Глава 41
…а любовь?
Когда обстановка более-менее прояснилась и удалось обсудить с Павлом Первым предварительные договорённости о мире, Виктор больше ни минуты не стал задерживаться в этом месте. Хоть как ни манили тайны захваченной им крепости. Хоть как ни просили друзья ещё хоть на часик остаться и решить их вопрос с поиском наследного принца Цериала. Хоть как ни следовало более подробно определиться с доставшимся ему наследством. Хоть как ему ни хотелось срочно проведать раненого Мурчачо, лучшего друга среди пернатых, который оказался на излечении сравнительно недалеко. Ничто его не могло здесь задержать.
Всё равно неудержимо тянуло в Радовену. Потому что узнал окончательное мнение всех поисковых групп: принцесса Роза, скорее всего, находится в столице Чагара. Проснувшееся чувство опасности так и шептало ему в сознании: «Торопись! Поспеши, а то не успеешь!»
Только и пришлось вынужденно распорядиться ближайшим будущим захваченной крепости. А чтобы потом не пожалеть о своём решении, первым комендантом в новой истории неприступной твердыни стал Ураган, представитель Белых катарги. А его заместителем – его собрат розового цвета, прилетевший помогать с другого континента. Лучших защитников было и не придумать! Тем более будучи в цейтноте. Да и на будущее, если рассуждать рационально, не лучше ли будет здесь именно орлам организовать главное, почти недоступное для людей гнездо? Так что пусть руководят и привыкают. А оставшиеся временно в крепости боевые товарищи обязаны были зачистить прячущихся на территории бывшего монастыря недобитых монахов.
И толком не попрощавшись, Виктор Палцени улетел в Радовену.
Причём быстро полетел, потому что за человеком со звёзд успела прилететь сама Альири, Связующая Белых катарги. И по пути не только выслушала повествование Менгарца о его последних приключениях, но и сама постаралась насвистеть весь спектр последних новостей. Так, например, стало известно всего час назад, что эскадре адмирала Ньюцигена сопутствовал успех. Несмотря на страшные и непрерывные атаки водных монстров, корабли эскадры всё-таки добрались до оконечности пролива Стрела и, отразив огнём пушек вялую попытку предателей из королевства Бонителлы атаковать, благополучно взорвали злополучную дамбу. Отныне запора, установленного Гранлео и его приспешниками почти тысячу лет назад, не существовало. Хлынувшее в океан Жизни солёное течение из Южного океана выносило мерзких кашьюри в крутую солёную воду миллионами особей. Так что основную борьбу с жуткими монстрами-людоедами можно было считать завершённой.
Так же появились новости о местонахождении Грома Восьмого. Добравшись до линии фронта и поняв, что война с Севером вроде как не состоялась, он, захватив оттуда бывших наложниц вместе с их мужьями, вновь поспешил обратно в столицу Чагара. И уже имелась предварительная договорённость с орлами, что те в ближайшие дни отнесут первый десяток самых красивых женщин планеты в Шулпу. Отыщется ли Менгарец или нет, а всё равно наложниц решили пропустить через «омолодитель», чего бы это ни стоило.
Из Цензорского княжества доставлены два лучших музыканта, которые стали обучать чагарских специалистов известным им от человека со звёзд мелодиям и маршам. Но, как оказалось, сами приехавшие были удивлены тем дирижёрам Радовены, которые уже давно раскручивали и пользовались подобными мелодиями. Из того же княжества ожидают два корабля со станками, которые вот-вот зайдут в главный порт Чагара.
Император Юга, Оксент Второй, таки разгромил предателей, рыцарей из княжества Керранги. Но после этого не пошёл, как ожидалось, войной на своего вассала, монарха королевства Ранель, который увёл у него красавицу Катрин. Выжидал, по непонятным причинам.
Также прибыло три новых корабля из Шулпы, доставивших первые образцы многочисленных товаров, которыми собирается торговать Союз Разума, объединённое имперское образование, стоящее у руля власти континента Шлём.
Ну и коротко о поиске принцессы: ищут!
