Глава тридцать первая
Источники иллюзий
Граф Сильвер Бонекью с молодости ненавидел как рабовладельцев, так и производящийся в Колючих Розах наркотический дурман. Да и вообще не понимал, как может женщина вызывать к себе страсть со стороны мужчины с помощью шауреси. Так и сыновей своих воспитывал в духе внутренней непримиримости к царящим в королевстве безобразиям. А внешне и детей научил, и сам научился скрывать свои эмоции и взгляды, потому что понимал, что даже графский титул не защитит его семью от гонений, а то и смерти.
Зато когда его супруга прибыла домой и рассказала о результатах визита в посольство Сапфирового королевства, граф первым вскочил с кровати и стал в волнении готовить свой пояс с оружием.
– Правильно! – восклицал он с одобрением. – Надо и вторую Башню разрушить! И третью – если они не остановятся! И как я сам до этого не додумался?!
– Потому что мысли о болезни лишили нас сообразительности и разума, – напомнил старший сын, усаживаясь на кровати и внимательно присматриваясь к черным пятнам на руках. А его мать, сморгнув слезы от подобной сцены, повернулась к супругу:
– Сильвер, а ребятам не тяжело будет с оружием таскаться?
– А мы его и брать не будем, – отмахнулся тот, не прекращая движения.
– Как? Вдруг там опасность? Ладно, ты еще сам…
– Не переживай, Чиза. Не хочу повторяться, но духи не обращают на нас никакого внимания. А больше так никого нет. Нам будет достаточно лишь боевых, самых прочных кинжалов на поясе, используемых для вскрытия особо заросших ржавчиной и пылью дверей. Да и то я бы предпочел ломы, но только они для нас и в самом деле тяжеловаты будут.
– Па, – вмешался лежащий на кровати младший сын, – а если мы с собой не кинжалы возьмем, а воровские фомки? Ну ты помнишь, те людишки, что к нам пытались вломиться, имели подобные.
– О! Соображаешь! – похвалил сына граф, замирая на месте и пытаясь припомнить случай неудавшегося ограбления. – Кажется, эти инструменты до сих пор в кладовке под лестницей валяются.
– Схожу посмотрю, – подхватилась Чиза.
– Не торопись, у нас до ночи еще уйма времени, успеем собраться. – Он опять продолжил хождение из угла в угол, приговаривая: – У меня и настроение боевое появилось! Если бы не пересекать большой участок двора и сада до входа в катакомбы, отправился туда немедленно.
Действительно, подвалы графского дома никак не соединялись с городскими катакомбами, и для вхождения в них приходилось пробираться к далеко расположенному оврагу на пустыре.
Старший сын теперь переключил свое внимание с рук на отца:
– Вдруг твоя бодрость не от боевого настроения? Ты вон и отоспался с самого утра неожиданно быстро после целой ночи блужданий. – Все уставились на него с недоумением, и он стал пояснять: – Я имею в виду, что в рукописи лишь четко указывалось, что, цитирую: «…панацея от сечевицы находится именно в подземельях…» Но ведь там не говорил ось, что это определенные лекарства, мази, плесень или эликсиры. Значит, выздоровление может начаться лишь по причине присутствия больного среди огромного количества духов. Или по причине нахождения в неприятной, сырой, затхлой атмосфере подземелий. А может, и те самые устройства, о которых ты рассказывал, магически подействовали на тебя, и ты сразу взбодрился.
– Хм! Да ты тоже отлично соображаешь! – с гордостью констатировал граф и впился глазами в свои ладони. Теперь уже вся семья уставилась на него в ожидании. – Э-э-э… да нет… никаких улучшений. Но мы теперь постараемся присмотреться к пятнам более конкретно. А если наше здоровье и в самом деле пойдет на поправку, то…
В образовавшейся паузе раздался восторженный голос младшего сына:
– То мы станем самыми богатыми на континенте!
Отец строго посмотрел на отрока и речитативом стал читать мораль:
– Никакое богатство не сможет сравниться с гармонией твоего сознания. И будучи хоть трижды самыми богатыми или обеспеченными, можно мучиться от несправедливости, творящейся вокруг, а в худшем случае и смертельно пострадать от нее. Никакое количество денег не прикроет нас от укоров собственной совести, которая сейчас нас подталкивает только к одному: уничтожению рабства и шауреси в нашем королевстве. Согласен?
