Глава тридцать шестая
Спасение из ада
Его переход завершился шагом возле вертушки. Прямо в суспензию он телепортироваться не решился, своевременно вспомнив о страшной боли при собственном исцелении. А медленно спускаясь по ступенькам, постарался окунуть тело не дышащей Александры одним кратковременным толчком. А потом сразу вынуть обратно. Одновременно с третьим погружением он почувствовал, как тело дернулось от первой судороги. Затем появилось сердцебиение и возобновилось дыхание. После чего девушка превратилась в застывший камень, а губы ее приоткрылись в немом крике.
Пришлось разбавлять жуткую боль, прерывая процесс лечения выемкой тела из суспензии. Но тут и она стала вести себя совершенно непредсказуемо. Без всякого взбивания вертушкой жидкость начала пениться, расти, вскипать и вскоре поднялась столбом до самого свода, где с нарастающим ускорением стала вращаться. В тот самый момент Торговец боялся только одного: чтобы его любимая не умерла во второй раз от сковавшей ее боли.
И только краем своего сознания ощутил обратные преобразования своей внешности. Наложенные на него целителями изменения легко отторгались магическим веществом, возвращая привычное ощущение собственного лица.
Сколько прошло времени в таком диком вращении вспененной суспензии, определить было трудно. Светозаров ориентировался при этом лишь на внешние признаки явного излечения. Вот тело стало расслабляться и наконец свободно провисло у него на руках. Вот выровнялось дыхание и стали чувственно пошевеливаться крылья изящного носика. Вот дрогнули и стали медленно раскрываться ресницы. А вот уже вполне осмысленный взгляд стал перебегать то на него, то на окружающую полупрозрачную круговерть. И наконец желанные губы приоткрылись, пытаясь что-то сказать.
Говорить в этом магическом растворе еще никому не доводилось. А если и пробовали, то не получалось. У Александры нечто получилось, хотя и пришлось для того, чтобы расслышать, наклониться ухом к самому рту:
– Димочка, мы с тобой умерли?
В душе у Дмитрия царила такая светлая и беспредельная опустошенность, что сил не находилось даже радоваться или восторгаться чудесному спасению. А уж отыскивать более величественный, подобающий данному моменту ответ и подавно. Поэтому он просто приблизил свои губы к розовому ушку и попытался прошептать:
– А зачем нам умирать? В этой жизни, несмотря на существующий ад, еще столько прекрасного. Да и рай все-таки существует. Ты ведь помнишь?
– Да… – приоткрылись губы в ответ. – Помню. Но где мы сейчас? И что это на нас опускается?
Глядя до того только на свою любимую, Торговец не поглядывал вверх, поэтому поднял голову и сразу выставил ее над уровнем суспензии. Магическая среда с разочарованным и несколько странным хлюпаньем опускалась к своему прежнему уровню. И вскоре руки приняли на себя всю тяжесть такого родного и желанного женского тела. Александра несколько раз вдохнула очень осторожно, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом спросила уже хорошо знакомым, завораживающе приятным голосом:
– Чем это мы дышали?
– Со временем узнаешь. А сейчас слишком долго рассказывать.
– А где мы сейчас?
– В нашем замке. И ты, как его полноправная хозяйка, начнешь с ним знакомиться прямо сейчас.
– Где эти… – Александра, видимо, вспомнила последние ужасы, которые свалились на ее голову, нервно вздрогнула и не сдержалась от нескольких истерических всхлипов. Но Светозаров ее сразу крепко прижал к своей груди, усыпал любимое лицо поцелуями, с максимальной страстью при этом убеждая:
– Все забудь! Никого больше нет, и никто никогда больше не посмеет помешать нашему счастью. Уродов земного ада больше нет, и даже воспоминание о них я выжег до самого основания. Увы, не всех тварей уничтожил, но теперь это мне без разницы! Самое главное – что мы вместе!
Шура несмело отвечала на поцелуи, но ее глаза смотрели виновато и жалостливо:
– Но ты меня простишь?
– Разве ты забыла наши уговоры? У нас нет никаких обид, поводов для размолвки или ссоры. Все, что было до меня, я тебе простил уже давно. А будущее мы себе создадим совершенно новое.
Она спрятала свое лицо у него на груди и вместо согласия просто прижалась к нему крепче. Но потом снова отстранилась и с зарождающимся интересом стала уточнять:
– Ты меня сюда на руках принес?
– Кому еще я бы смог доверить твое тело!
– Хм… значит, я могу считаться твоей женой?
– Естественно! Кстати, традиции многих миров как раз и сводятся к основному правилу: занес супругу через порог в дом, она уже там считается полноправной хозяйкой.
– Ой! А все видели, как ты меня вносил в таком виде?!
– Еще чего не хватало! Я тебя буду показывать всем только во всем твоем великолепии.
– Прямо сейчас? – упивалась своим новым положением девушка.
– Нет. Вначале мы посетим мои комнаты и подберем тебе одежду.
– И у тебя там есть женские платья? – Бровки стали сползаться на переносице.
– Само собой разумеется! И ревность здесь неуместна. Потому что у графа Дина Шахматного Свирепого для любимой графини должно быть все. Ну а если чего-нибудь не окажется или не подойдет по размеру, то лучшие модницы этого мира тебе помогут и подогнать, и ушить, и примерить.
– Этого? А мы здесь раньше бывали?
– Увы! Я хотел тебе этот рай показать в самом финале нашего свадебного путешествия.
– Ничего. – Личика Александры коснулась первая робкая улыбка. – Я девушка простая, и меня любой маршрут устраивает. Потому что самое главное слово в твоей фразе: «свадебное».
– О! Ты себе еще даже не представляешь всю глубину этого слова. Но все равно я тебе пока не буду раскрывать этот секрет. Пусть будет сюрпризом.
– Милый, пожалуйста, пусть не будет больше секретов! Мне от них уже страшно.
Все-таки пережитые кошмары и перенесенная боль все еще сказывались на нервном состоянии Александры. Дмитрий словно через самого себя пропустил судорогу отчаяния и нежелания больше испытать хоть малюсенький укол страха или моральную неприятность. Поэтому сразу отреагировал на высказанную просьбу:
– Хорошо, дорогая. И в самом деле, тебе будет интереснее планировать наше свадебное путешествие, если будешь знать, в чем оно будет заключаться. А устроим мы его так, чтобы в каждом мире нас сочетали с соответствии с самыми пышными тамошними свадебными церемониями. А завершится путешествие или в столице самой крупной империи этого мира Зелени, либо в столице королевства Ягонов Вельге. Я еще окончательно не решил. Ну как, устраивает?