Больше слов на языке свиста на эту тему не последовало.
А загрустивший Виктор побоялся спрашивать и уточнять дополнительно.
Только вглядывался жадными глазами в возникший на горизонте и стремительно приближающийся город. Вот уже мелькает почти рядом огромное пятно водохранилища, ограниченного дугой восстановленной дамбы. Вот уже видны пригородные посёлки и крестьянские фермы. Вот – раскинувшиеся огромным рыночным табором съехавшиеся к столице торговцы. А вот и живые заслоны из стражников, просеивающих каждого выходящего из распахнутых ворот человека.
И опять сердце кольнула тревога, при взгляде на огромную толпу и растекающиеся по многочисленным дорогам ручейки людей. Их было такое количество, что возникало мимолётное убеждение, что злодеи могут ускользнуть.
«Так что если подключаться к поискам, то почему бы не здесь?» – спросил сам себя Виктор и передал просьбу Альири опустить его на землю. Сделали они это на краю посёлка, обрамлявшего площадь перед крепостными воротами, и большого ажиотажа своим появлением не вызвали. Кажется, народ был сильно обеспокоен своими проблемами, да и в последнее время орлы в районе столицы только и носили разных посланников или эмиссаров с места на место. Да и сама посадка произошла буднично и неинтересно, орёл снизился, человек коснулся ногами земли, да так и пошёл в сторону ворот. А катарги опять взлетел в небо, где и завис, наблюдая.
Маршрут Менгарца словно сама Фортуна прокладывала. Он пересёк две дороги, протолкался через три столпотворения, всюду внимательно присматриваясь, и вышел на левый фланг растянувшегося в длину дозора из военных охранников. Там немножко походил туда, сюда, всё подмечая, но и собой сумев привлечь внимание нескольких стражников. Двое уже отделились от общей цепи и двинулись в его сторону, когда с самого края оцепления послышалась какая-то непонятная ругань, грозящая перерасти в скандал. Правда, тут же всё перекрыл командирский голос одного из офицеров, и перебранка завяла, так и не начавшись.
Но Виктор двигался в ту сторону, словно ноги его вели сами по себе. И никак не мог понять, что его так дико и остро насторожило в увиденной сцене: двое мужчин, катящих за собой на двух оглоблях здоровенную арбу; следом за ними крестьянская телега, пустая, но сразу с тремя возницами женского пола; неопрятная бабка, катящая перед собой несуразную коляску с ребёнком, последний писк моды на любой из улиц столицы; воин в шлеме с открытым забралом, ведущий в поводу коня, на котором в седле восседает закутанная в шелка дама; и сразу шестеро разнопланово одетых личностей, как раз проходящих тщательный осмотр. А чуть в сторонке офицер, отчитывающий кривящегося от досады молодого курносого воина:
– Ты бы только знал, насколько подобные бабки вредные и противные! – донеслись последние слова офицера. – Связаться с такой – опозоришься, как последний лавочник! Ты понял?
– Так точно! – отвечал юнец, пытающийся, тем не менее, отстоять свою позицию: – Но всё равно старуха слишком странная! Зачем ей дурманящие цветы возле ребёнка? И почему ребёнок всё равно продолжает плакать, хотя должен спать, как паралитик?
– Ты что, не понял, солдат? – начал сатанеть офицер, хотя и кричал шипящим шёпотом. – Дали тебе бляху, пропускай! Нечего очередь создавать! Думаешь, до бунта далеко при таком столпотворении?!
А Менгарец уже во все глаза присматривался к неспешно удаляющейся старухе. В ней и в самом деле многое было неправильно. Его так и подмывало вначале поинтересоваться у молодого воина, что произошло, прежде чем самому метнуться и всё проверить. Поэтому он обратился к офицеру:
– Помолчи! – И сразу же к воину: – А тебя как зовут?
– Рядовой Биан, господин! – чётко отрапортовал курносый, догадавшись по расширенным от узнавания глазам офицера, что к ним подошла очень важная персона.
