Я не буду повествовать, как наша военная каракка «Сперанца» совершала свой быстрый путь до Константинополя и вступила в воды Понта. Ничего особенного не случилось с нами.

На 10-е сутки мы прибыли в Трапезонд, где Чезаре Дорна, как посланник дожа Генуи, торжественно был встречен префектом генуэзской фактории. Префект дал в его честь вечер, на котором присутствовал и трапезондский губернатор, вежливый и хитрый византиец. Чезаре Дориа, молодой человек 30 лет, был очень тщеславен: в ответ он устроил на нашем корабле блестящий праздник с музыкой и факелами. Наш повар отличился. Пирование, пение, музыка и пляска были до утра. Содной Дамой стало дурно от излишне выпитого вина.

На другой день я, по поручению Чезаре, у которого болела голова от вчерашней попойки, произвёл тщательную ревизию торговли трапезондской префектуры с Иверией, с лазами, ближайшими соседями Трапезонда, с мегрелами через факторию при устье Фазиса, абазгами (абхазцами) через их города Себастополис (Сухум) и через Пецонду (Пицунда). Из этих городов можно было проникнуть в империю кипчаков, а от последних через великую реку Итиль (Волгу) и через безводные степи в Хорезм (Хива), а отсюда в страну китайцев и индусов. Префект много любопытного рассказывал мне про этот путь через Кавказские горы: вероятно, потому, что я задавал ему про этот, отчасти знакомый мне с детства, путь много вопросов.

Действия префекта я нашёл правильными, о чём и составил постановление. Чезаре Дориа его подписал. Дожу я составил обстоятельное донесение и отправил в отходившим в Геную почтовым галионом. Лукавый Чезаре убедился, что префект Трапезонда Пьетро Веронезе честный человек, осторожно стал его спрашивать о действиях нашего консула в Каффе Пабло Висконти: консул казнил двух братьев из знатной генуэзской фамилии Пицигани. Этот поступок взволновал Геную и был главной причиной командировки Дориа. Префект был откровенен: он сообщил, что братья грубо нарушили «кодекс о торговле»: они осмелились хитростью увезти двух дочерей одного зихского князя, который вёл с нами большую торговлю, и продали их на константинопольском рынке; в ответ зих вырезал нашу небольшую станцию близ устья Копы, и в том районе генуэзская торговля замерла: в Каффе лежали без движения большие склады крымской соли, и мы терпим убытки.