16

В этом, на первый взгляд, глупейшем распоряжении сказалась неброское величие, которым отличался исторический Салманасар, чье имя — одного из немногих — не потерялось в бездне былого. Его понимание природы власти отличалось проницательностью и глубиной. Казалось бы, замкнув рты свидетелям несчастья, произошедшего с Нинуртой и Шаммурамат, он давал волю самым нелепым слухам. На это и строился расчет, ведь в таком деле, как признание божественного спасения, слухи, народная молва играют далеко не последнюю роль. Вполне осознав значимость легенды, которая связывала Шаммурамат с наиболее почитаемым (после Ашшура) божеством, он давал волю народному вымыслу, а также грубым, а то и просто скабрезным шуткам. Эта стихия и порождает богов, но никак не размышления мудрецов или распоряжения властей. Пророк должен прийти на подготовленную почву, и всякое божественное деяние должно найти отклик в душе пахаря и кузнеца, слесаря, токаря и сантехника.

Этот же принцип языческого (а также, гностического) поклонения избранным, не похожим на всех остальных человеческих существ, просматривается и в назойливом интересе к жизни современных «звезд» экрана, эстрады и прочей попсы. Потребность в созидании «богов» удовлетворяется описанием их частной жизни, их похождениями и «подвигами». Правда, в настоящее время эта изначальная потребность взята на вооружение теми сильными мира сего, кто надеется с помощью Игры остановить Историю. Отсюда и равнозначность таланта и посредственности и оценка того или иного произведения исключительно самим автором, который порой отказывается признавать самую нежную критику в свой адрес. Отсюда и засилье бездарностей и дутых фигур, чей статус определяется вложенными в их раскрутку средств (при этом личные способности и присущие им свойства натуры имеют ничтожное значение), мощью медийных громкоговорителей, но сам механизм «создания божества» за тысячелетия практически не изменился. Таков путь никуда — от мифологических, грандиозных циклов и поэм к пошлым и сиюминутным репортажам. Понимание этого явления — первый шаг к осознанию согласия, как принципа божественного устройства мира.