Глава 25
Аудиенция
Герцогиня Шиари выглядела неоднозначно. Пока шло представление, пока она раскланивалась и усаживалась на широкую лавку у стены, Рихард Огромный постарался её хорошенько рассмотреть. Если в двух словах, то увиденное укладывалась в определение: жутко красивая и в то же время не менее жутко опасная. Или иными словами: замершее во льду буйство стихий. А ведь лёд тоже может стать паром, разрывающим самые прочные сплавы. Какая-то постоянная насторожённость просматривалась в женщине, её готовность немедленно действовать. Причём не обязательно ласкать или смеяться, а скорей убивать или калечить. Странное сочетание несочетаемого.
Следовало признать, что только такая неадекватная красавица могла вскружить голову Кремону, могла подтолкнуть к неуместным действиям вопреки логике и здравому смыслу. Иначе как можно было объяснить сам факт её существования? Все наёмники полка погибли, а она чудом осталась в живых? То есть не чудом, а явно при поддержке и покровительстве всё того же Невменяемого. Случайности, конечно, случаются, но не в данном случае! И если так уж глубоко копать и выискивать, можно было смело выдвигать веские обвинения против подданного. Первое: за спасение врага в самом преддверии войны. Второе: за сокрытие самого факта подобного спасения.
Поэтому первой своей фразой монарх постарался вывести гостью из ледяного спокойствия:
– Хочу из ваших уст услышать историю вашего спасения из Гиблых Топей.
Само пожелание подразумевало, что король знает всё. А теперь только желает проверить лояльность и правдивость напросившейся на аудиенцию особы. Попробуй тут ускользни от правдивого пересказа!
Герцогиня Шиари – попробовала:
– Ваше величество, с удовольствием поведаю вам сию долгую историю в иной раз. А пока покорнейше прошу немедля оговорить наши действия по спасению Кремона Невменяемого.
Пришлось Рихарду притвориться циником и самодуром:
– Здесь я решаю, чем заняться и что обсуждать. Тем более что наш герой из любой ситуации живым выпутается.
– А если…
– Если не выпутался, то и нам уже спешить нет смысла. Поэтому, дорогая герцогиня, не стесняйтесь, рассказывайте.
Вилейма нервно закусила верхнюю губу, успокаивающе погладила сидящего рядом малыша по голове и кивнула:
– Хорошо, я расскажу. Хотя стесняться нечего, вполне нормальная житейская история. А всё началось с того, что я, по сигналам некоего наёмника Низу, научилась забирать силу у особо приставучего Эль-Митолана…
Она рассказывала, а сынок продолжал сидеть на удивление спокойно и чинно. Хотя его глаза выдавали явно проказливый, непоседливый характер. Взгляд так и бегал по всему помещению, словно примеряясь, с чего начать непосредственное знакомство в новой обстановке.
Повествование получилось сухим, лаконичным, несущим только факты и не передающим никаких эмоций. Так что главный слушатель несколько разочаровался в услышанном:
– Такое впечатление, что вы нисколько не обозлились на виновника всех ваших смертельных злоключений.
– Чего уж тут злиться? – двинула плечиком Вилейма. – Наш проводник был вправе уничтожить всех поголовно. Да и мы, спасшиеся, в своё время подались в полк от безысходности. И то, знай мы, куда и как отправимся воевать, не пошли бы в тот полк под страхом немедленной казни.
– Верю. Потому что нам известно о вашем огромном вкладе в уничтожение рабовладельческого строя Менсалонии. А это характеризует любого человека, пусть в прошлом он и оказался запятнан в сношениях с государственными преступниками, только с положительной стороны.
– Спасибо, ваше величество, что не сомневаетесь во мне, – чинно, но без всякого угодничества поблагодарила герцогиня. – Ну а теперь вы позволите рассказать о том, что и как чувствует Кашад?
