Глава восьмая
Испорченный аппетит
Пир закончился. Началось заранее спланированное действо. Чуть ли не все пирующие одновременно стали падать от ударившего по ним сна. И выглядело это довольно страшно, словно каждый из присутствующих проглотил порцию цианистого калия. Никто не кричал, не хрипел, просто заваливались кто на стол, кто на спинку стула, кто на пол – и все…
Да не совсем!
Уже почти коснувшаяся затылком спинки своего стула Кох вдруг конвульсивно вздрогнула, с хрипом вытянулась и широко раскрыла резко изменившиеся глазища. Еще и выкрикнуть успела:
– Засада!..
Но, наверное, никто из ее сторонников на это восклицание не обратил бы внимания. Все бы так и вырубились, развалившись где и на чем попало. Но Лучезарная применила одно из своих, скорей всего, присущих только ей умений. Она ударила вокруг себя таким импульсом бодрости и агрессии, что в радиусе десяти-пятнадцати метров все Торговцы стали довольно живо подниматься.
Исключение составил только один человек – Мельник. Он ведь перед запуском Веера вставал со стула, наклоняясь над столом и упираясь в него кулаками. Сон подкосил его, и он рухнул всем телом вперед, а головой прямиком на торчащую из кулака вилку. Та выколола глаз и впилась в глазницу. А когда все стали вскакивать, резко распрямилось и тело Цуммера. Но, видимо, смерть уже коснулась его, и он вместо того, чтобы вырвать вилку у себя из глазницы, завалился назад и грохнулся на спину, опрокидывая стул.
На помощь смертельно раненному вождю никто не бросился. Все, кто поднялся на ноги, уже с давно, видимо, выработанным автоматизмом исполняли приказания Натальи Кох.
– Треугольник!
Три баюнга образовали треугольник, а соратники бросили им на плечи двух вытянувшихся в струнку, подняв руки, и окаменевших, как статуи, мужчин. Их руки лежали на плечах одного великана, а ноги – на плечах второго и третьего.
– Силу! – Прозвучала другая команда, и все, кто стоял на ногах, своими телами подперли баюнгов со всех сторон.
– Озеро!
Оба человека-статуи превратились в жуткий, переливающий круг крови и кашицы из плоти, на поверхности которого и по краям остались торчать только головы баюнгов.
– Пошла минута!
Тут уже все, кто подпирал громадных коллег, словно залихватские цирковые акробаты, стали подпрыгивать, подкидывать друг друга или подставлять плечи, а те, кто взлетел, – нырять в кровавую лужу.
Снизу их видно уже не было, они где-то там исчезали, видимо, прорываясь неведомым способом в межмирское пространство.
И если изначально Дмитрий тратил все свои силы на создание щита, прикрывая как себя, так и Шу’эс Лава от ожидаемой атаки, то после первого же исчезновения понял суть происходящего: недавние ссыльные и не собирались атаковать. Они попросту попытались сбежать из расставленной для них ловушки. И применили жутко неприятное, видимо, веками разрабатываемое, тщательно скрываемое средство. Чего только стоило, скорей всего, самопожертвование сразу двух фанатиков для того, чтобы сбежали остальные. Да и три великана, похоже, могли не просто остаться здесь, но и погибнуть. Подобное действо, видимо, было немыслимо в мире Болот, иначе уже давно оттуда был бы совершен побег, да и придерживали его на крайний случай.
Сразу же стала понятна и основная фигура всего действа. Именно на Кох была завязана вся совместно собранная сила. Именно она поддерживала не только озерцо из крови, но и полную, как выяснилось, защиту вокруг скопления тел, названного «треугольником». И по этой причине первые атаки Светозарова на треугольник оказались безуспешными.
Сторонники лидера действовали стремительно. Их вокруг оказалось человек сорок, и уже две трети из них успели нырнуть в кашицу из тел коллег, исчезая из этого мира. Имелась надежда, что все они очутятся в ловушках, установленных союзниками возле мира Ягонов. Но как все окажется на самом деле?