– И чем тебе, Биан, не понравилась та бабка? Куда она и откуда?
– Да потому что слишком уж старая, господин. Говорит, что больную внучку к целителю возила… А почему не мать? И почему коляска выглядит такой тяжеловесной?
Как ни старался Виктор неотрывно смотреть за удаляющимся существом с коляской, всё равно не удержался, чтобы окинуть молодого бойца уважительным взглядом:
– А что за цветы там лежат возле ребёнка?
– Сонные мальвы. Их и в самом деле целители порой дают для лучшего сна детям. Но, как я помню, ребёнку и одного хватит для крепкого сна, а эта девочка чуть ли не всё время плачет…
– Плачет?!
– Ваша св… – попытался вклиниться в разговор прекрасно узнавший подошедшего офицер, но был оборван на полуслове нетерпеливым взмахом ладони и коротким словом «Молчать!». После чего Менгарец дал команду на диво сообразительному и всё замечающему Биану:
– Ну-ка, мо`лодец, беги вон там за домами, и останови старуху второй раз у того перекрёстка. Главное, отвлеки её внимание на себя и постарайся, чтобы она ещё и при мне заговорила. А я незаметно подойду к ней сзади. Шлем и щит оставить! Бегом!
И сам, напомнив офицеру, чтобы тот ни во что не вмешивался, поспешил за подозрительной старухой. И чем больше сокращал расстояние до неё, тем больше убеждался в обоснованности подозрений глазастого бойца. На вид вроде как старая и неопрятная женщина, но всё равно некую мягкую, звериную грацию в походке скрыть никак ей не удавалось. Хоть она и шла, покачиваясь, как гусыня, и несуразно припадая на обе ноги.
Коляска, которую для перевозки детей запустил в производство сам Виктор более полутора лет назад, и в самом деле катилась слишком тяжеловесно. Сделанная на независимых подвесках, она отличалась мягкостью хода, но всё равно инерция качения просматривалась слишком уж чрезмерной. Словно внутри не годовалый ребёнок, а некто лет десяти. А то и больше…
Ну и сонные мальвы. Когда-то Первому Советнику пришлось сталкиваться с этими цветами, изучать их свойства. Они были редки и слишком дороги для такой представительницы самого простого народа. Подобные цветы, выращиваемые лишь в оранжереях, целители продавали только весьма обеспеченным горожанам. Их и не опознало бы девяносто шесть процентов населения, разве что понюхали бы и уснули. Что тоже выводило юного рядового в разряд невероятно информированных, наблюдательных и знающих специалистов.
Когда Виктору до бабки оставалось метров десять, перед ней на дорогу вальяжно вывалился молодой стражник, играющий роль нагловатого и хамоватого служаки:
– Эй, старуха! Ты больше не нашла места, где выгуливать ребёнка в коляске?!
Тотчас в ответ послышалось нарастающее визгливое крещендо:
– Что-о-о! Да как ты смеешь, сопляк?! Да я тебя!..
Со страшно забившимся от волнения сердцем Менгарец слегка увеличил свои шаги. Потому что тотчас расслышал фальшь в голосе и мастерски скрываемую имитацию противного старческого скрипа. Бабка продолжала переть, как танк, не думая останавливаться перед загородившим ей дорогу воином. Но и тот не стушевался, в свою очередь, гаркнув срывающимся от волнения баском:
– Стоять! Старая карга! Кому сказал?!
И тут бабка, словно имея глаза на затылке и почувствовав приближающую угрозу, быстро оглянулась. Странно посеревшие, невыразительные глаза блеснули огнём узнавания, и уже в следующую минуту распрямившаяся, как струна, тигрица с выставленным вперёд кинжалом прыгнула на разудалого Биана. Скорее всего, курносого сыщика спасла его детская изворотливость и мальчишеская смекалка: он увернулся от смерти, спасая своё горло, отпрыгивая практически в сальто назад, через спину и падая в сторону.
