Глава шестая
Бродяга-домушник

Михаилу Степановичу Днепрянскому, или, как его называли по старой привычке в экспедиции, Кормильцу, повезло больше всех. Он оказался в целом, можно сказать, роскошном поместье, которое, в свою очередь, располагалось в глухом заповедном бору. Гигантские деревья подступали вплотную к невысокой, всего лишь по грудь, каменной ограде и своими длинными ветвями заметно перекрывали дневной свет.

Но это было уже рассмотрено потом, когда настал день. Вначале Миха не слишком-то и понял, что произошло. Готовясь к обеду в комнате третьего этажа, он наклонился и стал поднимать свой рюкзак с личными вещами и массой других полезных мелочей, но тут неожиданно вокруг резко потемнело, пол покачнулся, и здоровяк потерял равновесие. Да так и завалился на свой же рюкзак, стараясь после этого перекатиться на бок, а потом и на спину.

– Что за глупые шутки?! – возопил он, опять нащупывая свои вещи и пытаясь подняться на ноги. – Кто выключил свет?! Эй! Кто меня слышит?!

Вот так, стоя на коленях и вцепившись непроизвольно в рюкзак, Кормилец попытался прислушаться к ответам на свои вопли. Но за несколько минут не раздалось ни отзвука, ни отблеска света не мигнуло. Все еще думая, что он находится в той же комнате, у которой наглухо закрыли окна и двери, Михаил попытался нащупать некоторые остальные свои вещи. Но ни надувного матраса с одеялами, ни раскладного стола со стулом рядом не оказалось. Да и пол на ощупь показался совершенно другим, чем прежде.

– Где это я? Куда меня забросило? – бормотал здоровяк, встав на ноги и осторожно двинувшись в наугад выбранную сторону. – Неужели Пеотия пошутила? С нее и не такое станется. Занесла меня в какую-нибудь… хм… спальню, и сейчас зажжется свет, грянет музыка… и будет очень смешно.

Но смех не наступал, оркестр не звучал, и свет не собирался зажигаться. При всем при том, что он знал о своей нежданной возлюбленной, Михаил успел разобраться очень хорошо в одном: так долго шутить и прятаться игривая богиня просто не умеет. У нее выдержки не хватит. Следовательно, и о причастности Пеотии к данному перемещению можно не задумываться.

Добрался до стены, осознавая, что помещение сухое и теплое и даже имеющее некое подобие мебели. Затем, обходя эти некие подобия комодов или сервантов, добрался до окна. Привыкшие к полной темноте глаза смогли где-то наверху различить слабое пятнышко на сплошном черном фоне. После чего пришло понимание: за окном не только сплошная ночь, но и сам господин Днепрянский, полный и беспробудный идиот. Ведь в его рюкзаке чего только нет: от зажигалки и отлично действующего фонарика с запасными батареями до оружия, а он, позоря племя сообразительных археологов, бродит по темному помещению с вытянутыми вперед руками.

– Тьфу! И в самом деле, что-то у меня с мозгами. Пропали куда-то. Хорошо, глаза не выколол. А то бы и без зрения остался.

Рюкзак никуда не пропал, и вскоре уже луч фонарика освещал то место, куда провидение забросило недавнего практиканта, а ныне всемирно известного на Земле человека, баловня одной из самых сильных и прекрасных долгожительниц Хардийской империи. И фактически исследования продолжались до самого рассвета.

Особняк на два этажа, плюс один подвальный (точнее сказать – шикарная вилла), имел в общем перечне малую и большую столовые, громадный холл, восемнадцать спальных комнат, пятнадцать ванных комнат, некое подобие сауны, огромный бассейн в крытом зимнем саду, две внушительные кухни, десяток кладовок и несколько холодильных камер. Ну, холодильными они были очень давно, и за пару десятков лет продукты, в них хранившиеся, превратились в черные ссохшиеся груды чего-то непонятного. Даже рассматривать эти останки было неприятно, а уж принюхиваться и подавно! Кормилец вскрыл только одну герметичную камеру, а остальные разглядывал сквозь толстые оконца.

Ну и если бытовые предметы, украшения и детали интерьера только выглядели как-то странно, несколько непривычно для любого землянина и могли все-таки иметь место на родной планете, то ссохшиеся мумии местных аборигенов сразу подтверждали, что попал Михаил в совершенно иной и незнакомый ему мир. Почти три десятка мумий четырехруких существ разного пола и возраста было отыскано в самом здании, а потом почти десяток на заросшем густым кустарником подворье, в гаражах с автомобилями и в нескольких хозяйственных пристройках. Отчего и как умерли аборигены, имеющие пятнадцать пальцев на четырех руках, понять было невозможно, хотя сомнений не вызывало одно: все они погибли единовременно и совершенно не предвидя опасности. Кто где шел, там и упал, кто что делал – над той работой и завалился. Хорошо еще, что в момент всеобщей гибели не случилось возгорание, а то бы пожар наверняка уничтожил строение вместе с порталом.