Мало того, и сама Лучезарная вдруг ловко подпрыгнула, оказавшись на плечах одного из своих помощников. Теперь ей, несмотря на громадный рост баюнгов, только и оставалось, что еще чуть подпрыгнуть и нырнуть следом за всеми. И не приходилось сомневаться, что она, если сумеет сбежать, в самом деле доставит много хлопот. Такая фанатичка ни перед чем не остановится, чтобы привести свои угрозы в исполнение.
Так что Дмитрию ничего не оставалось делать, как на какой-то момент убрать собственные, несколько мешающие щиты и нанести удар максимальной силы. Простой удар, без всяких премудростей – таранный, сконцентрированный в одной точке. И точка эта пришлась на саму Кох и на край плоской кровавой лужи с одним из баюнгов.
Воздвигнутая Лучезарной защита не выдержала. Наталья улетела через два стола и там впечаталась в стену. Того соратника, кто ее поддерживал на своих плечах, разорвало пополам, а великану-баюнгу оторвало голову. Одновременно с этим добрый кусок кровавого портала словно срезало ножом, распыляя по всему помещению, и портал моментально перестал действовать. Это подтвердили сразу два тела пытавшихся сбежать Торговцев, со всего маху грохнувшиеся о мраморный пол. Сверху на них выплеснулись остатки озерца. В следующие мгновения все, кто оставался на ногах, попадали, сраженные сном.
В результате явно погибли двое, ну и, скорей всего, не переживет удара Дмитрия и Наталья Кох Лучезарная.
А зал уже заполняли гвардейцы и шафики, которые заранее приняли таблетку деблокиратора. Под распоряжения командиров и вездесущего Прусвета они быстро выносили спящих воинов экспедиционного корпуса, которых не предупреждали о готовящейся операции.
А монарх и шафики в полной растерянности продолжали сидеть за столом. Власта что-то говорила супругу, но до него, кажется, ее слова не доходили. Да и что могла знать королева? Разве что была уверена: раз подобное творит главный королевский шафик – значит, так надо.
Бонзай, наконец, пришел в себя и негодующе воскликнул:
– Да что же это такое творится в моем королевстве?!
– А посыльные с моим приказом об отмене операции и немедленном возвращении до тебя добрались? – спросил подошедший Дмитрий.
– Ну-у-у… мы тогда уже рванули назад, пытаясь оторваться от погони.
– Да не было никакой погони. Чуть позже я там побывал и все увидел собственными глазами. К тому же две трети ссыльных попросту не захотели бежать. Они остались на месте и советовали мне как можно быстрей вернуть сбежавших фанатиков. Как они сами выразились: «Чтобы те сгоряча какой войны не затеяли!».
– То есть как это «там побывал»?
– Как, как? Ножками! В тот мир меня сам Крафа любезно доставил, ну а под горным массивом мы на тележке скоростной промчались. Прошлись по поселку, я побеседовал с теми, кто решил оставаться на месте…
Бонзай Пятый дал волю вскипавшей у него в душе обиде:
– Значит, пока мы, живота своего не щадя и пробивая тоннели сквозь стаи хищных тварей, пытались освободить твоих коллег из неволи, ты заигрывал с нашим общим врагом?!
– И совсем не заигрывал. Скорей, заключил временный договор о ненападении и взаимопомощи. Тем более что у нас с ним появился общий враг, с которым пришлось сражаться самым страшным оружием массового поражения. Помнишь, я тебе показывал фильмы об атомных взрывах? Так вот, мы стократно больший взрыв в одном из миров устроили. Почитай, уничтожили тот мир начисто. Вместе с обитающими там людоедами.
Упоминание о ядерном оружии заметно снизило рвавшееся из монарха возмущение. Ибо в свое время он тщательно просмотрел все видеоматериалы по этой теме. Да и придворные шафики сразу поняли величину опасности, раз пришлось их знаменитому в мире Ягонов лидеру применять такую мощь и при этом вступать в союз с пресловутым Крафой.
