Книга: Неуемный консорт
Назад: Глава 11 Королевство Пиклия, то же самое время
Дальше: Глава 13 Кабинет шефа внешней разведки

Глава 12
Императорский дворец династии Реммингов

Патрисия добралась до наших апартаментов ровно к полуночи, сильно уставшая, а потому и чрезмерно капризная, раздраженная и даже сердитая. На мои предложения съесть что-то вкусненькое огрызнулась:
– Хочешь, чтобы я стала жирной коровой? Мне три раза после обеда пришлось создавать видимость вечернего застолья!
– Ну, тогда стаканчик сока? – попытался я угодить любимой.
– Обойдусь! И так тошно… – С этими словами она закончила раздеваться и пошла в ванную комнату.
– Тогда давай я тебе массаж сделаю, прямо под струями воды?
– Знаю я твой массаж! У меня и так все тело стонет… Лучше уже под водными процедурами расслаблюсь… – Но так как я не отставал и продолжал делать попытки поглаживаний и пощипываний, стала сердиться: – Танти, жди меня в спальне!
Ну и мне захотелось ее немножко отвлечь, поговорив на более приятную, отстраненную от работы тему:
– Ничего, дорогая, послезавтра отдохнем и расслабимся. Мне кажется, Гарольд свою свадьбу устраивает весьма и весьма интересно, с выдумкой…
Вот тут меня императрица и обломала. Перекрывая шум воды, сказала, как припечатала:
– Ты губу на свадьбу сильно не раскатывай! Отдохнешь и расслабишься по пути к своим родным. А послезавтра у нас, помимо свадьбы, в то же самое время еще четыре мероприятия назначено. Так что у Гарольда мы пробудем всего лишь час на официальной церемонии. Максимум полтора!
– Как же так, дорогая?! – возопил я, пытаясь просчитать в уме, кто это нас так подставил. – Мы ведь четко оговорили этот день: никаких мероприятий! Я всех предупредил! Что за неожиданные изменения?!
– Ничего не поделаешь, дорогой супруг! Сам знаешь, насколько дела государственные важней всяких утех и развлечений.
– Любимая! Но ведь это свадьба моего самого лучшего друга! Это же свадьба самого Стенеси! Ну как же так? И он на нас обидится до глубины души!
– Ой ли? – Патрисия уменьшила напор воды, в очередной раз оттолкнула мои руки, автоматически пытавшиеся ее выхватить из-под душа, и полным ехидства голосом продолжила: – А может, на тебя обидится кто-то другой? А может, ты сам только и мечтаешь на этой свадьбе хоть с кем-то уединиться?
– Ты о чем? – стал изображать я недоумение, уже сообразив, о ком идет речь.
В нашу бытность пленниками острова Хаос на Земле мне вначале приходилось притворяться неполноценным, заросшим бородой придурком. И хотя жили мы почти в шикарных условиях и кормили нас чуть ли не деликатесами, все равно мы находились в роли рабов, ходили с ошейниками и были почти все время разобщены. Владелицей сектора, а значит, и нашей хозяйкой, была Нина, на которой сейчас Гари и женится, но у него-то сразу дело с ней к любви пошло. А мне в этом отношении несколько не повезло, деликатно выражаясь.
Меня, как неполноценного, подгребла в свою собственность Эльза, кузина нашей рабовладелицы, жутко сексапильная красотка, любящая экстрим в постели. Вот она надо мной фривольно и потешилась вместе со своей служанкой и ближайшей подругой, которую я по своей наивности принял за рабыню и слишком ей доверился. Обе девицы удовлетворяли со мной свою похоть, не сильно интересуясь мнением придурка, и, применяя ласки, использовали мое тело. А мне ничего не оставалось делать, как молча терпеть и, стиснув зубы, получать удовольствие – чего уж там скрывать? – от наших постельных утех. Даже когда кузина со своей подругой разоблачили меня как вполне полноценного человека, поползновения на мое тело не прекратились, а, наоборот, увеличились по количеству и по качеству. Хорошо, что нам всей командой, кроме тяжело потрепанного в поединке Гарольда, удалось сбежать с Хаоса, потом удачно угнать «Саламандру», самую крутую яхту в Галактике, и умчаться на просторы космоса.
Понятное дело, что о своих невольных прегрешениях я никому постороннему и полслова не сказал. Да и мои друзья скорей бы собственным языком подавились, чем проболтались. Но ведь недаром императрица умеет пользоваться всеми имеющимися в ее распоряжении службами безопасности, сыска и дознания. Наверняка что-то смогла выведать, а то и всю правду. Тем более что кузина нашей Нинель несколько раз неосторожно пыталась прорваться ко мне на личную встречу. Пришлось с ней на эту тему самому Гарольду проводить воспитательные беседы, которые вроде как девицу образумили. Да и мой друг умеет запугать кого угодно. Я не в курсе, что он там конкретно выговаривал Эльзе, но мог и припугнуть тихим устранением не только ее одной, но и всех, кто мог от нее услышать неосторожные рассказы. При возможностях Оилтонской империи подобная акция могла иметь место и затянуться не более чем на десять минут.
