателя в момент выбора нового претендента и в момент передачи?
Тут мнений оказалось предостаточно. Каждому из полусотников было что рассказать. Но все их мнения можно было чётко суммировать в одно: никто и никогда при этом не страдал, ничего не боялся и расставался с лишним устройством с лёгкостью. Потом – да, бывали случаи сожаления или раскаяния от неверного выбора. Но вот в сам момент передачи и до него ничего плохого о самочувствии передающего известно не было. Как и о душевных метаниях или о неуместном страхе ни разу не упоминалось.
– Почему же у меня тогда все последние шесть дней, как только я подумаю о выборе кандидата, начинали поджилки трястись? – признался наконец-то Загралов. И веско добавил: – И это при том, что я абсолютно уверен сразу в нескольких кандидатах.
Нельзя сказать, что на такие откровения опытные полусотники только недоумённо развели руками. И детали выспросили, и поспорили отчаянно, каждый отстаивая своё мнение, но в итоге так никакого толкового объяснения не дали. Только продублировали те выводы, которые пришли в голову самому Ивану. А именно: «…Всё это неспроста! Дыма без огня не бывает! Недаром говорится, что семь раз отмерь, один раз отрежь. Не уверен – не обгоняй! Прежде чем прыгать, соломки постели!» Ну и несколько подобных им же сентенций, порой глупых и не совсем уместных.
Правда, и настроение всеобщее чуточку поднялось. Да так, что не отказались выпить очередную рюмочку и провозгласить тост, предложенный неунывающим китайцем, за «продуктивность коллективного мышления!» После чего он же без закуски предложил несколько своих кандидатур. В ответ «москвич» и «канадец» стали своих выдвиженцев проталкивать. Причём характеристики давали самые положительные и расхваливали, как родных братьев. А порой возникало чувство, что они нахваливают своих сыновей, внуков или правнуков.
Загралов внимательно слушал, солидно кивал, задавал уточняющие вопросы, но сам развил совещательную деятельность с представителями своей команды. Причём, что его сильно воодушевило, никаких неприятных факторов влияния на сознание практически не ощущалось. Следовательно, исчезли некие, неизвестные причины? Или вмешался какой-то неучтённый фактор? А может, попросту следовало выдержать определённое время, прежде чем передать устройство иной цивилизации в чужие руки? Правда, последнее предположение не выдерживало никакой критики. Ведь Иван свой сигвигатор подхватил из рук Туза Пик, пока бока устройства ещё оставались тёплыми. Значит, причина не в обязательной паузе.
Совет по внутренней связи он устроил с участием целителя Хоча, командира силовиков Клеща, представителя прессы, друга детства Кравитца и, конечно же, супруги Ольги Фаншель. Без родителей, потому что отец отказался сразу. То есть консультировался с тремя «чистыми» фантомами и всего лишь с участием одного, у которого имелся существующий, полноценный аналог. Кстати, именно Евгений Олегович Кравитц, он же в юности Кракен, являлся первым и самым вероятным кандидатом в новые обладатели.
Как ни странно, некие волны иррационального страха продолжали накатывать на сознание Ивана, но с ними можно было бороться, а порой и не замечать вовсе. Подаваемые таким образом подсказки неизвестно от кого или откуда, а возможно, и развившееся шестое чувство всё-таки заставляли действовать вдумчиво, не спешить. И только после должного вступления перейти к наиболее трепетной части устроенного по второй линии сознания совещания:
– Союзник нам нужен срочно, точнее говоря, ещё вчера. Поэтому давайте определяться окончательно. Моё предложение таково: вручить сигвигатор Евгению. Какие у вас будут по этому поводу замечании, предложения, а то и возражения?
Возражений не последовало, как и иных предложений. Но и горячей поддержки подобный выбор обладателя не получил. Причём каждый своё мнение высказывал лично Загралову, остальные его не слышали. Полковник Клещ заявил прямо:
– Как по мне, то лучше всего было бы получить в союзники обладателя из тех, кто работает в структурах ФСБ. Иначе нам эту бандитскую малину ещё долго разгребать придётся. Даже введение «Автосуда» не поможет.