Вот теперь уже Шура улыбалась, как самый счастливый ребенок, поверивший в сказку.
– И много у нас будет свадеб?
– Как минимум тридцать. Причем на каждую с приготовлениями и празднествами уйдет дней десять. Так что вся церемония нашего с тобой бракосочетания растянется примерно на год.
А вот это уже в чудесной головке уложиться не могло.
– Год! Целый год?! – с недоверчивым восторгом восклицала девушка. – И все время я буду невестой?!
– Ну где-то так, – целуя ее в подбородок, нашептывал Светозаров. – Если тебе, конечно, такая жизнь не надоест…
– Мне? Да никогда в жизни! – горячо заверила Александра и сделала первую попытку слезть с рук своего любимого. При этом она покривила своим носиком: – Запах какой-то…
Теперь уже и Торговец обратил внимание на пробившуюся к его сознанию вонь. Он так и продолжал сидеть на верхних ступеньках выхода из бассейна, баюкая на руках свою избранницу, но только сейчас обратил внимание, что давно откатившаяся ниже его ступней суспензия вся покрыта хлопьями какой-то грязно-зеленой пены. И продолжает вскипать, словно забродивший квас.
– Ого! Кажется, мы окончательно добили великую магическую структуру, – ставя девушку на ноги, с некоторым раскаянием и глубоким сожалением проговорил он. – Понятно, что ради твоего здоровья я бы и свою жизнь не пожалел, но это колдовское средство уж точно, скорей всего, пойдет на выброс.
– Оно очень дорогое?
– В любом случае ты мне дороже. – Он не удержался от поцелуя в плечико. – Но теперь придется напрячься, собирая ингредиенты для новой суспензии. А то и для двух сразу. Иначе один очень великий местный Айболит меня сживет со свету стенаниями и горестными воплями.
– Он очень страшный?
– Да нет! Разве может быть Айболит страшным? – рассмеялся Дмитрий. – Уж ректора нашей академии я точно не боюсь. Но ты бы знала, каким он иногда бывает вредным, дотошным, надоедливым, настырным, да и вообще…
Александра встала на ступеньку выше и прильнула к нему всем телом:
– Ты не переживай, я тебе буду помогать собирать все эти ингредиенты до конца своей жизни…
– Только вот не надо так печально и с таким надрывом, договорились? А помогать ты мне и так будешь, не отвертишься! Потому что я тебя от себя больше никогда не отпущу. Да и вообще, дорогая графиня, – он отстранил ее от себя, любуясь идеально сложенным телом и томно при этом вздыхая, – не пора ли вам прогуляться вначале в наши спальни?
– А в замке никого нет?
– Ха! Да там порой протолкнуться негде от народа. Поэтому мы пойдем, как говаривал какой-то деятель, иным путем! Правда, все равно привел одурманенных идиотов в очередную задницу.
Он попытался подхватить опять девушку на руки, но Александра воспротивилась:
– Можно я сама? – Затем провела рукой по своей лодыжке и призналась: – Мне до сих пор кажется, что у меня всю ногу откусили…
– Не вспоминай этот плохой сон. – Он решительно потянул ее за руку. – Пошли.
– Ой! А почему здесь нет ни одного окна?
– Сам замок находится ста метрами выше. А здесь глубокий подвал, – стал охотно рассказывать граф Дин своей обнаженной невесте. – Поэтому мы будем подниматься на лифте. Но не в те помещения, где много людей, большинство из которых студенты академии, а остановимся двумя этажами ниже, откуда есть проход в мои личные апартаменты.
Они вошли в шикарный вместительный лифт, в котором Шура не удержалась и стала себя придирчиво осматривать в зеркале.
– Слушай, Димочка. – В ее голосе сквозило сомнение. – Что-то я странно выгляжу…
– Тебе не нравится? Что-то болит или где-то давит? – забеспокоился он с непроизвольной улыбкой.
– Хм! Скорей наоборот. Слишком уж все идеально. И куда делись все мои многочисленные шрамики?
– Увы! Они остались в том прошлом, где коварный агент соблазняла своим прекрасным телом зазнавшегося в роскоши Торговца. Признаться честно, мне твои шрамики тоже жалко. Я их так любил целовать…
– Но так ни разу и не спросил, откуда они взялись.
– А какая разница? Захочешь и сама расскажешь. Ты ведь для меня в любом виде прекрасна и естественна.
Лифт замер, но открылись не те створки, в которые входят пассажиры, а отъехала в сторону противоположная, покрытая зеркалом стенка. По устланному мягким ковром коридору пара прошла в просторный холл, в который выходили сразу три больших арочных двери. Указывая на них, строитель этого замка стал перечислять своей супруге:
– Дверь налево ведет в наши спальни, библиотеку, личные комнаты и кабинеты. Направо – в продольный коридор, пересекающий весь этаж данного строения. Кстати, здесь каждый этаж спланирован совершенно иначе, чем остальные. Поэтому в первое время тебе придется довольно тщательно запоминать условные обозначения, чтобы не заблудиться.
После этих слов он наклонился к маленькому столику, нажал кнопку переговорного устройства и произнес:
– Бригита, ты меня слышишь?
– Да, ваша светлость, – послышался несколько чопорный женский голос. – Чего желаете?
– Будь так мила, захвати с собой нашу лучшую портниху и поднимись в мои спальни. Ну и желательно поторопиться…
Кажется, последнее предупреждение оказалось несколько излишним. Женский голос зазвенел от напряжения:
– Ваша светлость, с вами все в порядке? Может, предупредить господина управляющего?
– Пока не надо! Обойдемся без управляющего. Вам только и надо будет, что помочь одеться ее светлости графине Александре.
На этот раз последовало просто странное, совершенно нечленораздельное восклицание, напоминающее собой по накалу и совокупности звуков шум вскипающего чайника, звон лопнувшей от перегрева лампочки и клокотание всполошившейся наседки. И все это на фоне перестука колес набирающего скорость локомотива.
– М-да, – граф отпустил кнопку и философски пожал плечами, – кажется, Бригита всполошилась не на шутку. За пять минут примчится. Она в замке на должности кастелянши и в любом деле будет тебе первой помощницей. Очень милая и добрая женщина.
– Приятно будет познакомиться. Но неужели я первый раз предстану перед ней вот так? – Девушка указала пальчиками на свое тело. – Дай мне хоть какую-то простынку.