По крайней мере никто уже на Светозарова не смотрел, как на негодяя, и все были готовы его выслушивать дальше. Что он и сделал, скороговоркой поведав о событиях трех последних суток.
Он бы и более подробно рассказал, но тут примчался дворецкий и доложил их величествам:
– Король Опалов со всем своим семейством и свитой уже на подъезде к дворцу! Пора выходить им навстречу!
После этого Бонзаю и в затылке почесать было некогда. Его моложавый и страшно деловой тесть так спешил в Вельгу, что даже на ночь не остановился, а следовательно, придется сразу устраивать запоздалый ужин, переходящий в торжественный завтрак.
Разве что практичная Власта, перед тем как умчаться на встречу с родителями, братом и сестрой, поинтересовалась:
– Дин, а пиршественные блюда можно есть? Ведь столько всего наготовлено!
– Не только можно, но и нужно! – успокоил ее друг семьи. – Они совершенно безвредны, а белая таблетка помогала только не уснуть после включения усыпляющего устройства, ничего более.
Потом появился Крафа. Он захватил добрую треть всех ссыльных и унес их в мир Грез. Когда же он вновь возник рядом со Светозаровым, тому докладывал придворный целитель:
– …как ни странно, она жива. Повреждений много, но ничего критического нет, в любом случае мы ее на ноги поставим.
Это он так говорил после осмотра Натальи Кох, которая после впечатляющего удара о стену все-таки сумела вяло пошевелиться, подавая признаки жизни. Наверное, любой другой человек после такого столкновения отдал бы душу богу или дьяволу, а древняя леди умудрилась спастись, огородившись защитными оболочками.
А вот ее собрату по стану ортодоксов Цуммеру не повезло. Вилка успела повредить мозг, и когда попытались оказать первую помощь, спасать было уже некого. Экспансивность и неконтролируемая ярость сыграла с Мельником плохую шутку. Прожить полторы тысячи лет, пережить войны и многовековую ссылку, а тут, на пиру, глупо погибнуть, упав на вилку в собственной руке.
Зато его главный противник после такого известия вздохнул с явным облегчением:
– Давно его казнить следовало… сразу после поимки. Да все данное слово не позволяло. А тут все само собой получилось… Жалко, что и с этой ведьмой подобного не произошло. Опять будет в поселке всех остальных ссыльных своим менталом зомбировать.
– Не будет, – заявил граф Дин. И, увидев, что союзник удивленно вскинул брови, пояснил: – Отдам ее своим Арчивьелам и одной очень магической родственнице. У них уже есть опыт стирания негативной памяти. Они таким образом одного кровавого диктатора омолодили до невинного возраста, и теперь это совсем другой человек.
– Вот именно, другой, – поморщился с досадой Крафа. – Никогда не практиковал такого и не разрешал вести разработки в данном направлении. Гуманнее казнить человека, чем сделать такое. Тем более что я убежден: даже перевоспитание в иной среде не в силах вывести разумное создание на праведную стезю в жизни. В любом случае он в дальнейшем покажет себя с самой негативной стороны.
– Да случай особенный. Распоясавшийся преступник был великим целителем, такие рождаются раз в эпоху и такими уж никак нельзя разбрасываться. А вот с твоим утверждением, что воспитание не действует, готов поспорить. Да ты и сам себе противоречишь. Иначе не было бы у тебя заселенного Торговцами мира Грез. Сам ведь даже вон таких, – Дмитрий мотнул головой в сторону лежащей Кох, – пытаешься перевоспитывать веками.
– Не я, а Двойник. А теперь вот и у него терпение кончилось. Ушел в отставку…
Тут последовал доклад из операторской видеонаблюдения – сообщили точное количество успевших нырнуть в кровавое озеро беглецов. Таким кошмарным образом ушли в неизвестность тридцать четыре человека.
