– Так, парень, снимай свою жилетку.

– Но я…

– И бабочку тоже.

– Но вы…

– Хорошо, спасибо.

– Но как…

– Теперь ключ от кассы. Благодарю.

– Я только хотел сказать… Показать… Вот здесь у нас, э…

– Я разберусь.

– Гм, ну тогда я…

– Да-да, и можешь не торопиться. У тебя есть два часа.

Молодой человек сдался окончательно. Он бросил нервный взгляд на стойку, на шейкер с «Маргаритой», которым уже завладели чужие, но явно умелые руки, и, вздохнув, толкнул дверь в служебный коридор.

А ведь его предупреждали, что такое может случиться.

Сразу, как только он устроился на работу.

Однажды, сказали ему, к тебе может подойти человек, фотографию которого мы тебе покажем. Этот человек скажет, чтобы ты уступил ему свое место. На время. И ты сделаешь это. Ты сделаешь все, что он пожелает, и не будешь задавать лишних вопросов. Лучше, если ты вообще не будешь задавать вопросов. Просто сделай то, что он тебе скажет. И тогда твоя работа и твоя карьера у нас будет быстрой, легкой и приятной.

Последняя пятница декабря. Шесть часов вечера. Только что полученная тринадцатая зарплата.

До Нового года осталось ровно 102 часа.

– Ну что, в клуб? – Наталья раскрыла над головой хлипкий китайский зонтик, края которого почти сразу обвисли под тяжестью мокрого снега.

– Да ну, неохота, – поднимая воротник короткого кроличьего жакетика, возразила Ирина, – пошли лучше в кино. На «Блэйда V».

– Ой нет, я не люблю про вампиров. – Алена пыталась засунуть руки в тонких перчатках в узкие рукава стильного и модного, но совершенно не зимнего пальто. – А может, просто по домам? Холодно же, с утра было плюс пять, а сейчас, смотрите… минус!

– Вот вечно ты так, – укорила ее Наталья, – только мы решим вместе отдохнуть, расслабиться, так у тебя сразу минус.

– Предлагаю компромисс, – заявила Ирина. – Пошли в «Вечернюю звезду». Выпьем чего-нибудь, согреемся, а там видно будет.

– Но там же всегда так много народу…

– Ничего. Для нас место найдется.

В баре «Вечерняя звезда» и в самом деле яблоку негде было упасть.

– Ну вот, я же говорила… Ни одного свободного столика.

– Ну и ладно, посидим у стойки. В первый раз, что ли?

Крупная, осанистая, высокая Наталья легко проложила себе и подругам путь. Какой-то мужчина, вознамерившийся сесть на один из трех все еще свободных барных стульев, мгновенно передумал, после того как маленькая и прыткая Ирина кольнула его зонтиком в мягкое место.

– Извините, – тихо сказала Алена ему вслед.

Ирина, утвердив точеные ножки в сапогах на шпильках на перекладине стула, решительно застучала ладонью по стойке:

– Бармен! Одну «Кровавую Мэри», один «Секс на пляже» и одно… а, да… кофе по-турецки.

– Один, – тихо поправила ее Алена, – один кофе по-турецки. Без сахара.

– А какой мне сон сегодня приснился, девчонки! Будто я выхожу замуж. За олигарха!

– Ну-ну… – Ирина, прожевав коктейльную вишенку, усмехнулась. – За молодого и красивого?

– Да. Нет. Не знаю. Наверное.

– Как это? – Алена запила обжигающий кофе холодной водой. Этот кофе нельзя было назвать очень хорошим. Очень хороший кофе подавался тут всегда. А этот кофе был просто… превосходным. Великолепным. Теоретически и практически безупречным. Девушка близоруко прищурилась на отошедшего бармена – двое работяг в синих комбинезонах требовали как можно скорее «Отвертку» и «Ржавый гвоздь». «Вечерняя звезда» славилась своим демократизмом.

В приглушенном до полного зрительного комфорта свете ничего нельзя было сказать наверняка, но все же Алене показалось, что бармен выглядит не как обычно. Похоже, он стал выше ростом, его волосы заметно посветлели, а фирменная жилетка начала топорщиться на спине, будто немного узка в плечах и несколько широка в талии.

– Алена, ау! – Ирина помахала ладонью перед ее носом. – Мы здесь! Что ты об этом думаешь?

– О чем? А, да… Наташа, как можно выходить замуж, не видя жениха?

– Ну, понимаешь… – Наталья явно смутилась, что происходило с ней нечасто. – Я детали просто не запомнила. Мне приснилось, что я одна и что я выбираю себе свадебный подарок. Он сказал, что я могу выбрать все, что пожелаю. Хоть салон красоты, хоть самолет, хоть остров в Средиземном море!

– Круто, – восхитилась Ирина. – Я бы выбрала магазин. Ювелирный.

– А я бы, – с нажимом сказала Наталья, – ресторан. Вы же знаете, я люблю готовить! Да за моими кулебяками, говяжьим студнем и рагу из почек с сельдереем очереди бы выстраивались по всему Невскому!

Ирина повернулась спиной к стойке и поманила к себе подруг:

– Насчет ювелирного магазина была шутка. Если б я вышла замуж за олигарха, я бы открыла салон модной одежды. Или нет, лучше дизайнерский салон! Оформление помещений! Ух, как бы я развернулась! Я бы всем показала, что такое настоящий стиль! Вот, например, здесь, в «Звезде», бронза и аметист – неплохое цветовое решение, но этот кремовый тюль… Гораздо больше подошли бы короткие газовые занавески цвета шампанского.

Сзади послышался легкий шум включившейся мельницы для льда. Увлеченные разговором, девушки не обратили на это внимания.

– Может, и так, – согласилась Алена, – тебе, Ира, виднее. Хотя, мне кажется, здесь и без газовых занавесок неплохо. Уютно, вкусно и недорого…

– Не будем отвлекаться от темы, – строго сказала Ирина, – ты нам так и не ответила!

– На что?

– Как на что? Что бы ты сделала, если б вышла замуж за олигарха?

– Ну, я… Не знаю, я об этом как-то не думала. Я вообще-то и не хочу выходить замуж за олигарха…

Мельница для льда выключилась. Послышалось тихое треньканье блендера.

– Ты шутишь?! Все хотят!

– А я нет. Я хочу выйти замуж за… доброго, умного, сильного и симпатичного мужчину. Который бы меня любил. И которого любила бы я. И тогда…

– Ну? Тогда?..

– Тогда я стала бы ему верной и преданной женой. Я рожала бы ему детей, варила борщ (если он, конечно, любит борщ) и штопала его носки. И я всегда, всегда, когда бы он ни пришел с работы, ждала бы его к ужину…

– Каждому свое… – Наталья пожала плечами. А Ирина легонько постучала указательным пальцем по виску.

– Девочки, сегодня плачу я… – Алена достала кошелек. – У меня, кроме зарплаты, еще и премия…

Она повернулась и положила деньги на стойку. Бармена нигде видно не было.

– Да ладно, пошли. – Наталья тяжело слезла со стула. – Здесь не воруют. А забористая получилась «Кровавая Мэри», у меня даже в голове зашумело… В хорошем смысле этого слова…

Алена заботливо подхватила ее под руку.

– Да, и мой любимый коктейль был какой-то особенный, – согласилась Ирина, – похоже, в него добавили немного настоящего клюквенного сока…

– А так положено?

– Не знаю. Но стало определенно вкуснее.

– Девочки, а вы не заметили, сегодня, кажется, был другой бармен? – спросила Алена, когда они, одевшись, выбрались на улицу.

– Нет, – покачала головой Наталья, – да и кто обращает внимание на барменов?

– Бармены, как и олигархи, могут выглядеть как угодно. Это не имеет никакого значения, – авторитетно подтвердила Ирина.

– Ага. Не имеет значения. Только по совершенно разным причинам. Ну что, может, все-таки в клуб?

– Или в кино?

В этот момент совсем рядом какой-то нетерпеливый школьник, не в силах дождаться Нового года, взорвал петарду.

– Чтоб тебя, – вздрогнула Наталья, а Ирина замахнулась на мальчишку сумкой и пригрозила надрать ему уши.

– Нет уж, я домой, – решительно заявила Алена. – А то еще подстрелят или подорвут… Пока, девочки. До понедельника.

Молодой человек провел два часа с большой пользой. Он сбегал куда надо и получил кое-какую полезную информацию. Вдобавок он одолжил наверху, в ресторане, толстую рецептурную книгу и успел пролистать в ней нужный раздел.

Теперь он стоял в подсобке и почтительно держал в руках вверенный ему кожаный пиджак от Армани.

– Я заметил, что вместо традиционного бостонского шейкера в баре используется европейский вариант. – Доброжелательный высокий блондин возвратил молодому человеку бабочку и жилетку. – Почему?

– Потому что европейский удобнее, – с готовностью объяснил молодой человек. – В нем есть ситечко, и не надо использовать ручную мутовку, чтобы процедить готовую смесь.

– Хорошо, – согласился блондин, надевая пиджак, – а какой напиток обычно подается в «снарядной гильзе» с обмазанными солью краями?

Перед глазами молодого человека зашелестели наспех просмотренные страницы.

– Э… Чистая текила? – рискнул он.

– Правильно. Текила с лаймом. А где работают три девушки, которые были здесь полчаса назад? Алена, Наталья и… кажется, Ирина?

– Но шеф… Хозяин… Александр Васильевич… Здесь каждый день бывает несколько сот человек! Все потому, что «отменное качество – доступные цены», – с гордостью процитировал он рекламный слоган компании. – Сеть отелей и ресторанов «Вечерняя звезда» – почувствуй себя как дома. Вот они и чувствуют!

«Надо что-то делать с отделом рекламы, – подумал Александр Васильевич. – Халтурщики». Вслух же он произнес:

– Хороший бармен должен знать в лицо всех постоянных клиентов. Как бы много их ни было.

В подсобке было довольно холодно, но молодой человек почувствовал, что скоро ему понадобится полотенце. Возможно, даже два.

– Постоянных… Вы говорите, постоянных?

Александр Васильевич кивнул, с интересом наблюдая за процессом вспоминания и выстраивания логических связей.

– Это тех, которые приходят сюда ну, скажем, один-два раза в неделю?

Снова кивок.

Молодой человек от усердия стиснул зубы и крепко зажмурился. Картинки перед глазами замелькали быстрее.

– Три девушки, три девушки… На вид лет двадцати четырех – двадцати шести, одна высокая полная блондинка, другая маленькая худая рыжая, третья обычная… э…

– Шатенка, – подсказал Александр Васильевич, – среднего роста, глаза голубые, на левой щеке родинка. Очень приятный голос.

– Ну точно! – Облегчение было столь велико, что в него можно было завернуться, как в одеяло. – Наташа, Иришка и Алена! Точно, они!

– Ты уверен?

– На все сто! Да они работают неподалеку, только улицу перейти… В фирме, как ее там, упаковочных материалов! Они тут часто бывают, раз в неделю заходят обязательно!

– Спасибо. Ты мне очень помог. – Александр Васильевич повернулся, чтобы уйти.

– Извините, шеф… Александр Васильевич… – Несмотря на все предостережения, молодой человек просто не мог не спросить. – А почему?.. А зачем?.. Ну, я хочу сказать, вы же президент компании… Состоятельный человек, можно даже сказать, олигарх… Зачем вам самому-то становиться за стойку?

