*****

Вначале кратко о нашей компании. Впрочем, кратко – вряд ли получится. «Таких еще поискать надо!» Так говорила о нас моя мама. Правда, добавляя при этом одно слово: «Разгильдяев!» Но так как это слово мне не нравится, то я о нем даже не вспоминаю. Тем более что теперь моя мама так нас назвать и не посмеет. Слишком уж все изменилось.

Наша компания – это восемь человек. И самых дружных в мире. Даже моя мама с этим соглашается. За последние три года не было ни одного дня, который бы мы не провели вместе. А это уже что-то да значит. Где вы найдете такую компанию? Восемь разных людей, с разными взглядами, с разным воспитанием, с разными характерами и экспрессивностью. И каждый день вместе! И нам никогда не было скучно. Мы даже ни разу не ссорились между собой за последние три года. Если, конечно, не считать того, что две красивые женщины между собой разговаривают лишь в одном случае. Но об этом чуть позже. Так как это совершенно не мешает нам всем понимать друг друга с полуслова и дружно смеяться над удачной шуткой или нехилым приколом. Иногда мы можем и массово помолчать. Даже не задумываясь о причине. Просто сесть и думать каждый о своем или… вообще ни о чем не думать. И так при этом легко и просто! Словно во сне или в потустороннем мире находишься. Кайф!

Нет, вы не подумайте, что мы там какую заразу заглатываем или колемся. Здесь мы полные и непоколебимые консерваторы! Ни-ни!

А вот выпить иногда что-нибудь этакое всегда не возражаем. Но опять-таки – не в ущерб здоровью и разуму. Никогда мы не перебираем лимитные дозы и ведем себя вполне благоразумно. Здесь даже мама сильно удивлялась: «Подумать только, целыми днями сидят со стаканом и ни разу никого не стошнило! В любой момент, когда бы я ни наведалась!» Она, между прочим, знает, что говорит: работает администратором в ресторане и за свою жизнь ТАКОГО насмотрелась! Рассказать – нескольких лет не хватит!

Ну а наша компания окончательно сформировалась три года назад. Именно тогда я познакомился со своей девушкой, и моя холостяцкая жизнь окончилась. Естественно, что мы обошлись без загса. Не хватало нам еще в наши отношения государство впутывать. Оно и так на нашей шее сидит, за наш счет свои бюрократические аппараты размножает. А простые люди от этого только страдают. Нам всем об этом прекрасно известно! Благодаря моей маме… Она ведь все знает. И часто нам проводит политинформации. Раз в месяц. А может, и реже? Да неважно! Главное, что мы всегда в курсе, какая власть у руля и откуда ветер дует. Хотя если честно, то нам глубоко наплевать и на выборы, и на партии, и на их программы развития или тормоза. Главное – это мы! Народ! В конце концов, как мы захотим, так и будет. А власть имущие всегда будут выполнять нашу волю! И последние события – весьма наглядные для этого свидетельства.

Но не буду перескакивать, лучше обстоятельно и по порядку. Костяк нашей компании составляют четыре персоны. Знакомые между собой долгие, долгие годы. Даже не хочу напрягаться по поводу количества этих лет. Может, столько вообще не живут? Достаточно сказать, что мы учились в одном классе. А до этого несколько лет ходили в один детский сад. То есть сами понимаете: за столько лет если мы не поубивали друг друга в наших детских и юношеских играх, то о нас можно не волноваться. Всегда уладим трения без помощи родителей, профсоюза или управдома. Именно поэтому мама о нас и не беспокоится. И прощает нам почти все уже не детские шалости.

Теперь о каждом подробнее. О себе рассказывать много не собираюсь, пусть другие хвалят. Скажу только, что зовут меня Евгений, рост сто семьдесят восемьдесят сантиметров, вес семьдесят шесть килограммов, стройный, подтянутый, спортивной наружности. Лицо без бракованных элементов, очень приятное и располагающее. Основная специальность: компьютерный житель. Поднаторел я в этой технике до гениальности. Могу зарабатывать приличные деньги, не выходя из дому. Пишу вдобавок электронную музыку, и мои хиты находятся на передовых местах среди себе подобных. В общем, полный самородок… Ой! Чего это я? Ведь решил, что хвалить себя некрасиво? Да-а… А что делать прикажете, если так оно и есть?

Второй наш одноклассник – это Серега. Его я тоже хвалить не собираюсь, так как мы с ним соперники почти во всем. Конечно, у каждого разная профессия и отношение к жизни. Но мы всегда спорили и пытались выяснить: кто добивается большего. И подсчитывали: кто же растет потенциально. Мама всегда настаивала, что наш спор беспредметен и не стоит раздавленного яйца. (Или выведенного? По-моему, все-таки раздавленного! А может, выеденного?) Но другим нашим друзьям всегда было интересно до такой степени, что мнения выдвигались самые противоположные, и делалось это порой голосом самым истерическим. Любое наше действие или поступок рассматривалось под углом общечеловеческой ценности и после шумных обсуждений вписывалось в актив или пассив.

Третий человек из нашей… Ой! Вроде как нечестно получается… Про Серегу вообще ничего не сказал… Так вот, коротко, как и обещал. Закоренелый холостяк, нытик, поэт, пессимист, гитарист, совсем не верит ни одной женщине, тощий, маленький, издал всего несколько сборников своих стихов, много курит, иногда даже напивается, а все его авторские песни вполне уместились на один диск. А я так вообще удивляюсь: кто этот диск так быстро раскупает? Вот и все. Могу только добавить, что Серега мой лучший друг и за него любому глотку перегрызу. И грыз… бывало! А один раз Серега меня спас. Некий отморозок бросился на меня сзади с топором, что-то ему не понравилось, а мой дружок, несмотря на маленький росток, прыгнул нападавшему на шею и вцепился, как клещ. Тогда мы дружно того отморозка пофутболили. Так что история помнит и совместные наши выступления. А в повседневной жизни мы во всем соревнуемся.

Опять к третьему возвращаюсь, вернее, к третьей. Ибо она женщина и зовут ее Таисия. Но так солидно мы к ней не относимся и поэтому всегда зовем просто Тая. Да и женщиной считаем только условно. Для нас она до сих пор самая лучшая подружка, в которую мы попеременно влюблялись долгие и долгие… надо же! Ведь уже упоминал об этих годах! Но точно помню, что это именно я обратил на нее внимание еще на детской горке в детском садике. Даже пропустил вперед… На пятый или шестой раз. Она уже тогда была, как огонь, и не замолкала ни на минуту. У Сереги, естественно, совершенно другие воспоминания, но это уже никому не интересно. Тая регулярно заигрывала по очереди с каждым из нас и потом так же регулярно обрывала наши ухаживания предложениями о вечной дружбе и братских отношениях. В итоге она добилась своего: иначе как к сестре мы к ней не относились. Только надо добавить, что как к самой горячо любимой сестре! Не иначе. А вообще Тая в нашей компании часто играла роль громоотвода. Стоило обстановке накалиться, как она тут же перебивала, спрашивала о совсем противоположном, выстреливая сто двадцать слов в минуту. И через короткое время мы уже смеялись и не помнили, о чем собственно шла речь ранее. Она работала финансистом в одном из весьма процветающих в наше совсем уж нелегкое время банков. Описывать внешность Таи я не стану. Могу только смело утверждать, что она является эталоном красоты и мечтой каждого мужчины.

Ну и четвертый наш одноклассник, Вовчик. Наш «пуп Земли». Моя мама так его назвала уже очень давно, и, гляди-ка, ее пророчества сбылись. Хотя при ее работе администратором ресторана просто жизненно необходимо сразу же разбираться в людях. А мы никогда и не сомневались, что Вовчик действительно выдающаяся личность. Прошу только не путать со всемирно известным Вовочкой, героем прикольных анекдотов и жутко смешных жизненных историй. Хотя про нашего друга тоже можно порассказать немало. Вокруг него столько происходит! Ужас! И смешного, и прикольного, и таинственного. Ведь недаром возле таких людей все греются… А может, подпитываются энергией? Ибо наш Вовчик не что иное, как высокопроизводительный генератор идей. И каких идей! Из-за его последней всю планету лихорадит. Но опять я опережаю события. Облик Вовчика очень симпатичен: курчавая бородка обрамляет худощавое, интеллигентное лицо. Из-за этой бородки наш одноклассник очень похож на какого-нибудь шейха. Нос немного с горбинкой, остроконечный. И глаза: очень добрые, большие, блестящие и завораживающие. Он бы вполне мог работать гипнотизером, если бы подучился. Но не захотел. Ибо полностью отрицал в себе наличие подобных способностей. Зато остальные способности развивал бессистемно и хаотично. Достаточно только сказать, что он за восемь лет проучился в четырех институтах! По четырем специальностям! И ни один не закончил. Да что там не закончил! Даже до середины не доходил! И профессии-то какие выбирал! Физик, математик, дегустатор и социопсихолог! Таких гуманитариев еще называют: консультант-социолог по общественным отношениям. Поступал поочередно на каждый факультет, переворачивал там все с ног на голову и с большим шумом уходил. К удовлетворению деканов и недовольству сокурсников и учителей. Так как относиться к Вовчику с равнодушием было нельзя! Попросту невозможно! Либо во всем поддерживать, либо всему сопротивляться. Но что удивительно, очень многие преподаватели его очень любили и любят до сих пор. Про это может говорить то, что они так и продолжали с ним поддерживать деловые и творческие отношения. Всегда что-то для него делали, в чем-то помогали, что-то доставали. И заметьте: полностью безвозмездно! Это при любви нашей-то профессуры содрать с каждого студента недостающий эквивалент преподавательской зарплаты! А, насколько мне известно, многие еще и помогали нашему пупу Земли. И очень хорошо помогали. Может, поэтому мы никогда и не были стеснены в средствах?

Да, да! Я говорю именно о нашей всей компании. Как ни странно, мы все жили одной дружной коммуной. Все шло в общий котел, а тех, кого такое положение не устраивало, среди нас просто не существовало. Не прижились, видимо.

