Глава 7
Первый резонанс
На борту орбитальной станции Торговец долго знакомиться и расшаркиваться не стал. Сразу обозначил:
– Вы тут и без меня прекрасно начнёте переговоры. Я тем временем мотнусь за Осстиялом. А то мало ли как к нему там после ареста относятся… Насмотрелся я узников.
– Пусть только попробуют его хоть когтем коснуться! – рявкнул адмирал. А его коллега хаерса лишь коротко спросила:
– Я тебе нужна? – на что сильно захотелось ответить: «Да у меня жена есть…» и потому выдавил из себя опомнившийся граф несколько иное:
– Ты нашему ректору нужна! Всё, до скорого!
Короткое пребывание в подпространстве, и вот уже с непомерным грохотом, хоть и без молний, Дмитрий оказался в полной темноте. Замер, пытаясь сориентироваться и не спеша включать фонари. И только потом понял, почему непомерный грохот так и не прекращается. Кто-то молотил по чему-то железному, скорей всего по двери, и отчаянно выкрикивал:
– Открывайте немедленно! Выпустите меня отсюда, иначе вам же будет хуже! Сволочи! Сатрапы!
Все остальные слова не поддавались пропуску цензурой. Зато голос был весьма знакомый, принадлежащий приятелю и союзнику. Конечно, Торговец мог без лишних разговоров выдернуть дракона отсюда и продолжить разговор в ином месте, на той же станции, к примеру, но мало ли что. Вдруг тут находятся личные вещи узника? Или его ближайшие соратники греют нары, и коих тоже следует выручать?
Так что пришлось ждать небольшой паузы среди грохота и криков и только потом будничным голосом спрашивать:
– Ты тут голос разрабатываешь или мозоли на кулаках наращиваешь?
По ауре было видно, что фронтейро смутился:
– Давно ты здесь?.. Я вообще-то не ругаюсь… ты же знаешь…
– А ты разве ругался? – но скрыть иронию в голосе человеку не удалось. И дракон вгорячах опять ругнулся:
– Достали меня эти недоумки! Как же они меня достали!.. Не сегодня, так завтра их первых умбоны под нож пустят, чтобы обезглавить цивилизацию, а они рассуждениями о толерантности занимаются. Тупые ублюдки! – не слыша поддержки, отошёл от двери, прокашлялся и уже иным тоном поинтересовался: – Ты за мной?
– А кто «…заказывал такси на Дубровку?» – вспомнил землянин одну из своих любимых кинокомедий. Естественно, что представитель иной цивилизации его не понял:
– Куда?.. И что?..
– Не обращай внимания. Я спрашиваю: вещи с собой забираешь? Или, может, ещё какие твои приятели тут возмущаются негуманным содержанием в полной темноте? Кстати, и почему в темноте?
Осстиял засмущался ещё больше, чем после вульгарной ругани:
– Да у каждого есть фобия, наверное… Вот они надо мной и глумятся. Я ведь закрытого помещения не переношу и полную темноту ненавижу… Клаустрофобия. А то у тебя фобий нет?
– Есть, – легко согласился человек. – Аутофобия, боязнь остаться одному, без любимой женщины.
– Ага! Ну, это понятно, дело молодое… И как там твоя супруга?
– Нормально, ждёт тебя в гости. Привет передавала…
– Спасибо, и ей от меня! – коротко поклонился узник, посчитавший на этом обмен любезностями законченным. – Вещей у меня здесь нет, а вот таких бедолаг, как я, здесь, по моим понятиям, – полная тюрьма. Причём, если мне нехорошее обращение только обещали в ближайшие часы, то к схваченным ранее соратникам применяют самые жестокие меры переубеждения. Пока меня волокли сюда по коридорам, я чего только не насмотрелся. Так что огромная просьба к тебе: вызволяй нас всех. Сможешь?..
– Постараюсь. Только скажи мне о тюремщиках: стоит ли их сильно жалеть? Ну и передай мне мысленно хотя бы примерный план всего этого узилища.
План оказался вполне подробным для заключённого, оказавшегося здесь впервые, а вот отношение к тюремщикам было ещё худшим, чем к правителям. Получалось, что жалеть здесь некого, а убиение собравшихся в штате садистов и пыточных дел мастеров – самое правильное дело.
Дмитрий подобное благословение отверг со вздохом:
– Вы уж сами с ними потом разбирайтесь, своим судом, – выставил парализатор на определённую мощность, и прежде чем полностью задраить Хаюшь, оставил приятелю включенный фонарь со словами: – Да будет свет! – а ушёл с другим лозунгом: – Свободу политзаключённым!
Дальше действовал в режиме боевого мерцания, начав вырубать охрану с нижних уровней и до самого центрального выхода. Шло как по маслу, но в финале своей акции, несмотря на полное отсутствие сирен тревоги или включения прочей сигнализации, обратил внимание, что в дежурных помещениях для охраны служащие тюрьмы облачаются в тяжёлые скафандры и готовят к бою тяжёлое вооружение. Получалось, что, начни он свои действия минут на десять-пятнадцать позже, пришлось бы ставить парализатор на максимальный, практически смертельный уровень, для того чтобы пробить защиту.
Вроде как не к его встрече готовились, а поэтому догадался выглянуть в окно и даже раскрыть настежь наружные створки. Решётки не слишком мешали рассмотреть волнующееся море обывателей, заполнивших всю ближайшую улицу от края до края. Ну и звучавшие крики всё разъясняли:
– Свободу Осстиялу фронтейро!