Александр Васильевич на «олигарха» слегка поморщился, но на вопрос все же ответил:

– Чтобы не потерять необходимые навыки. Если в один прекрасный день я перестану быть президентом компании, то вполне смогу зарабатывать на жизнь, смешивая коктейли.

В понедельник утром курьер в фиолетовой куртке и такой же фуражке с бронзовым околышем принес в фирму упаковочных материалов «УИЗ» («Упаковка имеет значение») три приглашения.

– Ой, – сказала бухгалтер Наталья, торопливо распечатав солидный, с бронзовым обрезом и звездой в верхнем левом углу, конверт, – ой!

И тут же кинулась звонить в приемную директора и в производственный отдел.

– Да, – сразу ответила секретарь директора Ирина, – я тоже. Надо срочно покупать новый купальник, ты видела, какой там бассейн?

Главного технолога Алену пришлось ждать дольше – бродила в цеху, решала по своему обыкновению технические проблемы, словно, кроме нее, этим некому было заняться.

– Я даже не знаю, – сказала Алена, подойдя наконец к телефону, – все это так неожиданно… Я никогда ничего не выигрывала, даже десяти рублей в лотерею. А тут на тебе, десятитысячные посетители бара…

– Ну и что? – искренне удивилась Наталья. – Мало ли что было раньше? Я вот всегда знала, что рано или поздно мне повезет! Подумать только, провести новогодние праздники в новом отеле «Вечерняя звезда»! В сосновом лесу, на берегу Серебряного озера! Все включено! Да о чем тут думать?! Все, я сейчас отпрошусь у начальства и по магазинам! Ирке нужен купальник и вечернее платье, мне тоже, и неплохо бы купить подходящее к случаю нижнее белье. А то мало ли что…

– Мало ли – что? – не поняла Алена.

Наталья закатила глаза:

– Короче, ты с нами? И, кстати, захвати побольше денег. Если они не понадобятся тебе, то нам с Ирой точно пригодятся. А мы потом отдадим. Когда-нибудь. Как всегда.

Во вторник Алена, никогда и никуда не опаздывавшая, первой прибыла на автовокзал – новый, современный, весь из стекла, пластика и легких металлических конструкций. Посадка в автобусы производилась с цокольного этажа в строгом соответствии с указаниями широкого, в полстены, как в каком-нибудь аэропорту, электронного табло. Девушка замерла перед ним в некоторой растерянности. К счастью, почти сразу ее легонько тронули за плечо. Алена повернулась и увидела широкую дружелюбную улыбку. Улыбка помещалась на тщательно выбритом лице молодого человека, облаченного в фирменные цвета «Вечерней звезды» и с планшетом в руках.

– Андрей, – представился молодой человек, – менеджер по встрече особо важных гостей. А вы, должно быть… Алена Дмитриевна?

Ошеломленная, Алена кивнула.

– Позвольте ваш багаж! Благодарю! Прошу следовать за мной!

– Но я не одна… Девочки вот-вот подойдут…

Молодой человек сверился с планшетом:

– О да! Разумеется! Наталья Викторовна и Ирина Алексеевна! Не беспокойтесь, Алена Дмитриевна, их встретит мой коллега Игорь!

– Но…

– Уверяю вас, Алена Дмитриевна, что в нашем комфортабельном, оборудованном всем необходимым микроавтобусе «Мерседес» вам будет гораздо удобнее ожидать ваших подруг! Прошу вас, пойдемте! Я получил четкие инструкции, и мне очень не хотелось бы их нарушать!

Алена сдалась. Андрей повел ее мимо больших лифтов, перед которыми уже выстроилась очередь из желающих покинуть город под самый Новый год, мимо широкой, ведущей вниз лестницы, не столь многолюдной, но все же оживленной, к неприметной двери с надписью: «Только для служебного пользования».

За дверью оказалась обычная кабина лифта. С той только разницей, что была хорошо освещенной, чистой и с мягким кожаным диванчиком. Кроме того, в ней приятно пахло сосновой свежестью.

– Не удивляйтесь, Алена Дмитриевна… – Андрей бережно занес в кабину Аленину сумку. – Наш президент вложил в строительство автовокзала значительные средства, так что его гости пользуются здесь особенным вниманием и комфортом.

– Особенным, говорите? – не удержалась Алена. – Все гости или только особо важные?

– А для нас все гости являются особо важными, – Андрей продолжал радостно улыбаться.

Сосновой свежестью пахло и в микроавтобусе «Мерседес», стоявшем на отдельной площадке, в отдалении от общего шума и многолюдья.

– Чай, кофе, минеральная вода? – предложил Андрей, раскрывая дверцы мини-бара. – Может, бокал шампанского? «Моэт-и-Шандон», «Асти-Мартини», «Абрау-Дюрсо», «Советское полусладкое», «Вдова Клико»?

– Благодарю, ничего не нужно… – Алена чувствовала себя несколько утомленной обилием новых впечатлений.

– Желаете посмотреть какой-нибудь фильм? Что-нибудь новогоднее? – не унимался Андрей. – У нас имеется несколько сот записей! Встроенная плазменная панель в спинке расположенного перед вами кресла обеспечивает потрясающее качество воспроизведения…

– Спасибо! Не надо фильмов! И музыки не надо! И караоке я спеть тоже не захочу!

– Желание гостя для нас закон, – развел руками Андрей. – А вот, кстати, и ваши подруги.

Подруги, по виду очень довольные и нимало не смущенные помпезностью встречи, влезли в автобус. Коллега Андрея Игорь, нагруженный их чемоданами, сумками и сумочками, осторожно разместил свою ношу в багажнике, после чего, вытирая со лба пот, занял водительское место.

– Едем, – сказал ему Андрей.

– Ух ты! – восхитилась Ирина. – Девочки, прикиньте, за нами одними прислали целый автобус!

– Хорошее начало, – согласилась Наталья. – Многообещающее.

Подруги мигом освоились в автобусе и принялись пробовать все предложенные жидкости и нажимать на все подряд кнопки.

Алена смотрела в окно на выбеленные ночным снегом, все еще чистые улицы.

– А нам далеко ехать? – спросила она Андрея, который одной рукой открывал бутылку немецкого пива «Эдельвейс» для Натальи, а другой искал диск с фильмом «9 ½ недель» для Ирины. Он слегка вспотел, улыбка стала несколько неуверенной, но держался молодцом.

– Сто километров. Один час двадцать минут, – с готовностью доложил он, бросив взгляд на Игоря. Игорь согласно кивнул.

– Надо же, какая точность, – фыркнула Ирина, – а если пробки?

– Наш новейший GPS-навигатор с непрерывной спутниковой связью в режиме реального времени позволяет оперативно менять маршрут, – не оборачиваясь к пассажирам, сообщил Игорь.

– Ух ты… – снова восхитилась Ирина. – Точь-в-точь как написано в вашем рекламном проспекте в разделе «Транспорт»! Вообще классный проспект. Но у него есть один недостаток…

– Какой? – встревожился Андрей. – Не может быть, его составляли наши лучшие…

– А такой. На первой странице должны быть портрет президента компании и сведения о его личной жизни: ну там, возраст, женат или свободен, вилла на Канарах или Лазурном Берегу, общий объем годового дохода в твердой валюте…

– Ира, разумеется, шутит, – твердо сказала Алена.

– В каждой шутке есть доля шутки, а все остальное правда, – философски заметила Наталья. – А теперь я, пожалуй, попробовала бы пльзеньское бархатное…

Андрей вздохнул и полез за пльзеньским.

– Шеф просто не любит фотографироваться, – все так же не поворачивая головы, объяснил Игорь, – и крайне редко дает интервью журналистам.

– Чего это он не любит фотографироваться? – лениво поинтересовалась Наталья, принимая из рук Андрея увенчанный пышной пеной бокал и пакетик сушеных кальмаров на закуску. – Такой страшный?

Игорь хрюкнул. Автобус слегка вильнул, но тут же выправился. Андрей опрокинул на себя полный стакан томатного сока.

– Ты все же потише, – укоризненно адресовался он к Игорю.

– Извини. Кстати, в шкафу над баром имеется чистая рубашка.

– Потерплю…

– Мы можем отвернуться, – великодушно предложила Наталья, – переодевайся, чего там…

– А вот я не буду отворачиваться, – капризно заявила Ирина. – Кстати, мальчики так и не ответили на вопрос…

– А на этот вопрос вы вскоре ответите себе сами, – сказал Игорь.

– Шеф обычно присутствует на открытии нового отеля или ресторана, – подтвердил Андрей, – возможно, даже останется встречать Новый год.

– Ну а имя-то его мы можем узнать прямо сейчас?

– Безусловно, милые дамы. Вы все можете.

– Ну и…

– А разве я не сказал? Его зовут Александр Васильевич Грубин.

Александр Васильевич Грубин, президент компании «Вечерняя звезда», вышел из уставленного новейшим оборудованием тренажерного зала. До этого он посетил выложенный серо-голубой плиткой бассейн и янтарную, благоухающую можжевельником сауну. Все было в должном порядке, все сияло первозданной чистотой, все являло собой полную готовность к приему гостей.

За президентом почтительно следовала свита: управляющий новым отелем, его заместитель, главный администратор и шеф-повар.

– Ну что же, и здесь все в порядке, – произнес Александр Васильевич, – теперь, пожалуй, зайдем на кухню.

Заместитель управляющего и главный администратор облегченно выдохнули. Управляющий и шеф-повар, наоборот, напряглись.

Заметив это, Александр Васильевич счел нужным несколько разрядить обстановку:

– А впрочем, к чему спешить? С ресторанной кухней я познакомлюсь за обедом, в качестве гостя. Не сомневаюсь, что все будет на высшем уровне.

– Александр Васильевич, ваш багаж доставлен в президентский люкс, – поспешил сообщить управляющий.

Александр Васильевич неопределенно кивнул. В холле второго этажа он остановился у большого панорамного окна с видом на замерзшее, припорошенное снегом озеро, пошевелил крыльями короткого прямого носа и сказал:

– Здесь должно пахнуть не апельсинами, а сосной и снегом.

– Сделаем, – управляющий немедленно внес пометку в блокнот.

– И потом, мне не очень нравятся эти тюлевые занавески. На мой взгляд, гораздо больше подошли бы газовые цвета шампанского.

– Разумеется! Немедленно поменяем!

– И еще одно, – Александр Васильевич поманил управляющего и понизил голос, – кто-нибудь из здешнего персонала знает меня в лицо? Я имею в виду, кроме присутствующих?

Низенький управляющий запаниковал. Он не имел решительно никакого представления о том, какой ответ может быть признан социально приемлемым. Его карие, окруженные сеточкой озабоченных жилок глаза робко устремились вверх и встретились со спокойными и дружелюбно-непроницаемыми серыми. Так ничего и не придумав, управляющий решил сказать правду:

– Нет, не думаю. Видите ли, вы же сами…

– Вот и славно. – Александр Васильевич был явно доволен, и управляющий несколько расслабился. – Потому что у меня к вам будет деликатная просьба…

– Да-да, конечно, все, что в моих силах!

– Для начала давайте перенесем мои вещи из президентского люкса в обычный одноместный номер.

Александр Васильевич Голубев, полный тезка президента и один из его ближайших сотрудников, никак не мог понять, чего от него хотят.

