Глава 36
Вражеский десант
Сторонники и соратники павшего графа Каст-Щука решили сразу действовать в обход всех правил, законов и традиций. Они прекрасно поняли, что сражение на Второй дороге в любом случае будет расцениваться судьями империи только в пользу оборонявшихся. Свидетелей было слишком много, всем клюв не свяжешь. Да и в Аллангарне вряд ли отыщутся такие деструктивные силы, которые смогут похоронить Сату-Лгава со всем его окружением.
Воины просочились в город в течение дня, устроились в арендованных домах и в домах своих скрытых сторонников, хорошенько выспались, а ближе к утру стали выдвигаться для атаки. Эти военные силы были не в пример мощнее всех предыдущих, вместе взятых. Только одних сентегов из Курганда прибыло около сотни, да не меньше ста отлично вооруженных рабов с самого начала приняли участие в штурме. Плюс пятьдесят рабов было задействовано для заключительного удара по дому.
Все верховые животные имели на копытах войлочные башмаки. Такие же башмаки были у рабов поверх тяжелых кованых сапог, и у самих сентегов – стук когтей был бы хорошо слышен в предрассветной тишине. Две восьмерки похасов, запряженных длинным цугом, дернули тяжелые цепи, обхватившие по нескольку прутьев забора, и вырвали из него два куска. И в эти проломы ринулись два потока воинов. Хозяева не прятались за спинами своих рабов, а, надеясь на собственные магические щиты, шли в первой линии атаки. А вторая линия прикрывала своих товарищей огненными сгустками магии и парализующих молний. Имелись среди сторонников графа и два воина с уникальным оружием – керечесой и шавасуном. Эта парочка осталась перед оградой, начав стрельбу самыми первыми и пытаясь с улицы вынести окна нижнего этажа. А заодно и убрать видневшихся в верхних окнах защитников.
Судя по отсутствию на улице повозок, нападавшие не планировали грабить дом. А вот тяжеленные бурдюки с зажигательной смесью, которые несли пятьдесят рабов на задней линии атаки, сразу позволяли догадаться: как только доступ к первому этажу станет свободен, туда все эти бурдюки бросят и подожгут. Дом со всеми защитниками и бесценными произведениями искусства решили отдать на корм безжалостному огню. Озлобленные сторонники графа Каст-Щука не планировали казнить кого-то в отдельности и пленных брать не собирались.
Первым из окна третьего этажа начал отстреливаться Сату-Лгав. Единое магическое пространство защитной структуры дало ему на десяток секунд больше для приведения керечесы в рабочее состояние. Вторым вступил в бой его кузен, обосновавшийся со вторым ружьем этажом ниже. Но первые шесть мраморных шариков не принесли атакующим большого вреда. Они хоть и не знали о наличии в доме такого страшного оружия, но наверняка догадывались, поэтому оберегами и созданными магическими щитами обзавелись в должном количестве. В первые секунды только один сентег был легко ранен. Он отступил в сторону, давая дорогу своим подельникам.
Затем в бой вступили сразу несколько сентегов-защитников, которые не пожалели до половины своих магических сил, создавая и запуская во врага огненные шары каждый из своего окна. При этом они прекрасно понимали: главное сбить защиту с атакующих, а потом их можно будет и арбалетными болтами уничтожить. Тем более что все без исключения рабы в доме уже готовили арбалеты к выстрелам. Одновременно с приживалами начал бить по нападавшим и Кашад. Эль-Митолан Восходящий использовал только мощь керечесы, оставляя магическую силу для обороны своего окна от обстрела мраморными шарами с улицы. Именно он завязал ружейную дуэль с тяжелой артиллерией противника.
Понятное дело, что Кремон и Риона начали оказывать сопротивление штурмующим дом врагам чуть ли не самыми последними. Все-таки, прежде чем высунуться в раскрытое окно, следовало еще надеть на себя куртки, в которые были вложены как защитные обереги, так и наиболее эффективные в обороне артефакты. А попробуй это сделай, когда никак не можешь выпутаться из подлых простыней!
Но зато вмешательство Кремона с литанрой и Рионы с шавасуном стало переломным моментом боя. Как раз закончилась перестрелка вражеских стрелков с Восходящим, и воина с керечесой прикрывал воин с шавасуном. От него неслась целая цепочка искорок, которые по две-три штуки влетали в раскрытые окна. Наверняка структуры защиты пока еще справлялись с этими искорками, но надолго их не хватит однозначно. А вот защита вражеских стрелков могла еще протянуть довольно долго, и одиночным зарядом из литанры можно было и не достичь желаемого результата. Поэтому Невменяемый сразу саданул по вражеским стрелкам сдвоенным выстрелом. И учетверенной мощи оказалось более чем достаточно: на месте пары врагов осталась лишь дымящаяся воронка.