Ну и вот, в момент раздражения и излишней усталости моя ревнивая, хотя, в общем-то, и здраво всегда рассуждающая супруга, проговорилась о том, что знает о моем неблаговидном прошлом. И хотя я за собой вины не чувствовал, ибо так сложились обстоятельства, но все равно подобные разговоры были неприятны и настораживали.
Моя любимая, после естественно разыгранного недоумения с моей стороны, только разозлилась:
– Почему бы тебе прямо сейчас мне во всем не сознаться?
– В чем именно?
– А что ты вытворял на острове Хаос?
– Вытворял? Хм! – Весь мой вид говорил о непонимании. – Да мало ли что в том ужасном плену было. Не буду же я тебе в подробностях пересказывать пережитые нами трудности, мерзости и неприятности.
– Да неужели? Прям одни мерзости там вас терзали со всех сторон? А твой дружок себе вон невесту среди тех «неприятностей» даже выбрал. И как же это ты себе нескольких девиц в подружки не завлек? Уж о свободе нравов на этом Хаосе весь мир наслышан.
Она вышла из душа, и я ловко завернул ее в огромное, как простыня, полотенце и понес в спальню, говоря на ходу:
– Дорогая, ты ведь прекрасно знаешь, что люблю я только тебя. И я, по-моему, не давал тебе повода усомниться в этом. А если у тебя плохое настроение, то это не значит, что и мне следует обязательно испортить настроение, затевая скандал на пустом месте. Ты ведь знаешь, что я тогда превращусь в зверя и буду терзать твою сладкую плоть до самого рассвета. И ты потом будешь весь день сонная и рассеянная… Зачем тебе это?
– Нет! – задергалась она, не в силах выпутаться из полотенца. – Ты мне признайся, с кем ты крутил шашни на Земле?
– Ах, вот ты какая? Тогда в угоду тебе признаюсь: со всеми подряд! И можешь не сомневаться, если для встречи с тобой мне придется прокладывать маршрут через постель какой-нибудь куртизанки или власть имущей особы, я закрою глаза и сделаю это!
– Ага! – тут же сообразила моя женушка. – Значит, и мне можно будет оправдывать свои измены тем, что я спешила к тебе?
– Дорогая, прошу не путать необходимость со спекуляцией, – постарался я стать максимально строгим. – И ты не равняй те обстоятельства, в которые меня засунула судьба, со своими. Если бы не друзья, я вообще бы умер как оголодавшая брошенная собака. Еще и ты меня на весь мир ославила, заявив, что разыскиваешь ради казни на треунторе.
Этим упоминанием неприятных моментов в наших отношениях мне удалось добиться желаемого. Патрисия и смутилась, и вину свою почувствовала:
– Да ладно тебе… Я просто хотела, чтобы тебя отыскали и доставили ко мне живым. А треунтор мне посоветовал упомянуть для этого дела маркиз Грок.
Дело шло о самом ужасном и мерзком виде казни, какой еще продолжал существовать официально в нашей империи. Меня тогда моусовцы крупно подставили, подстроив так, будто это я убил и отца Патрисии, и командира дворцовой стражи Серджио Капочи, и министра. А самого меня лишили сознания, выкрали для допроса и трехмесячных пыток. И умом я действия своей любимой понимаю и прощаю. А вот в сердце заноза сидит: вдруг как в отсутствие принцессы или взошедшего на престол Януша и в самом деле поймали бы меня да казнили? Кто этого престарелого маркиза Грока знает, что у него в голове творится?
А треунтор – это… Лучше и не вспоминать о его существовании!
Вот и моя супруга сразу стала чувствовать себя виноватой. И уже выглядела не такой неприступной, а готовой идти на уступки. Но все-таки попыталась вернуться к теме моего пребывания на Хаосе:
– Но я так и не дождалась от тебя правдивого ответа…
– Не занимайся глупостями, моя прелесть! – оборвал я ее. – Ведь нам давно пора переходить к процедурам, весьма способствующим появлению наследников престола!
– Но я устала…
– Вот поэтому и не стоит затягивать беспредметные разговоры до утра! – Я наконец освободил желанное тело от полотенца и приступил к его ублажению. Разве что напоследок сказал: – И завтра же я своей властью распоряжусь об отмене всех мероприятий в день свадьбы нашего друга еще со школьных лет. А когда будем гулять и веселиться, я буду неотлучно только при тебе и упреждать каждое твое желание… Так что ты точно отдохнешь хоть немного от государственных дел…
Как заставить свою принцессу расслабиться в блаженстве и перекрыть желание разговаривать, я знал прекрасно, так что времени нам хватило на все. Даже выспаться получилось.