Рихард Огромный согласился считать первую часть аудиенции завершённой. Тем более что ему уже подали условный знак: Галиремы, вместе с маленькой Стефани, готовы к аудиенции и ожидают в приёмной. Весьма интригующе было перейти к основной части встречи:
– Конечно, разрешаю! Только, пожалуйста – самое основное.
Вилейма, она же Золана Мецц, прекрасно понимала, какие слова монарх желает услышать первыми, поэтому не стала тянуть:
– Как утверждает мой сын, его истинный отец скорей жив, чем мёртв. Но окончательно ему мешает определиться слишком толстая виртуальная стена. Ну и большое расстояние остаётся немалым препятствием для контакта.
– То есть непосредственно у моста он постарается определиться более конкретно?
Монарх смотрел только на ребёнка, но отвечала всё равно его мать:
– Именно! Мы хотели было рискнуть и сразу самим пересечь границу. Но драконы не пошли на это, заявив, что граница есть граница, а они разрешение на свободный перелёт не получали.
– Правильно сделали, – скривился король. – Туда даже я без особого уведомления сентегов и согласования с ними податься не могу. Зато сейчас у меня есть прекрасный повод наведаться к Непреодолимому вместе с вами. Соответствующие распоряжения уже отданы, запрос сентегами обрабатывается, драконы готовятся.
Герцогиня вздохнула с видимым облегчением:
– Скорей бы!..
– Но у меня имеется ещё одно, встречное предложение. Не мог бы попробовать ваш Кашад объединить с сестрой свои усилия для контакта? То есть с малышкой, которая приходится ему единокровной сестрой?
– Как?! – поразилась Вилейма. – Разве принцесса Элиза здесь? – Несомненно, она знала о том, что было известно почти всему миру. Но вот восклицая это, пыталась заглянуть сыну в глаза. – И Стефания здесь? – О том, что Кремон успел отметиться ещё и в царстве Огов, она только смутно догадывалась, но ничего конкретно не знала.
Четырёхлетний наследник рода Шиари смешно нахмурился и с минуту сидел в странном сосредоточении. Все тоже затаили дыхание, ожидая, как он отреагирует на вопросы матери. Он и ответил, развеивая малейшие сомнения в своей идентификации по крови:
– Нет, это не Стефани! Её зовут иначе… Паула! И она тут, совсем рядом. – После чего неожиданно улыбнулся с искренней, детской непосредственностью: – И она меня тоже «услышала»!..
Монарх не стал затягивать дальнейшее знакомство:
– Тогда посидите некоторое время молча. – И распорядился: – Пригласите их величества вместе с инфантой.
Две женщины не вошли, а вплыли в скромную горницу. Словно они только одним своим присутствием могли осчастливить полмира, а уж короля Энормии тем более. Ни на кого больше царицы не обращали внимания, а вот идущая между ними славная малышка с хитрой улыбкой смотрела только на единокровного брата. Даже создавалось впечатление, что между ними уже начался безмолвный диалог. Да наверное, так оно и было, ведь узнал же как-то маленький Шиари имя своей сестры?
Зато с их величествами, которые остановились в двух метрах от вставшего им навстречу короля, чуть ли не сразу стали просматриваться проблемы. После положенного обмена любезностями буквально с первых слов делового разговора стало понятно, чего они добиваются: многого! То есть в обмен за свои услуги в поиске Кремона и определении его состояния они собрались выторговать невесть какие льготы, преференции и чуть ли не всемирное признание.
Довольно жёстко, с позиции силы и превосходства выступала Огирия. Деликатничать или сглаживать острые углы она не пыталась, видимо, хотела хоть таким образом отомстить Рихарду Огромному за узурпаторство гигантских территорий в Гиблых Топях. Тогда Энормия по праву первооткрывателя и первопроходца оставила за собой две трети уникальных земель, одну треть отдала Сорфитовым Долинам и лишь жалкий кусочек, словно обглоданную кость для шейтара, бросила непосредственно царству Огов. Тогда как сами Оги испокон веков считали территории Топей своей собственностью.