– Да, я с этим согласен, – засмущался младший наследник графского титула. – Но ведь ты сам принес к концу ночи целое богатство в камнях и украшениях.
– Принес. Но захватил это все лишь на обратном пути, походя. Ведь даже если мы вскоре умрем, я не хочу, чтобы ваша мать прозябала остатки своих дней в нищете. Поэтому все эти поиски богатств мы будем совершать только после выполнения поставленных перед собой задач. Причем на первом месте будет именно та, что поставил перед нами граф Сефаур. Надеюсь, вы меня поддерживаете?
Оба сына синхронно кивнули, а старший предложил:
– Может, мы и в самом деле попробуем прямо сейчас пробраться в катакомбы? Закутаемся очень тщательно в несколько непроницаемых для света плащей и…
– Нельзя! Ты только представь, что мы повредим зрение. Или споткнемся, идя на ощупь, а луч солнца коснется ноги. В итоге – волдырь, отсекающиеся участки кожи и вместо ночного похода постельный режим. Так что…
– Тогда можно сразу утром в катакомбах остаться, – продолжал гнуть свое старший наследник. – Если мы тоже взбодримся, то поспим внизу пару часиков, поедим и вновь на поиски.
– Вот, а это уже совсем иное предложение. Жалко только, что у нас слуг нет, кроме дворецкого, никого не осталось.
Но его супруга уже встала и направилась к выходу:
– Ничего, мы с ним и вдвоем справимся. Да и средства у нас теперь имеются, так что ваше новое жилище к вечеру будет набито и продуктами, и удобными матрасами. А вы пока отсыпайтесь и ждите сытный обед.
Граф с искренней любовью и почитанием проводил супругу взглядом и первым дисциплинированно улегся на своей кровати:
– Нам действительно надо хорошенько выспаться. Внизу нам такое предстоит увидеть и обследовать…
Когда наступила ночь, пять человеческих фигур покинули графский дом и отправились к пустырю. Утопающий в полной мгле овраг заставил остановиться всех на самой границе черной тени.
– Возвращайтесь, – скомандовал граф Сильвер Бонекью своей жене и дворецкому. – Теперь вы нам будете только мешать.
– Как только рассветет, я спущусь в ваше убежище! – с волнением пообещала графиня, с тяжелым вздохом глядя вслед растворившимся в черни теням. – Пусть вам помогут светлые демоны!
Отец семейства услышал последние слова и громко крикнул в ответ:
– Они уже помогают! – Затем первым шагнул в проем круглого пещерного хода. – Ребятки, стараемся держаться вместе.
В предыдущую ночь он потерял много времени на поиске самого прохода, так сказать, прорыва на тактический простор. Зато сейчас, отбросив в сторону все сомнения, граф довольно быстро оказался в тех местах, где присутствие человека издревле заканчивалось только смертью. А сейчас, видимо, обитающие здесь духи издали различали почерневших от болезни людей и сразу записывали их в отряд покойников. Следовательно, и беспокоиться было нечего: взять с трупов нечего. Пусть даже и ходячих.
Особенности полученного при сечевице ночного зрения сильно отличались от умений Шабена, потому что не давали воспринимать цветовые гаммы. Граф и его сыновья наблюдали подземный мир только в черно-белом изображении. Вернее, белого цвета как такового здесь не существовало. В лучшем случае – светло-серый. Так что тщательно и правильно рассмотреть многие встречающиеся у них на пути предметы не представлялось возможности. Да и чувство опасности останавливало людей от близкого приближения, а уж тем более ощупывания странных агрегатов. Их было довольно много, все разной формы и из разного материала, но мало ли как они могли отреагировать на прикосновение? Тем более что старший сын, являясь Шабеном второго уровня, более четко видел переливающиеся пятна духов и сразу заметил, что ни один из этих обитателей эфирных слоев к загадочным устройствам даже не приближается. Все чудовища, в том числе и больших размеров, при перемещениях старались оставлять между собой и наследием древности дистанцию как минимум в один метр.
Когда об этом услышал граф, то непроизвольно вздрогнул всем телом:
– Надо же! А я вчера несколько таких штуковин словно любимый меч ощупывал!
– Ты ведь знаешь, папа, можно и собственным мечом пальцы себе отрезать, – пошутил наследник. – Тут и в самом деле нужен великий Шабен для исследований. Может, даже Сефаур не справится.