Конечно, кто-то что-то иногда зарабатывал, приносил, готовил, доставал. И не последнее место в нашей сытой жизни играла моя мамочка. Но основные средства все-таки шли к нам с помощью нашего генератора идей. Мало того, наши спонсоры порой прекрасно знали, что именно мы проедаем и пропиваем выделенные кем-то денежки. Но не расстраивались, а почему-то радовались. Как по мне, то Вовчик все-таки использовал некие способности гипнотизера. Не иначе! Мы даже спорили не единожды на эту тему, но к моим веским аргументам явно не хотели прислушиваться, и я оставался со своим мнением в меньшинстве. И зря! Ведь последние события дают дополнительный повод укрепиться в моей правоте.

Ага! Надо ведь вернуться по времени и объяснить, как все-таки образовалась наша коммуна. Вернее, где. Ибо место довлеет над человеком, а уже потом человек довлеет над всем сущим. Да и без жилплощади никакой компании не организоваться. Есть, конечно, парки, кафе, дискотеки, клубы, библиотеки, пляжи, выставки, музеи, аттракционы… Стоп! Хватит! Всего очень много, к чему перечислять-то? Так и до маминого ресторана дойти недолго. Короче: мест есть бессчетное количество. Но нам всем нравится квартирный уют. Чтобы все свое! Ну, или «наше». Неважно, главное – постоянное, привычное и милое сердцу.

Так вот. Пять лет назад вся наша большая четырехкомнатная квартира досталась мне. И я стал ее единственным и полноправным хозяином. К этому привело последовательное стечение очень различных обстоятельств. Самыми первыми покинули квартиру мои бабушка с дедушкой, родители моего отца. Они купили себе малюсенький домик на берегу моря и уехали туда, подальше от городского шума, выхлопных газов и людской толчеи. Это было лет десять назад.

Через два года и мой отец переехал на иное место жительства в соседний город. Избавившись от опеки консервативно настроенных родителей, он решил изменить свою жизнь вторичной женитьбой. Ссылаясь на то, что, мол, дети уже взрослые и вполне самостоятельные. Самое пикантное, что он женился на одногодке моего старшего брата. Брат привел однажды на вечеринку свою невесту с подружкой, и отец каким-то образом умудрился в эту подружку влюбиться. Да еще и добился полной взаимности.

Моя мама отнеслась к этому на удивление спокойно. С эдакой веселой снисходительностью. Но и с завидной строгостью. Ибо не разрешила отцу забрать из квартиры ни единого предмета или вещи. Кроме личного белья, естественно. Отношения между ними остались очень теплые и дружественные. Отец даже со своей молодой женой ночует у нас в одной из комнат, когда приезжает сюда по делам или в командировку.

Мамино спокойствие объяснилось довольно-таки скоро. Вначале она мне попалась на глаза с «дядей» Сашей, который был лет на десять моложе ее. Потом с «дядей» Степой, уже намного превосходившим ее по возрасту. С последним «дядей» отношения окрепли, и мама все чаще и чаще стала отсыпаться днем в его очень респектабельном особнячке.

В это же время мой старший брат, подающий большие надежды как специалист в кибернетике, получил предложение поработать в Англии. Раздумья были недолгими, пять, максимум шесть секунд, и в тот же день мама заметалась в поисках приличной одежды для поездки своего старшего сына. А в Англии талантливый кибернетик не очень-то, видимо, набросился на работу. Ибо сразу же умудрился закадрить дочку шефа. Кстати, хоть она имела весьма соблазнительную фигурку, но показалась нам весьма недалекой в умственном развитии. Когда они, поженившись, приехали к нам в первый раз, по-русски она могла сказать только два слова: «привет» и «ложись». К следующему приезду она выучила еще три: «хочу трахаться» и «еще!».

В итоге брат стал, по выражению мамы, «оторванным ломтем». А я занял его комнату. Она мне с пеленок нравилась. Особенно приятным видом из окна. Хотя и была самой маленькой из всех.

Ну а пять лет назад дядя Степа так достал маму своими предложениями и вниманием, что она милостиво разрешила ему на себе жениться и оформить свой особняк на ее имя. Пришлось ей, естественно, перебраться жить туда. Забрав опять-таки только некоторые личные вещи. Да и то втайне от дяди Степы. Он был жутко ревнив и страшно щепетилен в некоторых вопросах. Особенно ему не нравились вещи, купленные якобы моим отцом. А мама как-то не сильно его убеждала в том, что это она почти все в дом покупала на свою скромную зарплату администратора.

Конечно, и после этого мама наведывалась в мою уже квартиру в самое неожиданное время. Это было самым главным ее условием: иметь право провести инспекцию или ревизию когда ей заблагорассудится. И хоть она ворчала каждый раз по поводу периодического увеличения количества нашей компании, мы почти не ощущали ее гнета или существенного давления на наше раскрепощенное вольной жизнью сознание.

И наша компания окончательно передислоцировалась в мою квартиру. Конечно, кое-кто уже давно там жил и чувствовал себя как дома. Например, Серега. Фактически он еще при бабушке с дедушкой ночевал у нас три, а то и четыре ночи в неделю. Невзирая на то, что дома у него все было вполне благополучно и вольготно в плане квадратных метров. Даже слишком вольготно. Но ведь он мой лучший друг! Поэтому никаких вопросов и не возникало. Я иногда тоже у него пытался ночевать, но это было не то. Что именно нам там не нравилось, мы и сами понять не могли, но что-то давило на нас, некая аура, что ли. Там мы чувствовали себя сжатыми и напряженными, веселья и шуток не получалось, радость жизни пропадала, а хорошее настроение исчезало. Поэтому Серега почти и не вылезал из нашей квартиры.

Следующим, кто поселился у меня постоянно, стал Вовчик. И до этого он многие годы чувствовал себя у нас любимцем. Его баловали вниманием все без исключения. И пообедать, поужинать и заночевать здесь же для него было в порядке вещей. А уж когда выехал мой брат, он занял мою бывшую комнату и стал там оборудовать свою лабораторию. О ней чуть попозже. Вначале о реакции моей мамы. Она только предупредила: «Главное, чтобы соседи не жаловались!» Для меня же его любое начинание было интересно и всегда мною поддержано. А может, он меня тоже загипнотизировал?

Как бы там ни было, он все свои идеи сосредоточил в моей квартире. И не только идеи. Почему он не обитал в своем родном гнезде? Да просто потому, что обитать там было невозможно. Две его старшие сестры явно стремились к медалям «мать-героиня», и в их небольшом особнячке стоял постоянный шум, рев, писк, плач, вой, зов, скрежет, грохот… Короче, все то, что вы можете услышать во дворе большой школы во время перемены и одновременного урока физкультуры для всех классов. Ну вот: это некоторая часть о Вовчике. Об остальных его частях буду упоминать по времени подселения.

Теперь о Таисии. Нашей лучшей подруге и несравненной красавице. И о том, как она оказалась в моей квартире. У нее в семье было самое кошмарное положение. Да и детство тоже. Отец и мать являлись людьми излишне, мягко говоря, любящими животных. Оно, конечно, весьма похвально, но ведь всему есть определенная мера. Ибо когда в вашей квартире живут три собаки, два кота, восемь черепах, четыре, а порой и сорок кроликов, лохматая обезьяна с красной задницей, два гуся, шесть попугаев (скандалящих!) и с десяток сотен рыбок в гигантских аквариумах, это, согласитесь, уже слишком. А если к этому добавить и зубастую пасть крокодила, торчащую из ванны и просящую подачки всякий раз, когда вы заходите по надобности, то вы поймете Таю. Жить дома – для нее полный кошмар. Да и для соседей тоже. Так как действие происходит не в особняке или на ферме, а в трехкомнатной квартире на втором этаже «хрущевской» пятиэтажки. Родители Таисии половину времени проводят в кормлении своих питомцев, а половину в судах, разбираясь с жалобами и исками. Даже удивительно, когда они удосужились завести ребенка? Да еще и такую красавицу? Моя мама однажды высказала предположение, что Таю подкинул ее родителям Тарзан. Когда те заблудились в джунглях. Мы тогда здорово посмеялись, но после этого очень часто мы стали обращаться к нашей подруге дочь Тарзана. Она не обижалась, и прозвище так за ней и закрепилось.

Как бы там ни было, Тая не реже Вовчика ночевала у нас, и что самое интересное, очень часто с одним из своих очередных парней. Их у нее было великое множество. Большинству она только строила глазки, позволяла делать подарки, приглашать в кино и на концерты, а затем безжалостно отсеивала. Некоторые получали «доступ» к ее телу. Тогда мы втроем, тщательно скрывая свою юношескую ревность, вовсю потешались и над ней, и над ее ухажерами. Упрекали в непоследовательности, укоряли в том, что она отказывает своим самым верным и проверенным друзьям, и удивлялись ее неразборчивости. Мол, на кого ты нас променяла? Тая делала круглые от удивления глаза и невинно спрашивала: «А разве вы стремились к близости? Мне казалось, что вы просто набиваетесь в друзья!» Ну чем, скажите, можно отвечать на такое неприкрытое издевательство? Правильно, только смехом.

А перед тем, как мама переехала к дяде Степе, Тая наконец-то нашла себе постоянного кавалера. Звали его Жора. Здоровый, немного угловатый парень являлся полной противоположностью по характеру нашей подруги. По нашему мнению, он и взял ее своим упорным молчанием. Другие постоянно пытались что-то вставить в ее монологи, показать свою эрудицию. А Тая этого не любила. Жора, как правило, только молчал, кивал головой и во всем соглашался. И оказался в выигрыше. Хотя поначалу мы и его встретили насмешками. Мол, молчит по той причине, что сказать нечего. А если и есть чего, то потом самому же стыдно будет. Но оказалось, что Жора умен, как сказала моя мама, не по годам. И если что-то и говорил, то всегда к месту, очень правильно и с большим чувством юмора. Прикрываясь при этом этакой простоватостью и бесхитростностью. А иногда он такое выдавал, что пару часов мы все ухохатывались и потом долго обсуждали его весьма лаконичные фразы.