– Любой каприз, моя прелесть! – радостно отозвался Дмитрий, нырнул рукой в один из стоящих вдоль стен комодов и достал сложенную ажурную ткань в виде довольно сложно связанного произведения искусства. – Пользуйся!
– Что это такое? О-о-о-о! Какая прелесть!
– В одном из миров это считается скатертью, которой накрывают стол только в большие праздники и только для императорской семьи. Здесь мне еще ни разу пользоваться этой чудесной тканью не приходилось.
– Какая скатерть?! – восклицала Александра с осуждением, быстро оборачивая ткань вокруг себя. – Да такому сари могут завидовать королевы!
Несколько проворных движений, и ткань со стонущим блаженством обернула стройное, очаровательное тело:
– Ну как?
– Невероятно! Если я раньше еле сдерживался от страсти, то сейчас ты стала еще более соблазнительной! – не сдержался от комплиментов Дмитрий. – И уже начинаю жалеть, что сразу не показал тебе нашу спальню!
Но кажется, красавица к подобным ласкам после пережитого кошмара и океана боли еще не была готова. Потому как жалобно скривилась и попросила:
– Димочка, может, чуть позже?
– Извини! Я просто не смог сдержаться от восторга! – Он моментально оказался рядом с девушкой, чмокнул ее в губки и развернул к третьей двери: – А вот там у нас большая гостиная, малая столовая и прочие радости, которые связаны с кухней и едой. Кстати, ты есть хочешь?
– Ни капельки! Мне даже как-то неприятно вспоминать о еде. Словно я переела. А ты?
– То же самое. Видимо, павшая в борьбе с нашими недугами магическая суспензия и накормить нас успела.
Причем он сразу и вспомнить не смог, когда что-нибудь ел за несколько последних суток всех этих пертурбаций. Разве что еще на площади города, когда беседовал с шантажистом, выпил чашечку кофе и заел несколькими пирожными.
– А почему за окнами ничего не видно?
Теперь Александру тянуло к трем огромным окнам, словно магнитом. Так и продолжая обниматься, они оба стали приближаться к стеклам, за которыми белела туманная вата.
– По той причине, что мы на очень большой высоте. А неба, как такового, здесь нет, оно всегда покрыто густым паром, рвущимся из подземных горячих источников. Одновременно эти облака создают в Свирепой долине самый благоприятный микроклимат. Мы ведь все-таки почти рядом с северным полюсом планеты, а окружающие нас Илиазанские горы почти сплошь покрыты вечными снегами и ледниками.
Расширенные до невозможности прекрасные глаза перестали моргать, рассматривая открывшуюся панораму. А пунцовые губки прошептали:
– И эта райская долина называется Свирепой?..
– Зато какой контраст, правда? А название осталось от прежнего концентрата природных стихий, которые раньше здесь неистовствовали веками. Я тебе потом покажу кадры реальных ураганов, которые здесь бушевали. И теми ледяными скульптурами, которые создавала природа здесь раньше, вправе восхищаться любой зритель.
– И ты здесь граф? – продолжали с недоверием шевелиться губки.
– Отныне не только я, но и ты, графиня Александра Светозарова Шахматная Свирепая! Правда, здорово звучит?
– Хм… непривычно. Особенно последнее слово. Да, а почему Шахматная?
– Это так долго рассказывать…
– А кто правит этой долиной?
– Как кто? – Светозаров сделал вид, что обиделся. – Я ведь тебе все время повторяю: ты и я. Неужели так трудно запомнить?
– Но ты говорил только про замок…
– Могла бы и сама догадаться по своему полному титульному имени. Кстати, в твоем случае следует обязательно в течение одного месяца перед нашим официальным бракосочетанием явиться пред светлы очи императора и его семьи. И получить, так сказать, формальное благословение на брак. – Заметив, как девушка непроизвольно вздрогнула и напряглась, поспешил заверить: – Ничего в этом страшного. Вся знать империи должна пройти через это, потому что другая формальность заключается в том, что брачующиеся обязаны пригласить на празднество и первого человека в государстве.
– Ой! А если они вдруг откликнутся на приглашение?
– Так вот именно для этого и существуют подобные смотрины, что император и его семья тоже люди и порой, в самом деле, не прочь посетить свадебные церемонии. А в нашем случае… – Дмитрий сделал паузу и самодовольно хмыкнул. – Скорее всего, посетят Свирепую долину обязательно.
– Неужели это так необходимо? Мне кажется, лучше в любом мире держаться как можно дальше от людей, наделенных безграничной властью.
– Может, ты и права, но в данном мире негативные правители – лишь досадные и кратковременные исключения. Чуть позже ты поймешь главную причину здешнего рая. Да и опасаться данной семьи не стоит. Тем более что заочно с ними ты уже знакома.
– Как это?
– Помнишь тот фильм, который передал вашей конторе ныне уже покойный Леонид Тарасович Кадаев? Так вот, все они попали в тот самый фильм. И как мне утверждал Казимир Теодорович, ты в разборке этого фильма приняла самое непосредственное участие.
Графиня Светозарова протяжно протянула букву «М», а ее глаза теперь сузились в две щелочки:
– Припоминаю, припоминаю этот фильм… Там еще одна нагловатая принцесса очень пыталась тебе что-то доказать по поводу продолжения ваших интимных отношений.
– Ха! Когда это было, моя сладенькая! – беззаботно отмахнулся от ревнивых наездов Торговец. – Дела давно минувших дней.
Он склонился и бережно поцеловал свою супругу в губы. И от этого поцелуя гнетущее чувство неудовлетворенности в душе Александры исчезло без следа. И неуместная ревность и подозрительность ей самой показались полным абсурдом. Поэтому, прежде чем ответить на следующий поцелуй, она виновато потупилась и попросила, словно прилежная школьница:
– Извини, я больше не буду.
– Верю.
Ему очень не терпелось повторить поцелуй, но оба одновременно вздрогнули, когда раздался осторожный стук в дверь со стороны общего коридора.
– М-да! Нервы совсем ни к черту, – констатировал граф, шевелением плеч сбрасывая невидимую вуаль испуга. – Придется еще раз поплавать в суспензии для полного излечения. – И, повернувшись к двери, воскликнул: – Входите!
В помещение поспешно вошли две женщины с совершенно одинаковыми от волнения пунцовыми лицами и, пытаясь восстановить сорванное дыхание, поздоровались с легким поклоном.