Но зато теперь, уже точно зная, скольких разыскивать, союзники поспешили в межмирское пространство, собирать расставленные там ловушки. Каждый брал свои и доставлял в свою лабораторию. А уже там помощники и специалисты извлекали тела, делали все необходимое во избежание побега и только затем приступали к лечению пострадавших. Потому что ловушки хоть и разные по типу, но действовали в самом главном одинаково: чем большее сопротивление оказывала при поимке жертва, тем больший наносился ей физический урон.
Сами союзники за профилактикой и лечением не следили. Подсчитали, проверили и уже минут через десять опять встретились в пиршественном зале королевского дворца.
– Мне четырнадцать попалось, две ловушки разорваны, десяток целехоньки, – доложил Гегемон.
Ему в тон продолжил граф Дин:
– У меня семнадцать пойманных, и одна ловушка повреждена. Так что получается совсем простая арифметика: троим удалось уйти. Сильны бродяги, ох как сильны! Хотя ловушки не были такими надежными как та, в которую ты попался. Но, тем не менее… Что теперь?
– Печально, конечно. Но в любом случае проблема намного меньшая, чем если бы от нас ускользнули не трое, а три десятка. Уж как-нибудь, общими усилиями, да справимся. Разве что надо идентифицировать сбежавших.
– Они ведь могут надолго затаиться и кардинально изменить внешность.
– Как раз это не страшно. По мне, пусть хоть на сотни лет спрячутся, лишь бы не мелькали по иным просторам без разрешения. Ну и эту бы не упустить…
Они подошли к целителям, которые реанимировали прямо в зале прекрасное совсем недавно, а теперь страшно изломанное тело Лучезарной. Сращивали поломанные кости, ликвидировали внутренние порывы плоти и разрывы кровеносных сосудов.
С минуту посмотрев на работу специалистов, Торговцы переглянулись.
– Точно ты ее у себя удержишь? – спросил Крафа.
– А у тебя она выживет? – вопросом на вопрос ответил Дмитрий. – Наверняка же прихлебатели и сторонники за созданный треугольник и кровяное озеро устроят темную и голову ей оторвут.
– Да кто этих фанатиков поймет. Может, наоборот, за убийство во время кровавого ритуала ее выше небес вознесут. Были случаи в истории, проходили…
Упоминание об истории подвигло землянина на выяснение даты своего допуска к системным блокам. Ему страшно захотелось как можно быстрей расставить все точки над «i», хотя он и понимал, что придется для этого разделиться на две одинаковые сущности.
– Да когда угодно! – фыркнул союзник. – Только бери с собой не больше двух помощников. Одновременно с камнем памяти может работать только один положивший на него руки человек… или передние конечности – иное разумное создание. Главное, чтобы был Торговцем. Между прочим, и меня для этого дергать не надо, попросишь мою супругу Кассиофию, и она тебя проведет в хранилище. А там постоянно находится дежурный историк, который работает над созданием общедоступной исторической хроники. Он все и объяснит… Кстати, давай мне поможешь, и закинем в Грезы две последние группы ссыльных вместе. И я там пока и останусь…
– Легко!
Через минуту в пиршественном зале из лежавших на полу осталась одна Лучезарная. Но так как опасный кризис ее физического состояния уже был преодолен, Наталью положили на доставленную из госпиталя каталку и продолжили колдовать над ранами в уже более удобном положении. А над ними возвышался великан Шу’эс Лав, присматриваясь к процессу исцеления.
Но еще через пять минут явившийся главный шафик забрал и эти упоминания о победно завершившейся экспедиции по Болотному миру. Вкупе с каталкой унес и с баюнгом. Вместе с ними пропал и пугавший всех своим голосом Живой Ужас. Да, разумный кальмар, может, и не столько пугал, как всюду лез со своими советами и поучениями. А это не каждому по нраву. Так что никто больше не мог помешать прислуге передвигать столы, менять сервировку и спешно готовить зал для предстоящего торжественного… завтрака.
Потому что небо за огромными окнами уже светлело.