К тому же выяснилось, что Жора просто мастер на все руки. Он мог сделать все. Даже перечислять нет смысла. Только достаточно сказать, что он помогал Вовчику мастерить любые приборы для его лаборатории. Как он знал, что надо делать, даже для Вовчика оставалось загадкой. Наш генератор идей, бывало, только контурно обозначал на чертеже нечто, в чем и сам не был сильно уверен, а Жора тут же молча усаживался у верстака или за столом лаборатории и начинал трудиться. Иногда получалось, правда, и нечто совершенно отличное от задуманного Вовчиком, но всегда тот радовался, как ребенок, и говорил, что для такой совершенной вещи он тоже найдет применение.

Именно Жора и стал нашим пятым членом компании. После выселения моей мамы молодая пара заняла ее комнату. Куда Жора принес только пару своих чемоданов из общежития. Он был родом из маленькой страны, образовавшейся после распада Союза, и работал в одном из конструкторских бюро нашего города. А «дочь Тарзана» ничего с собой не принесла. Ссылаясь на надоевший и непереносимый запах. Недостающие мелочи ей прикупил молчаливый и работящий избранник.

Узнав об этом, моя мама даже обрадовалась: «Отличная пара получилась! Пусть будут счастливы!» К данной сладкой парочке мама относилась с любовью и покровительством. Зато от следующей пары, влившейся в нашу компанию, она была просто в шоке. И первое время даже существенно возражала против их поселения. Невзирая даже на то, что пара эта принадлежала непосредственно ее любимцу, нашему генератору идей, Вовчику.

Вообще-то вся предыстория подселения двух женщин в мою квартиру была весьма скандальной, пикантной и неординарной. Когда Вовчик еще учился на винодела, он почти одновременно познакомился с двумя очаровательными девушками-однокурсницами. К слову сказать, наш пуп Земли отличался прямо-таки неземным любвеобилием и чрезвычайно высоким либидо. Количество его половых партнерш наверняка в несколько раз превышало количество всех наших партнеров в совокупности. Считая Таю, меня, Серегу и даже набрасывая внушительную цифру на не отвечающего на подобные расспросы Жору.

И вот Вовчик стал за ними ухаживать одновременно. Почти синхронно получая от обеих одинаковые ласку и расположение. Звали красавиц Маша и Света. Ни одна, ни другая короткое время не были осведомлены о сопернице. А когда это всплыло на поверхность, обе уже влюбились в него без памяти. Самое смешное, что тайну им раскрыл сам Вовчик. Он страшно терзался своим положением и просто-напросто попросил у обеих совета. Как, мол, быть? Я и тебя люблю, и ее. И не могу выбрать. Получился невероятный, сложносплетенный треугольник.

Поначалу девушки пробовали выложиться в ласках, страсти и нежности. Хотели переплюнуть свою соперницу. Потом встретились на нейтральной территории и попробовали договориться. Тоже ничего путного не получилось. После целого года непонятки, терзаний, ревности и бессилия Маша закатила крупный скандал. Думала, что он поставит все на свои места. Получилось. Вовчик перестал являться пред ее прекрасные очи и переехал к Свете. Та тут же договорилась в загсе, и на следующий день их расписали.

Казалось бы, все, конец комедии. Ан нет! Маша и не думала сдаваться. Она всеми правдами и неправдами добилась встречи с Вовчиком через три дня после его женитьбы и так его приласкала, что тот опять к ней растаял и преисполнился прежней любви. Мало того, еще и Свете признался, что не может жить без Маши. Скучает по ней и тоскует. Теперь уже та не выдержала и в свою очередь закатила скандал с истерикой. Молодой муж даже не стал дожидаться окончания сцены. Тут же сбежал к Маше. А та проявила еще большие чудеса ловкости: устроила развод и новую женитьбу всего за месяц. Что тут началось! Света такое светопреставление устроила! Маша, естественно, в долгу не осталась. В тот же момент Вовчик сбежал от обеих. И тогда они наконец-то догадались: больше всего их избранник не любит скандалов. Ну и всего, что с ними связано. И каждая стала ублажать мужа (а именно так они обращались к Вовчику, несмотря на его второй развод), со всеми имеющимися в арсенале женщин ухищрениями.

Шло время. Скандалы не возобновлялись. Окружающие ждали скорой кончины знаменитого на весь город треугольника, а он продолжал жить припеваючи. Может, и не припеваючи, но твердо стоя на грани основания: Вовчике. Были и неприятные моменты. Свету и Машу за подобную безнравственность родители выгнали из их домов. А так как Вовчик к тому времени уже полностью обосновался в одной из моих комнат, то они перебрались к нему. А на возражения моей мамы Вовчик вполне резонно ответил:

– Ведь Тая может иметь мужа? Значит, и я могу иметь жену.

– Но ведь она имеет одного! – горячилась моя мама.

– А что ей мешает иметь двух?

– Законы нашей страны! Которые необходимо выполнять!

– А по закону я разведен! – невинно сообщил Вовчик, показывая отметки в паспорте. – Какие ко мне могут быть претензии?

– А что же тогда они обе делают в твоей комнате? – не сдавалась мама.

– Это мои бывшие жены. Они облечены моим самым высоким доверием. Я на них всегда могу положиться и поручить любое дело. Так что же в том зазорного, если они займутся немного делом: уберут в комнате и застелют постель?

После этого разговора мама только махнула рукой и высказала надежду, что долго эти две дуры подобного не выдержат и сбегут одновременно.

Мамино пожелание не сбылось. И Маша, и Света гармонично влились в нашу компанию. Тем более что мы их знали очень давно и вполне основательно. Ведь они поочередно заходили в гости. И были весьма веселые и общительные личности.

Только вот между собой почти не разговаривали. И тщательно создавали видимость, что соперницы не существует. Хотя спали все втроем на большом диване, под дальней стеной лаборатории. Как они там умудрялись не перессориться за обладание любимыми частями нашего генератора идей? Ума не приложу! Но ни единого громкого крика оттуда не доносилось никогда. Разве только негромкие. Да и то не крики, а стоны.

Единственно, когда Маша и Света проявляли полное сотрудничество и взаимную разговорчивость, это когда Вовчик где-то начинал задерживаться. То есть когда начинала проявляться его блудливая натура. Он ведь так и остался падок на всех мало-мальски симпатичных женщин. Но тут его ждал полный облом. Обе его бывшие жены так напрактиковались и спелись в вопросах борьбы с соперницами, что бедному пупу Земли ничего не оставалось, как вернуться в лоно своей семьи несолоно хлебавши. А самым действенным методом для его жен являлись полное спокойствие и неимоверная гласность. Буквально моментально они высчитывали новую симпатию своего бывшего мужа, встречались с ней и обо всем рассказывали. Иногда даже в присутствии Вовчика. Средство оказалось самого эффективного действия. Конкурентки сбегали от Вовчика, как от огня, а если кое-кто срывался на скандал, то тогда оттуда сбегал сам Вовчик. Со скоростью истребителя.

К вышесказанному можно только добавить, что Маша и Света благополучно получили высшее образование и трудились на популярной в народе ниве создания и усовершенствования новых сортов вин, коньяков и ликеров. Правда, на совершенно различных и отдаленных друг от друга винодельческих комбинатах.

Теперь осталось рассказать только о моей Булочке. То есть о моей женщине, которая переехала ко мне в комнату три года назад. Вытеснив оттуда моего друга Серегу, который вполне безропотно перебрался в салон.

Вообще-то Булочку зовут по-другому. При рождении ей дали вполне нормальное имя Гюльчитай, но оно как-то не шло к ней. Особенно в нашей компании. А новым именем я наградил ее лично, и оно приклеилось к ней намертво. И было это в конце ее первого визита в нашу компанию. Мы немного выпили, послушали песни Сереги, даже потанцевали, а когда все доели, я спросил:

– Может, хочешь еще чего-нибудь? – и она удивила ответом:

– Очень люблю булочки с чаем! Может, у вас есть?

– Да ты сама, как булочка! – сделал я ей комплимент. И все! С тех пор иначе ее, кроме как Булочка или Булка, и не называют. Тем более это имя ей подходит больше, чем данное при рождении. Она вся такая полненькая, упругая, пышненькая, румяная. Прелесть! Хотя, если признаться честно, моим идеалом были всегда женщины стройные и худощавые, а тут надо же! Влюбился в полненькую. Но возле нее я об этом забываю и становлюсь похож на ручного медвежонка, выполняющего все ее прихоти. А уж как она готовит! С посудой можно проглотить! Так что Булочка – это имя, данное ей самой ее сущностью.

Только мама если хочет мою женщину обидеть или поддеть, называет настоящим именем. Иногда, очень редко. Но громко и с выражением:

– Гюльчитай! Почему это Евгений такой осунувшийся и кашляет? Ему на ночь горячего молока с медом надо давать обязательно!

Когда Булочка стала со мной жить, мама попыталась почему-то на нее наехать. Кажется, даже поначалу невзлюбила. Но после продолжительного разговора на кухне с глазу на глаз они о чем-то договорились. Мама даже зауважала Булку. И как мне кажется, немного побаиваться стала. А она, поверьте, никого не боится. И на чем они между собой сошлись? Так и не знаю. Молчат обе.

Специальность моя избранница имеет весьма редкую: модулятор изменения дефектов в генной наследственности. Родилась в Казахстане, к нам приехала пять лет назад после окончания мединститута. И когда я был возле нее, мне было уютно и совершенно безразлично наличие других женщин во Вселенной. Даже на Таю перестал засматриваться.

Вот так мы и жили. Следует также особо указать, что Вовчик использовал все наши знания и умения на пользу «общего дела», как он выражался, часто и совсем без упреков совести. Признаться, мы для него иногда выискивали и доставали сведения, частично, а то и полностью не подлежащие огласке и достоянию широкой общественности. Порой даже и очень узкой. Но мы даже об этом не задумывались: надо, значит, надо! А уж о том, что творил Вовчик в своей лаборатории, похоже, он и сам не знал.

Вдобавок ко всему за последний год Вовчик при полном попечительстве моей мамы и всемерной Жориной поддержке прямо-таки утыкал потолок нашего салона целым сонмом приборов непонятного назначения. Ходить они не мешали, благо наша квартира имела три семьдесят в высоту, но зрелище создавали просто уникальное. На наши настойчивые расспросы слышались уверенные ответы о необходимости изучения нашего совместного эмоционального фона. То есть при общении и даже просто при занятости каждого своими делами в помещении происходит некая конгломерация всех наших чаяний, мечтаний и умственного потенциала. И когда это смешивается, создается особая среда, единственная и неповторимая. Присущая только нашему коллективу. А приборы для этого и нужны: чтобы среду эту изучать и аккумулировать.