Одна из них была облачена в деловой, строгий костюм по моде, принятой и на Земле, а вторая являлась ее полной противоположностью, окруженная многочисленными тканями роскошного бального платья. К тому же вторая держала в руках небольшой кофр, обитый мягкой тканью, наверняка полный всяческих швейных принадлежностей.
– Дорогая Бригита, вручаю тебе мою дорогую супругу и прошу помочь ей одеться, – сразу перешел к делу граф. – А я тем временем загляну в свой кабинет для завершения некоторых старых и просмотра текущих дел. – После чего подхватил несколько растерянную Александру под локоток и провел через дверь, ведущую во внутренние покои. При этом он не переставал сыпать словами: – И советую всем вести себя естественно, без лишнего официоза. Потому что я вас знаю прекрасно и просто уверен, что вскоре вы станете отличными подругами.
Шура несколько сомневалась в таких словах Дмитрия и явно чувствовала себя не в своей тарелке. Ее бы воля, она бы ни на секунду не разлучалась со своим возлюбленным и даже при любой примерке желала с ним общаться и видеться. Но с другой стороны, новое положение обязывало вести себя с достоинством. Вряд ли титул графини позволяет ныть и капризничать в таких простейших, бытовых ситуациях. Именно этими рассуждениями и пыталась себя утешить новая совладелица как самого замка, так и всей Свирепой долины.
Оставляя женщин в гардеробной, Светозаров посоветовал:
– Дорогая, подбери себе одежду с таким расчетом, чтобы мы и замок могли хорошенько осмотреть, и несколько коротких путешествий совершить в умеренную климатическую зону. А потом поужинаем, если, конечно, мои силенки восстановятся, между исполинских деревьев на утесе мира Провалов. Помнишь? Тебе там очень понравилось.
– Еще бы, – вздохнула Шура, с удивлением рассматривая висящие до самого потолка великолепные платья и костюмы. – Но ты ненадолго?
– Я совсем рядом, в Вишневом кабинете. Кстати, Бригита, можете во время переодевания рассказать графине историю возникновения империи Рилли и краткую географию всего мира Зелени. Не буду вам мешать, удаляюсь.
Но как только он оказался за дверью будуара, то облегченно вздохнул и бегом, по мягким коврам помчался в зал со створом. Разочаровывать и пугать Александру своим дальним отсутствием он ни за что бы не решился, а некоторые вопросы и в самом деле требовали немедленного решения. Сил у него для переходов было мало, можно сказать, даже слишком мало, поэтому он не представлял, как он с такими перемещениями и со всеми сложностями справится. По логике вещей получалось, что большинство учеников академии так и останутся некоторое время на далеком юге континента. Если вообще хоть кто-то из них сегодня вернется на ужин в эти стены.
Именно поэтому приходилось экономить каждую капельку своих сил и в любом случае пользоваться створами между мирами.
Изначально он прыгнул на Землю, как можно ближе к тому дому, подвал которого он поджег клубком раскаленной магмы. Все-таки совесть его слишком заедала, рисуя страхи невинно пострадавших жильцов этой трущобы. К счастью, все оказалось до банальности просто. Сам подвал, конечно, выгорел, словно в гигантской топке, но на соседние квартиры пожар не распространился. Пожарные успели подсуетиться как никогда вовремя и буквально залили все подвальные помещения водой и пеной. Самое сенсационное, что комок магмы продолжал до сих пор оставаться внутри раскаленным и практически вскипятил заливаемую вниз воду. Кто-то из обывателей распустил дикий слух, что на дом рухнул метеорит, и теперь к месту происшествия спешили пресса, радио, телевидение, полиция и все находящиеся поблизости специалисты.
По здравом размышлении и в самом деле назревала всепланетная сенсация. Имей Торговец излишки сил, он бы обязательно выбросил комок инопланетного вещества куда угодно, но приходилось экономить. А потом и вообще мысль мелькнула, что при таком развитии событий всем жильцам дома моментально предоставят новое, гораздо более качественное жилье. Таким образом, все перипетии в окончательном итоге пойдут местным жителям на пользу.
После Земли он перенесся опять в империю Рилли, но теперь уж на южные просторы своих сельскохозяйственных угодий. При этом почувствовал себя окончательно обессиленным и, чтобы иметь лишнее время осмотреться, последним действием подправил траекторию для выхода из подпространства за одной из повозок. Как оказалось, зря прятался. Его заметили сразу, и дружная, спаянная воедино ожиданием толпа целеустремленно поспешила к нему. С одной стороны к нему спешил маркиз Гаспи в сопровождении вдовы Бейлы и нескольких своих десятников. А вторую, более многочисленную толпу старших студиозов лично возглавлял ректор академии. Еще издалека он начал выкрикивать:
– У тебя совесть есть? Мы тут, как бесполезные пугала, ворон отгоняем от твоей стерни! Можно подумать, нам больше нечем заняться!
– Постой! – примирительно поднял обе руки двинувшийся навстречу Торговец. – Но вам ведь надо ларцы освобождать?
Он с удивлением протянул руку в сторону малышни, которые в странном сиянии продолжали целеустремленно работать. Тител Брайс скривился, словно от кислого лимона:
– Обломали нас! Тем, кто старше четырнадцати лет, освобождающиеся дары в руки не даются. Что мы только не пробовали…
– Даже тебе? – не поверил Светозаров.
– А мне что, четырнадцать с половиной?! – уже не скрывал своей ярости ректор.
Хорошо еще, что все остальные его последователи просто стояли молча и смиренно ждали окончания этого разговора. Хотя раскрасневшаяся Андорра так и пыталась вставить хоть словечко. Деймонд Брайбо тоже стоял рядом с ними, но лишь покладисто улыбался какой-то потусторонней улыбкой.
– Странно.
От работающих детей трудно было отвести взгляд.
– А чего это они так светятся? Прямо сияют!
Высоченный Тител растерянно почесал затылок:
– Да мы и сами ничего понять не можем. Просто иногда один из взлетающих даров закладывает в небе несуразную параболу и молнией возвращается к тому, кто его выпустил. После чего окружает ребенка вот таким сияющим полем. Некоторые притянули таким образом уже по два, а то и по три дара.
– Как же так? Почему?
– Мы пришли только к одному приемлемому выводу. Хотя это еще требует доказательств. Кое-кто из младенцев, которого лишили природной защиты, к данному времени уже умер. Вот бесхозный дар и возвращается в последние руки.
