Гектор и Андромаха выслушали рассказ базилевса в полном молчании.

Когда он остановился и перевел дыхание, у Гектора вырвались те же слова, что всю дорогу мучили Ахилла:

– Неужели все напрасно?! И война не закончится?..

– Боюсь, что так, – произнес Пелид, устало опускаясь на расстеленную возле очага овчину. – Так, значит, этот ваш перебежчик сказал правду? И ты знал об этом подземном ходе, Гектор?

– Конечно, знал, – троянец посмотрел ему в глаза и тут же отвел взгляд. – Теперь нет смысла лгать. О нем знают лишь очень немногие. Только приближенные царя и служители храма. Мы пользовались этим ходом в самых крайних случаях. Жители того пастушьего селения тоже ничего не знают – только двое старших пастухов, которые под страхом смерти запрещали остальным забираться в пещеру. Они говорили, что там живут лесные духи. Но ты... Ты ведь не хочешь, чтобы ахейцы нарушили перемирие и поступили так подло, да, Ахилл?

Базилевс пожал плечами.

– Разве я рассказал бы тебе об этом предателе, если бы было иначе? Но только мне трудно теперь принять решение, и я жду твоего совета. Ведь если мы предупредим царя Приама, то перемирие все равно будет нарушено. Приам сам сможет устроить ловушку отряду ахейцев, их ведь пойдет туда не более трехсот человек, остальные будут ждать, когда те откроют ворота... И тогда предателем стану я!

Гектор нахмурился.

– Пока я здесь, отец едва ли станет так рисковать.

– А что ему делать?

– Замуровать отверстие в храме.

– Чтобы замуровать прочно и надежно, нужно много времени. И в этом случае, Агамемнон и его люди сразу же догадаются, что их выдали, и поймут, кто мог это сделать. Я сейчас на совете слишком яростно с ними спорил, доказывая, что нарушать перемирие недопустимо, и они давно знают, как мне опротивела эта война.

– Они могут тебя убить? – испуганно спросила Андромаха.

Герой усмехнулся.

– Ну, это вряд ли им удастся. Мирмидонские воины меня не предадут, да я и сам могу защитить себя. Но тогда вражда разгорится уже внутри нашего лагеря, и я никак не смогу убеждать Атридов и взывать к их благоразумию. Вот если бы ахейцы не нашли этой пещеры! Но даже если я вернусь в лагерь и тайком убью перебежчика, они станут обшаривать все в тех местах, о которых он говорил. Надо хотя бы пастухов предупредить, их ведь всех перебьют.

– Отсюда нелегко найти дорогу к этому селению, – задумчиво произнес Гектор.

– Я прекрасно знаю, как туда идти, – возразил Ахилл. – И дойду куда скорее, даже если бы вышел одновременно с ахейцами, а они выступят только после полудня, с тем, чтобы быть там к наступлению сумерек и ночью пробраться в Трою по подземному ходу.

– Ты знаешь это селение?! – почти в один голос воскликнули Гектор и Андромаха.

Ахилл рассмеялся, несмотря на свое напряжение.

– За эти двенадцать лет я в здешних местах узнал все дорожки и все уголки. Я же лесной житель и, в отличие от прочих ахейцев, не боюсь один бродить по вашим лесам. Я видел все потайные тропы и все поселки пастухов, что пригоняют в Трою коз и овец. Конечно, по эту сторону долины, – добавил он. – В дальние горы, во владения варварских племен, я не заходил, это слишком далеко.

Гектор не смог скрыть своего изумления.

– И ты не нападал на пастухов? И не выдавал их ахейцам?

– Ты унижаешь меня таким вопросом, Гектор! – воскликнул базилевс. – Кто же я, по-твоему, чтобы убивать безоружных селян? То селение, что возле пещеры, отсюда ближе всех остальных. Я и вход в пещеру видел не раз, она там одна. Знать бы прежде, что оттуда можно проникнуть в Трою...

И тут он внезапно умолк. Какая-то мысль поразила его. Глаза героя сверкнули.

– О, я, кажется, придумал!

– Что? Ты придумал, как не допустить битвы?! – вскрикнул Гектор. В волнении троянец рванулся к Ахиллу, и от резкого движения боль пронзила его, как лезвие меча. Он глухо охнул, невольно прижав руку к ране.

– Что ты делаешь? – воскликнул Пелид. – Хорошо ли будет, если еще и тебе станет хуже?

– Говори! – прошептал Гектор, откидываясь на кожаные подушки и задыхаясь уже не от боли, а от возбуждения. – Говори же! Что ты придумал?

