На этот раз Марго подоспела к шапочному разбору. Оперативная группа в полном составе курила на улице. Марго проскользнула в подъезд, взлетела по ступенькам и остановилась перед обитой коричневым дерматином дверью на первом этаже.

Возле двери, прислонясь плечом к электрощитку, стоял молоденький милиционер в форме, на плечах у него красовались лейтенантские погоны. Марго сделала вид, что хочет пройти мимо него, и схватилась за ручку двери.

– Вы куда? – быстро спросил ее милиционер.

– Туда, – ответила Марго.

Милиционер нахмурил брови.

– Туда нельзя, – строго сказал он. – Это место преступления.

– Лейтенант, вы должны меня пропустить! – веско произнесла Марго.

Милиционер слегка растерялся.

– Почему? – спросил он.

– Потому что я здесь живу! – выпалила Марго. – Это моя квартира!

Милиционер, похоже, был сбит с толку. Он поднял руку и задумчиво почесал лоб, сдвинув фуражку на затылок. «Совсем еще мальчик. Даже не бреется еще», – подумала Марго, разглядывая розовощекое лицо милиционера.

– Да, но… вы ему кто? – снова заговорил милиционер.

– Жена, – сказала Марго тоном, не терпящим возражений. И на всякий случай добавила: – Гражданская. Могу я войти в квартиру?

– Даже не знаю… Наверно, да. Пойдемте, я вас провожу.

Милиционер раскрыл дверь и, заботливо поддерживая Марго под локоть, провел ее в гостиную.

Майор Синицын сидел точно в такой же позе, что и день назад. Такой же бланк, та же обгрызенная ручка с рекламой какого-то издательства, тот же сложенный от усердия гармошкой лоб…

– Товарищ майор, – обратился к нему милиционер. – Тут пришла жена погибшего.

Синицын поднял голову от протокола и посмотрел на Марго. В глазах его не было никакого удивления.

– Ты, – не то вопросительно, не то утвердительно произнес Синицын. – Что ты здесь делаешь?

– Моего мужа убили, – сказала Марго. – Я должна его увидеть.

– Должна? – Синицын швырнул ручку на стол и сурово сдвинул брови. – Сказать тебе, что ты должна? Ты должна держаться отсюда за десять тысяч километров, если не хочешь, чтобы я отправил тебя в КПЗ.

Синицын замолчал, переводя дух и набирая воздух для продолжения гневной тирады, но в этот момент в дискуссию вступил молодой милиционер, который привел сюда Марго.

– Товарищ майор, это несправедливо, – сказал он. – Она, как жена, имеет право. И потом, разве ее не нужно допросить?

– Жена? – В густых, серебристых усах Синицына зазмеилась желтая усмешка. – Чья жена?

– Как чья? – опешил милиционер. – Потерпев… То есть погибшего.

– «Погибшего», – передразнил майор. – Эта вертихвостка ему такая же жена, как тебе!

– То есть… как? – милиционер посмотрел на Марго ясными голубыми глазами. – Значит, вы меня обманули? – произнес он дрогнувшим голосом.

Внезапно Марго стало стыдно. Возможно, в первый раз за много-много лет.

– Все в порядке, лейтенант, – сказала она. – Мы с майором старые друзья. Можете возвращаться на свой пост, я разберусь.

Милиционер вопросительно посмотрел на Синицына. Тот несколько секунд сверлил Марго недовольным взглядом, затем перевел глаза на милиционера и коротко приказал:

– Ступай.

Милиционер повернулся и вышел из комнаты, одинаково недовольный и враньем Марго, и лояльностью начальника, которому полагалось выставить наглую девицу вон.

– Чего тебе здесь надо? – грубо спросил Синицын.

Марго оглянулась на дверь и, удостоверившись, что там никто не стоит, достала из сумочки бумажник. Порывшись в бумажнике, извлекла на свет одну купюру, посмотрела на суровое лицо Синицына, вздохнула и добавила к ней еще одну. Протянула деньги майору. Тот посмотрел на деньги, потом на Марго и вдруг сказал:

– Вижу, вы, журналисты, совсем обнаглели. Вы что, и правда думаете, что все на свете можно купить?

– Все, кроме вечной жизни, – сказала Марго, думая, что Синицын шутит и удивляясь неуместности этой шутки.

Синицын, однако, продолжал смотреть на нее неприязненно-зловещим взглядом.

– Деточка, – заговорил он с легким оттенком презрения, – была бы ты постарше, знала бы, что на свете есть такие вещи, как совесть и профессиональная честь. Вас этому в школе, видимо, не учат.

«Вот это да! – подумала Марго. – У него что, любимая собачка умерла? Или по дороге сюда наткнулся на баптистов и они промыли ему мозги?»

– Совсем обнаглели, – продолжал гнуть свою линию Синицын. – Думают, им все позволено. Ни черта не боятся.