До этого времени его работа в компании «Вечерняя звезда» была легкой, прибыльной и совершенно не пыльной. Да, он числился по ведомости как шофер и телохранитель президента и получал за эти две должности соответствующие зарплаты, но при этом крайне редко выполнял свои прямые обязанности. Можно сказать, почти никогда.

Машину Александр Васильевич (тот, который президент) предпочитал водить сам. А в охраннике он нуждался, пожалуй, еще меньше, чем в водителе. Александр Васильевич Голубев, или, чтобы не путаться, просто Саша, неоднократно пересекался с ним в спортзале и имел возможность видеть, как президент разбирается с боксерской грушей. Такой хук правой способен охладить самые недружелюбные намерения.

До последнего момента Саша не сомневался в том, что ему очень повезло. А все благодаря тете Тамаре. Если бы Саша не был племянником жены президента, трудиться бы Саше вышибалой в каком-нибудь ночном клубе или казино.

Даже когда президент разошелся с Тамарой, он не стал увольнять Сашу, оставил при себе. Потому что знал, как сильно бывшая супруга привязана к единственному племяннику. Уволить Сашу было бы мелкой местью. А на гадости, да еще женщинам, да еще бывшим женам, Александр Васильевич был совершенно не способен.

– Саша, – в очередной раз терпеливо повторил президент, – поставь сумку на полку. Ты будешь жить здесь, в президентском номере. А я буду жить в 212-м. Что непонятно?

– Да нет, все понятно, – поспешил заверить его Саша. – А зачем?

Александр Васильевич вздохнул. Потом выдохнул. Потом набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание на положенные двадцать секунд и выдохнул снова.

– Ты будешь изображать меня.

– А, ну так бы сразу и сказали…

– Мы с тобой одного роста…

– Ну нет, я на три сантиметра выше!

– И примерно одинаковой комплекции…

– Не согласен! Я гораздо крупнее! Гораздо, можно сказать, президентистее!

– У тебя серые глаза. И ты бреешься наголо, так что можешь быть кем угодно, в том числе и блондином. Вот только возраст…

– А что возраст? Мне двадцать шесть, если вы помните!

– Вот именно. Тебе двадцать шесть, а мне тридцать семь.

– Ну и что, а может, я это… хорошо сохранился?

– Может. Но в общем и целом ты подходишь под мое описание.

Саша наморщил гладкий лоб в мучительном умственном усилии. Наконец его осенило:

– Я буду изображать вас, потому что на вас готовится покушение? Я должен буду принять удар на себя, да? Тогда я буду носить бронежилет!

– Ну… в некотором роде, – сдался Александр Васильевич. Только совершенно бесчувственный человек при виде Сашиной радости мог бы сказать ему, что он не прав. – Но бронежилет тебе все же не понадобится. Просто держи ухо востро.

– Так точно! Задача понятна! Дополнительные инструкции?

– Да, собственно, никаких. Отдыхай, развлекайся. Главное, не забудь, что в ближайшие дни президент компании «Вечерняя звезда» Александр Грубин – это ты. Если будут какие-то деловые вопросы, говори, что на отдыхе о делах не разговариваешь принципиально.

– Понял! А… могу я взять ваши вещи? Президент же должен выглядеть как президент!

– Но ты же выше меня, – усмехнулся Александр Васильевич, – и крупнее. И президентистее. Мои вещи тебе просто-напросто не подойдут. Однако, – он достал из бумажника новую пластиковую карту Visa Gold, – я думаю, мы решим эту маленькую проблемку…

– Шеф!

– Отправляйся в город и купи все необходимое. Но помни, ты должен вернуться к одиннадцати вечера. И можешь взять мою машину.

– Шеф!! – Саша, сотворив перед Александром Васильевичем что-то вроде благодарственного мусульманского намаза, исчез.

– Красота-то какая, девочки! – восторженно воскликнула Алена, остановившись перед панорамным окном в холле второго этажа. – И как чудесно здесь пахнет свежим снегом! Может, покатаемся до обеда на лыжах?

– Еще чего, – фыркнула Ирина. – Нужно же разобрать вещи, выбрать, что надеть к обеду, причесаться, накраситься…

– А мне нужно немного отдохнуть с дороги, – зевнула Наталья. – А потом тоже… подготовиться к выходу в свет. Вы заметили, какие машины подъезжали к входу? Тут наверняка будет полным-полно олигархов!

– Хорошо, – кротко кивнула Алена. – Я схожу одна.

– Сходи-сходи. Только не задерживайся. И будь осторожна, мало ли кого можно встретить в лесу.

Алена переоделась в предусмотрительно захваченные лыжные брюки, теплый свитер и куртку, убрала каштановые волосы под голубую, в цвет глаз, вязаную шапочку и спустилась на первый этаж. Молодой человек, скучавший в дальнем углу холла под вывеской «Прокат зимних развлечений – у нас есть все!», выдал ей новенькие лыжи с легкими, теплыми и удобными финскими ботинками и любезно указал боковой выход из здания.

Алена на пороге обернулась. Через парадный вход уже текла нарядная, возбужденная, предвкушающая новогодние удовольствия на природе толпа гостей. Молодые люди в фирменных костюмах слаженно и оперативно рассекали толпу на маленькие группы, рассаживали в кресла у декоративных елочек, разносили напитки, улыбались, развлекали разговорами пожилых дам. Благодаря их стараниям очередь у регистрационной стойки не превышала двух человек одновременно.

«Хорошо, что мы приехали раньше», – рассеянно подумала Алена, надевая лыжи.

Впрочем, им, наверное, в любом случае не пришлось бы ждать. Их сразу же, ни о чем не спросив и не потребовав никаких документов, проводили на второй этаж в номера. Андрей с Игорем откланялись еще внизу, а на смену им явилась представительная седая дама в фиолетовом костюме, оживленном на лацкане крупной, с аметистами, бронзовой звездой. Небрежным движением наманикюренного пальца подозвав свободных молодых людей, дама велела им отнести багаж в 238-й, 239-й и 211-й. После чего представилась девушкам как главный администратор отеля и величественно предложила следовать за ней. Номера Натальи и Ирины оказались по соседству, а Аленин 211-й на том же этаже, но почему-то в другом крыле здания. Посовещавшись, подруги решили не делать из этого проблемы, тем более что дама – главный администратор уже покинула их, вежливо извинившись и сославшись на неотложные дела. Номера были хороши. Такой прекрасный вид открывался из окон, и такие красивые и недешевые цветы нежно благоухали в вазах, что перспектива ходить друг к другу в гости по мягчайшему ковровому покрытию показалась не слишком уж обременительной.

Из-за тучи выглянуло низкое солнце. Алена зажмурилась. Чистый, не исчерченный лыжниками склон, манивший лихо или, наоборот, плавно, как кому захочется, спуститься к озеру, засверкал алмазными искрами. Из-за этого сверкания Алена не заметила того, кто деликатно объехал ее по широкой дуге и, заложив крутой вираж, в облаке снежной пыли вылетел на покрытый снегом лед. Там он остановился, повернулся к Алене и приветственно поднял руку. Алена, щурясь, приложила к глазам левую ладонь козырьком, а правой неуверенно махнула в ответ. Все, что можно было сказать наверняка, стоя на таком расстоянии, против солнца и без очков, что это был мужчина. Совершенно определенно мужчина. В серебристо-сером обтекающем комбинезоне профессионального лыжника, без шапки, высокий, худощавый, светловолосый. Лица было не рассмотреть, но, судя по спортивной фигуре, молодой. Во всяком случае, далеко не старый. Скорее всего (опять же, судя по общим очертаниям и густой светлой шевелюре), интересный.

Алена застеснялась и не ответила на приглашающий вниз жест. Незнакомец, впрочем, не стал настаивать – развернулся и пошел себе отмахивать по ровной озерной глади, методически работая палками. Только когда он полностью скрылся из виду, Алена решилась. Ей нравилось ходить на лыжах, но только по ровным поверхностям. На всяких там спусках-подъемах она чувствовала себя неуверенно.

Идти по озеру оказалось совсем не сложно. Алена неспешно скользила вдоль обрывистого берега, наслаждаясь бодрящим морозцем, прозрачной тишиной и терпкой смесью зимней озерной свежести, сосновой смолы и нанесенного откуда-то дыма от костра.

Когда же берег понизился до приемлемого уровня, а между сосен и елей появился широкий просвет, Алена остановилась. Можно было идти дальше по светлому и ровному, не обещающему никаких неожиданностей озеру, а когда надоест, спокойно повернуть назад и вернуться в отель по собственному следу. А можно было подняться на заросший соснами и елями берег и посмотреть, нет ли чего интересного в лесу.

Неизвестный лыжник, судя по всему, поступил именно так.

Алена вспомнила предостережения подруг, но, решительно закусив губу, начала осторожный подъем лесенкой.

Первые два метра все шло очень хорошо. Затем оставшаяся часть берега неожиданно выгнулась вверх, а прямо посредине Алениного пути возникла крошечная пушистая елочка, совершенно очаровательная в снежной шубке и ожерелье из сверкающих на солнце сосулек. Не то что наехать, а просто задеть красавицу хотя бы одной лыжей было бы неслыханным кощунством. Алена замерла в нерешительности.

– Вам помочь?

Девушка медленно подняла голову. Голос был довольно низкий и весьма приятный, богатый дружелюбными интонациями. Этот голос никак не мог принадлежать злоумышленнику. Он мог принадлежать Деду Морозу, нашедшему в лесу замерзающую Настеньку, если представить себе Деда Мороза молодым, стройным, красивым и без окладистой снежно-белой бороды. И без длинного парчового тулупа. И с лыжными палками вместо посоха.

Серебристый незнакомец, улыбаясь, смотрел на нее сверху. Каким-то непостижимым образом он ухитрялся, стоя на лыжах на крутом участке, сохранять равновесие.

«У него обаятельная улыбка», – подумала Алена, чувствуя, как розовая волна приливает к щекам.

– Просто ухватитесь за мою палку, – продолжал незнакомец, – и я вытащу вас наверх.

Алена, сглотнув, неуклюже повернулась в его сторону и сразу же почувствовала, что ее лыжам такое положение не нравится. Они начали двигаться назад и вниз. Девушка машинально наклонилась вперед и схватилась за протянутую ей палку с гораздо большей поспешностью, чем собиралась. И больше ей ничего не пришлось делать и ни о чем не пришлось беспокоиться. Незнакомец поднял ее наверх с такой легкостью, будто она была ребенком. А потом воткнул свои палки в сугроб, снял тонкую серебристую перчатку и бережно отряхнул с Алениной шапочки снег, на миг прикоснувшись к ее щеке изящными длинными пальцами.

– Скажите, Александр, а вы… А я… Я не могла видеть вас раньше? – наконец решилась Алена, когда они уже приближались к отелю.

Обратный путь был неспешным и очень приятным. Назвав Алене свое имя, мужчина вел себя корректно и сдержанно, с разговорами не лез, с расспросами не приставал, за талию приобнять не пытался. Просто скользил рядом и так же, как и Алена, любовался окрестностями. Хотя окрестности и в самом деле заслуживали восхищения, Алене под конец стало немного досадно. Потому она и спросила. Ну и еще потому, что, когда он ушел немного вперед, чтобы проложить для нее лыжню, в очертании его плеч ей и в самом деле привиделось что-то знакомое.

Александр слегка напрягся и одарил ее пристальным взглядом серо-синих, цвета северного моря глаз.