Поэтому каждый старался делать свои дела или заниматься увлечениями, не выходя в большой мир. Не отрываясь, так сказать, от дома. Хотя все безропотно подчинялись одной сильной личности.

Так у нас и было налажено: пуп Земли выскакивал из своей лаборатории в общий салон, самую большую комнату моей квартиры, и четко отдавал конкретное указание. Если оно касалось одного из нас, то он занимался им, а весь процесс болтовни и веселого трепа продолжался. Если касался всех, то мы дружно переключались на решение поставленной перед нами задачи.

Иногда Вовчик отдыхал. Тогда на стол ставились принесенные с работы его женами вина, коньяки, ликеры, и мы, достав лед из холодильника, превращались в барменов-экспериментаторов. И добились в этом огромного профессионализма. За несколько лет мы получили такую гамму новых и приятных коктейлей, что некоторые из них были отмечены на предприятиях, где работали Маша и Света. Однажды, после их восторженных рассказов о благодарностях от директоров, Жора глубокомысленно изрек:

– Пора покупать свой бар!

Что тогда началось! Мы и смеялись, и критиковали, и вспоминали о трудностях, с этим связанных. После часов трех, когда я высказал общее мнение:

– Хлопотное это дело! Не для нас! – Жора выдал следующую фразу:

– Тогда надо продавать рецепты!

Мы ненадолго замолчали, обдумывая, и уже собрались высмеивать и это предложение, как Вовчик вскочил и выкрикнул:

– А лучше продавать, оставаясь при этом монополистом!

И, сопровождаемый нашими удивленными взглядами, убежал в лабораторию. Тая всплеснула ладошками и с укоризной посмотрела на Жору:

– Опять генератор что-то надумал! И опять нам житья не будет от его заданий! Кто тебя за язык тянул? Вечно ты не то ляпнешь!

После этого мы опять развеселились: уж кто-кто, но Жора меньше всех был похож на праздного болтуна.

Как ни странно, Таины предостережения оправдались: задания и заказы посыпались на наши головы, как из рога изобилия. Не вдаваясь в особые подробности, Вовчик объяснил нам контурно лишь саму суть своей задумки. Даже не суть, а некий воздушный скелет. Напоминая, что он работает над чем-то подобным уже давно. Просто сейчас ему в голову пришла одна гениальная идея. И если решение возможно, наше открытие осчастливит все человечество. Да, да! Так и сказал:

– Именно наше! Мы все работаем над этим коллективно – значит, оно будет принадлежать всем нам! Даже более того, если кто-то не захочет вносить свою посильную лепту – ничего не получится. Все понятно?

Как было не понять! Всем шуршать, не стоять, не спать (много)! Короче, полная мобилизация. Так уже не раз было. Но теперь нам хоть было обещано некое подобие славы и знаменитости. Что вполне льстило нашему тщеславию. И мы принялись за работу. Да так принялись, что за полгода успели выйти на финишную прямую. В последние дни Вовчик совсем не появлялся из своей лаборатории. И к себе никого не пускал. Лишь Жору иногда для помощи и своих бывших жен на ночь.

Что лично меня больше всего радовало, так это отсутствие взрывов, шума и телесных повреждений. Так как в сознании крепко сидело полученное в фильмах и книгах ощущение, что любая лаборатория – источник повышенной опасности. А у нас все было тихо: лишь иногда Жора постукивал молоточком да слышалось бульканье каких-то варев. А так как вытяжным шкафам Вовчик уделял самое пристальное внимание, то и запахи по квартире практически не расходились. Может, на крыше пару Карлсонов и откинули свои пропеллеры, но нам смерть от удушья или летучих ядовитых соединений не грозила.

И вот знаменный день настал. Хоть это и был понедельник, да еще и октябрьский, погода стояла просто чудесная: двери балкона и все окна были открыты настежь. Все семеро членов нашей компании предавались активному отдыху после прошедшей напряженной недели. Ведь даже вчерашнее воскресенье прошло в хлопотах: поиске информации, данных, покупках и доставке в квартиру всего затребованного.

Сегодня же, с самого утра, Вовчик еще не появлялся нам на глаза, и мы были этому рады. Я вошел на свой любимый сайт и переписывался со старыми друзьями по Интернету. Моя женщина, прижавшись теплой грудью к моему плечу, следила за экраном моего компьютера и время от времени пыталась укусить меня за ухо. Хоть это и сильно меня отвлекало, но доставляло немалое удовольствие и повышало настроение.

Нигде неработающий в данное время тунеядец Серега ожесточенно терзал струны своей гитары и время от времени склонялся к большому исписанному листу бумаги. Сочинял, похоже, очередной шлягер.

Остальные наши три девчонки, недавно вернувшиеся с работы, сидели за круглым столиком за своим любимым времяпрепровождением. Играли в домино. Наблюдать за ними было просто умора. Света любила жульничать, а Маша это сразу замечала. Но так как они между собой не разговаривали, то только зыркали друг на друга глазищами да показывали языки. Зато Тая говорила за них всех, вместе взятых, комментировала игру да еще успевала «поговорить» с Жорой. Вернее, вести добавочный монолог. Так как ее сожитель тоже молчал, с умным видом уставившись в книгу. Тая сама ему задавала вопрос, сама же отвечала, сама смеялась. Тут же без перехода осаживала зарвавшуюся в махинациях Свету и успокаивала злящуюся Машу. Вдобавок она рассказывала последние городские новости и сплетни. И между делом успевала перекинуться со мной по поводу творящегося Серегой хита. Даже удивительно было: как она что-то улавливает в его бормотании.

– Сергей! Как же ты можешь писать о своей женщине, что у нее ангельские глаза, если в предыдущей строчке ты сравнивал ее с бессердечным дьяволом? Лучше уж напиши: «горящие». Евгений, ты слышал? Объясни ему доступнее! Он только твою критику признает и на нее отвечает! Или ты возле Булочки ни на что больше не реагируешь?! Маша, успокойся! Я тоже вижу, что Света не поставила в предыдущем ходу шестерку, а ход пропустила. Давай, милая, выкладывай! Вот так! Возвращаем немного назад… И десять очков на тебя запишем. Что ты так на меня смотришь? Договорились ведь за обман штрафовать! И не злись, ты и так выигрываешь постоянно. Вот если бы мы на пары играли, было бы намного интересней. Может, Евгения позовем, а? Пойдешь к нам?

– Я занят! – кратко обрезал я, не отводя взгляда от экрана.

– Ну, тогда Жору попросим. Давай, кончай читать! Или уже забыл, как в домино играть? Странно, если бы вспомнил. Да и в последний раз твоего участия ты по пять минут думал над каждым ходом. Вот смеху-то было!

Жора оторвал взгляд от книги и задумчиво посмотрел на веселящуюся Таю. Открыл было рот, но ни одно слово с него так и не вылетело. Не успел! Наша говоруха уже продолжала дальше:

– Конечно, ты выигрывал! Но не из-за того, что долго думал, а из-за того, что соперники заснули. Ха-ха-ха! Я помню: так же сосед наш играл на лавочке во дворе. Так его товарищи-стариканы прямо пеной исходили со злости или просто засыпали. Ой! Кстати! Я сегодня в обеденный перерыв бегала на похороны нашей другой соседки! Какой ужас! Всего шестьдесят восемь лет было бедненькой, а уже почила в бозе. Мне мама позвонила, так как знала о наших дружеских отношениях. Я и прибежала. А народу-то было, просто тьма. И муж ее так бедный убивался и горевал, так убивался! Даже жалко его до слез стало. Но и за старушку приятно: любили, видимо, ее при жизни-то. А вот как я умру, кто за мной горевать будет? Да еще и так сильно, с такой страстью. Жора! Ты слышишь? Хоть на похороны-то мои придешь?

Возникла такая маленькая и ничтожная пауза, что Тае хватило времени лишь для вздоха, дабы начать следующий, ничего не значащий монолог, но Жора успел ответить. Всем на удивление. Просто моментально, не отрывая даже взгляда от книги:

– А ты об этом узнаешь?

С минуту стояла мертвая тишина. Первым ее нарушил Серега своим басистым смехом. Потом дошло до всех остальных. Даже у Таи от смеха выступили слезы. Еще бы! Жора в своем репертуаре: редко, да метко. Лишь он сам продолжал с невозмутимым видом читать книгу.

Сотрясаясь от смеха, я тут же вышел из привата на общий чат и выдал новый прикол из жизни нашей компании. Всем тоже очень понравилось.

И вот тут-то свершилось! Вернее, началось! Вначале громко хлопнула дверь лаборатории, и мы все вздрогнули. Синхронно у нас это получилось. Видимо, давно мы уже были как единое целое и воспринимали большой эмоциональный всплеск друг друга на расстоянии. И подспудно ждали именно этого: хлопка двери.

Затем раздались четкие, печатные шаги по коридору. В знаменные минуты Вовчик любил подурачиться, но в то же время обставить любое событие с самой торжественной помпой. На этот раз он вошел в салон четким строевым шагом, остановился и замер по стойке «смирно». Когда все затихли, скрестив на нем взгляды, стал рапортовать:

– Уважаемые дамы и господа! Осмелюсь доложить, что наш долгий и упорный труд приблизился к своему счастливому завершению. Мы совершили величайший научный подвиг! Наши имена войдут в историю! Нами будут гордиться наши потомки!

Сделав эффектную паузу, Вовчик поднял лицо к потолку, воздел руки вверх и замер. Заинтригованные таким впечатляющим вступлением, мы боялись пошевелиться или громко вздохнуть, поэтому даже не обращали внимания на шум открывающейся входной двери. Лишь чуть позже, вторым сознанием заметили сзади Вовчика мою маму, замершую от удивления. Секунд двадцать она переводила глаза по всей комнате, но так ничего и не поняла. И наконец-то решилась нарушить торжественное молчание:

– Может, я не вовремя?

