Глава 2
Первое поражение

Орлы катарги несколько наплевательски отнеслись к предупреждениям Виктора о своей уязвимости. Ружья ведь могут быть разные, а некоторые карабины с убойной мощью бьют на высоту в несколько километров. Троица Белых, которые летели в авангарде, проигнорировала настоятельный совет лететь как можно выше и всё рассматривать только с максимальной высоты. Вот потому не только далеко вырвались вперёд, возле линии фронта, а и самонадеянно снизились к поверхности, держа высоту всего лишь в пятьсот-шестьсот метров. Настолько им хотелось как можно тщательнее рассмотреть, что там творится, во вражеском стане, а то и подхватить своими лассо первых «языков».

Трагедия произошла, несмотря на то что тройку возглавлял один из самых боевых и опытных катарги. Звали его Ураган, и он не так давно вместе с Монахом Менгарцем разбомбил фугасами диспектсор, средоточие гениальной, но ущербной, крайне преступной научной мысли, который находился в далёком княжестве Керранги на континенте Шлём. Ураган и бомбы метать умел, и арбалетом пользовался, как заправский стрелок, да и его умения как летуна считались одними из самых лучших среди пернатых. Может быть, благодаря высшему пилотажу в его исполнении он и сумел спастись, когда тройку обстреляли с вершины одной из скал.

Интенсивный, пусть и не слишком прицельный огонь чуть ли не сразу принёс первую неприятность. Летящий справа получил три ранения, и на остатках своих сил просто вынужден был приземлиться на верхушку одной близлежащей возвышенности. А вот левофланговому не повезло: пуля попала ему в голову, и он камнем рухнул в какой-то плотно заросший деревьями овраг.

После этого Ураган поступил единственно верно: не стал набирать высоту или уходить в сторону, а набирая скорость в падении, устремился на врага. На верхушке скалы он прекрасно рассмотрел некое подобие палатки, в которой, видимо, и ночевал выставленный сюда заградительный дозор из десяти воинов. Северяне уже знали с уверенностью, что Белые катарги вступили в союз с Менгарцем и могут если не атаковать сверху, то уж точно пытаться разведать расположение войск. Поэтому соответствующий приказ был сделан: выставить дозоры на удобных для этого возвышенностях и отстреливать всех гигантских орлов без исключения. Вот отделение стрелков и старалось… К тому же по трагическому стечению обстоятельств для разумных птиц данные воины оказались самыми лучшими. Они не просто два дня обучались стрельбе на полигоне возле долины Вдохновения, но и во время недавнего штурма столицы Бонтиньеров отличились, став примером для остальных.

Потому и сейчас нанесли такой непоправимый урон небесным воинам.

Но зато с оставшимся на крыле Ураганом и подоспевшей к нему на помощь двойкой правого фланга они ничего сделать не смогли. Ни выдержки не хватило, ни меткости. У одного стрелка в ружье заклинил затвор, и он так и не смог с ним справиться. Пятерых врагов разгневанный орёл убил, даже не касаясь, а просто тормозя падение, расправив над ними свои крылья. Для любого живого существа планеты оказаться под когтями летящего катарги на расстоянии метра-полтора считалось верной смертью. Внизу под разумными птицами находилось некое неразгаданное поле, которое и убивало всё, что шевелится.

Ещё двоих Ураган застрелил из своих арбалетов в упор, когда те, забившись в щели между камнями, пытались направить на гигантскую птицу свои винтовки. Ну а последних двоих, пытавшихся оказать сопротивление, подлетевшие разведчики не просто убили своим смертоносным полем, а банально растоптали, рухнув на них своими массивными телами.

Ловчее всех и сообразительнее в плане спасения собственной шкуры оказался стрелок с заклинившим оружием. Он его отбросил в сторону и ползком забился в такую щель, где его даже не смогли достать арбалетными болтами. Куда уж массивным катарги протиснуться в такие узкие места! Но они были не одни, а с людьми, а уж тем достать своего собрата по виду труда не составит.

Оставив парить в небе пяток орлов прикрытия, вся остальная стая опустилась на возвышающуюся стратегическую высоту. В любом случае следовало немного передохнуть, разобраться в причинах потерь, оказать раненому помощь, отыскать упавшего в ущелье катарги. А когда вытащили из щели северянина, который очень хотел жить, то и провести соответствующий допрос пленника.

Этим занялся Монах Менгарец, быстро выспрашивая не столько расположение войск и других подобных заслонов, как обо всём, что связано было с находкой в стане противников древнего хранилища с оружием. В данный момент это было наиболее важно и актуально.

Вояка оказался более чем информированным и даже состоял в том передовом отряде, который участвовал в выносе на поверхность найденного в подземельях оружия, а потом и при первых испытаниях огнестрельного чуда. Точных цифр он не знал, но и примерные сведения были невероятно ценны. При получении информации стало понятно, что армии узурпатора Севера Павла Первого невероятно повезло: оружия было много. Но в то же время повезло и Союзу Побережья: оружия у врага оказалось не настолько много, чтобы принести ему безоговорочную или скорую победу.