– Вы похожи на нового бармена «Вечерней звезды», что на Лиговском, – извиняющимся тоном произнесла Алена. – Того, который варит превосходный кофе по-турецки…

Теперь ей показалось (нет, она была почти уверена!), что он расслабился. Во всяком случае, он снова улыбнулся, сверкнув великолепными зубами, и после крошечной паузы ответил:

– Я действительно работаю в компании «Вечерняя звезда». И умею варить кофе по-турецки.

«А сейчас он наверняка спросит, кто я (в смысле по профессии) и откуда, – подумала Алена. – Может, даже поинтересуется, замужем ли я».

– Вот мы и прибыли, Алена, – сказал Александр. – Спасибо за чудесную прогулку. Увидимся за обедом.

«Не спросил. Не поинтересовался».

– Я буду обедать с подругами, – стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, сообщила Алена.

– Разумеется… – Александр снял лыжи, тщательно очистил их от снега и, распахнув дверь запасного выхода, придержал ее для Алены.

Девушка гордо прошествовала мимо.

Сверху, из приоткрытого окна третьего этажа, ее проводил чей-то внимательный взгляд.

– Ну вот и ты наконец. – Наталья положила на туалетный столик щетку для волос, которой тщательно взбивала пышную белокурую челку, и критически оглядела Алену. – А ты вот так и пойдешь? В свитере и джинсах?

– Да, вот так и пойду. Еще не вечер, и до Нового года целых девять часов, – спокойно ответила Алена. – А где Ира?

– Пошла в ресторан занимать для нас столик. Ты видела, какая толпа понаехала? Хотя где тебе было видеть, ты ж вела здоровый образ жизни… Ну и как там, в лесу?

– Все нормально. Все елки на месте, волков нет. И медведей тоже.

– Так-таки ни одного волка? – хитро прищурилась Наталья. – Что-то ты розовая, и глаза блестят…

– Идем уже, а?

Обед в ресторане был в самом разгаре.

Двигаясь между бесшумно скользящими с полными подносами официантами, они отыскали Ирину за столиком у окна, изучавшую многостраничное, в солидной кожаной папке меню.

– Можно было не спешить, – сказала она подругам, не отрывая глаз от страницы с десертами, – меня встретили и усадили за этот столик.

– Я всегда говорила, что в «Вечерней звезде» отличный сервис, – важно кивнула Наталья. – Теперь посмотрим, какая у них кухня.

У столика возник официант.

– Что вы нам посоветуете? – строго спросила его Наталья.

– Учитывая предстоящий новогодний банкет, я бы посоветовал взять что-нибудь легкое. Например, консоме с перепелиными яйцами и фуа-гра с фруктовым соусом. А вам, сударыня, – адресовался он к Ирине, – поскольку вы любите и, без сомнения, знаете толк в рыбных блюдах, придутся по вкусу наши маринованные морские гребешки и карпаччо из меч-рыбы. Из столовых вин я бы рекомендовал…

– Постойте… – Ирина округлила густо накрашенные глаза. – Подождите! Откуда вы знаете, что я люблю рыбу? Вы что, умеете читать мысли?

– Не совсем, – потупился официант, – просто нас учили оценивать вкусовые пристрастия клиента по его внешнему виду и невербальному поведению.

– А что такое невербальное поведение? – нагнувшись к Алене, шепотом спросила Наталья.

Алена шепотом объяснила.

– Надо же! – поразилась Наталья. – Вы абсолютно правы! У меня сейчас именно такое… невербальное поведение. Прямо для фуа-гра. В точку. А если вы принесете мне еще баранью отбивную с жареным картофелем по-деревенски и на десерт яблочный штрудель с двумя шариками сливочного мороженого, политыми шоколадным сиропом, то ваша оценка моих вкусовых предпочтений будет полностью достоверной!

– И пол-литра божоле!

– И бутылочку «Невского»!

– А мне апельсиновый сок, – мягко сказала Алена, – салат из овощей и что-нибудь легкое из курицы на ваше усмотрение.

Официант, шокированный не столько сочетанием фуа-гра с бараньей отбивной, сколько тем, что рыбу собираются запивать красным вином, да еще и божоле, дернул головой и удалился неверной походкой.

– То-то же!

– Знай наших!

– Он меня учить вздумал! Эх, надо было заказать еще рагу из почек, они наверняка готовят его без сельдерея!

– Алена, за соседний столик только что сел очень интересный блондин. По-моему, он на тебя смотрит.

– Я… Что?!

– Не оборачивайся, я сейчас достану зеркальце.

– А… да…

– Ты его знаешь? Кто он такой?

– Бармен из «Звезды» на Лиговском.

– А, бармен… Жаль.

– Комплимент от шеф-повара. – Официант осторожно поставил на столик три блюдечка с чем-то кремово-воздушным, увенчанным ягодами свежей малины. Судя по виду официанта, он полностью оправился от шока и был готов к любым новым испытаниям. Испытания не заставили себя ждать.

– Мне, пожалуй, коньячку, – промурлыкала довольная, порозовевшая от баранины Наталья, – и лимон не забудь, молодой человек.

– А мне «Б-52». – Ирина наконец закрыла меню. – Или нет, лучше текилу. Неразбавленную. С солью.

– Вас понял. Коньяк. Текила. С солью и лимоном. С лимоном и солью. А вам, – официант адресовался к Алене, – вероятно, мартини с водкой? Смешать, но не взбалтывать?

– Нет, зачем же, – возразила Алена, – мне мартини без водки. Но если вам очень захочется, можете положить туда оливку.

От соседнего столика послышались сдержанные аплодисменты.

Ирина подняла бокал с остатками божоле и сдержанно поклонилась в ту сторону. Потом нагнулась к подругам:

– Какая жалость, что этот блондин – простой бармен, он очень симпатичный. И с юмором.

– Ира, прекрати! – взмолилась Алена.

– А чего прекращать-то? Мы просто называем вещи своими именами. Гляньте, у него, бедняги, на столе одна-единственная чашка кофе!

– Гм, не совсем, – вмешалась Наталья, как всякий бухгалтер, любившая точность в деталях, – я видела, как официант приносил ему ризотто по-неаполитански. Неплохая, кстати, вещь, если добавить туда артишоки. В следующий раз обязательно закажу…

– Какая разница, – нетерпеливо перебила ее Ирина, – артишоки там, не артишоки… У него явно не «все включено», как у нас!

– Ну да, бармен никак не может быть особо важным гостем. Может, он вообще приехал сюда работать, а сейчас у него просто… обеденный перерыв.

– Все, хватит! С меня довольно! – Алена крайне редко говорила с подругами таким тоном. Можно сказать, почти никогда. Поэтому подруги замолчали и уставились на нее в изумлении. – Просто хочу напомнить, что мы тоже, как бы это сказать помягче, не топ-менеджеры и не звезды шоу-бизнеса. И что мы едим здесь бесплатную фуа-гра и пьем бесплатный коньяк исключительно благодаря случайному стечению обстоятельств.

– Ну так что ж ты сидишь тут с нами? – спросила Наталья, распрямляясь. – Иди к нему, раз ты такая… демократичная.

– Да-да, иди, – поддержала ее Ирина, – а то он уже все глаза обмозолил о твою неприступную спину!

– И пойду! – Алена залпом, не поморщившись, выпила свой мартини. Потом, уже поднявшись с места и прихватив сумочку, громко и четко произнесла: – А знаешь, Ира, в одном ты права. Он действительно симпатичный парень.

К сожалению, действительно симпатичного парня за столом уже не было.

Алена нашла его у выхода из ресторана, где он внимательно изучал висевшую на стене афишу предстоящего новогоднего празднества.

Небрежно помахивая сумочкой, Алена подошла к Александру.

– Привет.

– Привет, Алена. – Он улыбнулся. – Что собираетесь делать до вечера?

– Не знаю… Может, схожу в бассейн.

– Сразу после обеда не стоит.

«Особенно после обеда с мартини», – мысленно согласилась с ним Алена. Вслух же она сказала:

– Тогда я с удовольствием поиграла бы в настольный теннис. Только сомневаюсь, что в столь шикарном отеле найдется такая простая вещь, как теннисный стол.

Александр на мгновение сдвинул брови (темные, машинально отметила Алена, правильной формы, и очень выразительный контраст со светлыми, платинового оттенка волосами). Потом лицо его прояснилось:

– А знаете, я его где-то видел. Может, поищем вместе?

Алена весело кивнула и взяла его под руку.

– Кстати, наверху есть неплохая оранжерея. И там цветут розы. Зайдем?

Оставив Алену любоваться пышно разросшимся кустом Regina Amethystae, Александр Грубин скрылся за стволом финиковой пальмы и достал мобильный телефон.

– Мне нужен стол для пинг-понга, – вполголоса сообщил он, – через сорок минут он должен стоять в подвале между тренажерным залом и биллиардной. Что? Да, разумеется, и ракетки. И сетка. И шарики.

В трубке послышалось нечто вроде сдавленного стона.

– Ну хорошо, через час, – смилостивился Александр Васильевич. – Да, мне все равно, где вы его возьмете и за какую цену.

Он осторожно выглянул из-за пальмы. Алена, отвлекшись, наконец, от призрачно-фиолетового мерцания, переместилась вправо, где были розы более привычной цветовой гаммы.

– Вам нравится?

– Да, вот эти, нежно-желто-розовые – самые мои любимые.

– Еще бы, ведь это классика. Gloria Dei. Ее разводят в Европе уже более 70 лет.

Алена перевела изумленный взгляд с роз на Александра.

– Самый популярный сорт грунтовых роз, – невозмутимо продолжал тот, – в настоящее время на пяти обитаемых континентах растет более пятидесяти миллионов кустов Gloria Dei. И знаете, Алена, что самое интересное?

Алена, зачарованно глядя на него, медленно покачала головой.

– Этот сорт появился в результате редкого, я бы даже сказал, редчайшего, стечения обстоятельств. В 1936 году селекционер Френсис Мейан получил крайне необычный гибрид нескольких сортов садовых роз. Главная привлекательность полученного сеянца заключалась в его огромных махровых цветках; их золотисто-желтые лепестки были более темными к центру, а края, по мере распускания, окрашивались в ярко-розовые тона. Но, как вы понимаете, чем интереснее гибрид, тем менее он жизнеспособен. У Мейана на руках оказались три цветочные почки, пригодные для прививания. Из этих трех глазков два погибли, и лишь один прижился и развился в саженец. Так появилась на свет самая знаменитая роза мира.

– Вы так хорошо разбираетесь в розах, Александр…

– О, напротив, совсем немного, – возразил Грубин и повлек Алену к выходу из оранжереи. По дороге он незаметно вернул на место вытащенную из грунта под розами пластиковую табличку с текстом.

– А здесь, за этой дверью, библиотека.

– Не может быть! Никогда бы не подумала, что в таком отеле может быть еще и библиотека!

– А вам часто доводилось бывать в отелях? – поинтересовался Александр.

– Не часто, – призналась Алена, глядя на него доверчивыми голубыми глазами. – Один раз, когда я была в Египте, и другой – в Хельсинки. А у нас я никогда не жила в отелях и даже не представляла себе, что в них может быть так хорошо!

Грубин улыбнулся и отворил перед Аленой массивную дубовую дверь.