– Печально…
– Не то слово! Рвать этих жрецов хочется на части голыми руками! – вскипел ректор настолько, что замешкался с ответом на следующий вопрос.
– Но как себя при этом чувствуют наши детки?
– Никак! – развела своими ладошками Андорра. – Им от этого ни жарко ни холодно. Ни сил не прибавилось, ни умений. Мы думаем, что со временем дети либо смогут приручить стянувшиеся на них дары и как-то использовать, или просто попробуют их раздавать иным обокраденным вершиной Прозрения людям. Деймонд Брайбо так буквально настаивает на этом.
– Вот именно! – с пафосом воскликнул бывший отшельник. – Я уверен, что даже хранящиеся в черном монолите похищенные дары могут вернуться к своим владельцам и оздоровить их. Поэтому требую, чтобы меня немедленно вернули в Успенскую империю!
– Зачем? И куда, собственно?
Кажется, подобному требованию удивились все присутствующие.
– Куда угодно! Хоть на тракт Магириков, хоть в мой родной поселок. Я чувствую, что мое присутствие необходимо именно там.
– Может, и так… – Торговец пытался найти самое приемлемое для всех сторон решение. – Но есть парочка трудностей на этом пути. Одна из них, что в Успенской империи сейчас еще довольно опасно…
– Меня это не страшит.
– Не сомневаюсь. Ну и вторая, что в данный момент для возвращения пока нет возможностей.
Пока Деймонд Брайбо хмурил брови, осмысливая подобный ответ, ректор сразу сообразил, что ситуация явно не способствует хорошему настроению. Резко взмахнув своими длиннющими руками, он обвел ими все вокруг и угрожающе протянул:
– Не понял?!
– Тут такое дело… – Светозаров задумался, а потом попросил: – Давай отойдем в сторону.
Когда они отошли метров на двадцать, на еще не истоптанный участок луга, Тител Брайс выглядел не на шутку испуганным. Предполагая в своих страхах самое худшее.
– Что с академией?!
– Да с ней все в порядке, как и со всей долиной. Все живы и здоровы. Мало того, мне удалось спасти свою супругу, и теперь графиня Александра обживается в замке.
– О-о-о-о… – непонятно в каком смысле протянул верховный целитель.
– Правда, при этом она получила жуткие ранения, и мне пришлось в экстренном порядке потратить все запасы своей энергии.
– Так ведь у тебя есть кристаллы!
– Увы, тоже опустошены полностью.
– Так заряди их в суспензии! – выходил из себя ректор. Но видать, и сам сумел довести логическую цепочку до конца. Потому как задохнулся, неестественно сгорбился и только потом выдал прерывистым шепотом: – Что с вертушкой?
– Да с ней все в порядке! – с видом бодрого, но полностью обанкротившегося миллионера попытался отвечать Дмитрий. Но и сам сжался под прищуром глаз старого друга. – А вот суспензия нагрузки не выдержала. Что-то с ней случилось…
Тител только обхватил свою голову руками и протяжно застонал. Лишь после большой паузы удалось расслышать его бормотание:
– Как же так! Как же так! Ну почему я не уследил? Почему не оградил? Ведь она уже почти обрела собственный разум! Она просто не могла погибнуть! У нее уже имелось чувство самосохранения! – Затем он нагнулся с угрозой над графом и потребовал: – Отвечай! Что ты с ней сделал?!
С тяжелым вздохом Светозаров признался:
– Графиня была очень плоха, почти мертва. Поэтому пришлось ее практически возвращать с того света. Все получилось, но вот суспензия…
Как ни странно, но в глазах верховного целителя загорелся безумный огонь восторженного озарения, и он, глядя куда-то в бесконечность, прошептал:
– Она и в самом деле стала разумна! Она восприняла наш девиз к своему последнему действию: «Умри, но спаси!» Ты представляешь? Она погибла сама, но раненого человека спасла… Высший подвиг!
– Да… действительно, – проникся и Торговец свершившимся чудом. Но в то же время он знал, чем надо отвлечь товарища от длительных переживаний и самобичевания. – Я тут прикинул и решил, что можно будет начать строительство новой вертушки в ближайшие дни. Но в первую очередь создадим заново суспензию в существующем бассейне.
– Хм! А средств тебе хватит? – угрюмо буркнул ректор академии. – Замахнешься, а потом пупок и развяжется. Может, для начала хоть то, что есть, восстановим?
– Ничего с моим пупком не случится. Да и всех остальных напрягу по полной программе. Если нам удастся Успенскую империю вернуть миру, то нам все остальные государства такие пожертвования сделают!
– Не хватит, – упрямо гнул свое целитель. – Даже близко не хватит.
– Так ведь я и в остальных мирах не последний человек, – похвастался граф Дин. – Мне практически любые ссуды могут дать. Так что наскребем.
– А потом чем отдавать будешь?
– Ха! Легче всего: твоими учениками! В любом мире выпускники нашей академии вскоре станут править государствами.
– Ну ты это!.. – стал сердиться Тител. – Варежку не разевай! Им еще учиться неизвестно сколько!
– Ерунда. Сделаем несколько ускоренных выпусков, и все дела. Но самое главное, что если мы создадим сразу две вертушки, то обучение магической суспензии пойдет несравненно высшими темпами. Они ведь будут, как дети, поддерживать друг друга в росте и развитии. Правильно?
– Ну да… где-то так и мы размышляли…
– Вот видишь! И в средствах получится экономия, и во времени.
– Ладно, в этом я с тобой согласен. – Ректор коротко оглянулся на толпу смешавшихся и громко спорящих взрослых. – Но с нами-то что будешь делать? Или мы здесь на постоянные выселки приперлись? Может, еще нас сеять и пахать заставишь?
– Зачем пахать? Здесь просто боронуют, – наивно удивился Торговец. Но больше шутить не стал, переходя на серьезный тон: – А вот силенок у меня совсем мизер.
– Чтоб ты был здоров! – в сердцах воскликнул целитель. – Может, попробуем тебя залить нашими силами?
– Знаешь ведь, что у меня для перемещения совсем иные энергии используются и ваше лечение ничего не даст. Только из кристаллов и вытягиваю помощь.
– Хм! А если… – Тител на этот раз оглянулся на детей, которые к тому времени уже почти закончили работу, – мы нашего маленького гения попросим пособить? С его-то счастьем и талантом!.. Тем более на него, кажется, больше всего даров вернулось. Глянь, как светится!
