Глава 2
Чинкис

Шел только одиннадцатый час утра, а Чинкис, после небольшой разминки, уже отправился принимать водные процедуры. Проходя по холлу мимо огромных, во всю стену, зеркал, он с удовлетворением оглядел свою стройную мускулистую фигуру. Сегодня, в день своего шестисотлетия, он выглядел как четырехсотлетний цорк, родившийся на планете Аларастрасия и ведущий здоровый образ жизни. Рельефные мускулы мощно перекатывались под упругой кожей, покрытой короткой красной шерстью. Мышцы живота без малейших признаков ожирения плавно облегали выпирающие широкие ребра. Огромная оранжевая грива ниспадала на атлетические плечи и спину, обрамляя бронзовое безволосое лицо без единой морщинки. Остановившись, Чинкис внимательно осмотрел ровные белые зубы и принялся гримасничать, придавая лицу различные выражения. Потом, похлопывая себя по бокам великолепной кисточкой своего длинного пружинистого хвоста, сорвался с места и, разогнавшись, с веселым рычанием бросился в бассейн.

Поныряв и поплавав, он перевернулся на спину и застыл на струях воды, бьющих со дна бассейна. В предвкушении назначенных на сегодня торжественных мероприятий, связанных с его юбилеем, Чинкис улыбался, радуясь предстоящей встрече с близкими, друзьями и знакомыми. Радостно волновало и ожидаемое награждение орденом Фетиуса третьей степени. Впервые в истории аларастрасийской цивилизации космический чистильщик получит высшую награду в таком возрасте. Все обладатели орденов трех степеней получали последний при выходе в отставку, в возрасте семисот пятидесяти – восьмиста лет. Да и то не всегда заслуженно, чаще – благодаря высоким постам.

«Ну, уж про меня такого не скажут!» – подумал Чинкис, довольно поглаживая себя по животу. Он был самым знаменитым и заслуженным чистильщиком во всей Вселенной. Больше пяти тысяч вылетов по всем закоулкам космических миров. Только боевых цивилизаций им было найдено около двухсот. Благодаря чему элитные войсковые силы глубокого рейда никогда не оставались без работы и благоговели перед ним, всегда оказывая всемерную помощь и поддержку. Но не только военные превозносили Чинкиса. Весь ученый мир считал его самым талантливым и удачливым исследователем. Там, где другие не находили ничего примечательного, Чинкис отыскивал потрясающие и уникальные творения природы, стихий и разума. Доставленные им материалы служили почвой для работы многочисленных научных коллективов и давали новые толчки некоторым исследовательским направлениям. А его прекрасные новаторские разработки операций по уничтожению неугодного разума вошли в программы школьного обучения новых пилотов-чистильщиков. Вся Аларастрасия знала Чинкиса и гордилась им. Пожалуй, среди современников он был самым знаменитым цорком.

И сегодняшний день должен стать лучшим днем в его жизни. Подумать только: орден третьей степени! Фетиуса!!! Этот величайший древний мыслитель, составивший программу развития, был бы счастлив увидеть свои мечты, воплощенные в реальность. В идеях прославленного идеолога и учителя цорков говорится о необходимости уничтожения всех разумных цивилизаций, вид которых отличен от аларастрасийцев. Но ни в коей мере не следует уничтожать миры, породившие разум, а также следует содействовать сохранению хотя бы некоторых видов животных, не обладающих разумом. В особенности возбранялось беспокоить те создания, внешний вид которых близок к цоркам.

