ГЛАВА 19
Красный «Мерседес» стоял в подземном гараже, грязный, с налипшей кое-где на колесах раздавленной травой. Лариса осторожно присела, разглядывая эту траву. Мозги у Калмыкова явно набекрень, раз он даже машину забыл помыть.
– Где его носило?
Муж лжет, это ясно, как день. Ночевал он не в офисе, а у своей подружки. Вряд ли та живет в городе, скорее, где-нибудь в Подмосковье. На асфальте трава не растет...
– Угу, – подтвердила свою догадку Лариса, поднялась и открыла багажник.
Содержимое заставило ее присвистнуть, хотя свистеть она едва умела – по-детски, глухо и сипло. В багажнике валялись странные предметы: моток крепкой веревки, топорик, фонарь... этот набор дополняли спортивный костюм огромного размера, кроссовки и шапочка, а также какой-то узел с вещами.
В первую очередь Лариса осмотрела топорик – нет ли на нем следов крови. Крови не было. Впрочем, топорик легко вытереть... Веревка тоже была чистой, как будто ею не пользовались. Кроссовки, похоже, никто не надевал...
– Тьфу-ты... – обескураженно прошептала она. – Сорок третий размер, как у Калмыкова. И костюмчик его...
Лариса боязливо потянулась к узлу. Вдруг там окровавленная одежда... или, не дай бог, части тела?!
– Тогда бы здесь уже натекла лужа крови...
С этими словами она развязала старое покрывало, которое Калмыков на всякий случай возил с собой: завернуть что-нибудь, подстелить... Внутри оказалась смятая одежда – черное пальто, брюки и туфли. Кажется, в них муж вчера утром уходил из дому.
Лариса тщательно обшарила карманы пальто – носовой платок, мятная жвачка, обезболивающие таблетки... все. На рукавах затяжки... застрявшая колючка...
– Что за ерунда?..
Брюки внизу замызганы, как будто Калмыков пешком пробирался по каким-то зарослям. На туфли вообще смотреть страшно... Не удивительно, что он переоделся в новое. Но почему он связал грязные вещи в узел и оставил в багажнике? И где он менял одежду? Не иначе, как здесь же, в гараже... Небось, собирается узел выбросить. Неслыханно!
Она взглянула на резиновый коврик, куда водитель ставит ноги – та же грязь, трава. Грязь успела засохнуть.
– Черт!
Лариса опустилась на сиденье «Мерседеса», унимая сердцебиение, и задумалась. Испачканные вещи, веревка и особенно топорик привели ее в ужас. Картинки, одна страшнее другой, замелькали в ее сознании. Калмыков привозит свою любовницу в лес, убивает... роет яму, закапывает в лесу труп... Или нет, не закапывает... с его-то весом и одышкой это вряд ли возможно... прячет тело в каких-нибудь зарослях, присыпает его землей, палыми листьями, еловыми ветками...
– Мяньяк... – выдохнула она, чувствуя подступающую к горлу тошноту. – Псих! Он сошел с ума... Господи! Что же теперь делать?!
Она забыла, как проклинала ту неведомую ей женщину, забыла о своих опасениях по поводу развода, нищеты, скитаний и думала теперь только об одном: если Калмыков – убийца, он не пощадит никого, он попросту не способен рассуждать здраво. Разве не было случаев, когда жены бизнесменов пропадали... и их потом так и не находили? Что Калмыкову стоит убить ее, вывезти в лес и закопать там...
Ее воображение разыгралось, нервы трепетали, сердце колотилось. Она не придумала ничего лучшего, как набрать номер Матвея... но тот сбросил звонок. В гараже пахло железом, резиной и бензином, отчего у Ларисы разболелась голова. Она не выносила таких запахов...
– Да возьми же трубку!
Матвей нарочно издевался над ней, дразнил. Она бы с удовольствием задушила его, разорвала на мелкие кусочки! Каков наглец!
– Что ты здесь делаешь?! – прогремело над ней.
Она дернулась всем телом и подняла глаза... В нескольких шагах от машины стоял Калмыков, уставившись на нее диким взглядом...
* * *
Матвей вел автомобиль, неотступно думая о Ларисе и о том, что опять свело их вместе. Алевтина Долгушина неспроста напросилась Астре в клиентки! Неспроста всплыла старая история о Донне Луне, а за мнимой смертью последовала подлинная. Правда, умер не директор фирмы «Маркон»... Возможно, Долгушина действительно опасалась за свою жизнь. Или играла роль, которая неожиданно воплотилась в реальности...
