Я не буду говорить о том, сколько терпения мне пришлось проявить, чтобы сестру и Дубыню подвигнуть на путь истинной веры… А пройти его, думаю, поможет им любовь. А пока мечтаю о дне, когда они примут крещение и обвенчаются в церкви…

Посеял я и в душе Доброслава семена христианства, но не жду быстрых всходов… Сейчас он с увлечением отдаётся пользованию больных травами и снискал себе славу лучшего лекаря не только среди монахов монастыря Полихрон, но и жителей окрестных селений, где язычник часто бывает вместе с философом.

Константина не узнать — куда подевалась былая бледность его лица с лихорадочным румянцем?! Он заметно окреп, повеселел и ещё глубже окунулся в работу. Мефодий очень рад исцелению брата и переменам в его душе; гордился и собой — из Константинополя за посольскую миссию в Тефрику получил от василевса и Фотия благодарность. Они сожалеют о потере Иктиноса, хотя гибель объясняют свойством его характера — похотливостью. От Астурия всё-таки узнали о посещении ими в Тефрике загородной мельницы, что привело, по мнению большинства, одного из них к ужасной смерти…

Бедная Климентина!.. Как она восприяла кончину мужа, оставшись теперь с двумя детьми? В материальном отношении ей, конечно, беспокоиться нечего, она является одной из богатых и красивых женщин Константинополя. Если захочет, то выйти во второй раз замуж не составит ей особого труда…

А сестра моя, когда я читал ей Новый Завет, очень заинтересовалась судьбою девы Марии. Хотя, отрицая рождение Христа от неё, Максимилла не должна была признавать её самою. Но сиротская доля Марии была понятна сестре. Она познала её сполна. Дубыне образ Пресвятой Девы тоже пришёлся по душе, но глубоко сочувственно осознал он всем сердцем нечеловеческие муки Иисуса, принятые за людей, погрязших в грехах… Только ему долго не удавалось понять тех, кто верил в справедливость веры Христа, а совершал подлости, идя на сделку с совестью. «Как же так?!» — слышал я от него наивный вопрос, не в силах и сам порой правильно объяснить натуру человека… И до появления Христа Всеначальный Бог во исправление людских душ наслал на землю всемирный потоп, уничтожив всех, кто мерзостен. Но народились новые люди и стали так же грешить, как прежде… Вот тут-то, в рассуждениях на эту тему, Максимилла и стояла на своём, уверяя, что люди есть создание Сатаны…

«А может, она и права?…» — приходили ко мне кощунственные мысли при виде пакостей, что творились вокруг. Но я эти мысли гнал молитвами прочь… И наступил момент, когда я начал Максимиллу и Дубыню готовить к Крещению.

Святая Церковь, внушал я им, преподаёт нам силы, «яже к животу и благочестию», как сказал апостол Пётр. Без них не может жить ни один член Церкви, а силы эти подаются по мере веры и любви к Богу. Действия же, через которые они подаются, называются таинствами.

Семь таинств угодно было учредить Господу: Крещение, Миропомазание, Причащение, Покаяние, Священство, Брак и Елеосвящение. Это седмичное число, с одной стороны, соответствует семи дарам Святого Духа, исчисляемым у святого пророка Исайи, с другой — обнимает все важнейшие моменты жизни человека от колыбели до могилы…

Крещение же является самым необходимым. Оно служит дверью в Церковь Христову: потому Крещение называют ещё «духовным рождением». Для некрещёного закрыты врата рая. Сам Господь сказал: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие». Но и здесь, на земле, некрещёный человек для Церкви как бы не существует: на него не действует благодать, подаваемая в таинствах, за него нельзя молиться в Церкви, его нельзя поминать при жизни, ни после смерти, его нельзя отпевать. С точки зрения Церкви, у некрещёного человека нет даже имени, потому что и самое имя даётся при Крещении.

Таинство Крещения освящено примером Господа нашего Иисуса Христа. Его Крещению предшествовала деятельность святого пророка Иоанна Предтечи. Он подготовлял людей к встрече со Спасителем, говорил им, что надо каяться в грехах, что надо быть душевно чистым, не надо ни обижать друг друга, ни клеветать друг на друга, и в знак очищения крестил людей в реке Иордан.