И дорога вперёд перед бабкой оказалась открыта. Да только она не собиралась убегать! А резко перевернула коляску, выдернула оттуда безвольное, худое тело девушки и, закрываясь, как щитом, прижалась к каменной стенке первого попавшегося дома. Кончик её кинжала стал прокалывать кожу на шее пленницы, а слова прогремели уже совсем иным, натуральным голосом Мааниты:
– Не подходи! Иначе убью Розу!
Виктор замер на полушаге, приподняв свои руки с зажатыми в них метательными ножами. В голове у него так и билась мысль-раскаяние:
«Не успел! Совсем чуть-чуть не успел! Ну почему я не убил эту тварь двумя мгновениями раньше?! Ведь уже не имел малейшего сомнения!»
Принцесса стояла, связанная по ногам и спереди рукам. А её глаза до сих пор блуждали по сторонам, пытаясь осмыслить, что же с ней происходит. Вместе с вдыхаемым свежим воздухом возвращалось в измученное тело и сознание.
Но хуже всего, что вокруг началась настоящая истерика среди простого народа. Кто-то истошно завопил «Убивают! Стража!», а кто-то более глазастый рассмотрел самое главное и ляпнул во весь голос максимально худшее в данный момент:
– Принцесса! Принцессу нашли!
И эти крики, словно взрывная волна, пронеслись от несуразного перекрёстка по всему посёлку, оказав эффект взорвавшегося вулкана. Отовсюду неслись стражники, кричали женщины, пытались протолкнуться к месту событий мужчины. И в какой-то момент Виктор понял, что не он рискует ранить свою любимую, пытаясь попасть ножом в глаз подлой предательнице, а взвинченные толпы народа рискуют затоптать всех основных фигурантов данного события. Слепое желание помочь вот-вот могло вылиться в ещё худшую трагедию.
Сам он помедлил несколько секунд, пытаясь взглядом не просто пригвоздить Мааниту к месту, а вообще сжечь, словно щепотку пороха. Увы! Та не сжигалась, а кончик кинжала слишком опасно продолжал вонзаться в беззащитную шею пленницы.
И тут уже в который раз проявил свою уникальность молодой воин. Вскочив ногами на опрокинутую коляску, бесстрашно подставив спину роковой предательнице, он раскинул руки в стороны и заорал своим мощным, на этот раз уже не срывающимся голосом:
– Стоять! Всем назад! Иначе порублю! Здесь его святость! Монах Менгарец! Назад, я вам сказал!
И это подействовало. Сжимающаяся толпа встала на месте, а потом передние ряды всеми силами стали отталкивать назад напирающие на них толпы народа. Опять волной понеслись крики, в которых превалировали слова «Стоять!» и «Менгарец!». А в сознании Первого Советника промелькнула мысль: «Если Роза останется жива и всё закончится для меня благополучно, этот Биан уже сегодня станет дворянином с немалым титулом и собственным замком!»
А ещё через пару минут над перекрёстком зависла гнетущая, пусть и относительная тишина, во время которой Виктор смог начать переговоры с преступницей:
– Что ты творишь? Твоё сопротивление бессмысленно…
– Или я уеду, или она умрёт вместе со мной! – прорычала Маанита.
– Как ты себе это представляешь?
– Пусть мне дадут осёдланного коня, а ты дашь слово, что меня никто и никогда не станет преследовать!
– Зачем такие сложности? Не легче ли тебе сдаться и получить полное прощение, вернувшись в Шулпу и пройдя омоложение с сохранением памяти? Уже все твои подруги по гарему согласились на это… И поверь, в этом нет ничего страшного…
Ещё минут пять он твердил одно и то же, повторяя свои убеждения вновь и вновь, стараясь только как можно доказательнее перестроить произносимые фразы. Даже непроизвольно сбился на повторы:
– Тебе только и надо будет обновить своё тело в «омолодителе»! Сохранив всю палитру и ценность воспоминаний! Потом ты родишь своих детей, именно своих, и сможешь жить счастливо! Я тебе обещаю!
– А я тебе не верю! Я уже никому не верю!.. – неожиданно зашептала Маанита.