Неспроста события развиваются не где-нибудь, а в Преображенском. В бывшем царском селе, облюбованном еще «Тишайшим» монархом, Алексеем Михайловичем, который построил здесь летний дворец и основал первый в России профессиональный театр. Сюда он привозил своих детей. «Благословенная колыбель Петрова»... Здесь прошли детские годы будущего самодержца, здесь он забавлялся шутливыми баталиями, отсюда берут начало «потешные» полки. Здесь Петр спустил на Яузу свой первый ботик...
На старых подмостках кто-то пытается поставить хорошо забытую пьесу.
Астра молча сидела рядом с Матвеем, смотрела на ночной город. Улицы были ярко освещены, зато во дворах стоял неподвижный мрак, кое-где рассеянный фонарями и горящими окнами домов.
– Калмыкова вызывать на встречу поздновато, – сказала Астра, показывая Матвею дорогу. – Вот сюда сворачивай...
– Может, заедем сперва к Мими?
– Нет, к Долгушиной... Проверим: вдруг она дома?
Оба не сомневались, что никого не застанут. Так и вышло. Гулкий подъезд, долгие звонки в дверь... тишина, ни звука в ответ.
– У нее должны быть какие-то родственники в Москве, – уже в машине предположил Матвей.
– Не обязательно. Мы даже не знаем, москвичка она или приезжая.
– Ну что, поехали к Мими? Как ее фамилия?
– Грибова, – напомнила Астра. – Она единственная, кто знал Донну Луну... единственная, кто перешел в «Маркон» с прежнего места работы. Истомина, ее бывшая начальница, уверена, что секретарша имеет виды на Тетерина...
– Редко какая секретарша не имеет видов на босса! Сколько ей лет? Двадцать шесть, кажется? Замуж пора, а достойного жениха все нет... Почему бы не окрутить того, кто под боком?
– Тетерин женат.
– Ой, не смеши меня! Кого это останавливает?
Астра только вздохнула.
– Будем гулять по скверу в ожидании дамы с собачкой? – спросил он.
– Нет. Нельзя терять время. Она могла уже выгулять таксу.
– Как скажешь.
– Вот ее дом.
Они поднялись по лестнице на третий этаж. Ступени были истерты, перила проржавели.
– Еще до войны строили, – сказал Матвей, оглядываясь. – Старая улица.
Эхо подхватило его слова и унесло наверх, в желтый сумрак лестничных пролетов.
Астра позвонила. За железной дверью никто не отозвался. Даже собака не залаяла.
– Странно! Такса должна была бы подать голос...
– Есть такие собаки, которые вообще не лают. Обленились.
– Руди! Руди! – позвала Астра, приникнув ухом к двери. – Руди!
Из квартиры напротив выглянула бойкая старушенция, укутанная в шерстяной платок.
– Вы чего безобразничаете?! – дребезжащим голосом завопила она. – Вы чего шумите?
– Мы к вашей соседке пришли. Она нам обещала собачку дать. Щенка от ее таксы!
– Руди – это кобель! – воинственно заявила старушенция. – А вы – хулиганы! Покоя людям не даете...
– Извините... Где мы можем все-таки найти Грибову? – миролюбиво улыбнулся Матвей. – Она нам очень нужна. Мы разводим таких же такс, как Руди. Может, ваша соседка одолжит нам своего песика на пару дней?
От его улыбки старушка смягчилась. Ее морщинистое личико дрогнуло, в щелках глаз промелькнули искры дружелюбия. Безукоризненная вежливость, а главное, приятная внешность Матвея действовали на старушек безотказно.
– Если собака не лает, значит, Грибова ее с собой взяла, на прогулку. Они каждый вечер прогуливаются. Собачке же надо... вы понимаете! Грибова водит своего Руди в сквер... она воспитанная девушка. Я ее попросила не выпускать собаку на клумбы, и она послушалась. А некоторым хоть кол на голове теши! Скверик-то у нас маленький, чудом уцелел... я вам расскажу, как туда пройти.
Соседка подробно описала дорогу к скверу, за что Матвей горячо ее поблагодарил.
Они решили пройтись пешком. Улица была пустынна. Небо к вечеру очистилось, ветер стих, и над крышами висела блеклая луна в окружении звезд.
– Чувствуешь, прелью несет? С кладбища...
– Не нравится мне все это... – выдохнула Астра. – Сердце не на месте.
– Мими каждый вечер выгуливает собаку, ты сама прекрасно знаешь.
– Знаю, но...
Сквер представлял собой маленький, плохо освещенный садик из лиственных деревьев, с протоптанными в траве дорожками. В это время тут бывало не много людей, особенно осенью, когда рано темнеет. Откуда-то из зарослей раздался протяжный тоскливый вой...
– У меня кровь стынет в жилах, – сказала Астра, поеживаясь.