– Нет, нет, Тамара Александровна! Очень даже вовремя! Вы даже не представляете себе, как вы кстати заглянули к нам на огонек! – и он чуть ли не силой спровадил мою маму вовнутрь и усадил в пустующее кресло. При этом совершенно игнорируя протестующее бормотание:

– Вообще-то это моя квартира, но об этом как-то все уж позабыли! И некогда мне рассиживаться, у меня сегодня банкет на носу…

– Конечно! Для сегодняшнего эксперимента вполне достаточно и нашей компании. Но с вашим участием, уважаемая Тамара Александровна, он получит самую полноценную и независимую оценку. Ибо, по словам вашего разбалованного сыночка, только вы не подвержены любому гипнозу. В связи с чем сможете реально взглянуть на происходящее непредубежденным взглядом. Ибо проводящийся здесь эксперимент перевернет наше представление о действительности и окружающей среде. Заставит заново посмотреть на физиологию человека и открыть в нем неведомые доселе грани таинственного бытия! Осознать все величие и могущество человеческого разума и неповторимость наших организмов!

– А в чем суть эксперимента? – моя мама не поддается на простые слова. Она их за свою жизнь ой-ей-ей сколько наслушалась. – Нельзя ли поконкретнее, молодой человек!

– Даже нужно! – воскликнул Вовчик и жестом фокусника выдернул из кармана брюк три черных шарфика. – Но объяснять мы будем все по ходу эксперимента. Итак: мне нужны три человека. Я им тщательно завяжу глаза этими шарфиками. Подсмотреть нельзя, я это проверил: ткань полностью непрозрачная. Выбираю: Серега…

– А почему я?! – как всегда, заартачился наш поэт. – А может, у меня конъюнктивит?! Бери Евгения!

– Видишь ли, – Вовчик подошел к нему и положил руку на плечо. – Твой друг будет занят другим делом. Евгений! Включай камеру и снимай каждую подробность! Это во-первых. А во-вторых, мне нужны люди, сильно отличающиеся вкусовыми качествами. Непревзойденные гурманы. А кто лучше тебя разбирается в подобном?

– Моя мама! – успел вставить я, включив перед этим всегда лежащую под рукой камеру. С этих слов и началась запись невероятного события.

– Твоя мама сегодня играет роль третейского судьи! Ее слово прозвучит в финале и определит статус и достоверность! – провозгласил наш пуп Земли. И продолжил отбор: – Вторым номером будет Тая!

– Мне, конечно, очень лестно узреть свое имя в таком популярном и давно ожидаемом эксперименте, – затараторила Таисия, – но осмелюсь напомнить, что рецепторы моего не совсем здорового организма весьма слабо разбираются во вкусовых качествах подаваемых блюд. В связи с чем было бы нелишне напомнить о моей полной неприхотливости и неразборчивости как во время приготовления пищи, так и во время поглощения оной…

– Вот именно! – с нажимом в голосе произнес Вовчик, прерывая поток ее красноречия. При этом он поднял вверх указательный палец, давая команду к тишине. – Хочу привлечь всеобщее внимание к важнейшему условию: полное молчание! Говорить буду только я! Если кто и заговорит, то только после моего вопроса. Отвечая на этот вопрос. И все! Ни единого слова! Если кто пикнет, сразу бросаю в голову тем, что подвернется под руку. Повторяю: ничем и никем не нарушаемая тишина! Поэтому, Тая, тебе будет немного легче удержаться от преждевременных комментариев в полной темноте.

Дочь Тарзана демонстративно отвернулась от его строгого взгляда и с обидой уставилась в стенку. А «генератор идей», посмотрев в сторону своих жен, добавил:

– Надеюсь, что третий участник воспримет свое назначение спокойно и без возражений! – нам показалось, что он выбирает Свету или Машу, но дружно ошиблись, прозвучало другое имя: – Это – Жора.

Никто не успел даже удивиться, а наш молчун уже грустно ответил:

– Так и не познал радость отцовства…

Камера задрожала в моих руках, поэтому дальнейшие кадры получились нечеткими и смазанными. Одним глазом я смотрел в объектив, пытаясь поймать странно гнущиеся и колеблющиеся фигуры, а второй глаз мне застлала слеза. Я ее вытер, но на ее место тут же выкатилась вторая. Затем третья. И так почти две минуты. Все это время слышалось какое-то похрюкивание и шумные вдохи с фырканьем.

Когда камера наконец-то успокоилась, в кадре появилось крупное лицо Жоры, совершенно невозмутимое и чуть отстраненное от мира сего. Никаких почти эмоций! Только полное смирение перед лицом неизбежного.

Вовчик с натугой прокашлялся и пояснил:

– Хочу также добавить: опыты будем проводить совершенно безвредные и опасности для здоровья нет! В этом убедятся в первую очередь наблюдатели и свидетели. Если они заметят нечто, противоречащее вышесказанному, разрешаю тут же высказаться и остановить эксперимент. Но только в этом случае! В остальном напоминаю о полном молчании. И не будем тянуть, приступим! Вы бы знали, как долго я ждал этого момента! Евгений, ты снимай все, на что я буду показывать пальцем. Или то, что я делаю.

И тут же усадил отобранных товарищей за большой круглый стол в центре салона и стал проворно завязывать шарфики им на глаза. Помахав перед ними руками, как бы для проверки, он обратился к остальным:

– Маша и Света, поставьте перед каждым из троих по четыре фужера! Тамара Александровна, следите за чистотой опыта: не давайте им даже прикасаться к повязкам. Они не должны подсматривать. Булочка и Евгений, идемте со мной в лабораторию, принесем отсутствующие пока ингредиенты. Снимай каждую деталь!

Мы вышли из салона, и Вовчик плотно прикрыл за нами дверь, но потом вместо того, чтобы идти в свою лабораторию, он на цыпочках, подавая нам пример, последовал на кухню. Прикладывая палец к губам, он достал из кладовки чистое эмалированное ведро и подставил его под кран. Затем пустил воду небольшой струйкой, чтобы не было сильного шума бегущей воды. Когда ведро набралось до половины, он к нему наклонился и прошептал в пододвинутую мной камеру:

– Вот это и есть наш основной ингредиент! Именно он будет основополагающим в нашем предстоящем эксперименте!

Указав пальцем на полку, он достал оттуда специальный цилиндрический уполовничек на длинной ручке. Таким орудием пользуются европейские виноделы, доставая вино из бочки через маленькую дырочку и картинно разливая по высоким фужерам. В свою бытность студентом-дегустатором Вовчик много упражнялся в подобном искусстве, и это, по нашим подколкам, единственное, чему он там научился. Если не вспоминать о его двух женах, протирающих и расставляющих фужеры в салоне.

Туда мы и вернулись через минуту. Все также на цыпочках. При нашем появлении у всех, свободных от повязок, широко открылись глаза. Но Вовчик грозно замахал рукой и приложил палец к губам. А вслух спросил:

– Они не трогали повязок? Можете не отвечать, Тамара Александровна, просто кивните головой. Прекрасно! Булочка, ставь поднос сюда, на этот столик, подальше от объектов! – и сам без стука водрузил ведро с водой на столик в углу комнаты. – Это для того, чтобы они заранее не улавливали аромат! – пояснил он, подмаргивая. Затем он достал из другого кармана маленькую баночку размером с пластиковый футляр для фотопленки, открутил крышечку, из которой торчала кисточка, и поставил рядом с ведром. – Итак! Все готово! С кого начнем? Пожалуй, с самого опытного! Серега? Настроился на подвиг?

– Усегда готов! – ответил тот, имитируя вполне удачно голос всем знакомого киногероя. Вовчик подошел к столу и взял один из бокалов, стоящих перед нашим поэтом. Затем вернулся к ведру, окунул кисточку в баночку и помазал край бокала. В черпалку набрал воду, поднял вверх и замер. Советуясь как бы с нами:

– Начнем, пожалуй, с самого для него любимого… Пусть разогреется и потренируется! – и струйка воды зажурчала в бокал. По звуку казалось, будто бы наливают из бутылки. Вернувшись к столу, Вовчик вложил бокал в руки Сереги. – Вначале пробуй… Так, хорошо! А теперь вопрос: что ты пьешь?

Наш поэт блаженно замер, перекатывая во рту простую воду. Затем хмыкнул и пренебрежительно выдал ответ, который нас просто ошарашил:

– Свой любимый коньяк «Букурия» я ни с чем не перепутаю!

Вовчик грозно замахал кулаком в сторону Маши, которая было собралась засмеяться. А мне пальцем указал на рот Сереги. Я приблизил изображение.

– Еще раз попробуй! – попросил руководитель эксперимента.

– Уверен на все сто! – высказался Серега после повторного полоскания полости рта все той же водой.

– Молодец! Первый тест ты прошел успешно! – похвалил Вовчик. Недопитую воду он поставил в центр стола. Подумал и взял фужер, стоящий перед Таей. И помазав его край предварительно из той же загадочной баночки и наполнив водой, вручил в очаровательные женские пальчики. – Пробуй… Что тебе налили?

После нескольких глотков Таисия очень красиво и с удовольствием облизала губки:

– Мое любимое «Мартини», белое! И когда ты его купил только? И главное: мне ни слова!

– Молчать! – не строго, но с чувством напомнил пуп Земли. – Отвечать только на мои вопросы и по существу. Ты тоже молодец! С первым тестом справилась успешно.

Ее недопитое «Мартини» тоже поместилось в центр стола. Жоре наливалась вода очень тихо, чуть ли не по стенке бокала. Пробовал он со своим невозмутимым видом и ответил, что пьет виски. Затем чуть помедлил и добавил:

– Джонни Воокер, красная метка!

– Но ведь виски пить вредно! – возмутился Вовчик. – От него печень разлагается быстрей всего! Сам ведь знаешь!

– Расскажи это африканцам, которые едят кузнечиков! – посоветовал Жора, с неохотой отдавая бокал со своим любимым пойлом. Вернее, это он так почему-то думал, что там его любимое виски. На самом деле мы явственно видели прозрачную воду. Кто мог смотреть, конечно.

Водрузив и его бокал в центр стола, Вовчик спросил:

– Серега, а теперь что бы ты хотел попробовать?

