Историк Соловьев, желая во что бы ни стало чернить и бросать в Никона грязью, простирает свое пристрастие до того, что даже и эти галлюцинации ставит в укор великому человеку (стр. 390, т. XI «История России»). «Скорбь, — говорит сей психолог, — располагает мягкие натуры к уединению, к жизни внутренней, созерцательной, натуры же беспокойные становятся от скорби еще беспокойнее». Если бы мягкая натура Соловьева выдержала в каземате три года, то посмотрели бы, как он вдался в созерцание, при обстановке Никона. Нужно еще удивляться могучей его натуре, как мог он так долго выдержать заточение. Все статистические данные указывают, что при трехлетием одиночном заключении более 60 % или умирают от разных болезней, или с ума сходят, или же становятся неспособными ни к чему.
