Глава пятая
Невыездной
Шагнул – и поставил ногу на каменный пол… все того же помещения. Гром прогремел, и молнии блеснули, но ничего не изменилось. Недоуменно оглянувшись на хранителя, шагнул еще раз, уже чуть ли не упершись в стенку: тот же результат!
– Да что это творится такое?! – пробормотал в сердцах.
За спиной раздалось:
– Трибун Решающий тут кое-что изменил…
Уже догадавшись о ловушке, Дмитрий моментально сообразил, как открыть дверь из бронированного стекла. Для этого на стене была обыкновенная клавиша. Дверь беззвучно распахнулась, и он попытался шагнуть в подпространство с выступа без перил.
Тоже никакого эффекта!
– Изменил во всем нашем мире! – донеслось до него пояснение барона Маарси.
«Может, Крафа что-то и изменил, но створ на площади остался!» – подумал Дмитрий.
Уже стоя на самом краешке выступа, он повернулся к местному целителю и сказал будничным голосом:
– Ладно, тогда я полечу! – а специально для Прусвета добавил: – На площадь, куда мы прибыли.
Включил наспинный ускоритель и шагнул в воздух, где все еще кружились снежинки.
Когда перед глазами предстал мерцающий проход в межмирское пространство, Светозаров облегченно вздохнул. Опасения развеялись как дым.
Оказалось, рано развеялись. Как Торговец ни старался, переместиться не получалось.
Накатил страх по поводу Александры:
«Она меня там ждет, надеется, а я!.. Влип, как глупая бабочка, прилетевшая на огонь! И кто ее теперь спасет?! – Мало того, пришло понимание, что и экспедиционный корпус наверняка сгинет в Болотном мире без помощи Торговца. – А ведь они не остановятся. И даже постоянная связь через посыльных их не задержит с выходом. Не обращая внимания на мое отсутствие, так и двинутся вперед, думая, что обязаны спасать теперь сразу двоих. Бонзай только рад будет проявить свою удаль молодецкую, и попадание совсем недавно в ловушку с другой стороны Болотного мира его ничему не научило… Вся надежда на рассудительность Флавии, Аристарха и находящихся в отряде Арчивьелов. Вот же напасть!..»
Пока Торговец скакал в створе, температура упала градусов до тридцати ниже нуля. Сюртуки с полным комплектом одежды из мира Ситулгайн считались чуть ли не настоящими скафандрами, годными для открытого космоса. Но данная модель только и ценилась Дмитрием за пуленепробиваемость и нерастворимость в Хохочущем тумане. А вот против настоящего мороза одеяния оказались не настолько приспособлены, как хотелось бы. Хоть и с подогревом внутренним одежонка, да не совсем герметичная. Еще во время падения под лед злосчастного бассейна внутри что-то подмокло, и теперь в нескольких местах прогрев не доходил. К примеру, левый сапог промерз насквозь, и ногу от переохлаждения спасала только перенаправленная туда энергия целителя.
Причем страдал от мороза не только человек. Разумный кальмар, хоть и был, по его же утверждениям, приспособлен к чему угодно и сам себя считал почти бессмертным, стал жаловаться:
– От этого холода чувствую себя ну совсем некомфортно. Давай быстрей думай, куда нам податься и где согреться!
Светозаров начал обвинять себя в недальновидности, несобранности, а то и откровенной глупости. А последнее вообще было недостойно человека женатого, солидного и во многих мирах уважаемого. Хорошо, что он вовремя вспомнил о зове крови.
«Если я не выездной, то это не значит, что я остался полностью без связи с внешним миром!»
Сконцентрировался, уловил солнечный зайчик от сына и прислушался: там будущая мама с полным спокойствием укладывалась спать. Причем, судя по восторгу и желанию рассмотреть и пощупать очень многое, тюремщику удалось и тут удивить свою пленницу. Вполне возможно, что он так пытается усыпить бдительность Александры, но хотелось верить, что одна из лучших агентесс присно известной конторы не поддастся на уловки кровного врага.