Там действительно оказалась библиотека. То есть компьютерные экраны для желающих зайти в Интернет, газеты, журналы, мягкие диваны и кресла, а в углу – кофейный автомат. Но были и книги – три стеллажа. Алена тут же прилипла к застекленным полкам.

– В основном детективы и женские романы, – сказал Александр, подойдя ближе. Алена увидела его отражение в стекле, перехватила его взгляд и смутилась.

– А что плохого в женских романах? – с некоторым вызовом спросила она.

– Ничего, если их пишут, значит, это кому-нибудь нужно.

«Кому-нибудь нужно, – повторила про себя Алена с некоторой горечью. – Если это кому-нибудь нужно… Да еще бы не нужно! Если у тебя никак не получается завести достойный роман в реальной жизни, то ты можешь хотя бы прочитать о том, как это делается. О том, как легко это удается другим. Которые, в принципе, ничем не лучше тебя. Разве что удачливее. И расторопнее. И смекалистее».

Вот она стоит здесь, и рядом с ней мужчина, с которым любая женщина была бы рада… Ну, познакомиться поближе. Получше узнать, что он собой представляет и что скрывается за его привлекательной (ох до чего же привлекательной!) оболочкой.

И этот мужчина явно испытывает к ней определенный интерес.

А что делает она? То, забывшись, смотрит на него таким взглядом, что истолковать его неправильно может только полный идиот, то, наоборот, дерзит ему без всякого повода.

– Я, пожалуй, возьму вот это… – Алена сняла с полки «Новые сказки Шахерезады» в глянцевой обложке с тисненным золотыми буквами названием.

– Как раз это я читал. Неплохая вещь.

Алена зарделась и поспешно сунула книжку в сумочку.

– Александр, мы ведь собирались поискать теннисный стол…

В дверь кто-то толкнулся, пробормотал женским голосом «прошу прощения!» и тут же скрылся.

– Действительно… Ну, что ж, идемте.

Послав хитро закрученный, неотбиваемый в принципе шар в самый край стола, Алена вздела левый кулак в победном жесте.

Александр развел руками и растерянно захлопал темными, как и брови, густыми ресницами.

«Все-таки он ужасно милый, – решила Алена. – Такой… Ну простой, что ли. Понятный. Естественный. Хотя мог бы вовсю задирать нос с такой-то внешностью. Наверное, все дело в его работе. Не какой-нибудь там олигарх, а простой рабочий парень. Ну хорошо, хорошо. Простой рабочий бармен. Тоже, между прочим, работа, побегай-ка целый день за стойкой. И думать надо, соображать. Грамотно смешать коктейль или, скажем, сварить хороший кофе – это вам не пива из крана нацедить. Хотя, возможно, и для этого нужно умение».

– Желаете реванш? – Алена лихо откинула каштановую прядь со лба.

– Нет. Я разбит, уничтожен, признаю полное поражение и готов к выплате аннексий и контрибуций.

– Звучит заманчиво. Я над этим подумаю. А вот интересно, почему здесь, кроме нас, никого нет? Ни в тренажерном зале, ни в сауне, ни в бассейне?

– Потому что сейчас семь часов вечера, и все гости готовятся к новогоднему банкету.

– Что?! Уже семь? Да ведь мне же тоже надо… подготовиться! Что вы наделали, Александр, с вами я совсем забыла о времени!

– Я очень этому рад. – Александр понизил голос до самых глубоких, волнующих гармоник и подошел к ней.

Две ракетки со стуком легли на теннисный стол.

– Давай, ребята, заноси! Только осторожнее! Левее давай, левее!

Двое работяг, обливаясь потом, тащили вниз по лестнице огромные коробки с надписью на трех языках: «Огнеопасно». Работяг контролировала фиолетовая дама – главный администратор. Бросив на Александра с Аленой нарочито безразличный взгляд, она велела поставить груз у стены.

Алена ойкнула, выскользнула из рук Александра и убежала.

Работяги, отдуваясь и вытирая лбы, ушли тоже.

Александр Грубин пальцем поманил фиолетовую даму к себе.

– Вы же сами, Александр Васильевич, сказали, что для всех без исключения вы – простой гость, – не дожидаясь вопроса, принялась оправдываться она.

– Да, Ираида Глебовна, я так сказал. Но я не говорил, что за мной нужно присматривать и, уж тем более, шпионить.

Ираида Глебовна оскорбленно поджала губы.

– Сегодня вы трижды попались за этим занятием, – невозмутимо продолжал Александр Васильевич. – Первый раз, когда я возвращался с лыжной прогулки, второй, когда вам что-то экстренно понадобилось в библиотеке, и третий только что. И не говорите мне, что ящики с пиротехникой необходимо было доставить именно сюда и именно сейчас.

Бледные щеки Ираиды Глебовны пошли некрасивыми алыми пятнами.

– Вы прекрасный работник, Ираида Глебовна, – смягчился Александр Васильевич, – и я подумываю о том, чтобы предложить вам пост заместителя управляющего отелем в Хельсинки, который мы планируем открыть в следующем году. Если, конечно, между нами больше не будет этих маленьких недоразумений.

Пятна исчезли. Ираида Глебовна, просветлев лицом, так энергично затрясла головой, что у нее на затылке растрепался безупречно скрученный шиньон.

– Ну вот и договорились. – И Александр Васильевич, кивнув Ираиде, удалился.

Ираида Глебовна, молитвенно прижав руки к плоской груди, проводила его умиленным взглядом:

– Какой мужчина! Эх, где мои двадцать, ну хотя бы двадцать пять лет!

Вбежав в номер и захлопнув за собой дверь, Алена, тяжело дыша, прислонилась к ней спиной.

«Может, и к лучшему, что притащились эти, с ящиками, – подумала она. – А то события развиваются как-то уж слишком быстро. Как в романе. Как в какой-нибудь новогодней сказке».

Если бы не притащились эти, он, наверное, поцеловал бы ее.

А она, наверное, и не стала бы возражать.

Ох Новый год – такое опасное время! В Новый год так легко поверить в чудо!

А ведь чудеса бывают только в сказках…

Алена достала из сумочки «Новые сказки Шахерезады».

Вот что ей сейчас нужно, чтобы немного отдохнуть, отвлечься и успокоиться.

На банкет она еще успеет собраться. Она не Наталья и тем более не Ирина – ей хватит и получаса. А сейчас подальше отсюда, подальше от коварно-веселых, подсвеченных розовым и золотым новогодних снежинок за окном, от поднимающейся волны новогодних звуков, от неотступного, стоит лишь прикрыть глаза, видения: его глубокий, то ли серый, то ли темно-синий взгляд и светлая, как луч, улыбка.

В Багдад! В Багдад!..

В царствование калифа Гаруна-аль-Рашида жила в городе Багдаде молодая и очень красивая женщина по имени Ясмин. Была она вдовой незначительного чиновника, то ли писца, то ли сборщика податей – не важно это. А важно, что овдовела она, не успев толком выйти замуж.

Мужа хватил удар прямо на свадебном пиру: то ли от предвкушения брачной ночи, то ли оттого, что слишком уж активно запивал праздничный пилав горячительными, запрещенными Кораном напитками.

Вот и оказалась Ясмин в неопределенном положении: вроде уже не девица, но еще и не женщина.

Соседи, друзья покойного и родственники налетели как мухи на мед с предложениями мужской гуманитарной помощи. У них ведь, у мусульман, только девушка или мужняя жена обязаны содержать себя в строгости, а разведенная или, скажем, вдова – сама себе госпожа. Если, конечно, у нее есть деньги для независимого от мужчин существования.

У Ясмин деньги были. Не то чтобы значительные средства оставил ей покойный, но на скромную жизнь в Багдаде, в «зеленой зоне» рядом с главным городским арыком, ей должно было хватить. И еще осталось бы на тряпки, сладости и прочие женские удовольствия.

Так что снова выходить замуж за прельщенного ее красотой и нетронутой свежестью претендента не было необходимости. Тем более вступать во внебрачную связь. И тем более что среди соискателей не было ни одного, который красавице Ясмин хоть сколько-нибудь нравился.

Чтобы отвязаться от назойливых ухажеров, Ясмин объявила, что будет, как и подобает порядочной мусульманской вдове, блюсти четырехмесячный траур. Не пожалев средств, возвела над могилой мужа мраморную гробницу и стала каждый день посещать ее на закате солнца. Ходила туда просто, скромно, всего лишь с двумя служанками и рабом-нубийцем устрашающей наружности для охраны. В гробницу же входила одна и оставалась там во все время вечерней молитвы, а иногда и до восхода луны.

Служанки с рабом в это время не скучали. Усаживались где-нибудь неподалеку на мягкую кладбищенскую землю, пили шербет, закусывали фисташками, изюмом и халвой, дразнили бедного нубийца за то, что евнух. Он в отместку щипал и щекотал их так, что визг разносился по всему кладбищу. Ясмин приходилось прерывать печальное уединение и строго призывать их к порядку и почтению памяти усопших.

И вот однажды повелителю правоверных Гаруну-аль-Рашиду вздумалось прогуляться по ночному Багдаду под видом простого смертного и посмотреть, чем и как живут и дышат его подданные.

Надо сказать, что Гарун-аль-Рашид был не совсем обычный калиф. Он не довольствовался донесениями визирей о настроениях в народе, а любил все узнавать сам. Кроме того, он был большой охотник до всякого рода приключений. И кроме того, прекрасно умел обращаться с мечом и кинжалом, так что в случае чего мог за себя постоять. И наконец, если верить томным вздохам красавиц его многочисленного гарема, был пылким и неутомимым любовником.

Вздыхали же красавицы оттого, что иногда (слишком, по их мнению, часто), вместо того чтобы провести ночь в бархатной, напоенной амброй, мускусом и розовым маслом темноте гарема, калиф где-то шлялся до самого утра с верным спутником, великим визирем Джафаром.

Так произошло и в этот вечер. Подписав последнюю государственную бумагу и отпустив подчиненных, калиф прошел из отделанного драгоценными мозаиками тронного зала в небольшой и уютный личный кабинет и дернул за шелковый шнурок. Возникшему мгновенно, словно из воздуха, слуге было приказано позвать великого визиря. Тот появился не мгновенно, но все же раньше, чем калиф успел нахмурить густые черные брови.

– Одевайся, – бросил калиф Джафару, открывая потайной шкаф, в котором висело великое множество самых разнообразных одежд, – мы идем в город.

Ко всему привычный Джафар молча поклонился.

– Сегодня мы с тобой будем небогатыми купцами из Басры, – продолжал калиф, доставая два небольших кожаных кошелька.

Джафар так же молча облачился в приличный, слегка потертый шелковый халат и поношенную чалму. Калиф к тому времени был уже готов и нетерпеливо притопывал ногой.

– Туфли, повелитель, – негромко напомнил Джафар. Калиф скинул бархатные, расшитые золотом и жемчугом туфли и надел простые чувяки из буйволиной кожи.

Оба опоясались короткими, дозволенными среднему сословию мечами и через потайную дверь по потайной лестнице покинули дворец.

Волшебная ночь Востока раскрыла над ними искрящиеся лунным и звездным светом крылья. Была поздняя весна; соловьи заливались в пышно цветущих садах над утомленными дневным зноем розами…

Алена подняла от книги затуманенные глаза и взглянула в окно. Она видела сейчас не запорошенные снегом ели, а розы, соловьев и низко висевшую над фонтаном луну – желтую, похожую на ломтик дыни. Не в северном студеном декабре, а в южном цветущем мае находилась сейчас Алена.