Она надела слишком легкую курточку и теперь мерзла. Когда она говорила, было видно ее дыхание, клубами вылетавшее изо рта. Ночи становились холодными.
– М-да... угрюмое место для прогулок выбрала госпожа Грибова, – заметил Матвей.
– Какой тут выбор? Или во дворе гуляй с таксой, под крики соседей, или...
Она споткнулась на полуслове, увидев двух парней, которые стояли под деревом и что-то рассматривали. Рядом выла собака...
– Ребята, вы зачем пса мучаете? – крикнул Матвей.
– Да здесь... человек мертвый... женщина...
– Это ее собака, типа, – сказал второй парень в спортивном костюме, с короткой стрижкой. – Мы услышали вой и подошли...
Обоим было лет по шестнадцать-семнадцать. На лицах – страх, смешанный с любопытством и растерянностью.
Астра с Матвеем приблизились и увидели распростертое в траве тело. Рыжая такса сидела рядом и, задрав морду вверх, выводила заунывные рулады...
Матвей достал из кармана фонарик и посветил. Труп лежал лицом вниз, волосы рассыпались... одежда – обычная для прогулки с собакой: черные брюки, куртка из красного вельвета, мокасины. Он присел на корточки и приложил пальцы к артерии на шее. Пульса не было.
– Она еще теплая...
– Может, «Скорую» вызвать? – предложила Астра.
– Врачи ей уже не помогут.
На первый взгляд – никаких повреждений и ран. Как будто шла барышня, оступилась – и упала.
– Вы тут ничего не трогали? – спросил он у переминавшихся с ноги на ногу парней.
Один был поплотнее и пониже, второй – плечистый, но тоньше в кости, с длинным вытянутым лицом.
– Не-а...
Астра напряженно озиралась. Черные кусты казались отличным местом, где мог прятаться убийца. Хотя он, конечно, давно покинул сквер. Она почти не сомневалась, что перед ними – Грибова. И что ее убили.
Матвей посветил вокруг фонариком – трава примята, в руке трупа зажат какой-то ремешок.
– Это поводок! – сказала Астра. – Она, видимо, спустила таксу... та побежала...
Руди, конечно, не мог защитить свою хозяйку. Он был слишком мал. Скорее всего, убийца сделал свое дело быстро и без шума, так что пес, почуяв недоброе и вернувшись, застал уже мертвое тело. И взвыл...
Астра повернулась к ребятам.
– Вы здесь кого-нибудь видели?
– Не-а...
Они отвечали односложно, переглядываясь и засунув руки в карманы. С какой стати им врать? Будь они причастны к убийству, их бы уже след простыл.
– Что, парни, вызвали милицию?
– Ага... с мобилки. Только они не торопятся. Типа, заняты... Велели нам ждать! Мы че... нанялись – париться здесь?
– Вам приходилось раньше видеть эту женщину?
– Не-а... Мы сюда редко ходим... Но собачники тут гуляют, типа, тусуются...
– А сегодня сквер пустой. Почему?
– Ну так... раз на раз не приходится... Сыро, типа, холодно...
– Может, вы слышали что-нибудь? Крики... какой-нибудь шум?
– Не-а, – завертел круглой, как шар, головой плотный паренек. – Собака выла, типа... покойника учуяла...
– Да нет, Вован! – возразил второй. – Это ее псина, по ходу... Точно! Сидит, вон, короче, не отходит...
– Ладно, парни, вы ждите милицию, а мы, пожалуй, пойдем... не будем зря следы затаптывать... И вы поосторожнее будьте. Отойдите подальше.
– Какие еще следы? – удивленно протянул Вован. – Тут трава одна... на дорожках, короче, грязно, вот народ по траве и ходит, типа, шузы бережет...
– Ага... – подтвердил его товарищ.
Астра дергала Матвея за рукав. Пойдем, мол, поскорее отсюда, пока милиция не приехала! А то до утра придется на вопросы отвечать.
Они зашагали прочь, к жилым домам, к свету фонарей.
– Это Мими! – волнуясь, прошептала она. – Ее тоже убили!
– Ты уверена?
– Надо было перевернуть тело... я же ее видела, когда приходила в офис. Понятно, что до приезда милиции ничего трогать нельзя...
– Вот именно.
– Это ее такса! Мы опоздали!
– Кому понадобилось убивать секретаршу из самой обычной фирмы, каких в Москве сотни?
«А Долгушина? – тути же подумал он. – Бухгалтерша из той же фирмы! Если это ее тело обнаружили на пожарище, то все нити оборваны. Умело и безжалостно».
– Теперь Мими ничего не расскажет нам о Донне Луне... – заключила Астра.
Все время, пока они шли к машине, в ушах у них стоял надрывный вой Руди...