Особенно опасными врагами Фетиус считал приматов и наказывал посещать места их обитания в два раза чаще, чем остальные. Его дальновидные предсказания по этому поводу полностью подтвердились историей. Почти все боевые цивилизации состояли из приматов. Это племя оказалось самым живучим, быстроразмножающимся и необычайно воинственным. Именно приматы доставляли чистильщикам и «глубокорейдникам» наибольшие неприятности и оказывали наибольшее сопротивление. И проявляли при этом удивительную живучесть и наглую сообразительность. Хотя рейды против них всегда заканчивались успешно и деятельность их вырезалась на корню, казалось бы, бесповоротно, пилоты-чистильщики регулярно отыскивали планеты с разумными приматами. Для облегчения этих поисков гениальный ученый Нон изобрел прибор, улавливающий сигнал мозга разумного примата. В среде исследователей космоса и военных даже привилось неофициальное название этого прибора – «Ищи меня!». Как только примат начинает мыслить разумно, сигнал от его мозга устремляется в космическое пространство со скоростью света. На космическом корабле чистильщика находится постоянно включенный прибор Нона, который регистрирует этот сигнал и сразу издает особый звук: мелодию, дающую информацию пилоту. Тот тут же задействует автоматику аварийного выхода из темпорального режима. Тогда скорость падает до полусветовой, и чистильщику достаточно обследовать близлежащие звездные системы, найти, а затем уничтожить врагов. Или, как минимум, вернуть их к начальной стадии развития. Ну а когда приматы обрастают шерстью и начинают жить на деревьях, сигнал разумности, идущий от их мозга, пропадает. Так как великий Фетиус запрещал уничтожать животных, не обладающих разумом, то планета после этого просто фиксируется в памяти компьютера и подлежит проверке через каждые двести лет по времени Аларастрасии.

Правда, были и печальные случаи. Аварийно выйдя на более низкий режим скорости, корабли чистильщиков неожиданно попадали в тиски космических кораблей высокоразвитых приматов и подвергались интенсивным атакам. Корабли аларастрасийцев всех размеров и во все времена строились одинаковой формы. Поэтому те из приматов, которые уже встречались с цивилизацией уничтожителей, сразу пытались или взорвать, или захватить в плен корабль чистильщика. Именно эти сопротивляющиеся, опытные цивилизации приматов и называли боевыми. Вначале подобные случаи были редкостью. Цорки, обладающие совершеннейшим оружием и неизмеримо большим опытом, разносили в пух и прах начинающих космоплавателей. А если становилось жарко, прыгали в темпоральный режим и через кратчайшее время возвращались с ощутимой помощью. Силы глубокого рейда всегда находились в боевой готовности и только ждали сигнала для начала операции возмездия.

И все-таки иногда корабли гибли. А ведь случаи неожиданной смерти славных чистильщиков могли иметь весьма чреватые последствия. Великий Фетиус в своих заповедях строжайше запрещал выдавать информацию о местонахождении не только звезды Малтри, вокруг которой вращалась Аларастрасия, но и родной шаровой галактики цорков, хотя галактика эта была прекрасно укрыта со всех сторон черными газовыми и пылевыми туманностями. Когда же возникла реальная угроза пленения или расшифровки информации с уничтоженного корабля, со всей остротой встала проблема выполнения запрета.

Начав суммировать данные, выяснили, что за предыдущие несколько десятилетий семнадцать чистильщиков пропали без вести и все сроки их возвращения давно истекли. Конечно, такие случаи бывали и прежде. Несмотря на все совершенство и неуязвимость аларастрасийских кораблей, в великом космосе всегда возможны тысячи опасных непредсказуемых ситуаций, ведущих к неожиданной гибели как отдельного пилота, так и боевого корабля в целом. Например, было несколько случаев, когда находили корабли цорков, дрейфующие в космосе с мертвым экипажем на борту. В результате сложнейших вычислений и исследований выяснилось, что некоторые из них погибли во время близких вспышек сверхновых. Подробности же смерти остальных так и остались невыясненными. Ясно было одно: они погибли от действия неизвестных излучений.