Нечто подобное, только со своей колокольни, высказал Игнат Ипатьевич Хоч:
– Уверен, что лучше всего с деятельностью обладателя справится человек научного склада ума. Управление событиями и конкретное влияние на социум – это сложнейшая, не каждому человеку с улицы доступная наука. Там совсем иные подходы требуются… Да-с!
Супруга вдруг повела себя как ничем не примечательная обывательница, насмотревшаяся мыльных сериалов. Хотя вполне возможно, что она слишком в тот момент вжилась в роль, которую играла в фильме:
– В последнее время ты что-то зачастил к наставникам, а если ещё и твой друг детства попадёт в эту компанию, то вы в такой загул отправитесь, что я тебя месяцами увидеть не смогу!
– Милая! Как тебе не стыдно такую несуразицу говорить? – мягко, стараясь не показать своего раздражения, стал Иван укорять Ольгу. – Сама же понимаешь, что даже застолья мы проводим вынужденные, попутно решая важнейшие вопросы нашей безопасности или преобразования общества. Тем более что тебе самой весело в нашей компании и интересно.
– Ага! Сегодня решаете, а завтра, когда всё устаканится, начнёте выискивать разнообразие в жизни. Знаю, мне Диана и Клеопатра такого о своих порассказали, что я поражаюсь, как они ещё с этими мужьями под одной крышей проживают!
Загралов тут же пожалел, что вообще разрешил супруге оставаться с теми фуриями наедине и сплетничать. Наверняка обе красотки больше наврали, нафантазировали и домыслили, чем тех прегрешений было на самом деле. Уж для обладателя всё сотворить незаметно для остальных, в том числе и от жены утаить нечто – проще простого. Но в уме себе закладку сделал, несколько иное поведение в будущем определил и спорить сильно не стал. Просто заявил безапелляционно, что супруги пятидесятников попросту разыграли свою новую подругу.
Но категоричней всех высказался сам Кравитц:
– У меня три причины для отказа. Первая: неизвестно, как и что произойдёт, если обладателем станет человек, уже имеющий своего фантома. Мою копию ты, конечно, можешь развеять навсегда, но не случится ли чего страшного по этой причине? У тебя данные по этому нюансу имеются?
– Наставники утверждают, что никаких запретов в инструкции по этой теме нет. А иной информации тоже не существует. Никто и никогда из обладателей подобного трюка не проделывал.
– Вот видишь… Вторая причина: мы продолжаем с тобой и дедом Игнатом заниматься развитием моих уникальных способностей. И вы в один голос утверждаете, что я скоро стану, если уже давно не стал, полноценным колдуном. Причём со способностями и умениями большими, чем у господина Хоча. Спрашивается: не потеряю ли я свои уникальные таланты и умения, если переквалифицируюсь в обладателя?
Очень актуальный вопрос. Тем более что Кравитц и в самом деле обладал такими паранормальными возможностями, которые ни Игнату Ипатьевичу, ни высшей ведьме Зарише Авиловой даже и не снились. Да и Загралов, несмотря на пять Колец своей Цепи, не мог рассмотреть то, что видел Евгений.
– Ну и третья причина, – продолжал Кракен, – может вам показаться несущественной. Но для меня она важна. Конкретно: вся моя сущность, всё моё сознание категорически протестуют против принятия сигвигатора в руки. Понятно высказался? Ибо иначе, несмотря на все мои умения журналиста подбирать синонимы, объяснить не получается…
Три фантома его не поняли, зато обладатель – прекрасно. Потому что последние шесть дней ощущал примерно то же самое, когда только задумывался о трофейном устройстве.
Тогда он спросил всех четверых, кто, по их мнению, наиболее достойный. Как ни странно, почти все высказались единогласно: «Решай сам». А Фаншель добавила с сожалением:
– Лучший кандидат – мой отец. Если бы не некоторые обстоятельства…
Таков был договор между супругами: ничего не говорить её родителям о смерти настоящего тела Ольги, пока она как фантом не доносит в себе ребёнка и не родит. А до этого следовало ждать ещё восемь с половиной месяцев, нереальный срок для выбора её отца в роли нового обладателя.