О Спасителе же он говорил так: «Вот идёт за мной Сильнейший меня, у которого я не достоин развязать ремень обуви Его. Я крещу вас водою, а Он будет крестить вас духом Святым».

В один из дней, когда Иоанн был на реке Иордан, приходит к нему Сам Спаситель Иисус Христос, Которому в то время исполнилось тридцать лет, и просит Иоанна крестить и Его, как простого человека. Хотя Он, как Бог, конечно, был совершенно чист от греха.

Иоанн ужаснулся и хотел удержать Его и сказал Христу: «Ты ли приходишь креститься ко мне? Это мне надо принять Крещение от Тебя». Но Иисус Христос возразил ему: «Оставь теперь: нам надо исполнить всю правду». Это то, говорил я Максимилле и Дубыне, что повелел Господь Бог…

И тогда Иоанн крестил Его в воде Иордана. Крестившись, Иисус вышел на берег, и вдруг раскрылись небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил на Христа в виде голубя, и слышен был в это время голос с неба: «Это Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение».

Так во Крещении Иисуса Христа, в первый раз со времени его рождения на земле, Бог явил Себя людям во всей Своей таинственной полноте, в Пресвятой Троице.

Пока моя сестра и её возлюбленный язычник, готовившиеся к совершению главного таинства, назывались «катехумены», или оглашённые, которых я постепенно вводил в жизнь Церкви. Они принимали участие в общих молитвах и специальных обрядах, таких, как изгнание нечистых духов…

Кажется, силой своих молитв и постоянных бесед о Боге я помог сестре и Дубыне избавится от нечисти безболезненно, ибо внутри храма они чувствовали себя хорошо и свободно. Но вот однажды к нам привели женщину из селения, расположенного неподалёку от монастыря…

У церкви всегда был опыт, подтверждающий наличие активных демонических сил, хотя их присутствие может быть не всегда ясным и осознаваемым.

Церковь повествует нам о восстании против Бога в сотворённом Им духовном мире части ангелов, обуянных гордыней. И источник зла заключался не в их неведении и несовершенстве, а, напротив, в тех знаниях и совершенстве, которые привели их к искушению гордыней и отпадению. Сатана принадлежал к самым первым и лучшим созданиям Бога. Он являлся достаточно совершенным, мудрым и сильным, чтобы знать Господа и не подчиниться Ему, восстать против Него, пожелать «свободы» от Него. Но поскольку такая «свобода» невозможна в Царстве Божественной Гармонии, которое существует лишь при добровольном согласии с Волей Бога, Сатана и его ангелы и были изгнаны Господом из этого Царства.

Но вернёмся к женщине, которую привёл к нам в монастырь для изгнания бесов священник местной церкви. Мы увидели молодую вдову, хрупкую, небольшого роста, приятной наружности, отличающуюся в прошлом набожностью и христианской добродетелью.

Вначале вела она себя благоразумно, но как только вошла в часовню и увидела посреди неё большую мраморную чашу, заволновалась. Чаша сия имела в поперечнике два локтя, глубина её была в локоть, ширина стенок не менее, как в три пальца. Трое сильных мужчин с большим трудом могли лишь поднять её. Но женщина, резко подойдя к чаше, вдруг схватила её край рукою, сдвинула с места и опрокинула верхом вниз, как будто здесь находилась обыкновенная стеклянная ваза для варенья. Затем одержимая начала бегать по часовне с такой яростной силой, что не было возможности её удержать.

Одному монаху всё-таки удалось схватить женщину за руку, но она стала вертеться во все стороны, как будто бы её тело соединялось с рукой верёвочкой, допускавшей движения по всем направлениям. Женщина крутилась так долгое время, приводя нас в изумление. Но потом затихла. И священник рассказал следующее.

С некоторых пор по ночам в саду, прилегавшем к церкви, воздух наполнялся каким-то неясным шумом: слышались неведомые голоса, свист, шипение, крики, словно целый сонм невидимых существ вёл шумную беседу на неведомом языке. Вслед за тем в окна церкви, где в то время служили вечерню, полетели камни, швыряемые тоже невидимыми руками. Примечательно ещё то, что хотя окна были разбиты, ни одного камня внутри церкви не могли отыскать.