– Свободу лидеру Возрождения!
– Выпустите наших товарищей!
– Немедленно предоставьте списки всех заключённых!
Ну и просматривалось, что горожане подтягивают таран, которым собирались проламывать тюремные ворота. То есть землянин успел вовремя: судя по действиям охраны, они собирались применить оружие без всякого зазрения совести.
«М-да! Может, и в самом деле следовало их успокоить навечно и сразу? А то как бы и тут неуместная толерантность у народа не прорезалась…»
Что ещё вызвало у землянина недоумённое фырканье, так это наличие в толпе сотен драконов, которые и не вспомнили о своих крыльях. А ведь с их помощью уже можно было бы и в окна заглянуть, и решётки попросту выдернуть, и через крышу в здание тюрьмы проникнуть. Вот такое виднелось засилье навязанных за века стереотипов.
Ещё раз промчался по всем коридорам, блокпостам и казарме, проверяя, не спрятался ли кто-нибудь из местных палачей. Потом выдернул в центральный коридор Осстияла, кратко пояснил ему ситуацию и стал «доставать» из закрытых камер тех узников, которые оказывались на ногах, да и на крики знаменитого фронтейро, разносящиеся по всей тюрьме, реагировали адекватно. То есть – с восторгом.
Не прошло и десяти минут, как были вскрыты все камеры без исключения, раненым и пострадавшим при пытках узникам стали оказывать первую помощь, а раздеваемых догола палачей безжалостно швыряли в ещё не остывшие камеры. Сам же Осстиял, убедившись, что ситуация в тюрьме под полным контролем его соратников, устремился к центральному выходу. Правда, пришлось через внешние репродукторы вначале попросить грозную толпу отодвинуться от дверей и освободить широченное крыльцо с ведущими на его площадку лестницами сразу трёх видов.
Народ отодвинулся с некоторым недоумением и с явной неохотой, но когда дверь открылась и вышел наружу Доставивший Дары, от грома ликующих криков содрогнулось всё здание. Естественно, что упускать такую великолепную возможность поощрить, поддержать акцию протеста, а попутно донести общественности несколько верных мыслей, лидер Возрождения не стал. Ну и задвинул вполне содержательную и грамотную речь.
С ходу, распинаться о союзниках Торговцах не стал, да и про хаерсов он ещё ничего не знал. Основной упор сделал на резком всплеске самосознания и немедленном отстранении от власти окопавшихся в кабинетах преступников. Потом пространно рассказал о том, кто такие умбоны и что они сделают со сдавшимися на их милость разумными существами. Может, и сгустил краски, но зато действие слов оказалось невероятным. Напоследок схитрил, заявив столичным жителям:
– Сейчас я отправляюсь специальным телепортом в иной город! А весь процесс Возрождения остаётся в ваших руках. Сейчас сюда выйдут наши сограждане, которых пытали в этих застенках. Надеюсь, что после их рассказов вы примете правильное решение о доле палачей и садистов. Далее – прислушивайтесь к советам моих сторонников, да и я скоро вернусь. Ну и срочно выбирайте из своей среды новых правителей! Прежним место – на свалке истории! Долой недоумков! – и первым стал скандировать: – Воз-рож-де-ни-е! Воз-рож-де-ни-е!..
Народ тотчас же подхватил слово-знамя грядущих преобразований, и лидер вернулся в здание тюрьмы. И вот только тогда, уступив место на крыльце другим, протянул к человеку свою огромную шестипалую лапу:
– Знал бы ты, как хочется тебя обнять и поблагодарить!
– Спасибо! С меня и слов хватит! Ну и я тоже рад, что ты в полном здравии!
– Как же вам удалось починить и, главное, перенастроить мой телепорт?
– Долгая история, потом поделюсь, – не забывал о стремительно уносящемся времени землянин. – Давай вначале запрыгнем на орбитальную станцию к поддерживающим тебя военным…
– Да они все за меня! – не удержался фронтейро от хвастовства.
– …И уже там будем принимать решение, как действовать дальше. Из здесь находящихся сторонников есть кто нужный в выработке стратегии и тактики?
– Точно, есть несколько!.. – заметался Осстиял вначале взглядом, а потом и всем телом по соседним помещениям и коридорам.
В итоге собрал он вокруг себя трёх драконов, одного человека и двух пожилых, если не сказать, что страшно старых жирафов:
– Вот, это часть моего главного штаба! Мозг всего нашего движения!
– Орлы! – не удержался от похвалы Торговец, но скепсиса не прятал. – А что, кроме пенсионеров, никого больше идеи возрождения не увлекли? Или молодёжи все по барабану?
– Хе-хе!.. Думаешь, можно их бросать в бой? – Осстиял переглянулся со стариками.
– Уверен! Иначе через тысячу лет всё вернётся на круги своя.
Наверное, именно эти слова привели к тому, что штабисты кратко между собой посовещались и минут на десять разбежались в разные стороны. В том числе и на улицу. Все-таки авторитет Торговца оказался слишком огромен, чтобы не прислушиваться к высказываниям. И прямо по ходу ведущихся речей, призывов и разбирательств была проведена коррекция всеобщего курса, которая звучала примерно так:
«Молодые! Спасите нашу старость! Тогда и ваши правнуки вас не оставят на произвол судьбы!»