После чего на всех без исключения кораблях были установлены системы самоликвидации. Сами эти системы были снабжены наивысшей степенью защиты. В случае гибели пилота или выхода из строя даже всех бортовых систем самоликвидация все равно срабатывала и разносила в пух и прах корабль и планету, если таковая находилась поблизости. Когда через некоторое время еще несколько чистильщиков не возвратились, было добавлено еще одно усовершенствование. В корпусах кораблей были установлены мини-бакены, которые при ликвидации корабля разлетались в разные стороны со сверхсветовой скоростью. Более пяти тысяч этих «черных ящиков» с погибшего корабля тысячи лет могли передавать только один позывной: «Я погиб!» Перехватив мини-бакен, любой аларастрасийский корабль, высчитав траекторию его полета, мог определить место гибели своих товарищей и отправить туда силы глубокого рейда. Именно так и была обнаружена боевая цивилизация приматов в галактике ЗКХ128. Война с ней была самой кровавой и продолжительной за всю историю Аларастрасии со времен великого Фетиуса. В огне космических сражений погибла половина флота сил глубокого рейда, а это была пятая часть всего мужского населения планеты. Сам Чинкис свои первые вылеты совершил именно в галактику ЗКХ128 и получил там первое боевое крещение, участвуя в финальной стадии этой тяжелой войны. Победив грозного врага, цорки превратили вражескую галактику в невообразимое месиво из осколков звезд, планет, метеорных потоков и пылегазовых туманностей. Зато участившиеся инспекции около этих остатков всегда давали отрицательные результаты. Приборы, регистрирующие сигналы от мозга разумных приматов, молчали.

Послышался шум раздвигаемой двери, и Чинкис отвлекся от воспоминаний о своей боевой молодости.

– К тебе можно присоединиться, дорогой?

Изящно ступая по мраморным плитам, к бассейну подходила Кетин, самая молодая жена Чинкиса.

– Даже нужно! – Чинкис стал подплывать к бортику, похлопывая от удовольствия хвостом по воде.

– Автоответчик с самого утра полон поздравлений в твой адрес, но их поступает все больше и больше. – Кетин грациозно прогнулась, томно прикрыв свои огромные зеленые глаза. – А все еще спят… – Промурлыкав это, она кокетливо сложила губки бантиком.

«Ух ты! – подумал Чинкис. – Завожусь как мальчишка! Не мешало бы быть посолидней и сдержанней».

Но не в силах совладать с охватившим все тело возбуждением спросил:

– Так почему же ты еще не в воде?

Ответом ему было мелькнувшее над его головой гибкое тело и взметнувшийся фонтан брызг, лишь на секунду скрывших прекрасную возлюбленную.

На Аларастрасии совместное проживание в браке считалось обязательным не менее пяти лет. После этого прекрасная половина могла выбирать другого мужа или, по взаимному согласию, оставаться жить с прежним. Но если у них за это время не появлялись наследники, мужчина был обязан взять новую жену и не обязательно при этом расставаться со старой. Обусловлено это было очень низкой рождаемостью, которую не компенсировала даже огромная продолжительность жизни: восемьсот пятьдесят – девятьсот лет. Дети рождались только парами, и были эти пары всегда разнополыми. В среднем у аларастрасийца за всю жизнь рождались одна-две пары детей, реже три или ни одной. Поэтому численность семей была разная. У кого-то было до десяти жен одновременно, а у кого-то одна-две. Этому способствовала большая количественная разница между мужским и женским населением цоркской цивилизации. Что обусловливалось высокой смертностью воинов и невероятным уровнем охраны жизни женщин.

Единственное, чего не было у Чинкиса, так это детей. Регулярно заводя новых жен, он горел желанием оставить после себя наследника, который бы продолжал его славные дела, стал поддержкой рода и гордостью отца. Но шли годы безрезультатных ожиданий, и Чинкис постепенно свыкся с мыслью, что лишен возможности иметь детей из-за огромных воздействий космоса, выпавших на его долю. До недавнего времени с ним постоянно жили только две самые близкие жены из тех, что когда-то находились с ним под одной крышей. Чинкис даже принял решение не брать новых жен, так как после пятисотлетнего возраста возможность иметь ребенка практически сводилась к нулю.

Но год назад на одном из приемов начинающая телеведущая проявила такую целеустремленность и напор, а чуть позже – и такую страсть, что Чинкис с удовольствием сдался. И ни разу потом об этом не пожалел. Тридцатилетняя Кетин прекрасно вошла в его семью, став любимицей старших жен и настоящим плодом сладострастия, любви и нежности для Чинкиса.

Вдоволь насладившись бурными любовными утехами, Чинкис и Кетин растянулись на диване, укрывшись сабенситовыми полотенцами.

– Самое лучшее поздравление я получил только что! – сказал Чинкис, все еще вздрагивая от приятной истомы.

– А вот и нет. – Кетин игриво укусила его за плечо. – Мой подарок ждет тебя за пять минут до полуночи!

