4
Утром Гумилев и его спутники выехали из города на телеге, запряженной двумя мулами. Миновали городскую стену и покатили по выбоинам дороги. Вдали виднелись пастбища и маисовые поля.
Глядя по сторонам, Николай Степанович поймал себя на том, что местность напоминает ему рай, каким его изображают на русских лубках. Пронзительно зеленая трава, раскидистые ветви деревьев, большие разноцветные птицы и стада коз по откосам гор. Воздух мягкий, прозрачный и словно пронизанный крупинками золота. Сильный и сладкий запах цветов. И только странно дисгармонируют со всем окружающим черные люди, будто обожженные адским огнем грешники, разгуливающие по раю.
Проезжая мимо группы галласских женщин, Гумилев осадил мулов, чтобы купить в дорогу толстых и очень сытных лепешек, называемых инджиры. Женщины стали громко что-то обсуждать, показывая пальцами на приближающуюся темную человеческую фигурку. Гумилев вгляделся в нее и вдруг вспомнил, что абиссинцы славятся своей быстроногостью, и на большом расстоянии молодой, полный сил абиссинец всегда обгонит конного всадника.
Темнокожий юноша подбежал к телеге и пошел рядом. Это был тот самый слуга-негр из «кают-компании», которому устроил экзекуцию помещик Куницын. Юноша сильно запыхался, но старался не подавать виду.
– Что тебе нужно? – спросил Гумилев.
– Я слышал, что вы задумали, – сказал, коверкая французские слова, парень. – Разрешите мне сопровождать вас?
Гумилев покачал головой.
– Это слишком опасное путешествие, – сказал он строго.
– Жизнь человека – тоже опасное путешествие, – заметил юноша. – Но люди живут.
– Ты прав. – Николай Степанович улыбнулся. – И ты очень хорошо это сказал: жизнь – опасное путешествие. Ты ведь не харрарит?
Юноша качнул головой:
– Нет. Я из племени мангаля. И я хорошо умею обращаться с любым оружием. В нашем племени мужчина имеет право жениться, только если он убил человека.
– В другом месте это было бы скверной характеристикой, – заметил Николай Степанович. – Хорошо, я возьму тебя. Прыгай в телегу и приготовься к опасному приключению!