XI. Триумф Суворова
Вся Вена пришла в волнение. Улицы наполнились народом. Старый и малый вышли встречать русского полководца, остановившего движение войск Бонапарта.
Суворова сравнивали с Яном Собеским, защитившим Вену от полчищ турок. Дружественное расположение Австрии к России достигало высшей точки.
Русское имя окружено было ореолом.
Российский посланник граф Андрей Кириллович Разумовский убрал посольский дом, применяясь к необыкновенным привычкам и странностям великого человека.
Между прочим, все зеркала в посольском доме были завешаны.
Император в торжественной аудиенции пожаловал Суворову австрийский фельдмаршальский жезл. Из дворца Суворов в карете вместе с графом Разумовским отправились в собор св. Стефана. Толпы народа наполняли улицы и при проезде полководца восторженно кричали:
— Виват, Суворов!
На эти крики полководец высовывал голову в окно кареты и, в свою очередь, пронзительно кричал:
— Виват, Иосиф!
— Позвольте вам напомнить, — говорил ему посол, — что ныне благополучно царствует император Франц, а не Иосиф.
— Помилуй Бог, не помню, — отвечал Суворов.
И опять при криках народа высовывался и что было сил кричал:
— Виват, Иосиф!
Несчастный Разумовский не знал, что ему делать, и пребывал в глубоком смущении.
В соборе Суворов падал перед всеми алтарями на колени, восклицая:
— Боже, спаси царей! Боже, спаси царей!
И, не дослушав латинской приветственной речи папского нунция, бегом устремился вон из собора.
— Виват! Виват, Суворов! — загремела полная народом площадь при появления Суворова.
— Виват! Виват, Иосиф! — закричал полководец, высоко поднимая австрийский богато украшенный фельдмаршальский жезл.
Опять сели в карету и поехали шагом в русское посольство. Народ, наполнявший улицы, не переставал, теснясь к карете, кричать: «Виват, Суворов!» А Суворов, то и дело высовывался и упорно кричал:
«Виват, Иосиф», на новые напоминания графа Разумовского, что «царствует Франц, а не Иосиф», неизменно отвечая: «Помилуй Бог, не помню!»
В посольском доме фельдмаршал удалился в отведенные для него покои. Между тем, двор, дом посольства, лестница, улица с утра до вечера были полны народа.
Вечером состоялся торжественный раут. В гостиных посольского дома собралось все высшее венское общество. Прелестнейшие красавицы в прозрачных хитонах, залитые бриллиантами, забросали цветами фельдмаршала, когда он вошел.
Суворов выражал на лице восторженное восхищение и перепрыгивал, как коза, от одной дамы к другой, низменно каждой повторяя: «Всех очаровательнее! Всех, всех очаровательнее? Пронзили сердце солдата!»
Затем российский посол граф Андрей Кириллович Разумовский представлял фельдмаршалу двух империй мужчин. Между прочим, принц де Линь напомнил фельдмаршалу знаменитые дни осады Очакова и Измаила, когда они часто беседовали в лагере светлейшего князя Потемкина Таврического.
— Здравствуйте, здравствуйте, господин фельдмаршал с острова Цитеры! — отвечал Суворов. — Как же не помнить славных ваших наставлений! Все австрийцы! Они наши руководители и наставники. Без них мы и с туркой бы не справились, и Бонапарту рог не сломили! Все они! Все они!
И фельдмаршал повернулся на одной ножке, почти крича:
— Все они! Все они!
Граф Разумовский между прочими чинами посольства представил великому полководству и Сашу Рибопьера.
— Дедушка твой, Бибиков, учитель мой; ты — дедушкин внук, — значительно сказал Суворов и ласково потрепал мальчика по щеке.
Посол доложил фельдмаршалу, что благодарное население австрийской столицы начинает сейчас мимо окон посольского дома в честь великого полководца, защитника алтарей и тронов Европы, торжественный факельцуг.
— Цуг, так и цуг! А только, милый друг, не все же вдруг! — ответил фельдмаршал.
Громкая музыка раздалась под окнами дома. Потянулась длинная процессия; в средневековых костюмах шли бургомистр и отцы города, цехи, студенты всех наций. Несли значки, знамена, разные палки и фонари.
Суворов вышел на балкон.
— Виват, виват, Суворов! — кричала толпа.
— Виват, Иосиф! — отвечал фельдмаршал, махая шляпой.
Утром он уехал обратно в армию.