– А почему так поздно?

– Мой подарок должен быть последним в твой день рождения – и самым лучшим.

– Но разве может быть что-то лучше?

Чинкис попытался обнять жену, но та ловко вывернулась и вскочила с дивана.

– Поверь мне, может! – И улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбок.

– Тогда я не дождусь, сутки такие длинные. – Он тоже встал и, приняв позу крадущегося охотника, стал упрашивать: – Зачем так долго ждать?

Потом он игриво бросился к Кетин.

Но та неожиданно бросила в него полотенце и, пока Чинкис срывал его с головы, уже оказалась в дверном проеме.

– В сутках всего лишь тридцать часов, – назидательно изрекла она. – И потом, дорогой, у нас масса дел, хлопот и назначенных мероприятий. – И, поворачиваясь к двери, добавила: – Я жду тебя в кабинете.

– Ну, радость моя, погоди, – притворно грозно зарычал Чинкис, – я дождусь конца дня, а тогда…

– Вот тогда и посмотрим… на что ты способен! – И, игриво виляя пикантной частью тела, Кетин скрылась за поворотом коридора.

Зайдя через некоторое время в свой кабинет, Чинкис увидел целые кипы поздравительных телеграмм, писем и подарков, которые громоздились на чем попало, занимая уже чуть ли не треть огромного помещения. А автоматический приемник почты щелкал не переставая, ставя на каждой новой корреспонденции дату и время получения. Кетин еле успевала вынимать почту из контейнера и кое-как ее рассортировывать.

– Какой кошмар! – запричитал Чинкис. – Да я до следующего юбилея всего не перечитаю!

– Давай отключим приемник, – предложила молодая жена, – а когда я все разложу, включим снова.

– Нельзя, воздержимся от этого хотя бы до семнадцати часов, – попросил Чинкис и пояснил: – Иначе сразу отключатся устройства отправки и у поздравляющих загорится надпись «Адресат выключен», а это, знаешь ли, как-то неловко. Тем более в такой день. Так что зови остальных моих женушек, вскрывайте и просматривайте. Самое важное ко мне на стол, а остальное на стеллажи в архив, будем читать на досуге.

– А что делать с видеотелефоном? Сигнал вызова горит постоянно, автоответчик отвечает сразу по нескольким линиям. Может, хочешь хоть с кем-нибудь поговорить?

– Ну уж нет! Тут я могу не бояться поставить себя в неловкое положение. Разве что меня экстренно захочет видеть кто-нибудь из высшего совета управления. А они могут связаться со мной и через наручный монитор. Кто хочет меня просто увидеть, пусть наблюдает за церемонией награждения в пантеоне славы. А там, кстати, будут все, кого хотел бы увидеть я, разве что за редким исключением.

– Интересно, дорогой, неужели есть кто-то, не оказывающий тебе должного уважения? – Говоря это, Кетин в гневе швырнула целый ворох почты обратно в контейнер.

– Уважать-то они меня уважают, – Чинкис с улыбкой глядел на рассерженную супругу, – но я их не уважаю да и вообще терпеть не могу. Ты же знаешь этих мягкотелых либералов-пацифистов. Постоянно нудят о гуманности и чуть ли не о любви к этим гуманоидным тварям! Тьфу, мерзость какая! Обнаглели до такой степени, что поговаривают о пересмотре законов великого Фетиуса. Хотят открыть исторические архивы для всеобщего доступа! Те самые, которые великий Фетиус завещал лишь высшему совету. Лишь ему он давал право сокрытия или обнародования той части истории, которая нам неизвестна.

Теперь уже Кетин пыталась успокоить мужа:

– Милый не расстраивайся из-за каких-то отщепенцев.

– Да их вообще надо изолировать от общества!

– Вот станешь членом высшего совета управления, продвинешь новый закон об этом – и все будет в порядке.

– Конечно стану… Но когда это еще будет. – Чинкис взъерошил свою оранжевую гриву. – А вообще, если честно, мне уже сейчас хотелось бы покопаться в архивах.