Причём совет с близкими людьми проводился одновременно с затянувшимся застольем. А там иные коллеги вели себя более настойчиво. Требовать, конечно, не требовали, но явно поторапливали с принятием решения. Вполне справедливо уповая на тот факт, что под наставничеством самого Загралова новенький имеет шансы набрать силы так же быстро, как он. Если вообще не скорей. Ведь сам Иван почти до всего доходил собственным умом, путём проб и бесконечных ошибок. Даже инструкцию до конца прочитал, давно выросши из её рамок, правил и канонов. И если его избранник сразу пойдёт проторённой тропой, то успех, а также быстрая накачка силой личных резервуаров ему обеспечена.
А новый, совершенно лояльный боец в свете возможных в скором будущем военных действий ой как пригодится.
Но чем больше полусотники напирали на тридесятника, торопя его с принятием решения, тем сильнее он поддавался своему внутреннему голосу, который словно нашёптывал:
«Не спеши. Несколько часов, а может, и дней, тебя не спасут, а вот обстоятельства могут и, скорей всего, обязательно изменятся. Нечто такое витает в воздухе, нечто такое грядёт…»
Хотя логика давала более конкретную наводку на то, что может «витать и грянуть». Скорей всего, это связано с сегодняшней находкой в подземном замке. И понятное дело, что связано не с находкой скелета или удивительных по красоте и качеству статуй, а с извлечением из янтаря на свет тех самых странных трубок из неведомого сплава. Если бы удалось собрать их в единую конструкцию, а потом понять, для чего она предназначена, несомненно, мировосприятие резко изменилось бы. А почему? Тот ещё вопрос! Логике или научному анализу подобное чувство не поддавалось, зато подсознание разошлось вовсю. Так и рисовало разнообразные фантастические картинки резко возросшего могущества, увеличения количества Колец, а то и создания второй, дублирующей Цепи. Как следствие, после таких плюшек можно будет своих фантомов сразу на Луну забрасывать при желании.
Имелись также иные фантазии. Но уже не настолько желанные. Например, что собранная конструкция окажется передающим устройством, по которому можно будет связаться и переговорить с представителями цивилизации, создавшими сигвигатор и тот же Кулон-регвигатор. И немедленно возникало опасение: ну, поговорю я с ними, ну, спрошу совета, а они раз и примчатся за утерянным некогда добром! Хорошо если просто заберут сигвигатор, а если ещё солидно по шее надают? А то и предъявят требования оплатить причинённые ущербы?
«Нет, вряд ли это устройство связи, – сам себя успокаивал Иван в третьем потоке сознания. – Иначе со своими земляками и сам Титан связался бы обязательно. Скорей всего… И всё-таки какое решение принимать?.. Подождать ещё немного или вручить сигвигатор тому же генералу Платову? Ведь кремень мужик и кристально честный. Правда… уже несколько в возрасте… И мягко говоря, несколько в пуританских правилах воспитан… Следовательно, может несколько однобоко отнестись к яляторным удовольствиям. А без этого он резервуары быстро не наполнит… Если вообще получится у него надлежащий рост Колец…»
С данной точки зрения следовало тогда отдавать сигвигатор в руки Романова. Или такого, как Кракен… Да только увы и ах, не оказалось подобного индивидуума в кругу ближайших сподвижников. Каждый из них на своём месте в команде казался незаменимым, единственно правильным и максимально полезным. Но вот в совокупности… Следовало и в самом деле не спешить и хорошенько на эту тему подумать.
Тем более что неоправданный страх из подсознания исчез почти окончательно. Что могло подтолкнуть к правильным выводам: я на верном пути и всё делаю правильно.
Вот и застолье, а точнее говоря, переросший в жаркий диспут совет союзников Загралов завершил такой фразой:
– Друзья, спасибо за советы, подсказки и рекомендации. Постараюсь их все рассмотреть и принять решение в самое ближайшее время.
После чего откланялся и покинул компанию.