Императрица с утра выглядела свеженькой и бодрой. И мне спать лишней минуты не дала:
– Вставай, лентяй и хвастунишка! Если ты желаешь меня веселить и опекать на свадьбе неотлучно, то я посмотрю, как ты уже сегодня разрешишь завтрашние вопросы.
И мне пришлось вскакивать на ноги, уже с первого шага морща лоб в мысленных потугах и интенсивно, для лучшего кровообращения в голове, потирать то виски, то макушку. События предстоящего дня завертелись перед моими глазами, словно картинки вращающегося калейдоскопа.
И что больше всего обидно, что и вопросы-то были какие-то все больше ненастоящие, мишурные, картонно-шаблонные. И хорошо, что для их решения я обладал достаточной властью, настойчивостью и независимым суждением. В последние месяцы церемониймейстеры и так выли и рвали на себе волосы от того сонма поправок и новшеств, что я ввел не только в императорском дворце, но и в протоколах и распорядке дня самой императрицы. Но еще больше недовольных оказалось среди дворянства империи.
Дело в том, что раньше время до и в течение завтрака и час, а то и два после него восседающий на троне правитель империи практически убивал. Точно так же использовалось два часа после обеда и три часа перед сном. Хотя последние уходили чаще всего на бал, торжественный ужин или пышный дипломатический прием. Но все равно, вдуматься только в эту цифру! Восемь, а то и девять часов бессмысленных расшаркиваний, сплетен и льстивых взглядов! Это время уходило в никуда, потому что отводилось для утренних церемоний и встреч с особо приближенными придворными. Естественно, что за века космических экспансий и преобразований традиции медленно видоизменялись, и уже отец Патрисии во время этих утренних и прочих пустопорожних разговоров умудрялся решать массы воистину важных для империи дел.
В военное время Патрисия тоже сама сильно урезала возможности придворных общаться со своим идолом. Ну а я прикрыл эту шарашкину контору окончательно. А когда все недовольные взвыли и поползли ко мне с гневными петициями, я их встречал одним только вопросом:
– А что вам, собственно, от ее императорского величества надо?
– Мы имеем право ее видеть! – отвечали властолюбцы.
– Раз, а то и два раза в неделю даются балы, – говорил я им с каменным лицом. – И там вы можете лицезреть владычицу империи сколько душа пожелает.
– У нас важные и срочные новости! – возражали любители сплетен и наговоров.
– Для их приема имеются доверенные представители ее величества, которые донесут до ее сведения все самое важное. Мало того, по всему дворцу расставлены почтовые сейфы, записки и письма из которых ложатся на личный стол императрицы, и никто, кроме нее, к этому столу доступа не имеет!
Понятное дело, что на сплетников и на их записки я плевать хотел с небоскреба! Этими писульками занимался доверенный человек, и уже после сортировки самое интересное попадало ко мне или к Гарольду. До самой Патрисии Ремминг доходили только единицы. И если вдруг кто-то из дворянчиков все-таки прорывался к ней и пытался с негодованием поинтересоваться, почему нет никакой реакции на его послание, императрица его с угрозой в голосе осаживала:
– Значит, там не было ничего достойного или интересного для меня. Но все лежит в должной папке и с нужными пометками. И если соберется достаточный компромат, вашими жалобами или петициями займутся соответствующие службы. А может, и лично консорт. Причем начнут проверку с вас и с вашей деятельности.
В последнее время императрица стала мой титул использовать как волшебную палочку. Слишком ее достанут знатные да родовитые подданные, она сердилась и без особых затей отправляла их ко мне. Что интересно, в половине случаев ко мне так никто и не приходил. Ну а со второй половиной, кроме некоторых исключительных и действительно достойных случаев, я не цацкался. Знал, чем прижать, куда надавить и как выправить искривленное сознание почти каждого титулованного индивидуума. А после того как я показательно разобрался с несколькими, оставив их нищими, самым страшным моим вопросом, которым я встречал особо вредных и заносчивых просителей, считался:
– А как у вас с уплатой налогов за прошлый и предыдущие годы?
Даже у самого честного и законопослушного обывателя начинали потеть ладошки, трястись коленки, и он сразу забывал о сути своей незначительной, как правило, просьбы. А уж как остро жалел, бывало, что не обратился, как и положено, по инстанции.
Были еще и такие, которые мне нагло заявляли в глаза:
– Тема моей личной беседы – военная тайна!