– Ложь! Вдумайся, какой нонсенс и противоречия ты озвучиваешь! Получается, что ты веришь Гранлео?! Хочешь, чтобы он возродился? И желаешь, чтобы он опять тебя третировал, помыкал как рабыней? Унижал и оскорблял?!
– Неправда… – неожиданно заявила со странной твёрдостью, а вернее говоря, с дикой фанатичностью в голосе: – Он меня любил!
Менгарцу всё стало ясно с этой женщиной. Она оказалась прозомбирована так, что окончательно уверовала в любовь к себе главного рабовладельца целой планеты, наиболее подлого и циничного колонизатора Майры. Похоже, у неё окольцевались пояском информации и преступной лояльности не только яйцеклетки, но и весь головной мозг.
Правда, тут же могла возникнуть иная логическая несостыковка. Раз наложница никому не верила, в том числе и Менгарцу, о своём излечении, то как она поверит в его слово не преследовать её? Нонсенс? Или полная тупость, свойственная закоренелым фанатам?
«Пока не попробую, не узнаю!» – с фатализмом, но мысленно воскликнул Виктор. А вслух, повысив голос, торжественно воскликнул:
– Клянусь, что ни я, ни кто-либо из других людей или птиц не станет тебя преследовать, Маанита! Отпускай принцессу и можешь уезжать! В любые глухие горы или в неведомые страны! Коня! Немедленно сюда подать осёдланного коня!
Через минуту на перекрёсток протолкались двое стражников, ведя за собой осёдланного скакуна добротной масти. Оставили его недалеко от места событий и вновь растворились на фоне толпы. Зависла предгрозовая тишина. Наступило мгновение истины: поверит Маанита в слово Монаха Менгарца или нет? Убьёт ли наследницу престола или предпочтёт спасти свою никчемную жизнь и находящегося в её чреве ребёнка? Опять все замерли, затаив дыхание.
Неожиданно подлая предательница, доставившая так много горя и переживаний, крови и слёз тысячам людей, резко вздрогнула, словно выходя из транса, печально улыбнулась и пробормотала:
– А в данный момент я тебе верю, Виктор Палцени…
Убрала кинжал от горла своей пленницы, отступила от неё задом шага три, чтобы та не попыталась её достать ногтями в падении, а потом развернулась и преспокойно пошла к покорно ожидающему коню. Взобралась на него, разобрала поводья и, пуская животное с места на лёгкую рысь, двинулась дальше по дороге. Даже не оглянулась назад ни разу.
А Менгарец уже держал свою любимую в объятиях, развязывая ей руки, осыпая мокрое от слёз поцарапанное лицо поцелуями и говоря без единой паузы:
– Ну вот, теперь уже всё будет хорошо. Всё кончилось, и мы будем счастливы! И не смей плакать, Розе Великолепной подобное непозволительно. Ну? Прекращай немедленно! Не хватало, чтобы подданные тебя увидели! Всё, больше ничего страшного не случится! Я тебе обещаю!..
Вдруг она попыталась от него отстраниться и с горящими от ненависти глазами оглянулась на дорогу.
– Убей её! – шептали обескровленные мытарствами губы. – Или прикажи убить!
– Нельзя, милая! Никак нельзя! Не будет такого, чтобы клятвы и обещания твоего супруга им же и нарушались. Подданные этого не поймут. Как не поймут и твои слёзы…
– Но она ведь родит будущего Гранлео!
– Ну и что в этом страшного? Мы и с этой бедой справимся играючи. Тем более что, по сути, имя Гранлео – самое милое, доброе и древнее на третьем материке. Как? Ты этого не знала? Ничего, вот вернёмся в Радовену, и я тебе покажу исторические хроники, которые мы нашли в императорском дворце.
После чего глянул вниз и с улыбкой добавил:
– Ага, ноги тебе уже развязали?.. Экий шустрый этот Биан! Ага! Он самый! Помог мне тебя найти и спасти… Значит, вместе с ним отправляемся домой, надо нам готовиться спешно к свадьбе… И так сколько времени потеряли…