Священник вышел на улицу, никого не обнаружил, постоял и вдруг услышал тихий, жалобный голос, словно кто призывал на помощь. Поздний вечер, на сад уже наползла полная тьма, и накрапывал дождь. Священник двинулся на голос и увидел лежащую на земле женщину. Он поднял её. Тут она что-то забормотала на непонятном языке, стала вскрикивать. Осветив фонарём её лицо, он узнал вдову-прихожанку. Изо рта у неё текла кровь, глаза безумно блуждали. Священник повёл её в церковь. Как только он отворил дверь, женщина с громким криком стала бегать по церкви, выделывая при этом дикие и бешеные прыжки. При всякой попытке прикоснуться к ней священными предметами или накрыть священными одеждами она делала яростные движения и сбрасывала всё прочь.

Подошли другие служители церкви, пытались связать вдову, но не в силах были с ней справиться. Чтобы убедиться, что в прихожанку вселился демон и что он вполне овладел её телом, пробовали ему приказывать. Приказали ему перевернуть женщину с боку на бок, он перевернул. Ему сказали, чтобы он сделал вдову нечувствительной к боли — она сама тотчас протянула руку и заверила, что с нею могут совершать всё, что хотят — жечь, проткнуть. И в самом деле, когда оттянули кожу на руке и вонзили в неё толстой иглой, то крови не вытекло из укола ни единой капли. Тогда приказали демону выйти из женщины наружу, но так как рядом заклинателя духов не было, то он отказался выходить. На вопрос: «Кто научил женщину бросать камни в церковные окна?», демон устами женщины ответил, что это он… И тогда священник привёл одержимую к нам в монастырь, зная, что среди монахов есть заклинатели.

На изгнание демона из тела одержимой я пригласил и Максимиллу с Дубыней. После того как вдову, с лёгкостью перевернувшую тяжёлую чашу, удалось кое-как утихомирить, заклинатель стал задавать вопросы демону, но, само собой разумеется, ответы на них давались через женщину.

— Как зовут тебя?

— Асмодей…

Я был удивлён не менее других, но удостоверяю сие в качестве свидетеля сам…

— Зачем вошёл в тело этой женщины?

— По злобе, — отвечал демон.

— Каким путём?

— Через цветы.

— Какие?

— Розы.

— Кто их прислал?

— Феодосий.

— Кто он?

— Садовник сельской церкви.

— Боже! — воскликнул священник. — Наш Феодосий…

— А кто ему дал эти цветы? — строго спросил заклинатель.

Дьявол! — резко прозвучало в ответ.

Тут же послали с обыском к Феодосию. Через некоторое время привели и его самого, трясущегося, как осиновый лист… Принесли и копию договора с дьяволом, составленного рукою садовника. Вот его текст…

«Господин и владыка, признаю вас за своего бога и обещаю служить вам, покуда живу, и от сей поры отрицаюся от всех других и от Иисуса Христа, и Марии, и от всех святых небесных, и от православной церкви, и от всех деяний и молитв ея…

Обещаю поклониться вам и служить вам не менее трёх раз ежедневно, и причинять сколь возможно более зла, и привлекать к совершению зла всех, кого мне будет возможно, и от чистого сердца отрицаюся от миропомазания и крещения, и от всей благодати Иисуса Христа, и в случае, если восхочу обратиться, даю вам власть над моим телом и душою, и жизнью, как будто я получил её от вас, и навек вам её уступаю, не имея намерения в том раскаиваться».

Подписано кровью: «Феодосий».

— Ты зачем продал душу дьяволу? — спросили мы у садовника.

— Чтобы сделать одержимой эту гордую женщину и наказать её, ибо она меня отвергла, когда я предлагал ей выйти за меня замуж.