Стараясь не опускаться на большие глубины, трио упорно следовало в одном направлении, ставя метки и стрелки на стенах белыми мелками и стараясь не сбиться с курса. Залы сменялись анфиладами маленьких комнат, гулкие коридоры – узкими проходами и щелями, высокие своды – низкими потолками, подпертыми массивными колоннами. И почти везде лежали высохшие человеческие останки. Изогнутые, порой раскрошившиеся от времени мумии валялись и в одиночку, и десятками, а в нескольких местах и сотнями. Причем частенько среди скрюченных пальцев виднелись золотые украшения, истлевшие заплечные мешки отсвечивали шикарными диадемами с вкраплениями драгоценных камней, а нержавеющие веками мечи и ножи загадочно поблескивали остро заточенными кромками. Парни сразу поняли, что само богатство как таковое и не придется отыскивать на более глубоких уровнях. На безбедное существование любого рода до двадцатого колена хватит и того, что лежит прямо здесь, ближе к поверхности. А вскоре они вообще перестали обращать внимание на застывшие в разных позах мумии, только деловито перешагивали через них да следили, чтобы нечаянно не зацепиться за торчащее в стороны и вверх острое оружие.
Многие места они вынуждены были обходить из-за обвалов, оползней или непонятных, невидимых молодому Шабену преград. Пару раз они осторожно, прижимаясь к стенам, обходили глубокие пропасти или расщелины. Причем на краю одной из таких пропастей стояло, накренившись, одно из самых громадных диковинных устройств. Казалось, только ткни его пальцем, и оно рухнет в мрачную бездну.
Что навевало на мысль, что эти пропасти появились уже после строительства подземелий. Может, даже в самое последнее время. Много раз приходилось возвращаться по своим меткам и искать новую дорогу. Изредка останавливались и на листках бумаги рисовали план пройденного пути. Но сил пока оставалось достаточно, и делать привал для ночного завтрака никто не хотел.
И вот на четвертом часу своих похождений они попали в длинный и совершенно пустой тоннель, ровный и крепкий, который вел приблизительно в нужном направлении, и, не сговариваясь ускорили шаг. Тогда как младший сын высказал терзавшее его размышление:
– Странно это в жизни получается: чтобы попасть сюда – надо получить смертельную болезнь. Но в то же время наверняка многие Шабены рискнули бы своей жизнью, согласились бы страдать от сечевицы, если бы знали, что здесь можно вот так свободно разгуливать. Вдобавок знание о возможном излечении вообще лишило бы их остатков осторожности. Они бы на сокровища покупали самые огромные шаломакры и бродили здесь годами, становясь с каждым сделанным открытием сильнее и могущественнее.
– Ну не скажи, – возразил его старший брат. – Не все так просто. Тем более когда «земные духи» достают до гуляющих по околицам людей, то те заболевают сечевицей очень редко. В основном умирают от более страшных болезней. Но, как написано в той же рукописи, им все равно сюда вниз нельзя спускаться. Сразу погибнут. Так что рисковать жизнью при таком витиеватом способе никто не захочет.
– Правильно, сынок, – поддержал его граф, замедляя движение и присматриваясь к приближающейся развилке. – А если кто и рискнул, то давно помер от других болячек в назидание неосторожным потомкам. Так… что мы здесь имеем?
Они под прямым углом вышли в другой тоннель, концы которого терялись в густом сумраке. Все-таки данное им болезнью зрение в полнейшей темноте, напичканной духами, не давало возможности хорошо рассмотреть предметы уже с расстояния более десяти метров.
– Никаких различий, – констатировал младший. – И нам вроде как налево.
Тогда как старший возразил:
– Да нет, вон там, справа, что-то тускло отсвечивает.
– Ладно, тогда глянем вначале там, – согласился отец семейства, и все трое поспешили направо.
И вскоре пораженно застыли, во все глаза рассматривая открывшуюся картину. Огромный завершающий тоннель круглый зал в виде единого свода нависал у них над головами с пугающей мрачностью. Нижний диаметр составлял около двадцати метров, верхний купол находился на шестиметровой высоте. В самой верхней точке купола отчетливо виднелась гранитная плита трех метров в диаметре.
Но не это вызывало наибольшее удивление. Из земляного покрытия пола, почти со всей его площади, бугорчатыми узлами тянулись вверх толстенные, переплетающиеся между собой корни, создавая чуть ли не идеальную пирамиду, которая наверху завершалась совершенно ровным пнем диаметром на срезе не менее двух метров. И вот именно вся эта масса окаменевшей до стальной твердости древесины и отсвечивала тусклым, фосфоресцирующим светом.