Энормианин сделал еще шесть спаренных выстрелов, разметав воинов неприятеля во дворе перед домом. К тому времени все засевшие в доме сентеги уже отдали магические силы, посылая во врага огненные шары и парализующие молнии и тем самым сжигая имеющиеся обереги и разрушая структуры магической защиты. И принялись выбивать врагов из арбалетов.
Так что заряды литанры не встречали на своем пути сколь-нибудь ощутимой преграды и своими взрывами вывели из строя более половины воинов неприятеля. И тут Кремон увидел, что на улице скопились люди с тяжеленными бурдюками и какой-то сентег им приказывает бежать к дому и закидывать горючую смесь в несколько выбитых окон первого этажа. Видимо, этот командир почему-то не заметил, что штурм окончен и нападавшие захлебнулись в собственной крови. Может, у него совсем мозги заклинило от злости и ненависти?
Только вот рабы действовали на удивление живо, бесстрашно и слаженно, начав двумя ручейками втягиваться на залитый кровью участок двора. Кремон сразу понял, что они умрут, но выполнят полученный приказ. Наверняка им перед штурмом сделали определенные внушения, после того как опоили эликсиром Бигина. Так что, как ни стоило пожалеть своих собратьев по виду, как ни хотелось их спасти от бессмысленной смерти, но сейчас было не до рассуждений.
Два одиночных заряда понеслись к каждой из цепочек носителей. И на тех местах расцвели огромные кляксы всепожирающего пламени. Человек по пять из каждой цепочки погибли сразу, еще по трое катались по земле, пытаясь с ревом сбить с себя пламя. Все остальные остались на улице, инстинктивно отпрянув от жаркого пламени и продолжая пятиться как можно дальше. Командующий ими сентег тоже погиб, догорая возле поломанной ограды. Новых команд не прозвучало, так что у рабов наверняка начались в сознании некие накладки, когда окружающая обстановка не позволяла выполнить приказ даже ценой собственной жизни. Ведь он звучал конкретно: «Бросить бурдюки в окна!» А теперь он был невыполним и как бы перестал действовать. Неизвестно, на сколько времени; скорей всего, когда проходы освободятся от огня, рабы вновь неосознанно побегут к окнам дома, но пока они выжидали.
А ревущее пламя не собиралось гаснуть, блокировав все пути отступления для умывшегося кровью противника. Около двух десятков сентегов заметались на лужайке, пытаясь обойти дом с флангов и найти спасение на хозяйственном дворе. Но им навстречу полетел такой рой арбалетных болтов, что даже посланные в защитников дома огненные шары ничем помочь не могли. Да и силы магические у атакующих на том и кончились. Потеряв половину убитыми и ранеными, идущие на прорыв откатились с проклятиями назад и стали позорно сдаваться. Они отбрасывали оружие и падали плашмя на землю, раскинув крылья и смешно выставив вверх задние части своих птицеподобных туловищ.
Участвующие в бою рабы оказались не все настолько зомбированы, чтобы и дальше тупо лезть в атаку. Человек пятнадцать из них вполне самостоятельно и в здравом рассудке сдались. Хотя половина из них и имела разной тяжести ранения. Еще около десятка рабов были ранены значительно во время атаки и теперь громко взывали о помощи. И начались неприятные топтания носильщиков с бурдюками.
Тут весьма правильно поступил Сату-Лгав. Усиленным магией голосом он обратился к сдавшимся соплеменникам:
– Кто-нибудь! Немедленно прикажите рабам отбросить бурдюки в сторону и лечь! Иначе я сейчас же на каждого из вас не пожалею мраморного шарика!
Угроза возымела действие. Прозвучал приказ, и рабы попадали на тротуар. На улице стали появляться выбежавшие из своих домов соседи с оружием в руках. Они довольно быстро разоружили всех нападавших, которые оказались вне двора.
Ну а защитники дома приступили к осмотру полученных ран и подсчетам потерь в собственных рядах, разборке пленных и наложения на них некоего подобия оков из тяжеленных цепей.