– А у тебя есть все? – не поверил тот.

– Все есть только у Тамары Александровны! Ты на вопрос отвечай!

– Тогда хочу… Бальзам! Рижский!

Через полминуты Вовчик наполнил новый бокал водой и вручил нашему товарищу. Приговаривая:

– Вещь, настоянная на травах, очень даже помогает при некоторых простудных заболеваниях…

– Еще бы! – согласился Серега, принюхиваясь к содержимому. Затем сделал большой глоток: – Чем мне этот бальзам всегда нравится, так это приятным жжением после глотка. Будто бы христосик босичком по душе пробежался… Ух! Красота!

– Не увлекайся! – Вовчик забрал у него бокал с водой и пристроил к первому. Только если пустые они стояли поперек, то теперь выстраивались по направлению к подопытным товарищам. – Теперь Тая! Твой заказ!

– Надо было сразу оговорить суть опыта! – начала та с укора. – Тогда бы я лучше обдумала…

– Твой заказ?! – твердым голосом перебил ее наш руководитель.

– Еще в школьные годы мы пили одну очень вкусную вещь, она тебе еще не нравилась. А я балдела! Яблочный пунш! Помнишь?

Если Тая хотела сбить кого-то с толку, то она глубоко ошиблась: Вовчик налил ей ту же воду! Только со вздохами и причитаниями. А когда подавал ей бокал, то печально добавил:

– Мне ли не помнить, как я бегал по магазинам за этой дрянью! И как ты пьешь эту приторную жидкость?

– С удовольствием! – ответила Тая, причмокивая. – Ну Вован, ну друган! Уважил девчонку! Пью и десятый класс, и школу вспоминаю! Словно вчера это было! – затем сама протянула бокал в сторону. – Но с годами вкус уже не тот: действительно приторный.

– Теперь заказывает Жора. Что приходит на твой умудренный жизнью разум? Чего хочется твоей истерзанной душе?

Ответ нашего молчуна был короток:

– Спирт!

– Чистый? – засомневался Вовчик. Видя в ответ утвердительный кивок, улыбнулся ехидно в камеру и поднес нашему молчуну полный бокал. Но опять-таки простой воды. Жора с опаской приблизил бокал, что-то унюхал, и нос его сжался. Он отшатнулся даже, но с одобрением закивал головой. Хорош, мол, не обманули. Затем резко скомандовал:

– Запить! – после чего Вовчик метнулся к ведру, наполнил еще один бокал и подал ему в другую руку. Поясняя:

– Знал, что пригодится! Компот, вишневый!

Наш молчун любил вишневый компот больше всего на свете из подобных напитков. Когда он его пригубил для пробы, то даже расцвел в счастливой улыбке. Затем шумно выдохнул и отпил из первого бокала добрых два глотка. И тут же запил его водой из бокала, в котором якобы находился компот. До дна! После этого с минуту шумно выдыхал и фыркал от удовольствия, откинувшись на спинку стула.

– А ты пьяным не будешь? – с жеманством спросил Вовчик, опять подмигивая мне в камеру. На что Жора с презрением хмыкнул, ударил себя ладонью в грудь и выставил вперед. Мол, будь спокоен!

Напоминать нам о нашем молчании не было малейшего смысла. Маша и Света сидели с отвисшими челюстями и, кажется, даже не моргали. Булочка стояла сбоку от меня и только шумно дышала мне почти в ухо. Моя мама давно встала и стояла за спиной каждого подопытного, чуть ли не засовывая свой нос им в бокалы. Все ее чувства были просто невероятны и запросто читались по лицу. Даже я никогда в жизни не видел ее такой взъерошенной и обеспокоенной. Даже немного ошалевшей. Видимо, только она, со своим немалым жизненным опытом, первой осознала то, что происходило у нее на глазах.

Далее все происходило по наезженной колее. Каждый сидящий с повязкой заказывал себе алкогольный напиток, Вовчик тут же подносил водички. Предварительно смачивая край бокала все той же неизвестной нам жидкостью. Использовали даже емкость, в которой недолгое время находился якобы компот. Еще через два тура возле каждого стояло по четыре бокала с разным количеством воды, в зависимости от того, кто сколько выпил. Дальше всех к центру стола стоял первый, и ближе к экспериментаторам последний.

Напоследок Вовчик провел завершающий опыт.

– Осталось только резюмировать: Жора действительно остался почти трезв. Серега, как всегда, пытался допить до дна, и результат не замедлил сказаться: навеселе! Не перебивай, потом выскажешься. Тая самая лучшая дегустаторша: в полной норме. Но что самое главное: все совершенно верно угадали содержимое своих бокалов! Для закрепления результата мы наскоро напомним для камеры и для истории подаваемые напитки. Серега, только пробуй по чуть-чуть! В первом у тебя был коньяк? – Вовчик взял последний вместо первого и вложил в руку поэта. – Это он? Прекрасно! Ставь на стол и держи левой рукой. Вторым номером у тебя проходил бальзам. Это он! – но опять бокал подал не тот. – Видишь, как ты уверенно распознаешь!

Короче: он поменял все бокалы у всех. И никто не заметил подмены! Кроме зрячих. Но мы-то с самого начала видели, что все пьют только воду! А что там подопытные вынюхивали и выпробовали? Мы ума приложить не могли!

А развязка наступила в полном молчании. Всем по очереди снимали шарфики с глаз, и они замирали, бездумно пялясь в свои бокалы. Ведь только недавно они пробовали! А сейчас там чистая вода! И из своих рук бокалы они не выпускали! Обман?! А как Вовчик это мог провернуть? Как успел?! Вопросы сыпались один за другим, даже Жора оказался непривычно разговорчивым. Маша, Света и Булочка еле успевали отвечать, а я жалел, что мы не снимаем несколькими камерами.

Вовчик с гордым видом ходил по периметру комнаты, заложив руки за спину. Иногда он останавливался, вскидывал вверх сжатый кулак и выкрикивал одну из пришедших ему на ум фраз. Словно находился на многотысячном митинге, а под ногами имел крышу броневичка:

– Мир меняется к лучшему, господа! Жить становится веселей! Теперь главное – спасти виноградники! Революция, о необходимости которой так долго бубнили в нашей компании, наконец-то свершилась! Долой экспроприаторов народных нефтедолларов! Да здравствуем мы!!!

Чем вносил еще большую сумятицу в создавшуюся неразбериху. Время шло, а шум не прекращался. Он даже еще более усилился после того, как и остальные, ранее бывшие просто свидетелями, стали пробовать простую воду. К нашему невероятному изумлению, каждый ощутил совершенно другой вкус и сорт алкогольного напитка. Булка, например, надпив из фужера, категорически заявила, что в нем рислинг. Даже мне дала попробовать. Я же засомневался, даже высказал мнение, что по прозрачности подобной может быть только водка. И чуть не поперхнулся от сорокаградусной крепости напитка.

И к концу диспута мы самостоятельно, без подсказок пупа Земли, пришли к единому мнению. Достаточно было просто представить себе или подумать о любом известном тебе напитке, и тут же наши чувства становились обманутыми: нос улавливал представляемые запахи, а язык ощущал незабытый вкус. И только глаза обмануть не удавалось: мы прекрасно видели все ту же простую воду из-под крана. Но если глаза закрывать, то обман был полным! Вплоть до опьянения!

И тогда Вовчик призвал всех к тишине. Достав еще один чистый бокал, он наполнил его остатками воды, помазал край волшебным составом и торжественно вручил моей маме.

– Тамара Александровна! Вы единственная, кто еще не попробовал этого чуда. Приобщитесь же и вы к нашему таинству, и да сойдет на вас благодать всемирная! И даже не говорите сразу нам название вашего напитка, хоть мы и так его прекрасно знаем. Просто попробуйте…

Все мы с замиранием сердца наблюдали, как моя мама помотала головой, тяжко вздохнула и стала пить. Остановилась, отстранила от себя бокал, всмотрелась, опять пригубила. А потом резюмировала с удовлетворением:

– Кагор! Мой любимый! И по вкусу, и по запаху! Только цвет и консистенция меня приводят в крайнее потрясение. Кажется, что я схожу с ума: так все это нереально!

– А вот для того, чтобы все это стало реальностью и цвет соответствовал пробуемому, мы и предлагаем вам возглавить чуть ли не самое главное отделение нашего концерна. – Вовчик опять стал прохаживаться по комнате, поддерживая свои слова резкой жестикуляцией. – И это не случайно! Ведь посудите сами. Например, как вы здесь оказались? Можете мне даже не рассказывать, что вас привело сюда именно в нужную минуту. Я и сам знаю!

– Да просто решила глянуть, как вы здесь, без меня… – вставила мама.

– Просто?! Когда у вас на носу банкет?! Вон, даже Жоре смешно стало! Нет! Вы к нам наведались по зову души! Вы чувствовали свою здесь необходимость! Благодаря этим приборам, – Вовчик указал на свисающее с потолка оборудование, – мы уже давно стали одним дружным и спаянным коллективом. Мы помогаем друг другу, даже этого не осознавая. Нас объединяет единый эмоциональный фон. И именно эту идею мне удалось вложить в создание опробованного вами бальзама. Это слишком долго объяснять, чуть позже постараюсь вам это довести до сознания, но без участия каждого создать уникальное вещество просто невозможно. Поэтому я и настаиваю на том, что мы все являемся создателями этого волшебного бальзама! Этого…

Вовчик затряс кистями, пытаясь выдавить застрявшее у него в глотке название, но его перебил Жора:

– Алкоимитатора!

Все замерли, только я перевел на молчуна камеру. Генератор идей как-то странно крякнул и спросил:

– А почему «Алкоимитатор»? – но получил в ответ только пожатие плечами. – Хм! А ведь так лучше! А то у меня хоть и покороче, но сплошная аббревиатура. А так сразу ясно и емкостно. Молодец, саму суть поймал! Ты бы чаще высказывался, а? Грех таким самородкам отмалчиваться от великих дел. Это к тебе просьба на будущее. А по поводу… хм, Алкоимитатора. Вам, Тамара Александровна, предстоит самое главное: внедрить бальзам в повседневную жизнь. То есть донести до покупателя. Любого!