Успокоился и сам. А потом еще для сравнения посмотрел, как там поживает Тани Хелке. И тут же ощутил волну животной страсти. Сбежавшая воровка и аферистка занималась сексом. Но как занималась! Да, пыталась получить удовольствие. Да, пыталась для этого использовать свои магические возможности и умения Маурьи. Но чувствовалось ее явное нежелание, брезгливость и недовольство. Скорей всего мадам Хелке с кем-то совокуплялась по расчету или по крайней необходимости.
Постаравшись поскорей вынырнуть из подсмотра не совсем для него приятных эмоций на том конце связующей ниточки, Дмитрий замотал головой:
«М-да, не завидую я этой бедняжке… И чего ей вздумалось украсть казну императора? Жила-поживала, словно сыр в масле каталась: почетное звание Маурьи, власть, деньги… Чего еще, спрашивается, ей желалось? А теперь вот скрывается как преступница, и если бы не мое… хм, всепрощенчество, сейчас бы уже трудилась в поте лица на имперской каторге. Там, конечно, тоже живут вполне сносно, мир Зелени все-таки, и тем более что она Маурьи, но явно не рай. Наверняка ей в мире Мерлан намного лучше… если партнеров для постельных утех сумеет подыскать приятных… – Он вспомнил, как Тани с ним неистовствовала в кровати, и самодовольно хмыкнул: – А вот со мной ей явно нравилось. Такая буря эмоций, что я поверил ее обману с нашим супружеством. Может, она меня и в самом деле любила вполне искренне?..»
От этих мыслей отвлекло онемение в левой ноге: мороз все больше крепчал. Пришлось послать в подмерзающую конечность сразу несколько согревающих импульсов и серьезно задуматься, что же делать дальше. Сразу лететь в дальние горы Амазонок – не дело. Можно что-то еще сдуру отморозить. Да и с костюмом следовало разобраться, провести возможную починку и устранить неприятное намокание.
А значит, хочешь или не хочешь, но придется проситься на постой к хранителю башни. Другой вопрос, что тот может во второй раз не пустить. Ибо не слишком-то уверовал в то, что странный Торговец состоит в союзе с Трибуном Решающим. Что ж, если не пустит в теплую башню, придется лететь к ближайшему жилью и напрашиваться в гости.
Посылая на подмерзающие участки тела согревающие импульсы, Дмитрий устремился к древней крепости. Кальмар мчался впереди, словно показывая дорогу.
Кажется, у барона Маарси имелись на наблюдательном пункте и приборы, фиксирующие движение на площади мертвого города. Потому что он так и маячил на прежнем месте за окном, держа ладони на рычажках своего устройства. Явно поджидал очередного визитера. Но когда окончательно рассмотрел прилетевших гостей, приветливо улыбнулся и махнул рукой в сторону двери, мол, заходите!
Подобное гостеприимство Дмитрия только обрадовало. Чувствовалось, что хранитель проникся должным доверием и не ждет от него неприятностей. Впустил, не требуя никаких обязательств и не ставя условий. А ведь мог бы!
Предложил раздеться и пообещал скорый ужин. Мало того, когда Торговец стал разминать в тепле покрывшиеся ледком сапоги, Эммануэль с пониманием и сочувствием выдал:
– Вот точно так же и предыдущий ваш коллега вернулся. Правда, он летать не умел, и пришлось ему пешком туда-сюда топать. Хорошо, что тогда мороза не было и осень еще тепло держала на удивление…
Перестав расстегивать сюртук, Светозаров так и замер на месте, словно статуя.
– К-какой к-коллега? – очумело спросил он, непроизвольно заикаясь.
– Ну как же, тоже прибыл на площадь, правда, совсем случайно, и тоже утверждал, что он Торговец. – Видя, что гость на него смотрит, выпучив глаза, барон продолжил: – Мне одному повезло с такими гостями, ни у кого из прежних хранителей не было таких. Двадцать шесть дней назад пришел со стороны города какой-то мужчина. Одет по-осеннему, в добротную одежду, совершенно без оружия и без багажа. Только с тростью в руке. Назвал свое имя: Яков Праймер. Пояснил, что из мертвого города увидел крепость и решил сюда прогуляться.
– А что дальше? – нетерпеливо спросил Дмитрий.