Долго бродили калиф с Джафаром по улицам Багдада. Посетили харчевню, чайхану и лавку торговца медовым льдом.

Поболтали о том о сем с ночным сторожем духовного училища – медресе. Выяснили, что религиозные споры между суннитами и шиитами в последнее время протекают со значительно меньшим ожесточением, иногда даже обходятся без взаимного членовредительства.

Зашли на главную городскую площадь, перекинулись словечком с благодушно настроенными к чужеземцам стражниками городской тюрьмы. Угощенные ледяным шербетом и несколькими серебряными монетами, стражники охотно поделились с приезжими своими соображениями насчет государственного устройства вообще и снижения преступности в частности.

Все это хорошо, но не опасаются ли доблестные воины, что, пока они тут заняты приятной беседой, из тюрьмы может быть совершен побег?

Да что вы, эфенди, снисходительно усмехнулись стражники. Теперь благодаря указу повелителя правоверных каждый заключенный имеет соломенный тюфяк, трехразовое питание и его даже нельзя бить без крайней необходимости. Так зачем же им бегать?

– И тут ничего интересного не предвидится, – ворчал калиф, когда они, возвращаясь с площади, свернули наугад в пустынный, озаренный лунным светом переулок. – Мне становится скучно!

Вместо ответа Джафар непочтительно схватил калифа за руку и прижал палец к губам. Калиф, зная визиря, послушно отступил за ним в тень огромного старого карагача.

И вовремя – в конце переулка появилась некая процессия. Впереди легко и неслышно шла закутанная в траурную лиловую чадру стройная молодая женщина (что молодая, опытный глаз калифа определил по походке). Следом тащился грузный чернокожий евнух. На руках он нес стонавшую служанку и то и дело останавливался, вытирая обильно струящийся пот и многословно жалуясь Аллаху на тяжелую жизнь. Замыкала процессию еще одна служанка с узлом в руках.

Это, конечно же, была Ясмин со своей свитой. Причиной ее столь позднего возвращения домой было то, что служанки затеяли на кладбище игру в догонялки, и одна из них, споткнувшись о вросшее в землю надгробие, упала и повредила ногу.

– Быстрее, Максуф, – торопила Ясмин чернокожего раба, который, несмотря на рост и толщину, отнюдь не обладал физической силой, – боюсь, что бедняжка Зульфия сломала лодыжку. Немедленно, как доставишь ее в дом, отправляйся за лекарем. Зульфия, конечно, заслужила наказание за непристойное поведение, но не столь ужасное…

– Голос нежный, как у ангела, – шепнул калиф Джафару, – к тому же она добра и снисходительна к провинившимся слугам. О, если бы она оказалась еще и красивой!

Ясмин между тем подошла к низенькой резной калитке, как раз напротив старого карагача, в тени которого затаились калиф с Джафаром. В лунном свете мелькнула белая ручка с большим медным ключом; замок был, видимо, тяжел и неподатлив. От прилагаемого усилия чадра сдвинулась. Ясмин, оглянувшись, тут же поправила на голове тяжелый шелк, но было поздно – калиф увидел ее лицо.

Оно было юным и прекрасным, как полная луна.

Калиф задрожал. Его пальцы больно сжали руку великого визиря.

Джафар деликатно высвободился. Потом осторожно провел ладонью перед глазами впавшего в мечтательную прострацию повелителя. Калиф не шевелился, не реагировал.

Между тем Ясмин удалось справиться с замком, и вся компания скрылась в темноте окружавшего дом сада.

Калиф глубоко вздохнул, как человек, пробуждающийся после глубокого сна:

– Джафар, иди в этот дом и все узнай.

– Но, повелитель, чтобы меня впустили, придется назвать себя…

– Нет. Ты слышал – раб должен пойти за лекарем. Ты и будешь этим лекарем.

– Но, повелитель…

– Я знаю, что твой отец был лекарем. И знаю также, что ты кое-чему у него научился до того, как стать великим визирем. Иди же, Джафар, и больше не противоречь мне, иначе…

– …вы прикажете отрубить мне голову, – будничным тоном завершил Джафар.

Калиф кивнул.

За стеной грянули: «Новый год к нам мчится, скоро все случится!» Кто-то из Алениных соседей решил начать праздновать, не выходя из номера.

Девушка выронила книжку и посмотрела на часы. Теперь и в самом деле пора было собираться. Каким бы интересным ни было начало истории про калифа и Ясмин, оно никак не могло сравниться с тем, что ждало ее, Алену. Хотя бы потому, что в действительности многое зависело от самой Алены. От ее собственного выбора.

И в частности, от выбора новогоднего платья.

Платьев было два – голубое с бисерной отделкой и черное, длинное, расшитое золотом и с глубоким декольте.

Голубое было миленькое, привычное, любимое, в точности под цвет ее глаз.

А черное выглядело дорого, солидно и выгодно подчеркивало и даже увеличивало те скромные женские достоинства, что были даны ей от природы.

Кроме того, оно было новым.

И к черному платью можно было надеть золотой кулон и золотые серьги с фианитами, выглядевшими, как настоящие бриллианты. И черные замшевые туфли с золотыми пряжками на высоких каблуках.

Да, тяжелые серьги непременно оттянут уши. Да, на высоких каблуках будет очень неудобно ходить и тем более танцевать. Но красиво же! Можно даже сказать, шикарно! В черном платье с золотыми украшениями она будет выглядеть настоящей королевой!

Алена нахмурила брови, глядя на свое все еще ненакрашенное отражение, и попыталась взглянуть на проблему с другой стороны.

Для кого она выбирает новогодний наряд? Для кого она хочет быть роскошной и неотразимой – для себя? В голубом она будет чувствовать себя гораздо комфортнее, увереннее и спокойнее. Для Александра? Конечно, если он явится, как какой-нибудь калиф, в смокинге, золотых часах и при золотом перстне, то ему под стать будет только черная с золотом, сверкающая бриллиантами, пусть и поддельными, ярко и агрессивно раскрашенная королева. Но он, слава богу, не калиф. И вообще смокинг и золото – не его стиль. Скорее всего, он предпочтет что-нибудь демократичное и удобное.

А если все же…

Алена замерла в нерешительности, держа в одной руке черную туфлю на каблуке семь сантиметров с ярко сверкающей пряжкой, а в другой – скромную и удобную голубую лодочку.

Наталья поправила розовое боа из перьев, сползшее с обнаженных полных плеч к локтям, и лукаво прищурилась на Алену сквозь бокал с шампанским:

– Хочешь, поменяемся местами?

Алена упрямо сжала губы и покачала головой. На самом деле ей стоило больших усилий не оборачиваться каждый раз, когда за спиной раздавались шаги.

– Да придет он, куда денется, – небрежно махнула красивой, узкой, в кольцах и браслетах рукой Ирина, – если, конечно, не вынужден работать сейчас за стойкой.

Ирина была в ярко-зеленом. На этом фоне ее рыжие волосы пылали как огонь. Алена прикрыла глаза, но пламя продолжало бушевать.

– Я, пожалуй, прогуляюсь…

– Сиди. Вон он идет.

Пламя обжигающей волной прокатилось по щекам, гулко ухнуло в сердце и ушло в паркет сквозь мыски голубых туфелек.

«Я спокойна, – напомнила себе Алена. – Я совершенно спокойна. Я улыбаюсь. Я ем мандарины и пью шампанское».

– Гм, белая рубашка и джинсы. Мог бы надеть что-нибудь посолиднее.

– Ну не скажи. Это не просто рубашка – это Denim, 100 %-ный непальский хлопок. Что значит откуда я знаю? Да я качественную ткань и солидный бренд могу определить на расстоянии, в темноте и с завязанными глазами. Джинсы, кстати, настоящий Levi Strauss, модель Excelsior. Сидят идеально. Впрочем, на такой фигуре что угодно будет сидеть…

«Я не буду оборачиваться, – решила Алена. – Пока он не подойдет сам».

– Да, хорош, – задумчиво признала Наталья.

– Жаль, что он бармен, – в третий раз за сегодняшний день вздохнула Ирина, – а то я бы с ним… выпила по коктейлю.

– Я бы тоже, – кивнула Наталья.

«Я не обернусь. Я не…»

– Впрочем, не будем отвлекаться. Где-то здесь, совсем рядом, бродят свободные олигархи. Пока свободные.

– Скорее бы уже танцы!

«О да, скорее бы!»

Дед Мороз был, как полагается, пузатым и краснощеким, в алом парчовом тулупе и с большим, расшитым снежинками мешком с подарками. За день он, должно быть, посетил с десяток разнообразных елок, потому что на ногах держался не совсем прочно и зычным, слегка осипшим басом предлагал взрослым солидным людям встать в хоровод и хором исполнить для дедушки песню «В лесу родилась елочка». Взрослые солидные люди с интересом поглядывали на мешок, но песню и хоровод заводить не спешили.

Дед Мороз тяжело плюхнулся за свободный столик, снял с подноса подлетевшего официанта рюмку коньяка и широким рукавом небрежно махнул оркестру – давайте, мол, официальная программа закончена. И оркестр грянул… И начались танцы…

Голубая, в длинных льняных косах Снегурочка, вертевшаяся вокруг утомленного Деда Мороза, была, напротив, хороша, свежа и полна энтузиазма. Стреляя по сторонам бойкими черными глазками, она мигом высмотрела жертву. Среди смокингов и дорогих кожаных пиджаков благородных черных и багровых оттенков одиноко сияла простая белая рубашка, облекающая достойную самого пристального внимания мужскую фигуру.

Снегурочка немедленно направилась в ту сторону. Обладатель белой рубашки, высокий красивый блондин, задумчиво крутил длинными пальцами пустой бокал и поглядывал на соседний столик, за которым сидели три женских платья – розовое, голубое и ядовито-зеленое. Огибая столик с платьями, Снегурочка заспешила, лучезарно улыбнулась и призывно взмахнула пришитыми к шапочке косами.

Однако в следующее мгновение она обо что-то споткнулась и с большим трудом удержалась на ногах.

– Ах, извините, – пропело, убирая ногу, зеленое платье с ярко-рыжими патлами над глубоким до неприличия декольте, – какая я неуклюжая…

Снегурочка, поправляя съехавшие на затылок косы, злобно посмотрела на зелено-рыжую нахалку. Но момент был упущен. Светловолосый красавец подошел к голубому платью и протянул ему руку, приглашая на танец. И голубое платье, разумеется, не отказалось.

Алена изумленно подняла глаза на Александра. Как он мог узнать, как он мог почувствовать ее настроение? Мне декабрь кажется маем… Какой у него голос!

– Гленн Миллер, «Серенада солнечной долины», – сообщил Александр, истолковав ее взгляд как вопрос. – Вам нравится эта музыка?

– Ах, зачем же спрашивать? – Алена произнесла эти слова настолько тихо, что ему пришлось наклониться к ней. По пути, так уж случилось, его губы коснулись ее щеки, а руки чуть сильнее прижали ее к себе.

Алена затрепетала. О, если бы танец длился вечно! Или нет… Пусть бы он продолжился в каком-нибудь другом месте, где не было бы столько шума, блеска новогодней мишуры, а главное, не было бы людей!

– Нам с вами нравятся одни и те же вещи, – снова нагнувшись к ее уху, произнес Александр, – зима, лыжи, книги, музыка, а еще…

– Смотреть на звезды? – с надеждой вскинула на него глаза Алена.