Или:
– Мне надо поговорить о великом открытии!
– Ну, с этим так сразу ко мне! – весело восклицал я и, невзирая на титулы и прежние заслуги говорящего, приглашал в отдельную комнату для разговора. Если тот начинал упрямиться и возмущаться, именем империи приказывал его арестовывать как шпиона и препроводить в комнату для допросов силой. Тому, или той (попадались и такие дуры!), заламывали руки и волокли куда надо. Чем наглей был временно арестованный, тем дольше его держали без встречи со мной. И только один-единственный сумел как-то выкрутиться и получил крупную денежную компенсацию за свои страдания. С более чем десятка человек я сбил спесь и наглость до такой степени, что в моем присутствии некоторые придворные удалялись на максимально возможную дистанцию.
Еще я любил ошарашить пристающего ко мне индивида вопросом в лоб:
– Где имели честь защищать нашу Оилтонскую империю?
Или:
– Есть ли боевые награды?
А если не было, то:
– Почему?
На такое, да еще и герою, да еще и обладателю высших наград – Изумрудных Листков, не ляпнешь: «Не нуждался-с!» Или: «Да пошло оно все!» Знали и очень в это верили, что за такую грубость я мог и зубы вколотить в глотку. А то и глотку сломать вместе с шеей. Хорошо были наслышаны, что я за павших во время Вторжения воинов или за гнилое словцо в их адрес мстил до тех пор, пока враги оставались живыми.
Вот и накануне свадьбы я лихо поработал. Начал с того, что разогнал толпу собравшихся придворных бездельников, которым Патрисия обещала лично растолковать сегодняшние политические реалии в Галактике.
– Газеты читайте и смотрите программу «Императорский курьер»! – орал я. – Ее императорскому величеству сока в течение дня попить некогда, а еще и вам тут мозги вправляй!
Ну и чтобы бездельники не возмущались и не роптали по закоулкам дворца, я, не отходя от кассы, нагрузил добрую половину их обязанностями и невероятно важными для империи поручениями. Благо оных у меня хватало на три месяца вперед и от их количества голова пухла. Мой секретарь все сказанное мною записывал на инфокристалл и потом мне должен будет доложить о выполнении.
А я только внутренне похохатывал: выполнят – прекрасно! Будет нам с Патрисией облегчение. Не выполнят – тоже не беда, сами вытянем. Но в последнем случае я теперь всегда мог с омерзением скривиться и, повернувшись к секретарю, уточнить:
– Это тот самый, который не смог обеспечить поставку свежих овощей и фруктов Восьмому флоту? – и впоследствии, прикрываясь пошатнувшимся благом империи, издеваться как мне только заблагорассудится.
Кажется, многие это поняли, поэтому расходились нахмуренные и опечаленные.
Затем успел отменить три устаревших правила из протокола, назначить две новых должности, обладатели которых обязаны были еще более тщательно просеивать поток рвущихся к императрице подданных, и аннулировал одну церемонию, обязывавшую членов императорской семьи присутствовать на тризне в день смерти основателя династии Реммингов.
– Да на кой это надо?! – возмущался я, для убедительности своих слов встряхивая в воздухе главного церемониймейстера за лацканы его парадного сюртука. – Ведь празднуем его день рождения – и этого для увековечивания памяти предостаточно. Все остальное – от лукавого и от такого зла, как религия. Отменить и вычеркнуть из всех списков обязательных мероприятий! – Поставив несчастного на пол, я уточнил почти ласково: – Понял? Ведь ты меня…
– Да знаю, знаю вас… – пробормотал несчастный, вздохнул и с поникшими плечами потопал в только ему известном направлении. В его походке так и просматривалось: «Этак я скоро совсем без работы останусь…»
А вот в этом он был не прав. За все время своего пребывания консортом я упразднил всего лишь три ну совсем несуразные должности, о которых в современный космический век и вспоминать-то стыдно. Мало того, уволенные люди просто были переведены на другие места работы, а не вышвырнуты на улицу. Потому что у меня имелись стойкие жизненные стереотипы: в богатом правовом государстве бедных, безработных и бездомных не должно быть по умолчанию.
И раз положено во время императорского приема выставить в зале столько-то лакеев в золоченых ливреях – значит, выставим. Пусть даже эти слуги остальные шесть дней в неделю будут бездельничать или белыми тряпочками протирать и так чистые стены.
То есть я в тот день, если говорить откровенно, просто отгонял одних бездельников и выискивал работу для других. Зато прочно оградил свою любимую от лишних треволнений, хлопот и нудных заседаний, которые разные сволочи пытались взвалить на ее плечи.
Назад: Глава 11 Королевство Пиклия, то же самое время
Дальше: Глава 13 Кабинет шефа внешней разведки