– Ну, я ему все подробно рассказал, он вполне так по-человечески посочувствовал, а потом со вздохом сказал: «У вас тут очень красиво, но мне пора. Загляну как-нибудь, если вы не против?» А мне что, пусть заглядывает, я так и сказал: «Всегда пожалуйста!» Ну, он раскланялся и давай шагать в разные стороны. Потом ругаться стал. Полчаса по крепости метался, какие-то створы поминал и в пустоту тыкал рукой. Да так никуда и не делся… И затем чуть ли не бегом устремился в город. Там тоже часа два метался по площади и вернулся сюда, когда уже стемнело.
– И где он сейчас?
– Пожил у меня полтора суток, выведал все про священный колокол и недра гор Амазонок, да и подался в ту сторону пешком… Я вам за ужином все расскажу.
– Барон, давай будем на «ты». Какие могут быть выкрутасы между целителями?
– Ладно…
– У меня тоже ничего не получилось… Хотя, честно сказать, там у нас такое творится, что и кусок в рот вряд ли полезет… Ну разве что под нечто забористое… Есть такое?
– Для хороших гостей всегда найдется. Мне-то нельзя, сменщик с отрядом сопровождения будет только к утру. Вот когда ему дела сдам, и себе позволить могу солидный кубок опрокинуть. Давай свою одежду, развешу над печью.
Ужин состоял из нескольких блюд, очень вкусных. Напиток напоминал отменный ром. А еще барон угостил Торговца и разумного кальмара сразу тремя лакомствами, о которых они не имели ни малейшего представления.
Первое – двойная ягода любавка величиной с две крупные клубнички, сросшиеся одной стороной. Она была похожа на два соединенных сердечка, оттуда и название пошло. Синяя, с тоненькой кожицей готовой лопнуть черники. А мякоть напоминала по вкусу манго со взбитыми сливками.
Вторая диковина – байзи, загогулина в виде банана, но с тонкой кожицей красноватой спелой груши. Когда кусаешь этот плод, язык обволакивает мелкозернистая масса, напоминающая землянику в желе из киви. Божественный вкус! Особенно в сочетании с напитком: глоточек «рома», кусочек байзи. Мм! Так все и тает во рту!
Третий фрукт – туис – был похож на этакую ракушку в виде витого рога. Растет подвешенный узкой оконечностью к ветке дерева, называемого туисиргония. Прочная скорлупа по вкусу походила на мед, смешанный с перемолотыми сухофруктами, а внутри была ярко-красная патока со вкусом вишневого ликера. При первой же попытке надкусить туис Светозаров расколол оболочку витой ракушки и окатил рубашку так, словно облился кровью.
Хранитель сочувствующе промолвил:
– Изумительная по вкусу вещь, но лопается часто совсем не там, где хочется. И уж тогда надо беречь одежду, ибо – не отстирывается!
– Ничего, – махнул рукой Светозаров, глядя на пятно, расплывшееся на груди и ниже. – Эта рубаха из такой ткани сделана, которую от всего отстирать можно. Мне бы только воды теплой да мыла кусок…
– Все у нас тут есть, – барон тоже взял плод туисиргонии. – Надо вначале надкусить вот здесь и вот здесь… Выпить сок… И только потом доедать остальное…
Прусвету было легче: он умудрялся целиком отправлять громадную ракушку в свой растягивающийся рот и жевать ее сразу всю. Оставалось ему только позавидовать и прислушаться к рекомендациям барона.
– О, как сложно и хитро… – но когда у Торговца получилось выпить сок, он зачмокал губами от удовольствия: – Ну да, такой сказочный фрукт просто обязан иметь свои тайны изысканного употребления!
И подумал, что хорошо бы вырастить такие диковинки в мирах, ему знакомых.
Покончив с туисом, Светозаров начал расспрашивать барона о Якове Праймере, стараясь разузнать все подробности.
В конце концов хранитель сказал:
– Мне кажется, ты проявляешь слишком уж повышенный интерес к своему коллеге. Почему, если не секрет?
– Да не секрет, – ответил Светозаров и помолчал, подбирая слова. – Понимаешь, до недавнего времени я считал себя единственным таким. А тут вдруг еще появились… Да и Крафа нарисовался… Вот и думаю: откуда этот Яков Праймер взялся? Почему без оружия? Почему в такой одежде? И чего он сюда вообще прыгнул?
Барон Маарси с пониманием улыбнулся:
– Вот когда с ним встретишься, у него и расспросишь.