Они уже чуть не бежали к младшим студиозусам, а когда подошли, Виталик Кутушев как раз выпустил в небо дары из самой последней шкатулки, стоящей перед ним. Затем вытер ладошкой пот со своего лобика и, словно перетрудившийся воин, вздохнул:
– Мамочка родная, как я устал! – Заметил стоящих возле него взрослых и несколько оживился: – Отправляемся обратно?
– Зависит от тебя. – Граф присел рядом на пустой ларец, в упор рассматривая окружающую мальчика ауру сверкающего сияния. И не сдержался от восклицания: – Ух, как полыхает! У меня новые способности улучшились, и восьмое чувство подсказывает, что сейчас вокруг тебя настолько мощные силы, что они способны одной молнией высушить небольшое озеро.
Виталик с гордостью заулыбался, но сразу же пояснил:
– Может, и так. Только я вот чувствую, что вокруг меня – не мое. Словно мне на время игрушки дали поиграть. Или шапочку красивую поносить.
Столь странное определение гения оспаривать не стали, а быстро объяснили суть проблемы. И тот без малейшего сомнения начал действовать. Да только за четверть часа весь его труд и помощь товарищей так и принесли желаемых результатов. И обеспокоившийся граф решил возвращаться в Свирепую долину. Слишком он опасался, чтобы неокрепшая психика Александры не сорвалась на истерику.
– Могу взять только двоих! – категорически заявил он ректору.
– А остальные чем займутся?
– Маркиз сейчас организует караван, и уже через четыре часа будете в моем поместье. Там будет и кров, и стол, и устроенный по поводу таких гостей грандиозный праздник. Гонец отправляется немедленно. Так что думай быстрей.
И он подозвал к себе рукой маркиза для дачи распоряжений. Тител тем временем стал озираться вокруг, бормоча себе под нос:
– Ладно, мне в академию надо хоть убейся! А вот кого вторым взять? – Он наткнулся взглядом на затаившего дыхание Виталика: – О! Отправишься со мной!
Но Светозаров сразу понял, что ребенок этого явно не хочет. И уточнил:
– Ты чего так скривился? Говори смело! – И подставил ухо под детские губы.
– А можно мне на праздник? – послышалась нерешительная просьба.
– Да что угодно, герой! – рассмеялся Торговец. – Я ведь и сам забыл, как в детстве хочется попасть на праздник. Да еще и в твою честь. Все, решено! Выбирай себе место в караване. – После чего вновь повернулся к ректору: – А вторым возьмем Деймонда Брайбо. Как только накоплю сил, заброшу его к черному монолиту.
– А может, лучше… – Ректор скосил глаза в сторону Андорры.
– Только не ее! – проявил высшую сообразительность Светозаров. – Пусть она тоже на празднике развеется. За мной!
Уже через пару минут трое мужчин оказались в хорошо знакомом зале графского дворца. И только там Тител одобрительно закивал:
– А мне казалось, что ты ничего со стороны Андорры не замечаешь.
– Ох! Попробуй тут не заметь! Я всегда дрожал под ее взглядами и боялся, что она меня когда-нибудь испепелит.
– Как же дальше будет складываться?
– Сейчас уже все утрясется. Ведь не маленькая, должна понимать, что у меня теперь законная супруга.
– Ну-ну! – С этими словами ректор резко повернул за выходом вправо и зашагал по коридору своими длинными ногами со скоростью интенсивно скачущей лошади.
Тогда как граф Дин потянул своего гостя за локоть к лифту:
– Поторопимся. А то если меня хватятся…
Они спустились всего лишь на два этажа ниже и вскоре уже с заговорщическим видом подкрадывались к дверям гардероба. Пока дошли, Торговец кратко пересказал бывшему отшельнику перипетии последних приключений и попросил осторожней касаться некоторых трагических тем. Зато прислушавшись под дверью, удивленно хмыкнул:
– Чего это они там так веселятся?
Как истинный и полноправный владелец Свирепой долины он имел полное право входить куда ему вздумается без стука и разрешения. Такой имелся закон в империи Рилли. Тем более что за дверью находилась его личная гардеробная комната. Но как искренне обожающий свою супругу мужчина и как человек, гордо носящий известное во многих мирах звание Торговца, Дмитрий деликатно постучался и после разрешающего оклика поспешил внутрь. Да так и замер на месте, с восхищением расставив руки в стороны.
– Вот это превращение! Я сейчас выпаду в осадок! – запричитал он, снова устремляясь вперед и обходя довольно улыбающуюся Александру по кругу. – Где вы нашли этот костюм? Я точно такого не припомню!
– Это Бригита вместе с Тельмой отыскали! – похвалила графиня кастеляншу и швею. – Подойдет такой наряд?
– Еще бы! Он просто великолепен! Хоть сразу под венец.
– Да? Разве можно венчаться в таком костюме?
– Запросто! Потому что истинную красоту ничем не испортишь.
Его супруга красовалась в светлом костюме, являющемся странной помесью между нарядом деловой женщины и убранством дикой амазонки. Казалось бы, соединяя в себе сразу несколько совершенно несовместимых стилей. Но на литой фигурке графини Светозаровой одеяния смотрелись настолько великолепно, органично и естественно, что выразить свое восхищение не хватило бы слов даже прославленным кутюрье. А по большому счету казалось, напяль на это прекрасное тело хоть рубище с огородного пугала, то и в этом случае не стыдно будет выйти на любой прославленный подиум.
Радовало и то, что женщины явно нашли общий язык и естественный для подобного знакомства первоначальный ледок растаял под теплом взаимной доброжелательности.
Представив Деймонда Брайбо и проведя короткий экскурс в историю появления ашбуна в этом месте, Дмитрий не забыл поинтересоваться:
– Над чем это вы так весело смеялись, что мы услышали даже в коридоре?
– О чем мы тут можем судачить? – пожала плечами улыбающаяся Бригита. – Как не про наших неугомонных, вездесущих сорванцов!
Действительно, только за последний год в самом замке произошло столько смешных историй, что эта тема уже давно являлась самой любимой и насущной для всего без исключения обслуживающего персонала. Какие бы талантливые дети здесь ни собрались из многих миров, какими бы серьезными, ответственными они ни считались, но все равно при этом оставались детьми. А вседозволенность владетеля в сей Долины и то всепрощенчество, которым ребята и девочки беззастенчиво пользовались, могли довести любую служанку до белого каления. И доводили порой, особенно если у нервной служанки начисто отсутствовало чувство юмора. В данном месте такие долго не задерживались, а остальные предпочитали сами ухохатываться над проделками шалунишек.