Понятно, что Галирема и об этом унижении напомнила, в конце своего горячего монолога добавив:
– Ну и за наше участие в спасении героя мы требуем возвращения под наш протекторат тех земель, которые от недавнего времени называются Заповедником. Как минимум в составе одного полигона.
Название «Гиблые Топи» и в самом деле уже почти нигде не употребляли. Некогда непроходимые хляби, кишащие агрессивными хищниками, теперь превратились в нормальные холмы с травой, кустарником и лесными рощами, да и с выжившими после осушения животными там происходили странные метаморфозы. Что для биологов, что для исследователей флоры там находился истинный рай. Вот потому и назвали бывшие болота Заповедником. Ну а военные уже своей властью разбили гигантские пространства на территориальные единицы, полигоны. И вели глобальные исследования доставшегося от Древних наследства.
Полигонов насчитывалось девять, и теперь вот на один из них претендовали царицы Огов. И не будь сейчас у короля козырной карты, ему бы пришлось тяжко в неожиданной торговле. Отдать бы полигон он не отдал, но как бы пришлось выкручиваться, представлял ясно.
Сейчас же решил поиздеваться над Галиремами за несусветную наглость:
– Ну как же так?! В тот момент, когда нашего героя надо спасать и все бросаются это делать безвозмездно, вы пытаетесь торговаться, словно нищенки на базаре. Не слишком ли это унижает вас, ваши величества?
– Мы не торгуемся! – гневно сверкала глазами Огирия. – Мы требуем вернуть принадлежащее нам по праву! Тем более что открыл Заповедник для всего мира именно Невменяемый, именно он имеет все права на эти территории. И если бы он не был запуган своими учителями, если бы не оказался введён в заблуждение вашими чиновниками, то остался бы с радостью нашим подданным. И тогда…
– Тогда мы всё равно бы прилагали все силы для его спасения, – преспокойным тоном продолжил за неё Рихард. При этом он давно наблюдал за поведением малышки. – И не теряли бы время на неуместный торг.
Галирема и после этого не успокоилась, разразившись речью о тяготах своего царства, о всемирной несправедливости и о неправомочности разрешения территориальных споров грубой силой. Хотя наверняка и сама прекрасно понимала всю абсурдность своих измышлений. Никто ведь ничего силой не захватывал, просто силы Энормии влились на пространства Заповедника раньше всех, вот и застолбили за собой полигоны. Сорфиты с тагами успели тоже часть пространства пометить как свою новую границу. Ну а кто не успел, тот не успел! Чего уж там…
Внимание почти всех полностью переключилось на детей. Изначально Паула сделала шажок назад, потом ещё один, выходя из зоны присмотра своей матери, которая тоже требовательно сверлила взглядом короля. А потом уже довольно смело и бесцеремонно двинулась прямиком к Кашаду. Мальчик тоже не стал рассиживаться рядом с мамой на лавке. Ловко с неё соскочил и шагнул навстречу сестре.
Замерли они на расстоянии всего полуметра друг от друга. С минуту просто всматривались, чем-то напоминая двух взрослых родственников, которые встретились после долгой разлуки и теперь пытаются зафиксировать все изменения на лице и в телосложении своего кровника. Да и со стороны нельзя было оторвать от них взгляда. Та же герцогиня сидела как на иголках, прикрывая рот рукой, словно не давала выхода неосторожно рвущемуся наружу окрику.
Неожиданно Паула оказалась чуточку выше своего брата и даже чуточку взрослее. Лёгкая, стройная и эфемерная, она казалась ярким, сказочным мотыльком. Тогда как приземистый и упитанный Кашад поражал своей уверенностью и какой-то надёжностью. Словно всем своим видом показывая: «Со мной не пропадёшь!» Он же первым сделал ещё один маленький шажок вперёд и протянул левую руку.