Было найдено примерно пять тысяч пятизарядных винтовок единого образца. Простейшие, как лопата, и незатейливые, как молоток. Подобными колонисты развитых империй Галактики вооружали аборигенов в первую очередь, потому что обращение с таким оружием было простым. Только и делай, что сбрасывай в районы боевых действий цинки с патронами. Порой этого хватало, чтобы некоторые цивилизации разумных самоуничтожились в течение пары месяцев.

Для обороняющейся стороны с ружьями, а в особенности с патронами, коих, в принципе, было очень много (так говорил пленный, показывая руками до неба, обозначая горы ящиков), было не всё в порядке. Несмотря на свою простоту и надёжность, некоторые ружья порой клинило, и с ними приходилось долго возиться, выковыривая мешающие остатки боеприпаса, а потом и производя тщательную чистку. А патроны, видимо, из-за слишком длительного периода хранения срабатывали не все. Почитай каждый третий давал либо осечку, либо гильза после выстрела крошилась и рассыпалась. Что, в свою очередь, и приводило к заклиниванию затвора.

Примерно столько же было найдено и пистолетов, а также огромное количество патронов к ним. Причём почти все пистолеты оказались на удивление работоспособными, а патроны почти не давали осечек.

Малых ротных миномётов было в хранилище штук сто. Вполне достаточно для любой крупномасштабной войны. Ну и гранат оказалось «невероятное» количество. Точнее цифру пленник определить не смог. Хотя у него самого на поясе болталось три штуки, а запалы (синего и красного цвета) и капсюли-детонаторы хранились в отдельном карманчике. То есть найденное северянами хранилище оказалось более чем огромным, и уже радовало то, что врагу не достались дальнобойные пушки.

В любом случае пять тысяч ружей, да всё остальное вооружение могли бы создать огромное преимущество северянам в любом наступлении. А то и в быстром завоевании Чагара и его союзников. Если бы…

Если бы не извечная человеческая косность мышления, жажда наживы и желание возвыситься над окружающими. Армия ведь состоит не только из атакующих позиции противника солдат, но также из офицеров, генералов, маршалов и, как это ни казалось бы второстепенным, из интендантов, денщиков и караульных отделений вокруг особо привилегированных личностей. А это значило, что пистолеты не просто попали в руки офицеров и генералов. Этим компактным и удобным оружием оказались вооружены повара, адъютанты, личные телохранители и высшие офицеры с генералитетом. Мало того, каждый генерал, знатный дворянин или люди из приближения императора не просто получили по пистолету и ящику патронов к нему, но умудрились урвать себе и по второму комплекту. Так сказать в подарок «…любимому папе, сыну, тестю, зятю, учителю…», нужное подчеркнуть.

Часть пистолетов осели в личном резерве самого императора. Немного, две сотни штук. Но в результате получилось, что в действующей армии это удобное оружие ближнего боя получили только некоторые офицеры. Они не достались никому из младших офицеров и уж тем более представителям сержантского состава, которые ведут своих подчинённым в атаку. То есть на войне наличие пистолетов в армии Севера никак не скажется.

Вот ружьями армия вооружилась знатно. В боевых порядках оказалось около трёх с половиной тысяч единиц. А куда полторы тысячи делось, так и это пленник объяснил в охотку. Те же две сотни – в личном резерве императора. Сотня – вышла из строя уже в первые дни стрельб и боевых действий. Пятьсот – оказались в распоряжении взводов охраны императора и всей ставки вместе с имперским обозом и городком палаток придворного люда и вольного рыцарства. Ну а семь сотен ружей ушло всё в тот же список личного обогащения высшего командования и интендантского состава. Потому что многие выбили ружья для своих замков, крепостей и прочих фамильных гнёздышек. Причём ружья для себя выбрали наилучшие, без пятнышка ржавчины или коррозии. А худшие остатки достались наскоро обученным солдатам.

Не совсем отлично обстояли дела и с овладением миномётами. Несмотря на все инструкции, подробно данные в картинках, первые пробные стрельбы принесли потери в собственных рядах. Миномёты стреляли куда угодно, только не туда, куда пытались забросить мины первые расчёты, собранные из самых сообразительных и технически грамотных бойцов. Пришлось их вывозить в глухие, нежилые долины между гор и там вести длительные тренировки. Фактически миномётчики даже не участвовали в штурме столицы королевства Бонтиньеры, потому что опасались проредить скопления собственных войск. К тому же миномёты и боезапас к ним оказались малого радиуса действия, всего лишь полтора, максимум два километра. То есть они могли составить огромную конкуренцию чагарским пушкам, но уж никак не переломить ход войны.