В этот момент в кабинет вошли Велида и Соро с подарками и принялись поздравлять юбиляра. Соро, прожившая полтора века с Чинкисом, после нежных поцелуев вручила ему огромный торт с ароматными сливами, которые росли только в одном месте во всей Вселенной – на планете Плиут. Соро славилась своими кулинарными способностями на весь город и прекрасно знала, что плиутские сливы – любимое лакомство Чинкиса. Тут же, по традиции, Чинкис разрезал этот шедевр кулинарного искусства и угостил каждую жену потрясающе пахнущей порцией торта. А сам с довольным урчанием приговорил добрую треть десерта, от которого не отказался бы и на смертном одре. А на обещание Соро удивить его и гостей на торжественном банкете, который должен был начаться в 25.00, радостно закивал головой и воскликнул:

– Да! Если умирать, то только так!

Потом наступила очередь для поздравлений старшей жены. Четырехсотлетняя Велида, вступившая в брак с Чинкисом в тридцать пять лет, была известна всей цивилизации как гениальная поэтесса и писательница. Она входила в состав руководства развлекательной индустрии и принимала самое деятельнейшее участие во всей культурной жизни Аларастрасии. Если от Кетин Чинкис таял, а без Соро не мог «вкусно» жить, то Велида была самой большой его гордостью и взращивала и без того немалое тщеславие. Хотя Чинкис иногда и ревновал Велиду к ее успехам, но всегда радовался мысли, что нет пары, более известной, чем он и его старшая жена. О каждом из них знал каждый аларастрасиец в каждом уголке их огромного мира.

Вот и сейчас Велида продемонстрировала свой талант: написала в подарок Чинкису прекрасную поэму о его жизни и подвигах. С удовольствием выслушав ее непревзойденную декламацию и принимая поэму и поцелуи в подарок, зардевшийся от удовольствия юбиляр спросил:

– Неужели это все обо мне?

– Да, мой герой, о тебе! – Велида продолжала нежно обнимать мужа. – И сегодня эту поэму опубликуют во всех печатных изданиях и прочитают в специальной программе, посвященной твоему юбилею. Эта передача будет перед самой трансляцией церемонии награждения из Пантеона Славы.

– О-о-о! – Растроганный Чинкис крепко сжал Велиду в объятиях. – Если бы обо мне никто не знал, то после твоей поэмы я стал бы самым известным во Вселенной!

– Милый, ты и так не нуждаешься ни в какой рекламе!

Потом все три жены встали рядом, многозначительно переглянулись, и вновь слово взяла самая старшая:

– А сейчас, после подарка для души, прими от нас троих еще подарок для тела.

С этими словами Велида достала из футляра, покрытого черными защитными пластинами, вещь немыслимой красоты, ранее, наверное, еще никем не виданной. Это был венок, сплетенный из небольших алмазных стебельков синего цвета. На конце каждого стебелька ярко рдел готовый вот-вот раскрыться алмазный бутон. Подобный шедевр ювелирного искусства стоил целого большого состояния, и вряд ли даже у самых богатых аларастрасийцев было нечто подобное. Алмазные цветы росли на планете Сукрис, при пятикратной силе тяжести, в глубочайших пещерах с ядовитой атмосферой. Гибкими были только молодые побеги, и такими они оставались не больше получаса после того, как их срывали. Даже для Чинкиса, считающего, что нет ничего невозможного, было загадкой, как это кто-то умудрился в подобных условиях создать такое чудо. Ему приходилось видеть раньше два, три, максимум пять стебельков, сплетенных в заколку, брошь или браслет. Но такое!..

– Лучшему мужу и лучшему воину! – торжественно провозгласила Велида и надела венок на голову Чинкиса. – Я вижу, этот подарок тебе тоже понравился, – добавила она, глядя на ошеломленного супруга.

– У меня нет слов, – прошептал Чинкис, чувствуя, как с покалывающим теплом от головы по всему телу прокатилась волна блаженства и бодрости.

Помимо эстетического удовольствия немного радиоактивные сукрисанские алмазы оказывали благотворное влияние на организм аларастрасийцев. Звезда Малтри, вокруг которой вращалась их планета со своими двумя спутниками, тоже поставляла немало радиации, благодаря чему цорки и жили так долго. Но сукрисанские алмазы давали дополнительную энергию, мобилизуя работу всего организма, особенно умственную деятельность. Считалось, что эти украшения добавляют минимум лет пятьдесят жизни. И хотя согревающая лучистая энергия алмазов со временем истощалась, владение ими давало цорку неоспоримое преимущество в здоровье и ясности ума.