Нельзя сказать, что суровых наказаний не было. Нельзя сказать, что дети тут ничего и никого не боялись. Еще как боялись! Еще как трепетали, когда некоторые преподаватели их наказывали данной им властью. Еще хуже воспринималось наказание от ректора. И высшим порицанием считалось получить замечание из уст графа Дина. Как правило, такое порицание звучало так:
– Эх! Ну как ты это сотворил!
Или «сотворила», нужное подчеркнуть. И после этого восклицания его светлость разворачивался и уходил, полный печали. Как ни странно, но вследствие такого, казалось бы, несущественного упрека дети переживали и раскаивались больше всего. Порой на месяц, на два прекращая свои шалости и всеми силами зарабатывая отличительное поощрение. А потом опять некоторые срывались, давая выход своей буйной энергии.
Именно на эту энергию и стал ссылаться Светозаров, когда повел свою супругу по залам и коридорам замка. Деймонд сослался на некоторую усталость, и Бригита увела его в гостевые комнаты отдохнуть, тогда как графская парочка, под восхищенными взглядами детворы и под несущийся со всех сторон шепот, отправилась на прогулку. Разговор затеяла Александра, потому что никак не могла поверить в увиденное и услышанное: практически весь замок был отдан во власть детям. Чего они здесь только не вытворяли, начиная от магических игр, порой довольно опасных, и кончая интимными встречами в уголках, с зарождением первых симпатий, переходящих в поцелуи.
– Понимаешь, – с вдохновением рассказывал Дмитрий, – у этих детей и так тяжелое детство. Учиться здесь невероятно сложно, и программы для тринадцатилетних подростков сродни некоторым медицинским университетам. И студиозам просто необходима разрядка. Иначе… иначе бы они весь замок разнесли вдребезги.
– Хи-хи! – не сдержалась висящая на его локте супруга. – Мне Бригита рассказывала, что уже пару раз до полного разрушения оставалось всего чуть-чуть.
– Как видишь, все цело!
Словно в издевку над его словами, полными оптимизма, где-то в конце длинного коридора что-то грохнуло, разбиваясь, по всей видимости, вдребезги. А после короткой тишины оттуда же донесся топот разбегающихся ног и угрожающие выкрики служанок. Кажется, они теперь не скоро отпустят виновников.
– Подумаешь, – философски пожал плечами граф. – Любой предмет можно сделать заново. Вот пусть и учатся восстанавливать испорченное. Тоже пригодится в жизни.
Александре очень захотелось прижаться к Дмитрию и шептать ему на ухо, что он гений, талант, бог и прочая, прочая… но присутствие детей до сих пор ее смущало. Поэтому она продолжила разговор:
– А те дети, которым ты помогал попасть к хорошим опекунам, тоже здесь?
– Ты сомневаешься? Скоро я тебе их покажу.
– Нисколько не сомневаюсь.
– Да? А вот на меня сомнения обрушились! – признался Торговец. – Там ведь, на Земле, скандал разрастается по поводу этих детей. Надо будет в ближайшее время что-то придумать и как-то успокоить общественность. Еще и опекунов здесь добрая треть собралась, воспользовавшись временным приглашением с моей стороны.
– Как же ты скандал уладишь?
– Да есть пара задумок. Но опять-таки нужно время и мое личное появление на Земле.
– Я с тобой! – немедленно отозвалась Шура.
– Только без паники, я еще никуда не отправляюсь.
– Знаю я тебя! Да и многие женихи перед самой свадьбой сбегают, – почти непритворно вздохнула девушка.
– А при чем тут свадьба, если ты и так уже моя супруга? Я ведь тебя сюда на руках принес! – возмущался Светозаров, включаясь в шутливую игру слов.
– Это ты только утверждаешь. Я ведь ничего не видела и не помню. Так что, пока первую свадьбу или венчание не устроим, я тебя больше от себя не отпущу.
– Да… вот я и влип! – горевал граф с радостной улыбкой на лице. – А ты что, и в самом деле хочешь венчание?
– Ну… что-то в этом роде.
– Конкретный храм? Или церковь?
– Да нет, это сплошное мракобесие. А вот от небольшой часовенки с древними стенами не отказалась бы. И скромненько, но с чувством.
– И обязательно на Земле?
– Конечно. Мы ведь там с тобой родились и выросли, – с убеждением говорила Александра, уже давно перешедшая на серьезный тон. – Так что чем скорее мы там хоть любой обряд пройдем, тем скорее я обрету твердую почву под ногами. – Она опять перешла на шутливый тон. – И тем более не буду опасаться твоего побега. Есть у тебя такое местечко на примете, господин граф?
Тот немного подумал и кивнул:
– Конечно.
– Тогда отправляемся немедленно! – потребовала готовая на все невеста.
Жениху ничего не оставалось делать, как после озабоченного кряхтения и подсчета своих внутренних ресурсов согласиться:
– Ладно, Деймонд еще пару часов может и подождать. А мы за полчаса вполне справимся. – Заметив разочарование на лице любимой, поспешно добавил: – Ну уж за целый час точно уложимся.
И они, счастливые, поспешили в зал с самым удобным межмирским створом.
Отец Клод уже поднимался в свой кабинет, расположенный на высшей точке монастыря, когда его чуть не сбил несущийся ему навстречу монах:
– Там по дороге приближаются двое! Один из них – господин Светозаров!
– Интересно! – Настоятель пружинисто прошел к столу с экранами и сам стал присматриваться: – Точно! И на этот раз пешком. – Затем включил переговорное устройство, связывающее с часовым возле главных ворот: – Впустите дорогих гостей!
Теперь вокруг монастыря раскинулась целая система сигнальных устройств и видеонаблюдения. В любое время суток братия оповещалась о нежелательных гостях и готова была к отражению неприятностей. Недавнее нападение превратило мирную, далекую от всех треволнений жизни обитель в военизированный бастион. А вызванные из ближайшего поселка работники продолжали интенсивно поднимать уровень окружающих стен и устанавливать металлические решетки на окна. Подобная деятельность сразу бросилась в глаза и гостям.
– Однако! Вы тут вскоре любую осаду сможете выдержать! – похвалил Торговец после взаимных приветствий.
– Все братья поддержали мои предложения по укреплению нашей безопасности, – похвастался отец Клод. – Так что теперь о наш кулак попортят лица любые бандиты.
– А неприятных последствий после визита предыдущих бандитов не было?