Стефани не хуже взрослой дамы-кокетки закатила глазки, презрительно улыбнулась и уже без всяких сомнений протянула и свою правую ладошку. После чего губки обоих детей стали шевелиться, словно они разговаривали. Как потом впоследствии утверждали Эль-Митоланы специально для монарха, им тоже ничего расслышать не удалось. Подозревали, что разговор прикрывался пологом неслышимости, но так как детям такое магическое действо неподвластно, значит, они просто шептались. Или… или и в самом деле общались мысленно!
Дальше нельзя было без умиления наблюдать, как брат с сестрой, словно самостоятельные, взрослые личности отошли к противоположной стене и там попросту облокотились на иную лавку, словно на перила. Перед лицами у них стояла сплошная стена, но впечатление создавалось, словно дети её не видят, а смотрят куда-то дальше… И переговариваются между собой…
К тому моменту уже и Галиремы поняли, что король не просто так, в некоей прострации смотрит им за спину. Первой глянула справа от себя Молли и тут же испуганно обернулась всем корпусом, высматривая, куда исчезла дочь. Даже качнулась в её сторону, собираясь, видимо, прикрикнуть, позвать, а то и немедленно подхватить на руки. Но так и замерла в шатком равновесии.
Затем аналогичные действия совершила и Огирия, прервавшая с сестрой свои причитания. Старшая царица пересилила неприятный барьер запрета и всё-таки прикрикнула:
– Паула! Ты как себя ведёшь? Ну-ка иди сюда! – После того как малышка даже не оглянулась, Галирема требовательно обратилась к Молли: – Ну и чего ты стоишь? – Когда та мелкими шажками двинулась к дочери, с укором обратилась к Рихарду: – Кто это такой? Чей ребёнок?
Королю Энормии хотелось бы ещё подразнить Галирем, оставляя их в незнании, но палку тоже не следовало перегибать. Поэтому он снизошёл до объяснений:
– Его зовут Кашад. И он родной сын нашего Кремона… – После чего, глядя в раскрытые от изумления глаза царицы, добавил с улыбкой: – Правда, малыш великолепен? Солидный такой крепыш, весь в отца.
Неизвестно, стало ли стыдно Огирии за свои речи, но поняла она в любом случае, что распиналась напрасно. Ни о какой торговле за помощь и речи не могло быть. А вот позора за своё поведение – не оберёшься.
Но оправдываться – не в духе великих Галирем. Только укоры и нападение:
– Ну и почему вы нам сразу об этом ребёнке не сообщили? Стоило ли нам, желающим немедленно помочь Невменяемому, пускаться в такой далёкий, нелёгкий, можно сказать смертельно опасный путь? Да ещё и с ребёнком?!
– Увы! Герцогиню Шиари с сыном я принял буквально за пять минут до вашего прихода, – многозначительно улыбнулся Рихард. – А до этого и сам не знал, что её сын является потомком всемирно известного колдуна.
Огирия в упор уставилась на Вилейму Шиари, словно желала одним только взглядом вывернуть наизнанку. Кажется, её невероятно озадачило появление ещё одного ребёнка у Невменяемого, но в то же время она прекрасно понимала временные сроки состоявшейся беременности. Учитывая тот факт, что уже с территории Ледонии царицы пытались держать под плотным надзором уникального наёмника Кашада Низу, нетрудно было просчитать, как сидящая на лавке женщина могла понести и где. Только будучи с ним рядом в полку. И, конечно же, нужные факты и подробности всплыли в памяти великой колдуньи и целительницы:
– Однако! Неужели такое возможно? Я вижу здесь, среди наших величеств особу, входившую в состав полка преступников и прочего уголовного сброда!