«Не иначе как пространство этого дома пронзили всепроникающие лучи, – размышлял Кормилец, озадаченно почесывая затылок. – Но тогда остаточная радиация может до сих пор витать в этих стенах. А я тут брожу как неприкаянный».

К счастью, его в поход в большей мере собирала именно Пеотия, подсунувшая своему любимчику в рюкзак и уникальное оружие, и несколько особо ценных, компактных устройств. Все это имелось и в общем пользовании руководства экспедиции, но для своего избранника долгожительница не пожалела отдельный комплект подарков. Еще и проинструктировала отдельно: «Если вот эти устройства сами начнут сигналить об опасности – немедленно с того места уходи!»

Устройства работали в автоматическом режиме и могли засекать опасную для человека радиацию, ядовитую атмосферу и опасную для питья воду. Все три анализатора здоровяк навесил на себя и еще раз обошел с ними весь дом уже после рассвета. И ничего опасного для своего бренного тела не обнаружил. Поэтому с рассудительной деловитостью вначале напился найденными запасами воды, а потом приступил к готовке пищи, благо последней в поместье оказалось более чем достаточно. Она не просто хорошо сохранилась в своем большинстве, но ее еще было так много, словно местные обитатели готовились сидеть в блокаде минимум год. Приготовленную еду тоже проверял своими устройствами, после чего безбоязненно ел все и много. Смысла поститься или сидеть на диете попаданец в иной мир не видел.

И только от души наевшись и запив все это травяным отваром в виде чая, Михаил отправился в ту самую комнату, среди которой он и оказался после телепортации из мира адельванов. При этом он рассуждал вслух, нисколько не нуждаясь в напарнике:

– Если я сюда попал случайно, то выбраться следует намеренно.

Телепорт в чем-то был схож с тем, который имелся в подвале здания, где стала располагаться археологическая экспедиция. Тоже концентрические круги из теплого имитатора мрамора, и тоже разноцветные. Разве что общий диаметр круга выглядел раза в два меньшим.

– И сам материал не настолько теплый. Скорее даже ночью теплей был. А что это значит? Не иначе как телепорт слегка разрядился и теперь копит энергию по новой (лишь бы на десяток лет это не растянулось!). Но с другой стороны, ведь меня не забросило сюда в тот момент, когда я топтался по кругу на нижнем этаже подвала и щупал его ладонями. Я ведь уже в иных местах побывал после этого, а потом в своей комнате на третьем этаже находился. Что из этого следует? Только два вывода: либо телепортация происходит с временной задержкой, и тогда не важно, где находишься, либо сами комнаты верхних этажей послужили некими усилителями или антеннами конкретного адресного перемещения. Например: пошел вниз, потоптался по кругам, выбрал маршрут – и в нужную комнату. А потом тебя – раз! И ты… хм… фиг знает где.

Как это было ни странно, но парень, недавно закончивший институт, думал точно так же, как и его более маститые коллеги и руководители экспедиции. Да, по сути, иных вариантов при размышлениях и не возникало. Не собственным же желанием землянин перенесся в иной мир.

Но здесь и само здание было несколько иное, и телепорт размещался на втором этаже, и даже вокруг него стояла мебель, делая это помещение почти жилым. Значит, напрашивалась мысль, что включали устройство переноса где-то отдельно и только при необходимости. Иначе любой прошедший по окружности человек куда-то бы спонтанно переносился. По той же логике следовало отыскать и источники питания телепорта или как минимум панель управления. Но в прямой видимости, то есть на открытом месте, ничего подобного не просматривалось.

Так что поиски теперь приняли совсем иное направление. Михаил Степанович Днепрянский скрупулезно обыскивал мебель, ощупывал каждый предмет и даже простукивал стены. Но за первый день поисков никакой панели или чего-то на нее похожего не обнаружил. Зато прекрасно понял, как здесь жили, чем пользовались и насколько бытовые вещи по своему образу, подобию и употреблению схожи с земными аналогами. То есть существа с четырьмя руками ели из обычных тарелок вполне сходными ложками и вилками, спали на идентичных кроватях, пивали одинаковые напитки и даже смотрели некое подобие телевизора. Ко всему, слушали музыку с помощью устройств, весьма напоминающих земные магниторадиолы шестидесятых годов. Сомневаться не приходилось: радио и телевидение, несмотря на некий анахронизм в мебели начала двадцатого века, здесь к моменту трагедии существовали. Это подтверждали и некие перекрученные полоски стали на крыше, очень напоминающие антенны.