– Э… да. Конечно. Смотреть на звезды. Кстати, крыша над оранжереей плоская, окружена балюстрадой, и, кажется, там даже есть телескоп…

– О! Не может быть!

– Может. Оденьтесь потеплее. Встречаемся через двадцать минут у боковой лестницы.

Ровно в одиннадцать часов вечера по тщательно расчищенной, освещенной разноцветными фонариками еловой аллее к парадному входу отеля подъехал серебристый «Лексус» последней модели.

Весь административный персонал уже ждал его, выстроившись по обе стороны красной ковровой дорожки, заблаговременно постланной на ступенях.

Заинтригованные гости, с бокалами в руках и конфетти в волосах, оживленно переговариваясь, высыпали в холл.

Водительская дверца «Лексуса» открылась с нарочитой неторопливостью. Саша Голубев брезгливо тронул ковровую дорожку носком новенького, сверкающего, как зеркало, ботинка и медленно вылез из машины, разогнувшись во весь свой почти двухметровый рост.

Воистину Саша был великолепен. Кожаный пиджак от Армани (практически такой же, как у шефа, только новый!) плотно облегал его богатырские плечи и приятно поскрипывал при каждом движении мускулов. Другой предмет его давнишних мечтаний – массивная золотая цепь переливалась на могучей шее. Если бы цепь была не из золота, а из стали, ее вполне можно было использовать как якорную для средних размеров дредноута. Широкое лицо Саши лучилось довольством.

– Добро пожаловать, Александр Васильевич! – Администрация сделала попытку изобразить что-то вроде коллективного поклона, но Саша движением руки дал понять, что это уже лишнее. Вполне достаточно поднесенного на серебряном блюде бокала с шампанским и цыганского хора, грянувшего «К нам приехал наш любимый…».

– Это Александр Грубин? – недоверчиво поинтересовались в толпе гостей. – Вот этот тупой громила?

Голос был женский. Ирина с Натальей, пробившиеся в первые ряды, завертели головами, высматривая его обладательницу.

– А кто же еще, – возразил солидный мужской. – Он самый. Александр Васильевич Грубин. Миллионер. Президент компании «Вечерняя звезда».

– Но мне говорили, что Александр Грубин очень красивый мужчина, – продолжала сомневаться женщина.

Ирина с Натальей переглянулись и пристально воззрились на безмятежно пьющего шампанское Сашу.

– Знаете, – мужскому голосу пришлось возвыситься, чтобы перекрыть цыганские скрипки, – красота – понятие относительное. Лично мне кажется, что любая голова, увенчанная венком из разноцветных купюр, сразу становится очень даже привлекательной.

Ирина с Натальей переглянулись снова и согласно кивнули друг другу.

– Говорят также, что Александру Грубину под сорок, – не унималась женщина, – а этому… вновь прибывшему… явно нет и тридцати.

– Пластическая операция… – предположил мужской голос. – Ботэкс там, подтяжки всякие…

Толпа гостей зашепталась. Все были в принципе согласны с мужчиной. Немного смущал один вопрос: почему, если кому-то состоятельному, который может позволить себе все, что угодно, захотелось сделать пластическую операцию, этот кто-то предпочел оставить такую внешность?

Нет, конечно, в маленьких близко сидящих глазках, больших оттопыренных ушах, гладко выбритом бугристом черепе и подбородке, больше похожем на кирпич, есть свой, пусть и очень своеобразный, шарм. Во всяком случае, такие лица мы частенько видим на экране телевизора. Как правило, в детективных сериалах. И, как правило, на эти лица обычно надеты черные маски с прорезями для рта и глаз или, на худой конец, дамские чулки.

– И говорят, что Александр Грубин – человек достаточно образованный, для олигарха разумеется, и даже интеллигентный…

В этот момент цыгане перестали петь и кружиться вокруг Саши, а Саша, допив шампанское, залихватски грохнул бокал о ступеньки.

– Слушайте! – В наступившей тишине мужской голос прозвучал неожиданно громко и убедительно. – Да не важно все это! Если бы он не был миллионером и президентом компании, разве устроили бы ему такую встречу?

– Действительно, – сказала Ирина Наталье, – разве устроили бы? Вот он, наш банковский сейф! Вперед!

– Вот он, наш новогодний подарочек!

– Наша свинья-копилка!

– А что, похож! Ну-ка пойдем вскроем его!

Вполголоса перебрасываясь репликами, подруги продвинулись к самой дорожке.

И когда Саша, сияющий и довольный, пропустивший мимо ушей случившуюся между гостями дискуссию, сошел с ковра на бронзово-аметистовые плиты холла, его с обеих сторон цепко взяли под руки, ослепили сиянием белоснежных улыбок, очаровали яркостью женских глаз и обезоружили звонким сопрановым щебетанием.

– Смотрите, какое ясное небо! Как светел Млечный Путь! Как прекрасен голубой Cириус и как мечет алые искры догорающая Бетельгейзе!

«А ведь и правда красиво, – подумал Александр Грубин. – И почему я раньше этого не замечал? Почему раньше не смотрел на небо и не любовался звездами ясной зимней ночью?»

Потому что работал, немного ворчливо ответил ему собственный внутренний голос. Потому что все время работал и всегда смотрел только вперед. Ну иногда еще – по сторонам. И иногда – под ноги. Чтобы не оступиться. Смотреть вверх не было необходимости. Сверху он не ждал ни помехи, ни помощи.

– Догорающая Бетельгейзе? – переспросил Александр.

Алена повернулась к нему. Ее глаза под белым меховым капюшоном были огромны и полны звездного света. Она рассмеялась тихо и нежно.

– Вы не туда смотрите… Орион у вас над головой, а эта красная – совсем не звезда Бетельгейзе, а планета Марс…

«Ну, по крайней мере, она забыла про телескоп», – подумал Грубин. За двадцать минут в новогоднюю ночь достать его так и не удалось. Хотя ребята очень старались.

– И вовсе я не смотрю на планету Марс…

Алена задумчиво потерла нос рукавичкой с белой меховой опушкой.

– Вам холодно? – Александр тут же взял ее руки в свои.

– Мне хорошо, – чуть слышно сказала Алена. – Скажите, вы в самом деле любите смотреть на звезды?

– Э… Да. Определенно. Смотреть на звезды – это что-то особенное. Но если честно, астроном из меня еще тот. Едва ли я отличу звезду от планеты.

– О, ну это же совсем просто…

– Так научите меня! И расскажите про Бетельгейзе!

– Вы правда этого хотите?

К немалому своему удивлению, Александр почувствовал, что да, действительно хочет. Что вот здесь и сейчас ему нравится стоять рядом с ней на обледенелой крыше, под холодным ясным небом и слушать ее нежный голос – о чем бы она ни говорила.

– Звезда Бетельгейзе скоро взорвется и станет самой яркой сверхновой на нашем небосклоне за последние две тысячи лет…

– С ума сойти, – искренне восхитился Грубин, одной рукой поправляя сползший Аленин капюшон, а другой обнимая ее за тонкую, перетянутую модным кожаным поясом с висюльками талию.

Но узнать про Бетельгейзе ему не удалось, потому что внизу, у парадного входа, послышались шаги, голоса, звуки настраиваемых скрипок и шорох шипованных шин по расчищенной аллее.

Алена мягко высвободилась и подошла к парапету. Грубин встал рядом с нею и тоже посмотрел вниз.

– Приехал кто-то очень важный, – сообщила Алена, – наверное, сам президент Александр Грубин.

– Это машина президента компании, – подтвердил Александр Грубин.

– А вы его самого видели? Вы знаете его?

«Каждый день вижу, – подумал Грубин. – Каждый раз, когда бреюсь. Но вот знаю ли я его? До недавнего времени я был уверен, что да. Лучше, чем кто-либо другой. Но за последние четыре дня он несколько раз меня серьезно удивил. И сейчас продолжает делать это».

– Э… В некотором роде. А почему вы спрашиваете? Хотите с ним познакомиться?

«Ну вот, опять! Я что, ревную? К самому себе?»

Алена улыбнулась, покачала головой и взяла его за руку.

– Он богат, – медленно произнес Александр, – далеко не стар и по мнению женщин хорош собой. Кроме того, щедр и в настоящий момент одинок. Многие женщины, молодые и не очень, свободные и не совсем, хотели бы с ним познакомиться. А вы нет? Вы уверены?

Алена снова улыбнулась и потерлась лбом о его подбородок:

– Я бы познакомилась с Александром Грубиным только для того, чтобы сказать ему спасибо. Ведь это он пригласил меня сюда. И это из-за него я встретилась здесь с вами… С тобой…

– Это они про тебя поют, – Алена, с трудом оторвавшись от Александра, перевела дух и рассмеялась.

«О чем это она? – удивился Грубин. – А, цыгане… Ну пусть их. Пусть поют, если ей это нравится».

Он снова притянул Алену к себе. На этот раз поцелуй длился дольше. Гораздо дольше. Так долго, что ему послышались звуки артиллерийской канонады и перед глазами замелькали разноцветные всполохи.

«Боже, да ей нет равных, – подумал он в полном смятении. – Какая женщина!»

И лишь после этого осознал, что внизу начался новогодний фейерверк. Но почти сразу же понял и то, что фейерверк здесь совершенно ни при чем.

Алена вздохнула. Веки ее затрепетали.

– Что… это… было? – прерывающимся голосом спросила она.

– Это… Это был фейерверк.

Очередная огненная ракета распалась на изумрудные и алые искры, и они отразились в глазах Алены, сделав ее еще более привлекательной. Желанной. Практически неотразимой.

«Спокойно, – одернул себя Грубин. – Нельзя торопить события, только не с такой женщиной».

– Это был фейерверк, – повторила Алена. – Конечно же. А я думала, меня поцеловал ангел.

– Что? Нет! Я не ангел! Ни в каком смысле! Прошу, не думай обо мне так!

«Какой он милый, – подумала Алена. – И немного смешной: взлохмаченный и смотрит на меня с неподдельным ужасом. С чего бы? Разве так плохо быть ангелом? А вот мне сейчас хорошо! Очень хорошо! Только немного холодно…»

– Знаешь, – мечтательно произнесла она, – я бы выпила чего-нибудь. Чаю горячего, кофе… Только не шампанского.

Александр хлопнул себя по лбу. Это тоже было смешно, и Алена, не сдержавшись, прыснула в рукавичку.

– Какой же я идиот, чуть не забыл! – Он стащил с плеча небольшой рюкзачок, достал оттуда термос и осторожно налил в крышечку немного горячего зелья, источающего сильный пряный аромат. – Это глинтвейн, я сварил его внизу, в баре, пока ты собиралась на крышу.

Алена сделала осторожный глоток. Огненный жидкий бархат растекся по ее языку. Там, конечно же, было красное вино. И лимоны, и сахар, и корица, и имбирь, и еще полдюжины неизвестных Алене пряностей. И еще там присутствовал коньяк. Однако Алена, в жизни не пробовавшая ничего крепче вермута, об этом не догадывалась. Ей просто очень понравился вкус.

– Девчонки, девчонки… – Саша Голубев игриво погрозил Наталье и Ирине толстым, в массивном золотом перстне указательным пальцем. – Ну вы даете!