– Вот это дерево! – не смог сдержать своего восторженного крика младшенький. – Вот это силища! Была… На какую же высоту оно росло?
– Да, впечатляет, – признался отец, кончиком кинжала высекая искры из покрученного корня. – Боюсь, оно и на растопку не сгодится.
– Гляну, что там вверху! – решительно сказал старший наследник графского титула и стал ловко карабкаться по бугристой поверхности.
Понаблюдав за ним с некоторой ревностью, и два других исследователя поспешили наверх. Хоть и трудно было делать подобное восхождение, но любопытство превалировало над слабостью мышц и рассудительностью, и вскоре все трое оказались под самым сводом. Верхняя кромка пня не доставала до круглой гранитной плиты всего одного метра, но когда со среза стерли пыль, стали отчетливо видны тончайшие паутинки годовых наростов. Правда, посчитать их без увеличительного стекла и отметок угольком было бы проблематично.
– Ого! Да этому деревцу при распиле исполнилось пару тысяч лет! – прикинул на глазок молодой Шабен. – Только вот интересно, для каких таких досок или мебели его спилили и зачем создали вокруг корней этот мавзолей?
– Возможно, для древней империи это дерево являлось определенной святыней, – предположил отец семейства. – Вот они и решили сохранить для потомства кусочек величия. Да только потомки все забыли… Мне кажется, ни в одной истории о таких деревьях не упоминают, так что не удивлюсь, если его спилили несколько тысячелетий назад.
– Ага, вот потому оно и окаменело…
– А вот и нет! Скорее гнить начало с годами. Видишь, как светится.
Парни заспорили. Только граф не стал продолжать бессмысленные прения:
– Глянули? Запомнили? Потопали дальше!
Вернулись к развилке и теперь подались налево. Пройденный участок тоннеля опять уткнулся в подобное пересечение, но теперь во мраке ничего не светилось. Тем не менее младший парень, который на удивление отлично ориентировался в любом месте, теперь уже твердо указал направо:
– По моим расчетам, где-то именно там и находится строительство новой Башни.
– Далеко?
– Не больше километра. Хотя могу чуток и ошибиться.
Действительно ошибся. Но и в самом деле «чуток». Потому что уже метров через восемьсот тройка исследователей наткнулась еще на один зал, точно такой же, как прежний, и с точно такой же деревянной пирамидой корней по центру.
– Ох! – озадаченно покрутил головой граф. – Да здесь не иначе когда-то непроходимая чаща стояла.
Тогда как его старший сын заставил всех отступить обратно в тоннель:
– Мне здесь очень не нравится: не протолкнуться от духов. И все они словно сверху проваливаются, а потом опять по стенкам поднимаются, исчезая над куполом. И шум такой стоит… специфический, что ли. Вот сами прислушайтесь.
Они долго стояли, не шевелясь, улавливая несущиеся сверху волны различных звуков. И почти одновременно пришли к единому мнению. Высказывались вслух, соглашательски кивая друг другу:
– Прямо над этим окаменевшим пнем ведется крупное строительство!
– Скорее всего – новой Башни Иллюзий.
– И все эти духи каким-то образом помогают людям строить.
– А что, если дерево станет расти внутри Башни?
– Тогда получается, что это никакие не останки дерева…
– Ага! Ты еще скажи: живой росток.
– Вполне возможно…
– Камень не растет!
– Хорошо, ребята, – прекратил разгорающийся спор отец семейства. – Давайте все-таки постараемся пройти вдоль стен и хоть что-нибудь отыскать. Присматривайтесь внимательно, любая мелочь может оказаться важной. Ведь недаром именно здесь решили построить новую Башню Иллюзий. Но взращивать внутри этого строения дерево – действительно напоминает абсурд. Если оно и светится белым, то все равно из него розовое шауреси не выдавишь.
На тщательные поиски потратили около часа, но все оказалось напрасным. Ни единого предмета, ни единой вразумительной надписи, разве что часто повторяющиеся отметки зубилом на каменных блоках свода. Но тут сразу было понятно, что таким способом отмечали нужный по размеру камень еще в каменоломнях. И только в одном месте, сразу на углу с тоннелем, молодой Шабен второго уровня признался:
– А вот здесь на стене, похоже, какой-то дух приклеился. Концентрические круги извиваются, словно в глазах рябит.