Марго всерьез опешила. Она хотела убрать деньги, но Синицын резким движением перехватил ее запястье.

– А что, если я сейчас позову ребят и попрошу их быть свидетелями? – прошипел он. – Знаешь, что тебе будет за дачу взятки должностному лицу?

– Майор, вы что, белены объелись? – сердито сказала Марго. Она гневно сдвинула брови, но сердце у нее учащенно забилось, а в душе зашевелился страх. Однако Марго привычно взяла себя в руки и проговорила: – А что, если я закричу, а когда прибегут ваши ребята, заявлю, что вы вымогали у меня деньги? А на суде расскажу о нашем тесном и многолетнем сотрудничестве? Как вы тогда запоете?

Некоторое время майор и журналистка смотрели друг другу в глаза, словно оценивали шансы противника. Синицын отвел взгляд первым.

– Чокнутая, – проговорил он, отпуская запястье Марго. Затем вынул из пальцев Марго деньги и быстро сунул их в карман. – Только не думай, что все, что я тут говорил, было шуткой, – проворчал он. – По-хорошему, Ленская, тебя давно пора отправить на кичу.

Марго облегченно вздохнула. За эту минуту она успела здорово испугаться.

– Что же вас останавливает, майор? – спросила Марго развязным голосом.

– То же, что и всех, – ответил Синицын. – У меня пятеро детей, и мне надо поднимать их на ноги. Мне нужны деньги, Ленская, – грустно добавил он.

– Я знаю, – сказала Марго. Она обвела взглядом гостиную и спросила: – Следы обыска есть?

Синицын покачал головой:

– Нет.

– Когда он умер?

– Вчера вечером. Точное время пока не известно.

– Могу я взглянуть на труп?

Майор криво усмехнулся, блеснув желтыми зубами сквозь обвисшие усы.

– Только одним глазком.

– Где он?

– Там же, где и вчерашний, – усталым голосом ответил Синицын. – В ванной. Только поторопись. Через десять минут мы его выносим. Машина уже подъезжает.

Марго вышла из гостиной и прошла к ванной комнате. Перед дверью она остановилась и несколько секунд стояла в нерешительности. Затем резко выдохнула и открыла дверь.

Коллекционер Палтусов, здоровенный, светловолосый детина с бычьей шеей, был привязан к стулу. Голова его была откинула назад, а в светлых, широко раскрытых глазах застыл ужас.

Прямо напротив Палтусова стоял на штативе большой черный фотоувеличитель. Он был включен, и сноп ослепительного бело-желтого света был направлен Палтусову в лицо.

– Как в фильмах про гестапо, – тихо проговорил мужской голос.

Марго обернулась. У нее за спиной стоял молоденький лейтенант.

– Там, когда пытают, тоже направляют лампу в лицо, – смущенно пояснил он.

– Да, похоже, – ответила Марго. К горлу подкатила дурнота, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвернуться и не выскочить из ванной. – Его что, пытали? – спросила Марго сиплым, севшим голосом.

– Похоже на то, – сказал лейтенант. – Но умер он не от этого.

– А от чего?

– От испуга. – И лейтенант пояснил: – Эксперт считает, что у него был сердечный приступ.

Марго, превозмогая страх и отвращение, склонилась над трупом. Вылезшие из орбит глаза Палтусова в ужасе взирали на ее лоб. Осмотрев лицо жертвы, она так же тщательно осмотрела его шею и руки.

– Все чисто, – пробормотала Марго, выпрямляясь и доставая из сумочки платок, чтобы прикрыть нос. (От трупа уже начинало попахивать.) – Вы видите, лейтенант? Убийца даже не успел над ним как следует поработать. Интересно, что такого должен увидеть человек, чтобы его сердце остановилось от ужаса?

– Не знаю.

– Может, у убийцы такая жуткая рожа? Может, он вообще не человек? – Марго снова посмотрела на выкаченные глаза Палтусова. – Скорей всего Палтусов вообще ничего не видел. Ведь свет был направлен ему в лицо. Убийца оставил какие-нибудь следы?

– Никаких. Ни одного отпечатка. Видимо, это был профессионал.

– Да, наверное. И этот профессионал был невероятно силен физически.

– Почему вы так решили?

– В Палтусове килограммов сто весу. Настоящий атлет. Посмотрите на его бицепсы – таким руками можно шею быку свернуть. А на лице ни одного синяка. И на голове кровоподтеков не видно. Значит, убийца скрутил его легко, как ребенка, даже не пустив в ход кулаки.

Лейтенант помолчал, потом спросил:

– А вы кто?

– Марго Ленская, – ответила Марго. – Слышали?

– Нет.

– Ну, значит, еще услышите. Всего хорошего!

Марго повернулась и зашагала к двери. Она увидела все, что хотела.