В 1380 году умер Карл V. С его смертью к бедствиям Столетней войны добавились ужасы внутренней междоусобицы. Наследник престола Карл VI еще не достиг совершеннолетия. Королевство оказалось в руках соперничавших домов: герцогов Анжуйского, Беррийского, Бургундского, а также тридцати шести принцев крови. Началась одна из самых печальных эпох в истории Франции. Малолетний король был игрушкой в руках враждующих принцев; феодалы бесчинствовали, составляли заговоры, воевали со вчерашними союзниками и мирились с заклятыми врагами, преследуя только личную выгоду; народ, уже безучастный к судьбе страны, безропотно давал себя поработить то англичанам, то бургундцам, то арманьякам.

Во время этих раздоров Гюг Обрио держал сторону регента, герцога Анжуйского. Прево Парижа умело использовал поддержку герцога для усиления своей власти в городе. Смелый, алчный, безжалостный Обрио, ловко скрывавший развратный нрав под маской ханжества, имел все качества, нужные в то время для того, чтобы стать одним из министров, быть может, даже первым министром, но его честолюбие не простиралось так далеко – он вполне довольствовался своей парижской вотчиной.

Врагам Обрио никак не удавалось очернить его в глазах герцога Анжуйского. Но с недавних пор было замечено, что прево чересчур усердно добивается от него дарования некоторых привилегий евреям парижского гетто. Враги Обрио – в основном это были фавориты регента – уверяли герцога Анжуйского, что евреи дают Обрио взятки за его ходатайство и что сумма, за которую евреи выкупают привилегии, могла бы быть гораздо больше. Герцог, слушая это, хмурился, но продолжал исполнять все просьбы прево. Он даже выдал Обрио, по его просьбе, чистый охранный лист, куда прево мог по своему усмотрению вписать любое имя.

Парижский университет также издавна враждовал с Обрио. Что ни день, прево докладывали о новых буйных выходках студентов и о сопротивлении, которое они оказывали городским стражникам. В трактирах и на улицах студенты горой стояли друг за друга и нередко пускали в ход ножи, чтобы освободить товарища, попавшегося в руки стражей порядка. Арестовать же буяна в стенах университета Обрио не мог, так как свободы, дарованные королем университету, воспрещали вход туда представителям закона и обеспечивали полную безопасность провинившемуся.

Особую ненависть Обрио испытывал к Этьену Гидомару, красавцу студенту, уважаемому товарищами за отчаянную храбрость, доказанную в многочисленных похождениях. Отношения Обрио и Гидомара приобрели характер затянувшегося поединка. Прево считал студента своим личным недругом и мечтал засадить его в Бастилию, но Гидомар действовал осторожно, не позволяя открыто уличить себя в серьезном проступке.

Их дуэль завершилась внезапно и совсем не так, как ожидал прево.

В 1381 году между университетом и Обрио вспыхнула новая ссора, касавшаяся подати, уплачиваемой университетом Папе. Это время в истории Католической Церкви известно под названием Великого раскола. Последний авиньонский Папа Григорий XI умер в 1378 году. Выборы нового Папы после 75-летнего перерыва состоялись в Риме. На папский престол был избран итальянец Урбан VI (1378—1389). Его претензии возродить былое значение папства вызвали недовольство как французского короля, Карла V, так и кардинальской коллегии в Риме, привыкшей за долгие годы отсутствия пап управлять делами Церкви по своему усмотрению. При поддержке Карла V часть кардинальской коллегий собралась в городке Фокли и избрала другого Папу, француза Климента VII (1378—1394).

Духовная и, главное, светская власть Урбана VI была призрачна: в самом Риме против него выступали знатные семейства города. А к Клименту VII в Авиньон поступали доходы от церквей Франции, Кастилии, Арагона, Неаполя и Шотландии. Однако Парижский университет, пользуясь своим авторитетом в богословских и церковных вопросах, не признавал законность избрания Климента VII и продолжал выплачивать церковную подать Урбану VI.

Обрио, желавший досадить университету и услужить герцогу Анжуйскому, добился того, что университет обязали уплатить еще один церковный сбор – в пользу Климента VII. Среди студентов и профессоров вспыхнуло возмущение. Тогда городские власти арестовали известного профессора теологии Жана Ронсе, яростно критиковавшего новое постановление. Университет ответил тем, что прекратил занятия впредь до освобождения Ронсе и отмены противоправного указа.

Герцог Анжуйский был вынужден назначить суд для рассмотрения требований университета. На заседании этого суда студенты и нанесли ненавистному прево смертельный удар. Гидомар обвинил Обрио в развратной жизни, оскорбляющей нравы, а именно в том, что прево сожительствовал с еврейкой и по ее наущению оскорблял христианскую религию, богохульствуя, ругаясь над иконами и т. д. Девушка из парижского гетто, которую подозревали в сожительстве с Обрио, подтвердила обвинения.

Охранная грамота не помогла прево. Духовный трибунал признал Гюга Обрио виновным в нечестии, ереси и разврате. На эшафоте, воздвигнутом на площади Собора Парижской Богоматери, Обрио встал на колени перед епископом Парижским и ректором университета, каясь в своих грехах и прося о помиловании. Ввиду прошлых заслуг перед городом ему была сохранена жизнь.

1 мая того же года он был заключен в Бастилию. Вскоре горожане, возмущенные новыми поборами, введенными герцогом Анжуйским, восстали и захватили Париж; Бастилия также оказалась в руках восставших. Регент покинул Париж и увез молодого короля вместе с двором в Руан.

Восставшие возвратили Обрио свободу и даже предложили ему как человеку энергичному и опытному стать их вожаком. Но он не решился прибавить к прежним обвинениям против него еще и участие в мятеже. Ночью бывший прево переоделся и бежал из Парижа. Он пробрался на родину, в Бургундию, где и умер, всеми забытый.

Строительство Бастилии было завершено без него, в 1383 году.