– Пока все под контролем! – Настоятель хитро подмигнул. – Ну а вы с чем пожаловали? Мы специально для подобных случаев уникальным вином запаслись.
– Да нет, мы к вам с более возвышенными целями. Вот, прошу любить и жаловать, моя супруга Александра. – После взаимных поклонов продолжил: – Но мы бы хотели скрепить наш брак и неким символическим венчанием. Если можно, в вашей часовне, и если не трудно, то с вашим благословением.
– В любое время дня и ночи! – без секундного раздумья ответил монах и сразу сделал приглашающий жест рукой: – Прошу за мной! – А своему помощнику, стоящему рядом, добавил: – Пусть все свободные братья соберутся в часовне. Проводим обряд венчания.
Часовня и в самом деле оказалась именно такой, о какой мечталось Александре. Основательная, таинственная, дышащая древностью прошедших веков и вызывающая искренний трепет перед делом рук человеческих. Никакого лишнего убранства или кичливой позолоты внутри, никаких разрисованных досок с вымышленными кумирами или придуманными истуканами на стенах. Да и никаких иных свидетельств религиозного дурмана.
– Потрясающе! – вынесла свой благолепный вердикт девушка. – Я бы сама лучшего места не нашла.
Стоило видеть, насколько стало счастливым лицо настоятеля после такой откровенной похвалы. Он степенными жестами распределил входящих братьев вокруг себя и молодой пары и без долгих проволочек приступил к обряду. Суть всего бракосочетания свелась к наставлениям жить с добром; верить друг другу и уважать свою вторую половину; как самое святое оберегать возникшее между ними чувство и не забывать о священном долге каждой семьи по продолжению рода человеческого.
В финале своей речи отец Клод весьма искусно привел доводы, высказывания великих мудрецов и умников мира в пользу совместного проживания, пожелал радости и счастья. А потом стало понятно, зачем здесь собрались и все остальные монахи.
Слаженный мужской хор запел кантату восхваления новой жизни. Ничего подобного венчающаяся пара раньше не слышала и минут пять простояла в потоке мурашек по всему телу, подрагивая от чувственного наслаждения и духовного восторга.
Закончился обряд по-деловому и вполне современно. Вышедшей наружу паре вручили два великолепных букета цветов, собранных только что в саду, после чего один из монахов сделал кучу снимков как в группе со всей братией, так и отдельно на фоне монастыря и часовни.
– Отмечать будете у нас? – поинтересовался отец Клод, когда парочка закончила интенсивные перешептывания между собой.
– Да нет, огромное спасибо за все и за предложение устроить пир здесь. Но время, – Светозаров с грустью развел руками, – слишком уж поджимает.
– Как хотите. Но знайте, для вас наши сердца и двери открыты всегда, – заверил настоятель, одновременно с этим доставая из своих одежд пиликающий мобильный телефон. – И будем рады приветствовать в любое время дня и ночи! – Затем глянул на экран и пробормотал: – Странно, этот номер известен лишь нескольким людям… Извините! – Он сделал пару шагов в сторону и ответил: – Да, слушаю.
Некоторое время молчал, недоверчиво хмурил брови, но потом прижал телефон к бедру и все-таки обратился к Торговцу:
– Что-то тут не так. Хотят поговорить с Дмитрием Светозаровым, утверждая, что у них предложение, от которого он не сможет отказаться.
В его глазах читался немой вопрос, и заволновавшийся граф, нервно оглянувшись по сторонам, протянул руку:
– Ладно, давайте телефон, я с ними поговорю. Алло? Чем могу быть полезен?
В трубке раздался хорошо знакомый голос человека, называвшегося халифом Рифаилом, того самого, который совсем недавно предлагал выкупить родную сестру Торговца:
– Сразу хочу сказать, к покушению на площади ни я, ни мои люди не имеют ни малейшего отношения. Меня самого в данном вопросе жестоко обманули.
– Но откуда вы узнали, что я жив? – напрягся Дмитрий.
– Просто вижу вас в данный момент собственными глазами на экране моего монитора. Современная техника способна на все, и вам ли это не знать. Поэтому вполне понятны ваши недавние нервные разглядывания окрестностей.
Теперь уже Светозаров постарался использовать максимум из своих умений по созданию защитного купола вокруг себя и Александры. Потому что исчезнуть из мира Земли немедленно ему помешало какое-то волнующее предчувствие, которое он и выразил в завуалированном вопросе:
– Как же вы осмелились мне звонить?
– Да, вы правы! – Явственно представилось, как холеное лицо халифа озарила понимающая улыбка. – Я очень переживаю за свою судьбу, но тем не менее основа для нашего торга осталась. Ваша сестра жива и находится рядом со мной. Только вот цена за нее несколько изменилась. Теперь я осознал, что романтическое путешествие по мирам мне никак не светит, и готов на прозаический выкуп в размере десяти миллиардов.
– Однако! – выдавил из себя Торговец, лихорадочно размышляя и пытаясь ехидничать: – Рублей?
– Извините, что сразу не уточнил эту деталь: имеются в виду евро.
– И опять по методу «деньги вперед»?
– Зачем? Ваше недоверие вполне предсказуемо. Поэтому ваша сестра со мной рядом и готова с вами поговорить. Причем хочу предупредить: она тщательно проинструктирована, о чем можно и о чем нельзя говорить. Где мы сейчас – она и сама не знает, а о прежнем месте жительства если обмолвится, будет казнена на месте. Переговоры в тот же момент завершатся.
– Но мне можно будет с ней уточнить некоторые детали из нашего детства?
– Об этом я и веду речь! – с готовностью подтвердил халиф. – Как ваша сестра мне рассказала, у нее осталось очень много подобных воспоминаний и она готова ими немедленно поделиться.
Прежде чем произнести следующее предложение, Светозаров смочил саднящее от сухости горло и заглянул в самую глубину глаз своей любимой, которая приникла к нему и прислушивалась к каждому слову переговоров. Словно зачерпнув там новые силы для предстоящего, граф решительно выдохнул:
– Хорошо, давайте ей трубку для разговора.
Послышался какой-то шелест, непонятный приказ на арабском, а потом раздался женский голос, вырывающийся сквозь еле сдерживаемые рыдания:
– Димусик!..
И этого одного слова хватило Дмитрию, чтобы поверить. Так к нему обращались только родная мать и любимая сестричка Леночка. Он судорожно вздохнул, ощущая непроизвольную поддержку Александры, покачнулся и почувствовал, как изображение знакомого мира застилается непроизвольными слезами.