В этот момент монарх Энормии сделал весьма правильный, далеко идущий жест доброй воли, окончательно беря герцогиню под своё покровительство:
– В то время уважаемая герцогиня выполняла особое задание нашей короны на благо всеобщего мира и торжества справедливости. И не вам, дорогая Огирия, оспаривать правомочность её пребывания возле нашего престола.
Следующей фразой он мог добавить: «Потому что вы сами в то время сознательно направляли корпус завоевателей колабов на войну с нами!» Намёка да жесткой интонации хватило для воцарившегося, пусть и напряжённого, молчания.
А развитие знакомства между детьми продолжалось. Правда, ему попыталась помешать Молли, но у неё не получилось. Вначале дочь сердито на мать оглянулась, а потом и Кашад так нехорошо на неё посмотрел, что сильная колдунья замерла на месте, а потом и растерянно присела на ту самую лавку, на которую детки облокотились. Ну, разве что метра на полтора чуть в стороне.
А малыши, словно и не было возникшей паузы, вновь повернулись друг к другу и продолжили беседу. Разве что Галирема смогла разрушить своими силами полог неслышимости. Вот тогда и стало слышно, о чём детки увлечённо переговариваются. Оказалось, что о Сонном мире. Паула упорно пыталась доказать, что на Марге хорошо и детям там быть разрешается. Мало того, даже надо быть, потому что именно дети в последние месяцы самым активным образом засаживают видимую сторону луны саженцами стручковых деревьев. Тех самых деревьев, в которых зарождаются крылатые дуниты.
Кашад вначале пытался спорить, утверждая, что детям нельзя есть Сонные плоды. Потом сдался под непреклонными доводами сестры и напоследок засыпал её уточняющими вопросами:
– А лопатку где берёте?.. Руками?.. И где потом их моете?.. Как это нет воды?.. И тучку догнать не получается?.. Она живая, да?..
Весь процесс возникновения, посадки саженца, его факт появления в руках малыша заинтересовал невероятно. Как и последующие хороводы и попытки трубить единую мелодию в этих хороводах. Судя по всему, нововведения, сделанные Кремоном во всём мире и позволяющие детям бывать в Сонном мире, в Менсалонии не прижились, и там запрет для детей продолжал оставаться в силе. Выпущенным миллионными тиражами брошюркам не поверили. Что не удивляло: ведь Садовники считали только себя великими экспертами по свойствам выращиваемого ими благолепия.
К бормотанию детей можно было прислушиваться бесконечно, но Рихард Огромный сумел собраться и вернуться к текущим вопросам:
– Рад, что ваше знакомство состоялось и что дети тоже ощутили родственные связи. Теперь нам, несомненно, легче будет уговорить малышей на совместную попытку «услышать» своего отца. А если не получится это сделать отсюда, то они попытаются связаться с ним непосредственно от моста. Поэтому…
Огирия к тому времени тоже собралась и сделала последнюю попытку добиться хоть каких-то уступок от коронованного коллеги.
– Но мы ещё не дали своего согласия! – перебила она Рихарда. – Надо сначала обо всём договориться.
На что его величество стал неприкрыто ёрничать:
– Да ни к чему нам сейчас отвлекаться на дела, поверьте мне! Я и так прекрасно знаю, с какой просьбой вы ко мне прибыли, и уже сделал должные распоряжения своим помощникам. Все наши союзники будут немедленно проинформированы о критическом напряжении отношений между огами и колабами. И не сомневайтесь: войну между вами мы постараемся остановить всеми силами. Вплоть до вооружённого вмешательства.
Больше гостье сказать было нечего, она вынужденно замолкла. Хотя про политические ссоры с колабами хотела поведать в самую последнюю очередь. После того как выторгует один полигон и уйму иных необходимых преференций. А тут оказалось, что великая держава уже в курсе ведущихся свар между остальными государствами и даже начала принимать определённые меры.
При таком варианте и в самом деле – торг неуместен. Только и оставалось, что сделать хорошую мину при плохой игре.