Садовника арестовали, а заклинатель приказал демону Асмодею покинуть тело женщины. Одержимая тотчас упала на пол в страшных судорогах; её лицо мгновенно вздулось и побледнело, язык вывалился изо рта и принял необычайные размеры. В таком виде вдова подползла к ногам заклинателя. Монах склонился и приложил к её языку причастную облатку. Немедленно вслед за этим демон бросил одержимую на пол, вновь начал её корчить, выражая её неистовыми движениями всю ярость по поводу присутствия причастной облатки на языке одержимой. Затем тело её выгнулось дугой и после громкой молитвы заклинателя оно наконец-то исторгло демона в виде чёрного дыма…

Вдова сразу затихла, ей дали освящённой воды, она попила, легко вздохнула и умиротворённо улыбнулась. И эта улыбка тепло осветила наши души…

Происходящее произвело на моих подопечных неизгладимое впечатление. Теперь я знал, что они оба вполне будут готовы принять Крещение.

И вскоре оно состоялось.

Крестить их согласился Константин, и я был очень рад этому. После наставления в вере в крещальне Дубыня и Максимилла в знак покорности и смирения развязали пояса, совлекли с себя верхние одежды, отрешаясь от мирской гордости и тщеславия, и босыми ногами встали на разостланную власяницу.

Взрослый крещаемый слагает с себя всё, что скрывало от него ранее рабство своим страстям, что делало его лишь по видимости свободным человеком: он скоро узнает, от какого зла избавлен и к какому добру спешит.

Константин велел оглашённым опустить вниз руки и устремить взоры на восток, что должно означать ожидание отверстых дверей рая. Затем философ трижды подул на лица крещаемых, напоминая им, что «создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою».

Первое священнодействие крещального обряда — возложение на крестившихся руки, жест защиты и благословения. Рука священнослужителя — рука Самого Господа Иисуса Христа — защищает, даёт прибежище, берет под крыло, ибо в будущем этому человеку предстоит смертельная схватка с силами тьмы. Но он уже не будет бояться их… И тогда Максимилла и Дубыня поворачиваются и становятся лицом на запад, чтобы навсегда отречься от сатаны, и воздевают руки, показывая, что они подчиняются Христу и хотят быть его слугами.

И Константин глаголет:

— Отрицавши ли ся сатаны, и всех дел его, и всех аггел его, и всего служения его, и всея гордыня его?

И крещаемые ответили:

— Отрицаюся.

Философ повторил вопрос ещё дважды, и так же дважды, утвердительно прозвучало в ответ.

Ещёжды звучит громкий голос Константина, повторивший вопрос паки трижды:

— Отреклися ли сие сатаны?

И дан был трижды ответ оглашёнными:

— Отрекохося.

— И дуни, и плюни на него! — приказывает Константин.

После этого крещаемые снова оборачивают своё лицо к востоку, к Свету мира, и читают Символ веры. Прочитали его мои подопечные без запинки, за что я удостоился от Константина благодарственного взгляда. И обращаясь к Дубыне и Максимилле поочерёдно и трижды философ вопросил снова:

— Сочетался ли еси Христу?

— Сочетахся.

И паки глаголет:

— И веруеши ли Ему?

— Верую Ему, яко Царю и Богу… — слышится в ответ.

Это решение и клятва принимаются раз и навсегда, ибо, по словам Господа нашего Иисуса Христа, «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для Царствия Божия». Прежде всего — доверие, безусловное подчинение, полная отдача себя воле Того, за Кем должен следовать, что бы ни случилось и как бы трудно ни было нести Его бремя. «Ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко», — заповедовал нам Спаситель.

— И поклонися Ему, — говорит Константин.

Снова слышит в ответ:

— Поклоняюся Отцу и Сыну, и Святому духу, Троице Единосущной и Нераздельной.

Поклоняясь Троице Единосущной и Нераздельной, Святой и Животворящей, человек приобщается Божественному откровению, бесценному дару и радости всех радостей.

— Благословен Бог, всем человеком хотяй спастися, и в познание истины прийти, ныне и присно, и во веки веков. Аминь, — возглашает Константин и читает молитву.

Затем крещаемые троекратно погружаются в воду. Принятие купели — главное из таинства Крещения: человек умирает для жизни греховной и спогребается со Христом для того, чтобы жить в нём.