Ну и гранаты, отдельная песня, которую пленник «пропел» с плохо скрываемым страхом и печалью. К этому оружию ближнего боя северяне не могли приноровиться и, скорее всего, не скоро привыкнут. Потому что они-то и принесли им наибольшее количество жертв во время первых испытаний. И суть не в том, что кто-то не успевал бросить гранату или бросал её не туда, а в том, что гранаты порой взрывались сразу же, как отпускалась предохранительная чека. И фактически это оружие было роздано всем без исключения простым воинам только с одной целью: использовать гранаты лишь в случае крайней необходимости, в момент полного окружения противником или для подрыва самого себя. Что, по задумке генералов, должен делать каждый патриотически настроенный воин великой империи Павла Первого в момент его пленения врагами. То есть: умираю, но не сдаюсь.

Вот такая полная картина о вооружении предстала перед Менгарцем после допроса.

Северянин хотел жить и готов был к полному дальнейшему сотрудничеству. Решено было сразу же отправить его обратно в штаб армии. Также вместе с ним отправили всё собранное трофейное оружие. И назад полетел один из помощников Менгарца с комплектом новых распоряжений и инструкций. Два орла несли за линию фронта своего тяжелораненого товарища, для которого сделали этакую сетку из ремней. Крови пернатый воин потерял много и вряд ли скоро вернётся в строй, но Связующая Альири утверждала, что их собрат в любом случае выживет. Сомневалась она только в одном: сможет ли орёл летать впоследствии?

Отыскали и погибшего катарги, который рухнул в ущелье среди деревьев. Боевого товарища там и похоронили. Но в какой-то момент иные катарги, а конкретнее говоря, орлицы, стали ссылаться на древние традиции, по которым следовало сразу же отомстить за смерть товарища. И с возмущением стали апеллировать к командиру отряда, то есть потребовали открытым текстом:

– Надо и этого пленного казнить за убийство катарги!

Они-то допрос хоть и слышали, но не понимали, о чём люди говорят. Поэтому некоторые решили, что пленника убьют на месте, а не оставят в живых. И очень удивились, когда последовала команда о его транспортировке в тылы. В данном случае Виктор не слишком церемонился с союзниками. Просвистел им на птичьем языке, что сейчас не просто война на истребление ведётся, а тщательная разведка. И каждый согласившийся на сотрудничество пленный – это уже не враг, а помощник в борьбе с общим врагом. Напоследок ещё и не поленился сделать замечание лично царице Альири. Указав, что не место и не время сейчас вспоминать древние традиции, а лучше наладить жёсткую дисциплину среди пернатого небесного воинства.

И правильно сделал, что сразу не допустил вольной трактовки собственных приказов. Связующая жестко приструнила недовольных членов стаи, и во время дальнейшей экспедиции ничего подобного больше не происходило.

Пока собирались к продолжению полёта, Менгарец внимательно осмотрел гранаты и запалы к ним. И с большой долей вероятности обнаружил главное препятствие, которое мешало эффективно использовать найденное оружие. Дело в том, что за тысячелетия хранения на трубке запала синего цвета образовались окиси нескольких солей, которые и провоцировали немедленное срабатывание всего запала. Вот граната и разрывалась, не успев отлететь далеко от кидающего её человека, хотя задержка срабатывания запала изначально рассчитывалась на четыре секунды. С красными запалами всё было ясно: они, похоже, рассчитывались на взрыв через одну секунду, и пользоваться ими могут только тренированные воины, у которых все действия похожи на движения автоматических роботов.

Ну а с синими запалами можно было бы и повозиться в лабораторных условиях. Достаточно просто промыть запалы в специальном химическом растворе, да потом повалять в некоем подобии талька. Но опять-таки утверждать дееспособность этой идеи можно после лабораторных исследований.

Также Виктору Палцени окончательно стало ясно, что случилось с императрицей и двумя полученными в дар узурпатору наложницами и как конкретно произошла трагедия. Об этом в армии северян, несмотря на строгий запрет, говорили и знали все без исключения. А пленённый стрелок оказался в долине Вдохновения, когда там только-только стали доставать из подземелий найденное оружие и боеприпасы. И хорошо успел рассмотреть начало строительства гигантской пирамиды, возводящейся для захоронения любимых женщин императора.

Информации оказалось более чем достаточно. Хотя о похищенной принцессе стрелок не знал ничего.

Кстати, взятие господствующей высоты летающим отрядом не осталось не замеченным с иных неприятельских позиций. Хоть и не сразу, но на скалистую гору была предпринята вначале попытка весьма дальнего и неэффективного обстрела из ружей, а потом пошла и непосредственная атака северян, в которой приняли участие до двух тысяч солдат. Однако к тому времени уже отряд был готов отправиться дальше, а висящие в воздухе наблюдатели определили наилучший маршрут дальнейшего движения.