– Я даже не знаю, можно ли мне спросить. Как… – начал было Чинкис, но Велида его перебила:

– Нельзя, дорогой. И не спрашивай. Просто мы все хотим, чтобы ты прожил еще как минимум столько же.

– Да, такого в моей жизни еще не было! – Лицо таящего от счастья и удовольствия Чинкиса стало по-детски простым и наивным.

– В твоей жизни еще много чего не было, – сказала старшая жена и, загадочно переглянувшись с Соро, невинно спросила у Кетин: – А ты еще не поздравляла?

– Нет! Я сделаю это, как и обещала, за пять минут до конца суток.

Чинкис от удивления затряс головой:

– Постойте! Опять какой-то сговор? А я даже не догадываюсь какой.

– Не беспокойся, родной. – Подошедшая Соро погладила Чинкиса по всей длине спины. – Просто мы беспокоимся о тебе – вот и растягиваем удовольствие на весь день. Нельзя же все сразу. Надо, чтобы весь этот день запомнился тебе как самый счастливый день в твоей жизни.

– Вот получу орден, отгуляем банкет – и счастливее меня не будет на целом свете! – похвастался Чинкис. – Разве я могу быть еще счастливее?

– Можешь, можешь! – радостно захихикали его женушки, а Велида добавила:

– Ну все, девочки, за работу, а то почта сейчас заблокируется.

– Давайте вывалим все на стол, – предложила Кетин и ухватилась за край контейнера.

– Лучше собирай с пола, – неожиданно возразила Велида и мягко, но настойчиво оттолкнула Кетин плечом. – Давай, Соро, хватай!

И, радостно взвизгнув, обе женщины со смехом вывалили содержимое на огромный стол.

После этого все втроем весело принялись за работу, переговариваясь о чем-то своем и хитро поглядывая в сторону озадаченного Чинкиса.

– Во сколько вылетаем? – спросила Соро.

– В семнадцать ноль-ноль будьте готовы. Меня просили прибыть в семнадцать тридцать, – ответил Чинкис.

– Хотят все подготовить заранее, – пояснила Кетин.

– А парадную форму тебе приготовить? – неожиданно спросила Велида.

– Ну нет! Ты же знаешь, это я делаю сам, – сказал Чинкис и, спохватившись, подумал: «Ого! Уже шестнадцатый час, до церемонии меньше четырех часов, а у меня еще ничего не готово. Хотя… После таких подарков ничего больше и не нужно!» Затем он вздохнул: – Хотел бы быть все время с вами, но в бой отечество зовет!

И, по нескольку раз поцеловав каждую жену в щечки и губки, делано маршируя, как молодой новобранец, под одобрительные аплодисменты и улюлюканье, он отправился в свои личные апартаменты.

А личные апартаменты, занимавшие почти весь второй этаж, представляли собой огромный музей, совмещенный с арсеналом. Здесь были редчайшие экземпляры творений природы и разума, собранные Чинкисом за долгие годы – с первых полетов по закоулкам Вселенной. На планете было немало подобных трехэтажных особняков, но вряд ли кто мог похвастать подобной коллекцией прекрасных вещей, в особенности же – разнообразными видами оружия ближнего и среднего боя, которые Чинкис собирал с особой любовью и завидным постоянством. Каждый предмет он старался привезти в нескольких экземплярах: один-два для Научного или Исторического департамента и обязательно один для себя лично. Но были и уникальные вещи, хранившиеся только у него. Немногие счастливчики, которые, по мнению Чинкиса, были достойны посетить музей, попадали в анфилады комнат и залов, в которых хранились бесценные плоды мечтаний каждого коллекционера.