Оказалось, что погиб муж Лейч-Еры, два его старых приятеля и две престарелые тетушки. Также пала в бою и одна из кузин хозяйки дома. Сама Лейч-Ера получила сразу два тяжелейших ранения, и ее пришлось поддерживать на краю жизни до прибытия первого вызванного Медиальта. Невзирая на огромную стоимость таких вызовов, лучшие врачи среди сентегов могли и не явиться по многим причинам, а то и вообще без оглашения оных. Понятное дело, что Риона и не думала считаться с расходами, направив посыльных сразу за всеми тремя городскими архимагами медицины. И двое из них откликнулись довольно быстро, и даже третий соизволил заявиться, но только ближе к обеду, когда новость о беспримерном сражении разлетелась по всему городу и когда в его услугах уже никто не нуждался.
Сам Сату-Лгав стоял над сестрой, вливая в нее свои магические силы и умоляя бороться до конца. С другой стороны над телом склонились братья Низу. Младший докладывал, что и в каком состоянии он видит, а старший консультировал, что и как надо творить магическими силами. Вот тут и заявился самый молодой Медиальт города. Без единого лишнего слова он встал рядом с хозяином дома и тоже приступил к лечению. Ему было всего лишь сорок пять лет, и его звали Хооз-Дер. Свое удивление, а может, и недовольство от присутствия рабов он держал при себе, хотя и косился на людей очень уж откровенно.
Через четверть часа заявился самый старый Медиальт города. Его имени давно никто не помнил, да и отзывался он лишь на прозвище Ветеран. Он уже давненько не практиковал и тем более не являлся на вызовы, а тут вот примчался. Около минуты метался вокруг операционного стола, не в силах понять, что там на нем творится. А потом мерзким, несмазанным голосом, похожим на карканье, воскликнул, обращаясь к людям:
– Ну и чего тут встали?! Не видите, что я подойти не могу?!
На что Кремон довольно меланхолично пробормотал:
– Тэш, нам с братом отойти никак нельзя… Держим сразу две важные артерии… Я придерживаю кусок оторванной плоти, а брат пытается держать в норме кровоток… Мы можем только чуток сдвинуться с места, а ты присоединяйся и сращивай артерию… Живей, тэш, живей! И так ее еле вытягиваем оттуда…
Минут десять сентеги не издавали ни звука, переговаривались только люди. Такая высококвалифицированная помощь окончательно вернула Лей ч-Е ру в мир живых, и теперь только и нужно было, что последовательно залечить и зашить все раны. При этом еще и сама раненая оставалась в полном сознании, собственной магией помогая своему телу.
Но Ветеран опять начал возмущаться. Причем обратился он только к своему коллеге, как к равному:
– Хооз-Дер! Я или сошел с ума, или у меня галлюцинации! Этот вот, что покрупней, никакой не Эль-Митолан, но знает о наших внутренностях гораздо больше, чем его братец колдун. Верно?
– Хм! Завидная у тебя скорость мышления, – отозвался его коллега. – Мне бы так сохраниться к концу третьей сотни… Или уже четвертую заканчиваешь?..
– Ну-ну! Пощелкай клювом, пока я занят! – пригрозил старикан. – Завидует он…
– А как же! Я ведь сам только на пятой минуте догадался, кто из них кто… А ведь я молод, в полном расцвете сил и ума. Меня приглашают работать на Полюс!
– Вот засранец! Забыл, у кого ты учился и у кого тебе еще лет сто учиться? Да и кто тебя мог в Центре расхвалить, кроме меня?
Его молодой коллега покривился, ни на мгновение не отрываясь от процесса лечения, и недовольно фыркнул:
– Так я не пойму, чего ты от меня хочешь? Совета или объяснений? Если по поводу этого человека, то я его, да и его туповатого братца терплю по причине невероятной полезности. Не окажись их рядом с раненой, она бы давно истекла кровью и нас бы уже не волновала. – Он щелкнул клювом и с циничным балагурством обратился к Лей ч-Е ре: – Ну что, старушка, полегче стало дышать?
– Да-а, – прохрипела «старушка», еле приоткрыв клюв.
– Ну вот, а ты боялась! Еще поклюешь весеннюю крапиву в поле!
По местным понятиям, весенняя крапива помогала женским особям во время ношения плода. И подобными словами всегда намекали, что сентега молода, красива и может еще иметь достаточно детей.