– Помнишь ли ты, как выглядит склон над пещерой, Гектор? Помнишь, там целая осыпь камней? А наверху – большие валуны, они, наверное, задержались на склоне, когда с более высокой вершины шла лавина. Как-то я там проходил и случайно сбил ногой вниз небольшой камешек. За ним устремился целый поток других камней, и я подумал...

– Я понял! – в волнении Гектор снова привстал. – Я понял... О, Ахилл, боги наградили тебя столь же острым разумом, сколь и могучим телом! Если сбросить большие камни, лавина, которую они увлекут за собою, засыплет вход в пещеру!

– Ты понял правильно, – кивнул Ахилл и улыбнулся.

– Но ведь завал можно разобрать, – заметила Андромаха, до того лишь напряженно слушавшая разговор мужчин. – Ахейцев будет много...

– Откуда же они узнают, где именно разбирать? – глаза Гектора блестели. – Ты не была там, жена, а я был. Там все усыпано этими камнями. Предатель, кто бы они ни был, не может в точности помнить, где находится отверстие. А пастухи уйдут – их уход подозрений не вызовет, они могли просто поменять место стоянки. Если Агамемнон вздумает разгребать все глыбы, что ссыпались со склона, его люди пробудут там долгие-долгие дни. Надо только опередить Атридов на значительное время, чтобы их люди не слышали шума обвала и подумали, что он произошел уже давно.

– И я так же подумал, – Ахилл снова нахмурился. – Только беда: некому пойти. Дорога туда и обратно – это целый день. Если я отлучусь именно сейчас на такой срок, в лагере это заметят и смогут легко догадаться. К тому же надо ведь предупредить пастухов, а они могут не поверить ахейцу. И в лицо они меня, возможно, знают, что совсем плохо – тогда и слушать не станут, просто разбегутся.

– А из твоих воинов послать некого? – спросил Приамид.

– Что ты, нет! Они мне преданы, но этого не поймут... И я не могу рисковать.

– А я, – проговорил задумчиво Гектор, – если и смогу подняться, не пройду и двух десятков локтей... Что остается?

– Остается идти мне! – сказала Андромаха.

Ахилл быстро обернулся и посмотрел на нее. Нет, она не шутила.

– Я смогу, Ахилл! – Голос молодой женщины задрожал от напряжения.

Ты только объясни мне, как найти селение... Я знаю, ты скажешь, что это долгая и трудная дорога, но я умею долго и быстро ходить. Гектор подтвердит тебе это. Я троянка, мне поверят. А сбросить камни сумеют и сами пастухи, когда я объясню им, зачем это нужно. Позволь мне!

– Только Гектор может тебе позволить или не позволить, – возразил базилевс и повернулся к раненому. – Что ты скажешь?

– Другого выхода нет.

Голос Гектора выдал его тревогу, его страх за жену и восхищение ее отвагой.

– Ну, а если тебя увидят одну в лесу? – попытался возразить Ахилл. – Что тогда?

– А я переоденусь мальчиком! – живо нашлась она. – Пастушком.

– Но у нас из мужской одежды только моя, – не сдавался базилевс. – Она тебе велика.

– Зато у нас много овечьих шкур, – засмеялась Андромаха. – Разве пастухи носят туники и хитоны? Я проделаю дыру в большой шкуре, скреплю ее с боков ремешками, а на голову смастерю колпак из такой же овчины. Он скроет мои волосы. И никто ничего не заподозрит.

– Ну что же… – Ахилл не мог скрыть изумления, как ни старался. – Если так, тогда... Скоро начнет светать, выйти надо сейчас же, еще затемно. Я провожу тебя до холмов, а там дорогу найти будет нетрудно, я тебе объясню, как идти. С тобой пойдет Тарк. Эй, Тарк, слышишь!

Услыхав свое имя, огромный пес, до того дремавший у входа в грот, вскочил и глухо заворчал, подходя к хозяину.

– Ты проводишь Андромаху в пастуший поселок, – сказал ему базилевс, опуская руку на лобастую голову. – И будешь ее охранять. Понял?

Тарк оскалился в своей обычной «улыбке» и, как всегда делал, мотнул вправо и влево пушистым хвостом.

– А как же Гектор? – испугалась Андромаха. – Что же, он останется совсем один? Ведь ты уйдешь в лагерь, Ахилл!

– Что со мной случится? – пожал плечами Гектор. – Я уже не так слаб. А ахейцы здесь не появляются.

– Чтобы было безопаснее, я закрою вход в грот, вот и все, – сказал Ахилл, поднимаясь на ноги.

– Как? – удивилась Андромаха, – Здесь ведь нет двери.

– Ну так будет, – пожал плечами герой и, выглянув из-под нависающих над входом в грот ветвей, посмотрел на небо. – Ночь на исходе. Быстро мастери себе пастуший наряд, женщина, и нам надо идти.