– Да что ж тут сложного? – возмутился Серега, подпрыгивая на своем стуле. – Да любой человек за подобное средство даже торговаться не станет! В любом киоске можно продавать в бутылочках раз в пять меньше, чем эта!

– Истинный взгляд простого обывателя! – фыркнула моя мама. – А ведь еще поэт! Включи-ка свою фантазию и сообразительность! Ведь песни-то писать умеешь? Фантазируешь? А здесь простой истины понять не можешь: как только станет о бальзаме известно, на нас такие силы наедут, набегут, надавят, что совсем не до жиру! Быть бы живу! Да нас могут запросто стереть с лица земли и даже память о нас уничтожить!

– Вот! Самый правильный и трезвый взгляд на мир! – похвалил Вовчик мамину тираду. – Сразу виден опыт, получаемый от общения с сильными мира сего.

– Неужели все так мрачно? – возмутилась Тая. – Нам что теперь, дома прятаться? Молчать? Ни с кем не общаться? Или зарыть твое… ладно, ладно, «наше» изобретение в могилу?

– Это уже тоже крайности! – скривила лицо моя мама. – Просто вначале надо все хорошо обдумать и просчитать.

И тут же заговорили Маша со Светой, перебивая друг друга:

– Со стороны концернов винопроизводителей будут самые большие неприятности. Они нам насолят! Даже наперчат! А уж ликероводочная промышленность и подавно! Да они нас живьем съедят! Алкоимитатор им всю малину перепортит! И учтите: скольких людей придется уволить! И не только в пределах одной страны!

– Стоп! Стоп! – Вовчик поднял обе руки, успокаивая своих жен. – Вы правы, но это еще не самая большая опасность. Больше вреда мы скорей всего нанесем немного другой отрасли производства. Именно с их стороны могут последовать самые строгие санкции и гонения. И силы они имеют не меньше, чем индустрия производства алкоголя, а то и побольше…

– Неужели это нанесет удар по мясной промышленности? – воскликнула Булочка. – Помазал бальзамом кусок пластика и жуешь как свиную отбивную!

– Да нет! – наш научный руководитель махнул ребром ладони горизонтально. – С мясом так не получится: совсем иная концепция! Я говорю о другой отрасли: о фармакологии! По моим расчетам, Алкоимитатор вполне может заменить любые, даже самые сложные и дорогостоящие лекарства. И эффект будет тот же! Даже лучше! Так как можно будет убрать негативные побочные влияния от препаратов. Конечно, они полностью без работы не останутся, надо ведь новые лекарства изобретать. Но миллиардные барыши для многих канут в Лету. Они сразу учуют опасность, и их ответные действия могут быть для нас непредсказуемыми.

– Да уж! – Булочка с особым беспокойством посмотрела в зрачок видеокамеры. Но мне показалось, что в мою сторону. – Там такие монстры окопались… Особенно в последнее время. А аптекари сколько зарабатывают! Самый выгодный бизнес стал в наше время! Лучше, чем производить спиртное.

А тут и Жора отозвался с глубокомысленным видом:

– Ну да! Ведь пить могут только здоровые, а лечиться приходится всем.

– Мы для них даже не конкуренты, а самые настоящие враги! – Серега встал и сделал возле стола несколько приседаний. – Но нас так просто не возьмешь! Раз, два! Недаром нас Тамара Александровна расхваливала. Что-нибудь придумаем! И самое главное, я считаю, это…

– Гласность! – весомо заявил Жора, тоже вставая. Видимо, и он засиделся. А в глазах горела знакомая нам жажда действий. Надо было только правильно направить и организовать его недюжинные таланты. И Вовчик принялся за дело:

– Да, гласность – наипервейшее условие. Тогда наше открытие будет очень трудно предать забвению. Или положить под сукно. Конечно, нам могут предложить такую сумму, что наши нервы дрогнут…

– Никакая сумма не сможет заменить даже ничтожной части той выгоды, которую мы сможем иметь чуть позже! – с уверенностью профессионала заявила Таисия. – Мало того, мы сможем всегда взять любые кредиты! И нас еще просить об этом будут!

– Верю! – усмехнулся Вовчик. – Но я не об этом хочу сказать. Дело в том, что у нас и не получится продать само открытие, как бы нам ни хотелось. Само производство Алкоимитатора возможно только в нашем коллективе. Вдумались? Поняли? Только восемь человек могут влиять на процесс его создания. И, по ее собственному желанию, Тамара Александровна. Скажу по секрету и только раз! Повторять больше не буду: это ее желание – весьма немаловажно. Запомнили?! К этому больше возвращаться не будем. Кстати, вам, уважаемая, как человеку весьма сведущему в тонкостях общения с клиентами, и предстоит взять на себя организацию всех вопросов, связанных с конференциями, встречами и торговыми представительствами. Извините, но про свой ресторан заботиться уже не надо!

Если бы мне сказали о подобном раньше, я бы не поверил. Моя мама уходит из ресторана! Но, судя по ее согласному кивку головой, это свершилось! Без единого слова возражений! На нее это совсем не было похоже. Ведь мы все знали, сколько труда, нервов, знаний и жизни она вложила в свое детище.

Хотя по мелькнувшему в ее глазах чуть отстраненному блеску я понял, что маман с ходу придумала нечто на подстраховку. Или пришла в ее голову какая задумка? Так или иначе, но она умела уладить сложнейшие проблемы одним простым телефонным звонком.

Затем Вовчик поставил первоочередную задачу перед каждым. Всех женщин объединили под руководством моей мамы в одну группу. На их плечах лежала ответственность за организацию конференции или симпозиума, на который они должны будут созвать наибольшее количество специалистов, ученых и общественных деятелей. Не исключалась и возможность «примазаться» к любому крупному подобному мероприятию, которое должно было состояться в нашем городе в ближайшие дни. Главное, чтобы наибольшее количество заинтересованных лиц воочию проследило за экспериментом. А если при показательной демонстрации еще будет присутствовать наибольшее количество представителей прессы, то это будет самый оптимальный вариант. Особые надежды наш генератор идей возлагал на личные свои знакомства с профессурой, учеными и изобретателями, которых он знал превеликое множество. По его словам, те уже давно обещали приложить максимум усилий для разжигания ажиотажа и заинтересованности мировой общественности по первой же команде.

Моя мама бралась за любое дело с таким рвением и талантом, что посторонние люди шарахались и кричали: «Спасайся, кто может!» А непосредственные подчиненные и участники вообще кричать не могли, а только пыхтели от напряжения. Тем более что руководить мама умела даже лучше, чем пуп Земли. Все женщины куда-то дружно сорвались, оставив после себя ветер, смешанный с запахами их парфюмерии.

Для мужчин задачи ставились несколько иного рода. Жоре нашлась масса работы по усовершенствованию уже имеющегося оборудования и созданию нового. Чем он и занялся незамедлительно, отправившись в лабораторию.

Для меня с Серегой ставилась тоже вполне грандиозная задача: создать конкретную программу для запуска во Всемирную сеть Интернета. Да еще с такими словами-разъяснениями, чтобы они задели любого разумного человека. И никого не оставили равнодушным. И не просто заинтересовали, а склонили на нашу сторону, увеличивая число наших сторонников и приверженцев. В программе должен наличествовать и зафиксированный на видеокамеру сегодняшний эксперимент, со всеми вытекающими оттуда комментариями. Саму программу надо было подготовить к запуску одновременно с началом предстоящей конференции, которую организовывала наша женская группа. То есть во всем мире о нашем открытии должны узнать одновременно.

До того момента раскрывать свои карты было бы преждевременно. Об этом Вовчик настоятельно твердил каждому. Напоминал о нежелательности утечки малейшей информации на тему сути открытия. В крайнем случае, советовал ссылаться на его взбалмошность и экстравагантность, а еще лучше шепотом добавлять, что он весьма неплохой фокусник, мистификатор или даже жулик. Пусть некоторые скептики загорятся идеей разоблачения и преддверием крупного скандала. Даже намекнуть им, что сделать это будет не так уж трудно.

Процесс, в общем, пошел. Да как пошел!!! Самая небывалая акция пропаганды, агитации и дезинформации началась с неимоверным размахом и наглостью. Гигантский каток судьбы со скандальным скрипом сдвинулся с места и стал уверенно набирать скорость. Ломая при этом судьбы, стереотипы, историю и даже будущее сотен, тысяч и даже миллиардов людей. И ничто уже не могло остановить этот безжалостный и не разбирающий дороги каток. Даже мы. Ибо, только сдвинув его, мы поняли, как он массивен, неповоротлив и страшен. Не всегда страшен, поначалу он казался даже смешным. Или даже наглым и глупым. Никто вначале даже не поверил в его силу и неотвратимость. Ссылаясь на его смехотворность и полную абсурдность.

Именно из-за подобной вселенской наглости на нас и не обратили должного внимания. Поначалу! Наоборот, даже потешались. Но когда настал час конференции, весь мир содрогнулся и взорвался от треска ломающихся костей, приветственных криков и возмущенных воплей.

Да и было от чего! Все обстоятельства сложились самым лучшим образом и удачно содействовали задуманному нами. Особенно конференция, на которой был проведен показательный эксперимент. Здесь помогла больше всего Булочка. Именно она убедила нас подмазаться на проводимый всемирный симпозиум под названием «Генная инженерия – будущее всего человечества!». Туда съехалось немалое количество иностранных и отечественных светил, ученых с мировым именем, самые скандальные и грамотные представители разношерстной прессы и даже некоторые члены правительств. Каждому хотелось внести свою лепту в это призрачное «будущее» и оставить свой след в истории. Так и получилось. Но по совсем иной причине.

Наш эксперимент был запланирован на самый конец симпозиума, так сказать, под занавес. И представлялся как некое развлекательное шоу. Почти как цирковое представление. Развлечение на закуску. Многие участники симпозиума после закрытия научной части и заключительного слова председателя даже повставали и стали уходить из зала. Торопясь на банкеты и званые ужины. Ни к чему, мол, нам дешевые трюки и фокусы! Очередная ерунда маящихся от безделья обывателей! Ведь именно такая пропаганда и велась нами всеми силами для отвлечения от самой сути.