– Это у тебя от старости зрение падает, – пошутил младший брат. – И в глазах двоится. Да и вообще, я уже голоден, как самый прожорливый демон планеты. Делаем привал?
Но Сильвер отнесся к словам старшего сына более серьезно:
– На другом углу видишь нечто подобное?
– Ничего нет.
– М-да, – задумался более опытный в подобных ситуациях отец. – А вдруг здесь нечто тебе невидимое?
– Так я в этом и не сомневаюсь.
– А почему невидимое? Может, оно просто цветное? Мы ведь различаем только черное и его оттенки со светлым. Вот если бы мы при освещении присмотрелись…
Кремень с огнивом и пара свечей у них были с собой на всякий случай, но лишь одно упоминание о ярком свете вызвало у парней крайнюю неприязнь. Младший воскликнул первым:
– Ты чего, папа! Даже от мягкого свечения корней глаза болят. Мы же потом ослепнем!
– Может, и ненадолго, – поддержал его старший. – Но несколько часов просидим с болями в голове, ничего в этой темноте не видя.
– Согласен-согласен, – успокоил детей граф. – Просто лишний раз убеждаюсь, что нам надо здесь побродить с Шабеном высокого уровня. Вполне возможно, что мы и половины тайн подземелий не замечаем. Например, замаскированные в стенах двери другого цвета. Или какие-нибудь определенные стрелки и указатели. Ведь сколько бродим, а еще ни одного фолианта или книги не увидели. Ни одного жилого помещения не отыскали. Хотя… может, здесь никто никогда и не жил…
– Мне кажется, надо в истлевшем багаже у этих мумий покопаться, – указал младший на одно из ссохшихся тел, которые и здесь лежали отдельными островками. – Если они успевали сокровища отыскать, наверняка кто-то и книги прихватил. Или сам записи успел сделать.
Кажется, Сильвер Бонекью не очень хотел беспокоить прах мертвых:
– Может, ну их? Пусть себе лежат?
– Да нет, отец, – возразил старший сын. – Главную задачу похода мы уже выполнили, теперь и панацею от нашей болезни поискать не повредит. Вдруг и в самом деле, на какие-нибудь записи или книги наткнемся? Так что давай сделаем так: на обратном пути будем разгребать фомками и кинжалом именно те кучки, которые прежде явно были заплечными мешками. Если отыщется что-то легкое, грузим в свои мешки. Тяжелое, но ценное добро откладываем в сторону и отмечаем на схеме. Двигаемся?
– А привал когда? – возмутился младшенький. – Чего даром только мясо с сыром за собой таскать? Да и пить так хочется, словно год воды не видел.
Привал сделали, вернувшись к развилке. На том месте почти не было портящих аппетит мумий, да и воздух здесь казался чище и свежее. Пережевывая мясо, единственный среди них Шабен присмотрелся к своду и удивленно воскликнул:
– Смотрите: щели для вентиляции! Точно такие, как в подвале нашего дома. Вот потому здесь и дышится легче.
Исследователям повезло, что они уставились на воздуховоды одновременно. С аппетитом поглощая запоздавший «завтрак», они уже было принялись обсуждать свой последующий маршрут, как одновременно заметили опускающиеся вниз плоские, серого цвета лианы. Ловкие и упругие, они целенаправленно тянулись к живым людям, и если бы на них не смотрели, то вряд ли бы сразу и заметили.
– Однако! – озадаченно воскликнул граф и стал сдвигаться в сторону.
Лианы устремились за ним с явным намерением схватить. Оба графских наследника без раздумий и не сговариваясь подцепили ближайшую к ним мумию и подбросили к опускающимся лентам. Те с необычайной живостью захлестнули добычу и споро потянули наверх. Но на полпути, видимо, сообразили, что их обманули, и швырнули останки давнего трупа наземь. А из щелей для вентиляции послышалось недовольное шипение. Тогда как тройка исследователей уже отошла на безопасное расстояние.
– Вот тебе и свежий воздух! – возмущался младший.
– Да-а! Оказывается, и на наши больные тельца здесь находятся желающие, – подивился Сильвер и скомандовал: – Ребята, хорошо, что мы получили предупреждение таким безболезненным образом. Но теперь вот в таких местах со свежим воздухом обязательно кто-нибудь из нас должен следить за сводом. А в идеале – постоянно.
И они отправились дальше, разгребая своими орудиями горки истлевших вещей и внимательно глядя по сторонам. Кажется, удача начинала сопутствовать семье графов Бонекью.