Все было расставлено строго в хронологическом порядке. Первая комната: первые вылеты и первые награды, первые экспонаты и первое трофейное оружие из разгромленной галактики ЗКХ128. И так, все дальше и дальше продвигаясь по лабиринтам личного музея Чинкиса, посетитель знакомился не только с интересующими его предметами, но и с географией полетов и биографией хозяина, вплоть до самого недавнего прошлого. Чинкис в последнее время сетовал на почти полное отсутствие пустых помещений для расширения музея. Еще до брака с Кетин он уговорил Велиду (что, как он полагал, само по себе было подвигом, достойным занесения в анналы истории) освободить от ее личной библиотеки два больших зала: они были необходимы для успешного «продвижения» его музея по второму этажу. За это Чинкису пришлось отдать четыре свои личные комнаты на третьем этаже, рядом с комнатами старшей жены. А тут в их семью вошла Кетин. А ведь ей тоже необходимы помещения – для отдыха, развлечений, работы, личных вещей. Да и две-три комнаты для гостей. Стал назревать конфликт. Но Чинкис с честью вышел и из него. На семейном совете он торжественно пообещал, что сразу же после юбилея приступит к строительству небольшого крыла, примыкающего к особняку. В этом случае все были бы довольны. Кетин имела бы свою часть здания, коллекционер – новое пространство для расширения своего музея, и еще кое-что осталось бы на случай непредвиденных обстоятельств. А тут еще Соро заявила, что она уже все просчитала, и потребовала первый этаж предполагаемой постройки под новый кондитерский цех и подсобные помещения. Никаких возражений не поступило, скорее наоборот – на том и порешили.

Чинкис, проходя по музею в свою гардеробную, задумался о предстоящем строительстве. «Главное, не завязнуть в долгострое, построить действительно небольшое крыло. А то размахнусь, пожадничаю – и на год-два выбьюсь из графика полетов». Конечно, он мог полностью свалить все хлопоты на плечи строителей, к тому же лучших. Но желание многое сделать своими руками, желание присутствовать на всех этапах строительства не позволяло ему так поступить.

Отвлекшись на хозяйственные размышления, Чинкис чуть не опрокинул подставку с хитроумным метательным оружием из системы Змеи, пятой СБ-галактики. От нахлынувших воспоминаний нервным тиком дернулась щека со старым шрамом. Чинкис в мельчайших деталях вспомнил момент, когда это оружие, стремительно вращаясь, с легкостью пробило центральный иллюминатор, полоснуло по щеке, срезало часть его гривы и с противным визгом застряло в бронированных переборках позади пилотской каюты. До этого диск, словно не замечая никаких препятствий, прошел через энергетический щит, который не пропускал даже самые мощные лазерные залпы. По данным расследования, энергощит даже не было надобности включать. Спасли Чинкиса только отменная реакция да еще палец, все время лежавший на кнопке аварийного старта. Сомкнувшаяся наружу броня отразила при взлете более сотни кромсающих ударов, и только чудо спасло корабль от уничтожения. Исследования этого опаснейшего оружия, названного Чинкисом «Цветок огня», выявили полнейшее равнодушие страшной вещицы к любым видам энергии. Состоял диск из пребывающих в спячке бактерий и сам по себе был совершенно безобиден. Но если перед запуском смазать его специальной слизью, то бактерии, проснувшись, не только усилят вращающий момент, но и создадут особое биополе, которое пробьет все на пути диска. А Чинкис наивно думал, сидя перед иллюминатором и разглядывая мечущихся вокруг силового щита восьмиметровых ящериц: «Что это они хлопают себя тарелками по осклизлым бокам? Ритуальный танец, что ли?» Хорошо, что не засмотрелся! Потом, конечно, было справедливое возмездие. Чинкис осушил эту болотистую дождливую планету и превратил ее в раскаленную песчаную пустыню. Ликвидировал всю среду обитания, в которой размножались любящие влагу земноводные. Правда, нескольких гадов он все-таки выловил, парализовав, – и привез домой. Благодаря этой предусмотрительности и удалось выяснить состав слизи, необходимый для пробуждения «Цветка огня». Теперь «Цветок» работал на благо Аларастрасии.