Даже подозрение закрадывалось при рассмотрении одного из приемников (он несколько отличался от четырех других) – уж не он ли является той самой панелью управления? Слишком много на нем было кнопочек, и дизайн отличался в сторону модернизации. Отвергало эту мысль само местонахождение этого приемника: в одном из помещений первого этажа, с противоположного от телепорта края особняка. Да и общий довольно простой шнур питания, тянущийся к плоской, с тремя дырочками в ряд розетке, ставил под сомнение наличие в нем многожильного кабеля.

После чего оставалось сделать только один вывод: большой панели может и не быть в доме. Вполне возможно, что для управления устройством переноса нужен маленький пульт всего с несколькими кнопками. А чтобы его отыскать, следует в первую очередь не просто передвинуть все мумии с места на место, что уже делалось, а выпотрошить эти мумии с целью тщательного обыска всех имеющихся в одеждах карманов. А это было сделать и неприятно, и проблематично: при более жестких касаниях мумии банально разваливались на части. К этому Миха еще не подготовился морально.

В итоге всех поисков Кормилец предстал перед окончательным выбором, который пришлось делать стоя на подворье: чем заняться в первую очередь? То ли осмотром и попытками завести автомобили, то ли запустить дизель, который наверняка давал питание для всего дома, а соответственно, и для самого телепорта со спрятанным где-то пультом управления?

Чего греха таить, молодому археологу казалось, что где-то за этим лесом он легко отыщет новые города, новых разумных и легко установит с ними контакт. Его появление вместе с Пеотией в иных мирах, где ее признавали богиней, настраивало на самый оптимистический лад: любые разумные существа рады видеть Михаила Степановича Днепрянского. Потому и хотелось, даже очень, очень хотелось, разобраться с автомобилями, выехать на большую дорогу и проехаться по новому миру с ветерком.

И все-таки здравый смысл и рассудительность возобладали. Тем более что узкая дорога, скрывающаяся среди громадных древесных великанов, была, мягко говоря, далека от совершенства. Местами между бетонными плитами прорастали пышно кусты, торчали молодые деревца, валялись сухие ветки и горы прелых листьев, а на пределе просматриваемого участка виднелся ствол рухнувшего поперек дерева. То есть без бульдозера выезд на большую дорогу вряд ли получится быстрым, эффектным и праздничным. Хорошо, если за день-два удастся топором и лопатой просто расчистить заброшенный участок дороги, а если неделю придется на это потратить? А то и две?

– Ну, за две недели меня Пеотия точно отыщет, – рассуждал Михаил вслух, уже двигаясь в сторону пристройки, где находились внушительные, «танковые», как он их назвал еще при первом осмотре, дизеля. – А вот кушать надо каждый день, да и осветить помещение следует в первую очередь. Вдруг приемники заработают? А то и телевизор? Да и книги надо вначале как следует рассмотреть с наступлением вечера. Только одни картинки чего стоят! Но прежде необходимо убрать все мумии с глаз долой и скелеты со двора. Иначе у меня возникнет стойкое ощущение проживания на кладбище.

После чего он бегом, используя простыни, снес все бренные останки в небольшую пристройку у самого леса, в которой, похоже, иногда складывали дрова. И только потом, с довольным вздохом осмотрев обширное подворье, отправился к местной электростанции.

Это вспомогательное строение находилось дальше всего от дома, и оставалось удивляться, как разросшиеся ветки деревьев до сих пор не провалили крышу. Местами оцинкованное железо было глубоко продавлено внутрь, местами уже прорвано. Но, видимо, густые кроны в некотором роде и защищали зданьице от потоков воды при дожде: внутри было довольно сухо и целостно.

Дизеля было два. Причем о надежности первого из них говорило то, что он остановился только тогда, когда выработал весь резерв топлива в первой цистерне. Кормилец в моторах разбирался довольно хорошо, расходы и объемы рассчитывать умел и сразу понял, что электричество в дом подавалось еще не менее чем шесть-семь месяцев после случившейся здесь трагедии. А будь обе цистерны замкнуты в единую систему, то здесь вообще бы ни капли солярки не осталось.