Но когда участники стали появляться в фойе, на них набросились наши помощники из числа студентов, раздавая красочно оформленные и кричащие плакаты о небывалом открытии. К тому же их чуть ли не сбивали с ног рвущиеся в зал корреспонденты, интерес которых тоже грамотно был подогрет всего за полчаса до того. Поэтому почти все вышедшие тут же вернулись в зал. А тот десяток, два, что не вернулся, теперь будет жалеть об этом до самой смерти.

Слишком долго пришлось бы описывать, как проходил сам эксперимент и его последующее бурное обсуждение. Достаточно сказать лишь, что вместо запланированных для нас двадцати минут вся наша компания провела на сцене пять с половиной часов! И все это время по всей сети Интернет специально созданные нами программы разносили неимоверно важное и приоритетное сообщение. В нем в самых понятных и доходчивых фразах, на нескольких языках объяснялась суть открытия и все его положительные стороны.

Пять с половиной часов! И был еще далеко не финал, когда неожиданно погас свет. Везде! По всему нашему огромному городу. Мы не были готовы конкретно к такому повороту событий, но нечто подобного ожидали изначально. Еще за полчаса мы заметили проникающих в зал совершенно посторонних лиц. Те потихоньку, как бы невзначай продвигались в глубь переполненного зала, подбираясь все ближе и ближе к сцене. Кулис здесь не было, только огромное и открытое возвышение. Так что нам все было прекрасно видно и понятно. И когда погас свет, Вовчик сразу скомандовал:

– Всем оставаться на местах!

На самом деле по этой команде мы должны были делать совсем противоположное. И рассыпались по паникующему залу, как тараканы. Не обращая внимания по мечущимся во все стороны лучам фонариков и нескольких прожекторов для телекамер.

Место последующего сбора мы обговорили и наметили заранее и надеялись там немного отсидеться и переждать первую, самую непредсказуемую волну. Наблюдая спокойно из укрытия за развитием событий. Без сомнений, мы предвидели самые нехорошие реакции со стороны сильных мира сего. И вряд ли стоило ждать от них панегириков в нашу сторону. А уж тем более – сразу. Со временем-то они поймут: что свершилось – уже не утаишь! Надо подстраиваться под новое положение и мириться с новообразовавшимися реалиями. Но это будет потом! Вначале лучше не попадаться им под руку!

Невзирая на все наши предположения и наличие намеченных заранее путей отхода, на конспиративную квартиру добралось только двое: я и Вовчик. С неимоверными трудами: с изматывающим бегом, с частыми прыжками через препятствия, визгом тормозов и ревом двигателей автомобилей, а под конец даже спуском в канализацию. Хорошо хоть обошлось без стрельбы и бомбардировки. Но и того, что произошло, мы явно не ожидали.

– Слишком уж они за нас взялись! – яростно шептал мне Вовчик, когда мы выглядывали из-за шторы тайной квартиры на беспокойную улицу. – Как бы повальные обыски не стали делать по всему городу!

– А как там наши женщины? Булка ненавидит, когда к ней кто-то прикасается посторонний! – я чуть не плакал от злости и бессилия. – Может, они потерялись? Может, им надо помочь?

– Спокойно, Евгений! – мой товарищ положил мне руку на плечи, передавая мне свою уверенность. – Хоть и положение весьма серьезное, я знаю, что с ними ничего плохого не случится. Не посмеют их обижать. А к утру начнет действовать твоя мама и вся наша группа поддержки. Они такой шум подымут, что нашим обидчикам не поздоровится. Да и весь мир уже просыпается с новыми знаниями. Еще несколько часов переждать бурю, и любой шум нам будет только на пользу!

Я протяжно вздохнул и посмотрел в угол комнаты, где поблескивал силуэт самого современного компьютера:

– Жаль, нет электричества! Без него никаких новостей не узнаем.

– Так долго продолжаться не может! Лишь только они заблокируют распространение нашей программы по сети, освещение появится.

– Вряд ли! – я не скрывал своего злорадного удовлетворения. – Это их не спасет! Программа как вирус, она пройдет везде и всюду. Конечно, с государством бороться трудно, за день-два ее локализуют и уничтожат, но тогда уже будет поздно.

– Да, нелегко убедить мир в своей правоте! – вздохнул Вовчик, усаживаясь на диван и закидывая ноги на спинку. – Не только голова страдает, но и ноги. Устал, как собака, после этой беготни.

– Может, чего перекусим? – предложил я, тоже усаживаясь, но уже в большое кресло напротив дивана. – Часов восемь ничего, кроме воды с Алкоимитатором, во рту не держал.

– А я на фанту налегал! – похвастался пуп Земли. – На столах президиума ее много осталось. А есть пока что-то не хочется. Все тело до сих пор кипит от выброса адреналина. Только ноги гудят, как трансформаторы.

– И у меня такое ощущение, словно в футбол играл бетонным кубиком! – признался и я. – Но кушать все равно надо! Пойду-ка я пошарю по нашим предварительно сделанным запасам, может, что и подберу для измученного нарзаном организма.

Я уже оперся о спинки кресла руками, собираясь вставать, но так и замер на месте. В весьма неудобном, надо сказать, положении. Застыл и Вовчик, с отвисшей челюстью и неморгающими глазами. А приковало наши взгляды и внимание быстро разгорающееся пятно света возле еще одного кресла. За десять секунд оно достигло силы свечения люминесцентной лампы и превратилось в цилиндр из непрозрачного, матового материала. Пока мы разглядывали невесть откуда и как появившееся сооружение двухметровой высоты и менее метра в поперечнике, его стенки разъехались в стороны. Образуя полуцилиндр.

И к нам в комнату вошла она. Вернее, не вошла, а явилась одуревшему от увиденного народу. Не знаю, как остальной народ в лице нашего генератора идей, но в моей голове крутилась только одна мысль: «Такой красивой быть нельзя, потому что таких красивых в природе не существует!» Мне было наплевать, кто она, откуда и зачем к нам явилась. Я не чувствовал своего тела, своих онемевших рук и пересохшей от открытого рта глотки. Так меня потрясла красота явившейся нам женщины. Даже представления о богинях постыдно меркли в присутствии незнакомки. А если добавить, что на ней из одежды были только фривольная юбочка, полоска ткани на груди и фетровые тапочки телесного цвета, то можно понять наш ступор, лишивший нас чуть ли не дыхания. И юбочка была намного ниже пупка и намного выше коленок. Она чуть ли не открывала взору самое интимное место. Но присмотреться не удавалось из-за шока и слабого освещения.

Незнакомка сразу принялась нас рассматривать бесцеремонно и настойчиво. А уже через минуты две капризно сложила губки бантиком и уселась в пустующее кресло. При этом она так красиво положила ногу на ногу, что мое томное и оцепеневшее состояние еще больше ухудшилось. Кислорода, кажется, не хватало, но думать об этом я не мог. Я вообще ни о чем не мог думать. Только смотреть!

Наконец красавица не выдержала и заговорила первой:

– Так это вы изобрели Алкоимитатор?

Я даже не шелохнулся, но пришли в голову новые мысли: «Она говорит! По-русски! Она есть! Она существует!»

Опять какое-то время ничего не происходило. И не говорилось. Видимо, нас приняли за полных дебилов! А как же иначе? Появляется женщина немыслимой красоты, а два самца сидят с открытыми ртами и пускают слюну! Позор! Лишь только эти мысли пришли мне в голову, как незнакомка презрительно скривилась и произнесла:

– Настоящий примитивизм, блин!

Да, да, так и сказала! Только не блин, а нечто повульгарнее. Вот это нас и привело немного в чувство. Раз такая богиня позволяет себе такие выражения, то и мы, простые смертные, можем возвыситься на пути к общению. Я закрыл рот, смочил язык слюной и выдавил:

– Вы это о ком?

– Да о вас, пацеки! О вас! Их о чем-то спрашивают, а они молчат, как глухонемые!

– А кто вы? – раздался заикающийся голос Вовчика.

– Меня зовут Оливайнета! И я направлена к вам для выяснения здешнего скандала по поводу вашего открытия. Какие вы мне можете предоставить доказательства, что это не жульничество?

– А мы что, обязаны предоставлять? – попробовал возмущаться Вовчик.

– Конечно! – таинственная женщина повысила голос. – К тому же безоговорочно!

– А с какой вы планеты? – как можно быстрее выпалил я. Наугад и почти не вдумываясь в суть вопроса.

– Издалека! Да и какая вам разница? – Оливайнета усмехнулась. – Все равно ведь дальше своей луны не видите!

– А откуда вы знаете русский язык? – спросил мой товарищ.

– Лингвист я! Изучаю у вас редкостные словосочетания. И таких словесных метафор, как в русском, трудно найти во всей Вселенной. Фактически любое действие, мысль или пожелание можно высказать с помощью вашей ненормативной лексики. Так вы это называете? И мне нравится моя работа! Такие варианты накопала! Вот, например, этот:…

И из самых прекрасных уст во всей, наверное, Вселенной понеслись такие грязные и кощунственные ругательства, что мы одурели еще больше, чем от ее красоты. Она это сразу заметила по пунцовым нашим щекам и ушам. Даже удивилась вслух:

– Вам что, стыдно такое слушать?

Мы только опустили глаза в знак подтверждения.

– Но ведь между однополыми собеседниками подобная лексика превалирует? Особенно среди самцов!

– Ну не скажите! – Вовчик первым пришел в себя. – В цивилизованном и культурном обществе такое поведение не принято. Категорически! Считается мерзким и постыдным.

– Ха-ха! – завораживающим звуком зазвенел смех инопланетянки. – Никогда бы не подумала! С вашим-то уровнем сознания! Ха-ха-ха!

– Да уж какое есть! – обиделся я, впервые переглянувшись со своим напарником. – Мы собой гордимся и не позволяем хаять всех под одну гребенку! Мне даже непонятно, в каких таких злачных местах вы «накопали» подобные выражения. Даже в местах лишения свободы подобного не услышишь! А вначале вы мне показались более приятной! Зато теперь мне стало многое ясно: не может Высший разум заниматься подобным поиском плохих выражений. Хоть вы и проникли к нам в комнату очень эффектно, но использовали просто-напросто обычные фокусы.