Чинкис поправил подставку и заспешил дальше. Уже подходя к гардеробной, он вспомнил: «Кстати, а как там идут исследования “чинка-четыреста шестьдесят семь”? Хотелось бы поскорей иметь броню из этого материала. Что-то исследовательский центр молчит и не шевелится. Надо будет поболтать с Устликом: столько лет топчется на одном месте. Хорошо, что он тоже будет на банкете! Вот попадется он мне, не посмотрю, что друг, все выскажу. Я им такое чудо доставил, а они столько лет без толку работают».

Войдя в помещение, в котором размещались все виды его формы – мундиры и многочисленные аксессуары к ним, Чинкис был вынужден полностью сосредоточиться на выборе одежды, которая лучше всего подошла бы для торжественной церемонии. Он всегда сам тщательно выбирал детали одежды, а также награды и украшения. Над чем, кстати, неоднократно подшучивали его жены, особенно Велида. Но Чинкис считал подобные шутки неуместными и делал вид, что не понимает их. Во внешнем облике, как и в выборе оружия, должна проявляться индивидуальность цорка, особенно же – мужчины, и стократ – мужчины, у которого такая многогранная профессия, как чистильщик.

Сняв с головы подарок и еще раз восхищенно полюбовавшись им, юбиляр бережно положил алмазный венок на стол, пожалев, что не захватил футляр, и раздвинул двери своего гардероба.

Через час с небольшим Чинкис, совершенно преображенный, прохаживался по фойе своего дома в ожидании опаздывающих жен. Придирчиво оглядывая себя в огромном зеркале, он иногда поправлял то одну, то другую деталь одежды. Его волосы, уложенные в специальный разноцветный чехол из плотной материи, венчал держащийся на специальных зажимах венок из сукрисанских алмазов. От затылка, соединенные перемычками вокруг ушей, шли два изящных черных ремешка, и еще один, с шестью бриллиантами, опоясывал лоб. И наконец, четвертый прижимал к подбородку облегающую чашечку из чистого отполированного серебра. Серебряный подбородник обозначал принадлежность Чинкиса к когорте чистильщиков, а шесть алмазов – число сотен лет, прожитых их владельцем. Грудь украшали две выпуклые защитные пластины из тончайшего анолитового сплава, который применялся для изготовления брони. Руки Чинкиса обвивали многочисленные браслеты и сложно сплетенные ремни. Они являлись не только украшениями, но и частью формы парадного мундира. За спиной располагался огромный щит, который с двух сторон покрывала ярко-синяя мантия. Состоящий из почти невесомого, но очень прочного пластика, щит был почти в метр шириной и в полтора высотой, доставая от колен до гривы. Крепился он к специальному каркасу, который, в свою очередь, прижимался ремнями к плечам, груди и животу.

От пояса почти до самых щиколоток спускалась юбка-кельт из позолоченных металлических пластин. Ноги были обуты в плотно облегающие коричневые сапоги на мягкой нескользящей подошве. К пяткам каблуков были прикручены короткие серебряные шипы, которые, в отличие от боевых шипов космического комбинезона, были просто украшением.

Все это великолепное убранство дополняли два ордена Фетиуса, красующиеся на нагрудных пластинах. Орден Фетиуса третьей степени вешался на шею на широкой атласной ленте – посредине и чуть выше предыдущих. На орденах, переливающихся глубиной трехмерного изображения, был запечатлен сам Великий Фетиус, рассыпающий из ладоней целые водопады звезд на оранжевую планету.

Раздался быстрый топот ног, и по лестнице сбежали Велида, Соро и Кетин. Остановившись внизу, они наперебой закричали:

– Виват! С днем рождения! Ура, ура! Ты лучше всех! Браво, браво! – и с воодушевлением захлопали в ладоши.

Чинкис церемонно поклонился и сделал приглашающий жест к выходу:

– Милые дамы! Транспорт подан, и кучер вас заждался!

– Ну нет! Сегодня тебе никто из нас не доверит управления! Сегодня мы тебя лелеем и пальцем о палец ударить не дадим! – С этими словами жены подхватили под руки довольного юбиляра и, смеясь, повели к выходу.

Когда они вошли в просторный флайер, напоминающий вытянутую кверху каплю, женщины расселись в удобных креслах и Велида переключила управление на себя. Чинкис, который мог только стоять в своем парадном костюме, скомандовал: «Вперед!» И флайер бесшумно взмыл в сияющее розовое небо.