Зато теперь вся проблема заключалась в попытке запуска любого из пары дизелей. Аккумуляторные батареи смотрелись на удивление ультрасовременно, если сравнивать как с самими дизелями, так и с автомобилями, стоящими в гаражах. Похоже, в производстве гальванических элементов местная промышленность ушла далеко вперед, чем во всем остальном. Хотя тут и мог сказываться тот факт, что и сам телепорт при такой отсталой технике вряд ли кто смог построить из местных. Значит, некие технологии в дар здешней цивилизации могли быть переданы иными разумными существами.

Но батареи, несмотря на свою крутизну, были разряжены полностью. Хорошо, что имелся вполне обычный, можно сказать, кустарно изготовленный двухтактный бензиновый пускатель. Но вот именно возня с ним и настройка и заняли у Кормильца чуть ли не полдня. Пришлось моторчик и разобрать, и поменять почти все истлевшие от бензина прокладки и уплотнители. Да и перенервничать изрядно. Хорошо, что спешить было некуда: начальство в шею не гнало, и ветреная Пеотия не подначивала в спину своими шуточками. И когда уже все было готово к запуску, Михаил вернулся в дом, неспешно помылся, плотно пообедал и только после этого отправился запускать дизель. Единственное, что он забыл, а вернее, не догадался сделать, так это отключить подачу электроэнергии в дом на распределительном щитке. Вроде бы и мелочь, но и ее следовало учитывать: ведь мало ли какие повреждения проводки могли произойти за такие длительные сроки. Да и не только повреждения требовали к себе заблаговременного внимания. Следовало молодому археологу учитывать и возможность самопроизвольного включения некоторых устройств. Пусть они когда-то и проработали не менее полугода в постоянном режиме, но это было когда-то, слишком многое изменилось с того времени.

Запуск прошел великолепно. Рев и грохот пускателя сменились мерным шуршанием деловито заработавшего «танкового» дизеля. Загорелась лампочка на потолке, замигали лампочки и световые диоды на распределительной панели, пискнули какие-то невидимые до того времени динамики и выдали несколько совершенно непонятных слов. Михаил уставился на панель с явным недоумением и непониманием, стараясь осознать, какие еще функции та может выполнять кроме банального распределения электроэнергии.

– Неужели тут еще и охранный какой периметр существует?..

Словно в ответ на его вопрос, опять послышались какие-то слова явно магнитофонной записи, мужским голосом и совершенно иным тоном. Причем тон этот как бы успокаивал и говорил: «Все в порядке, неисправностей нет!», что успокоило землянина окончательно. Но только он блаженно выдохнул и улыбнулся в предвкушении праздничного ужина, как женский истерический визг, донесшийся до ушей, заставил здоровяка буквально подпрыгнуть на месте, развернуться при этом и уставиться на главное здание поместья. Именно оттуда несся спаренный визг женщин, а в том самом помещении с телепортом мелькали в окне какие-то тени и раздавался грохот ломающейся мебели.

Свой миниатюрный парализатор Михаил выхватывал и включал уже на ходу, несясь на помощь продолжающим повизгивать женщинам с невероятной скоростью. У него в голове сразу почему-то мелькнула только одна мысль:

«Это за мной примчалась Пеотия. – Потом добавились и другие предположения. – Но на нее кто-то напал! А с ней Лариса Ярославна или Люссия! Вот только не пойму, что могло так Пеотию напугать?»

Поэтому, подбегая ко входу в нужную комнату, он заорал во всю мощь своих легких, пытаясь отвлечь неприятности на себя:

– Я здесь! Держитесь! Сейчас помогу!

Да так и замер на какой-то момент на пороге. Две женщины, совершенно незнакомые и в странных одеяниях, сидя на полу, жались в самом углу комнаты, а в остальном объеме бился мощными крыльями, круша мебель и оббивая штукатурку на потолке, просто-таки гигантский орел с оперением синего цвета. Похоже, хищная птица взбесилась, попав в закрытое пространство, вместо того чтобы схватить свою добычу в виде беззащитных женщин и умчаться с нею в небо.

Так что землянин действовал без малейшего промедления: три нажатия на кнопку парализатора, и громадная хищная птица распласталась неподвижно на разноцветных кругах телепорта. После чего спасатель, стараясь улыбаться дружественно и радостно, повернулся к спасенным гостьям. Но не успел еще и слова сказать, как в его сторону грянул выстрел. Пуля просвистела, как говорится, у виска. Ну а дальше уже обе женщины, держа в руках пистолеты и рыча от бешенства, открыли пальбу по своему спасителю.