В данный момент такое пожелание было больше чем неуместно. И возраст не позволял, и мужу Лей ч-Еры на ее глазах во время боя оторвало голову. Раненая только всхлипнула, Сату-Лгав промолчал, сжав клюв, а вот Кремон не удержался от укора:
– Тэш! Госпоже уже за сто пятьдесят, и ее муж погиб… Еще и часа не прошло…
Молодой Медиальт промолчал. Но неожиданно за коллегу вступился Ветеран, обратившись к человеку как к равному:
– Ты уж его извини… Это у него глупая привычка так грубо и цинично взбадривать тех, кто при смерти. Помогает… иногда…
– Глупая?! – возмутился Хооз-Дер. – А у кого я ее перенял?
Повисла длинная пауза, которую, словно отвечая на собственные мысли, прервал все тот же престарелый Медиальт:
– М-да! Значит, не тому учил!.. – И обратился уже к соплеменнику: – А по поводу твоего раба, Сату-Лгав… где это он умудрился так тщательно изучить нашу анатомию?
Теперь довольно долго молчал хозяин дома.
– Да как сказать… Он мне таким уже и достался. А уж какой сумасшедший его допускал к книгам по медицине, меня никогда не интересовало. Но однажды он с братом и мне умудрился помочь… Да что там скрывать, жизнь они мне спасли. Мало того, мы уже давно ищем возможность наведаться к Медиальтам, наладить дружественный контакт и прослушать курс лекций, а то и получить дополнительные умения.
Молодой Медиальт на такие слова защелкал клювом, тогда как старый стал уточнять:
– Я не ослышался? Ты хочешь продолжить учение вместе с этими рабами?
– Ну да, примерно так…
– Но это же запрещено!
– Где, кем и когда? – тут же спросил хозяин дома, давно в принципе готовый к подобному разговору. – Нет ни одного официального запрета на обучение людей. Нет ни одного наказующего за такое обучение закона. Так ведь?
– Но… но это как бы нерушимая традиция нашего общества, – пытался отыскать возражения Ветеран. – Это канон нашего бытия. Это общепринято, в конце концов!
Кашад кивком разрешил Кремону не держать прижившийся кусок плоти. Поэтому тот расслабился, шумно выдохнул и спросил:
– Тэш, а если и я тебе взамен расскажу нечто интересное? Согласишься со мной просто пообщаться? Поговорить?
– А если бы мы здесь не встретились?
– Ну да, случай помог… Хотя лучше бы этих несчастий не было, как и самого случая… Но если бы не сейчас, то я бы все равно постарался пробиться на встречу с Медиальтом. У меня и в самом деле есть чем поделиться. Это будет интересно даже такому мэтру врачевания, как ты.
Ветеран воззрился на него:
– Не скрою, ты меня уже удивил. Но вряд ли тебе удастся что-то большее…
Тут в разговор вступил Хооз-Дер, доверительно обратившись к человеку:
– Если мой учитель к себе не подпустит, приходи ко мне. Мне всегда интересно, и я в любом случае пытаюсь откопать нечто новое. Я распоряжусь, чтобы тебя ко мне пропускали всегда. Понятное дело, если я не буду крайне занят.
Не успел Кремон его поблагодарить, как старческое скрипучее карканье заставило покривиться всех присутствующих, даже раненую.
– Чего это ты меня опережаешь? – набросился Ветеран на своего ученика. – Слишком самостоятельным стал? Я ведь не отказался от контактов и не запрещал ко мне приходить… – Он повернулся к Кремону: – Поэтому… когда тут закончим со всеми ранеными, можешь сразу отправиться ко мне. Или без брата ты никуда? – Старый сентег помолчал, присматриваясь к мужчинам. – Хотя какой ты ему брат? Вы даже не родственники.
– Потрясающе! – не скрыл своего восхищения Кремон. – До этого ни один сентег не заподозрил, что мы с Кашадом никакие не родственники! А мы так продолжали твердить по старинке. Уже давно друзья, и не хотелось менять привычную легенду.
– Я еще не то могу, – горделиво сказал Ветеран. – Приходи ко мне, и я тебе расскажу, зачем ты на самом деле ищешь со мной встречи.
И Невменяемый сразу сообразил, что опытнейший Медиальт рассмотрел не только его внутренности беглым взглядом, но вдобавок понял, что стоящий рядом человек – бывший Эль-Митолан, который потерял свои магические силы и мечтает об их возвращении.
А что это могло значить? Только одно: полное излечение и возвращение магических сил вполне возможно!