Они втроем сидели на низком диванчике в уютном, отгороженном пальмами углу холла и рассказывали анекдоты. При этом Ирина держала в руках бутылку коньяка и рюмку для Саши, а Наталья – тарелку с нарезанным лимоном и коробку шоколадных конфет. Как выяснилось, олигарх очень любит сладкое.

До уютного уголка они добрались не сразу – на Сашу были совершены покушения. Сначала желали приветствовать и общаться важные толстые дядьки в смокингах. Потом стали липнуть расфуфыренные, в мехах и бриллиантах, женщины этих дядек.

Ирине с Натальей с трудом удавалось удерживать оборону. Тем более что сам обороняемый им нисколько не помогал. Шел, точнее, шествовал со слоновьим достоинством, всем кивал, всем улыбался, и видно было, что он получает от всей этой суеты вокруг себя немалое удовольствие. «Странно, – подумала Ирина, – олигарх, а ведет себя, словно такая встреча для него в новинку».

Но додумать эту мысль до конца она не успела, потому что на них напал ожививший и оживившийся Дед Мороз. Деду Морозу удалось-таки привлечь собравшихся к активным действиям, построить в колонну по одному и двинуть эту колонну через распахнутые двери по всем публичным помещениям первого этажа в широко известном народном танце летка-енька (он же «танец змеи»). Дед Мороз, жизнерадостно скакавший во главе колонны, уже протянул хищные лапы к талии олигарха (точнее, к тому месту, где ей полагалось быть), но нерастерявшаяся Наталья выдвинула вперед толстую тяжелую пальму в горшке. «Змея», теперь возглавляемая пальмой, несколько замедлилась, но под общий хохот продолжала двигаться дальше. В хвосте «змеи» мелькнуло кислое лицо Снегурочки со сбившимися уже окончательно косами. Ирина не удержалась и показала ей язык.

– Ну, девчонки! – Саша рассмеялся, сделал глоток коньяку из Ирининых рук и снова потянулся за конфетами. Нечаянно он задел обтянутое тугим розовым шелком Натальино колено, но тут же отдернул руку и извинился.

Ирина подмигнула Наталье. Та в ответ пожала плечами.

– Девчонки, вы такие прикольные! А знаете что, пойдемте в сауну?

Ирина посмотрела на Наталью. Наталья посмотрела на Ирину.

«А если начнет приставать?» – выразила мысленное сомнение Наталья.

«Ну и что, нас же двое, – так же мысленно ответила Ирина. – Если что, дадим в рыло и смоемся».

«Ну да… А если не начнет приставать?»

«Гм… Ну тогда что-нибудь придумаем!»

– Мы пошли за купальниками, – сказала Ирина вслух, отнимая у Саши бутылку.

– Жди нас в сауне, – сказала Наталья, забирая с собой конфеты. – И веди себя хорошо!

– Значит, так, – деловито сказала Ирина, вставляя ключ в дверь своего номера, – давай договоримся сразу. Если он женится на мне, я выговариваю для тебя место… ну, скажем, главного менеджера по кулинарии или что-нибудь в этом роде. С окладом от ста тысяч в месяц.

– От ста двадцати, – флегматично поправила Наталья. Она уже открыла свою дверь. – А если он женится на мне, то ты становишься арт-директором и главным дизайнером компании «Вечерняя звезда». С таким же окладом.

– Согласна, – кивнула Ирина.

Подруги обменялись крепким женским рукопожатием.

– Ну все, переодеваемся, и вниз!

– Ира, подожди… По-моему, мы что-то забыли.

– Что? А, ты про Алену… Ну ей же и так хорошо. Ей нравится ее работа в фирме упаковочных материалов, и она не любит олигархов. Кроме того, она, похоже, подцепила этого бармена.

– Этого бармена…

– Забудь о нем! Нас ждут великие дела!

– Это лучший Новый год в моей жизни… – Алена проводила взглядом огненного, с ревом упавшего за скрытый лесом горизонт дракона.

«А возможно, и в моей», – подумал Грубин.

Он спиной защищал Алену от поднявшегося северного ветра, обхватив ее руками и мечтая о том моменте, когда она, наконец, замерзнет и запросится вниз.

Алена между тем и не думала замерзать. Ее голова покоилась на его плече, девушка ойкала от удовольствия и даже хлопала в ладоши, когда в небо взмывал особенно затейливый фейерверк. И она уже два раза просила добавки глинтвейна. На третий раз Грубин налил и себе. Совсем немного, ибо намеревался сохранить полную ясность сознания и самоконтроль.

– Ой, – в очередной раз восторженно воскликнула Алена, – такого я вообще никогда не видела, даже в кино! А мы не пропустим Новый год? Может, он уже наступил?

– Еще нет… – Александр знал, что ровно в 12 ночи на небе появятся огненные буквы «С Новым годом!». Там могла бы загореться и надпись «С Новым годом, Алена!», но, немного поразмыслив, он отказался от этой затеи. Для простого бармена это было бы несколько чересчур. – Вот, сейчас… Слышишь, внизу начали бить часы?

– Ой, слышу! А налей мне еще глинтвейна, выпить за Новый год… Пожалуйста…

Грубин посмотрел в блестящие расширенные глаза Алены, но все же в очередной раз достал термос и плеснул немного на самое дно крышечки.

– С Новым годом, Александр!

– С Новым годом, Аленушка!

Девушка выпила глинтвейн и счастливо улыбнулась:

– Хочется чего-нибудь такого… Нет, подожди… Я про другое. Чего-то хочется… хочется… а вот чего?

Алена нагнулась, быстро слепила круглый аккуратный снежок, оглянулась по сторонам, ища достойную цель, и радостно взвизгнула:

– Шпион! Соглядатай! Бей его!

Она запустила снежком прямо в появившийся рядом с открытым люком черный силуэт дежурного охранника.

«Кажется, я переборщил с коньяком», – озабоченно подумал Грубин.

Охранник, которого меткий Аленин бросок поразил в живот, заворчал, задвигался и машинально сунул руку в висевшую у пояса пустую кобуру для резиновой дубинки. То есть это Грубин знал, что кобура пустая, а Алена завизжала еще пронзительнее. Но вместо того, чтобы спрятаться за спину Александра, она слепила еще снежок и отправила его следом за первым.

– А ты чего стоишь?! Помогай!

Грубин заколебался было, но, встретив горевший энтузиазмом Аленин взгляд, дав себе слово, что сразу после праздников повысит несчастному охраннику зарплату, тоже принялся швыряться в него. Хотя он делал это небрежно и, в отличие от Алены, не старался поразить жизненно важные органы, охранник прекратил наступление.

– Двое на одного, да? – обиженно крикнул он, прикрывая лицо рукой. – Ну погодите же…

Охранник в два шага добежал до люка и исчез. С грохотом упала железная крышка. Загремел запираемый изнутри замок.

«Большое дело, – усмехнулся Грубин. – Запер люк и радуется: оставил парочку хулиганов ночевать на холодной крыше. Не знает, бедолага, что у меня есть мастер-ключ, который отпирает все замки в этом отеле. Хотя откуда ему знать? Ему такие вещи знать не положено…»

И, лишь подойдя к люку и нагнувшись над ним, Александр вспомнил, что этот люк, как и еще два, ведущих на крышу, можно открыть только изнутри.

Саша Голубев, распаренный и чрезвычайно довольный, вывалился из душевой, завернутый в белую мохнатую простыню, как римский сенатор в тогу.

– Девчонки, знаете, чего нам не хватает для полного счастья? – лукаво поинтересовался он.

– Просто ума не приложу, – буркнула Ирина.

– Шампанское за Новый год мы уже выпили, – несколько более дружелюбно отозвалась Наталья, – клубнику, ананасы и черную икру съели. В бассейне поплавали. Может, хочешь еще шоколаду?

– Не угадала! Так, посмотрим, что у нас здесь! – И Саша распахнул не примеченную подругами ранее низкую дверь.

За ней оказалась небольшая, довольно тускло освещенная комната с белым массажным столом посредине. У изголовья стола на белом же столике были разложены полотенца, жесткие и мягкие рукавицы, тюбики с кремами, баночки с мазями и прочие необходимые штуки.

– Массаж в бане – исключительно здоровая вещь, – поведал Саша, укладываясь на стол. – Очень хорошо для сердца и мускулов. Ну давайте, чего вы? Разотрите мне спину! А потом я вам! Здорово же, говорю! Не пожалеете! Потом можно еще брюшной пресс размять!

– Всю жизнь об этом мечтала… – Ирина надела жесткую массажную рукавицу.

Наталья выдавила на широкую красную Сашину спину полтюбика первого попавшегося крема.

– Ира… По-моему, он заснул.

– Что?! – Ирина, давая выход накопившимся чувствам, изо всей силы шлепнула Сашу по задней части, облаченной в очень миленькие, синие в цветочек, плавки. – Он еще и заснул! Мы на него столько сил потратили, а он… А ну вставай, зараза! Не смей дрыхнуть!

Саша от ее шлепков завозился. Потом блаженно вытянулся, подложил одну ладонь под щеку, пустил слюнку и захрапел уже по-настоящему.

– Вот гад!!

– Да ладно тебе, Ира! – Наталья взяла простыню и заботливо укрыла Сашу. – Пойдем-ка и мы спать.

– Как думаешь, утром он нас вспомнит? – спросила Ирина, когда они, уже одетые, поднимались по лестнице из цокольного этажа.

– Он вроде был не сильно пьян. Думаю, вспомнит.

– Слушай, а давай зайдем к Алене и поздравим ее с Новым годом, – загорелась новой идеей Ирина, когда они уже подошли к своим дверям, – заодно посмотрим, как у нее дела с этим барменом!

– Давай, – согласилась Наталья. – А если мы… это… своим приходом обломаем ей весь кайф?

– Это будет только справедливо. У нас с тобой и вовсе не было никакого кайфа. Что же, мы должны одни, что ли, мучиться? В конце концов, подруга она нам или нет?

«Придется кое-кому позвонить, – подумал Грубин. – Пусть придут и откроют этот дурацкий люк. А охранника уволить. Завтра же. Ну хорошо, хорошо, не будем увольнять, он же не знал, кого запирает. Ага, значит, президента запирать нельзя, а простого бармена с девушкой можно? Уволить. Нет, оставить. Но и зарплату не повышать. Никогда».

Удовлетворившись компромиссным решением, Александр достал из кармана куртки мобильный телефон. Однако взглянув в глаза Алены, полные уверенности в том, что он шутя справится с любой сложной ситуацией, тут же убрал его.

– Вот что… – Он для чего-то понизил голос. – Я сейчас попробую спуститься. А потом открою люк изнутри. Тебе придется какое-то время побыть здесь одной.

Алена кивнула, не сводя с него сияющего взгляда:

– А как ты собираешься спуститься? Ты умеешь летать?

«Скорее ползать, – усмехнулся про себя Грубин. – Стена не гладкая, в ней есть отверстия и выступы, а я лет двадцать назад довольно успешно занимался скалолазанием».

– Что-то вроде этого… – Он снял с себя куртку и рюкзак, перелез через парапет, посмотрел вниз.

«Ага… Если повиснуть на руках, вполне можно опереться одной ногой на торчащий из стены оранжереи ящик кондиционера, а потом…»

– Саша, – тихо позвала Алена.

Он обернулся, опасно балансируя на обледенелом краю.

Она была совсем рядом.

– Сначала поцелуй меня… а потом иди!