Глава 5
Денис Кручинин оказался точно таким, как его описала жена банкира. Типичный «непризнанный гений»: рассеянный во всем, что не касается математики, безалаберный в быту, неряшливый и какой-то неприкаянный. Вспыльчив, но добр, глаза печальные, на губах блуждает робкая улыбка. За внешней расхлябанностью не сразу разглядишь недюжинный точный ум и неистребимое свободолюбие. Такой не может находиться «в системе»: поднимает бунт по любому поводу. Неудивительно, что он вынужден перебиваться частными уроками.
В гостиной – обшарпанная мебель, стены оклеены черно-белыми плакатами и открытками в стиле немого кинематографа, недопитая бутылка водки на столе, бутерброды. Берлога закоренелого холостяка. Странно, что он вообще женился и обзавелся двумя детьми.
Кручинин впустил Астру и Матвея, даже не спрашивая, кто они и зачем явились. Он был под хмельком.
– Мы по поводу уроков математики, – заявила она, устраиваясь на диване.
Это не вызвало у хозяина энтузиазма.
– Да? У меня уже есть несколько учеников. В ближайшее время я не планирую…
– Двойной тариф! – вмешался Матвей. – Лишь бы вы согласились.
– У вас мальчик, девочка? Какой класс?
– Она уже окончила школу. Речь идет о подготовке на математический факультет.
Кручинин уставился на Астру неожиданно проницательным взглядом. Его хмель будто испарился.
– Серьезно? Я не готовлю для поступления. Слишком хлопотно.
Матвей достал из кармана деньги, положил на видавшую виды скатерть.
– Если мало, я добавлю. Только не отказывайте.
Бывший одноклассник Дмитрия Евланова не выглядел алкашом, но выпивал, похоже, прилично – не по праздникам в компании, а в одиночку и по будням. Его лицо оживилось при виде предложенной суммы. Он подумал о детях, которым нужно купить уйму всяких вещей, об обещанных роликах… и кивнул.
– Когда мы сможем начать? – обрадовалась Астра.
– Да хоть завтра… – Он запнулся и, припомнив свое расписание, поправился: – Лучше послезавтра. Учиться будете вы? Я правильно понял?
«Как он догадался? – недоумевал Матвей. – Видно, не так прост!»
– Я решила поменять профессию… Актриса из меня не получилась, попробую свои силы в педагогике. Мне всегда нравилась алгебра! Буду преподавать в средней школе.
Ей не удалось обмануть Кручинина.
– Не поздновато ли? – прищурился он. – Актерское ремесло несовместимо с математикой. Человек творческий, богемный питает отвращение к числам и формулам.
– Я исключение… – невинно произнесла она. – Я была молода и ошиблась. К счастью, это можно исправить. Вы мне поможете?
Кручинин откинулся на спинку кресла и развел руками.
– Не знаю, зачем вам это нужно, ну да ладно. Вы платите, вы и заказываете музыку. Какое мне дело до ваших мотивов?
– Я тоже ее отговаривал! – кинулся спасать положение Матвей. – А она заладила: хочу преподавать алгебру и геометрию. Женский каприз, не больше. Слава богу, я в состоянии исполнять ее желания. Надеюсь, ей скоро надоест решать задачки и доказывать теоремы!
– Вы кто? Муж?
– Д-да…
Астра сверкнула глазами и отвернулась, пряча улыбку.
– Женщины – это стихия, – вздохнул математик. – Нам остается плыть по волнам. Что ж, приходите послезавтра… секундочку, я загляну в свои записи…
Он порылся в потрепанном ежедневнике и назвал время – три часа дня.
– И не опаздывать!
От Кручинина они поехали в Сокольники, к дому, где, по словам его матери, проживал господин Евланов-младший. Консьерж встретил их неприветливо – был не в духе. Судя по опухшей щеке, у него болел зуб.
Матвей подошел к стойке и с улыбкой объяснил:
– Мы разыскиваем своего друга, Дмитрия Евланова. Нам дали этот адрес.
Он назвал улицу, номер дома и квартиры.
– Это писатель, что ли? Знаю… Он просил никого к нему не пускать.
– Дима вообще-то дома? Или, может, куда уехал?
Лицо консьержа исказилось от приступа боли. Он невольно прижал руку к щеке.
– Уехал? Не думаю… Ваш друг каждый день куда-то ходит… но сегодня я его не видел.
Его просто скрутило, жалко было смотреть, как он мучается.
– У меня есть анальгин, – с сочувствием предложила Астра. – Вот, возьмите…
– Я уже съел полпачки! Ни черта не помогает. А сменщик, как назло, крестины справляет. Работнички…
– Так мы поднимемся?
Консьерж махнул рукой. Он бы кого угодно пропустил, лишь бы его оставили в покое.
Астра и Матвей поднялись на третий этаж и замерли у двери, за которой проживал сын банкира Евланова.
– Ты взял с собой отмычки? – одними губами спросила она.
– С ума сошла? А вдруг он дома? Хочешь загреметь в милицию?
– Давай звони.
После пятого или шестого звонка за дверью послышались шаги. Матвей округлил глаза – видишь, мол, хороши бы мы были, вскрыв чужие замки!
– Кто там? – раздался сердитый мужской голос.
– Коммунальная служба, – затараторила Астра. – Мы проводим опрос жильцов вашего дома…
– К дьяволу!
«А он не очень-то вежлив, – подумал Матвей. – Вот тебе и светские манеры!»
– Откройте, пожалуйста, – гундосила Астра. – Без вас наш опрос не будет полным…
– К дьяволу ваш опрос! – прогремело из-за двери.
Удаляющиеся шаги возвестили, что разговор с жильцом окончен.
– По крайней мере, мы убедились, что он жив.
– Ты уверена, что это был именно Евланов?
Вопрос Матвея заставил ее снова потянуться к звонку. Он поймал ее руку на лету.
– Нет… не сейчас. Он не откроет! Мы только разозлим его.
– Скажем, что обязаны проверить вентиляционную тягу или водопроводные краны.
– Нет! Поверь, нам лучше удалиться. Не тот случай, когда надо идти напролом.
Раздосадованная Астра все же согласилась с его доводами и понуро поплелась вниз. Консьерж посмотрел им вслед воспаленными от боли глазами. Возможно, при других обстоятельствах он бы поболтал с ними… за определенную плату. Но не сегодня.
Выйдя на улицу, Астра задрала голову. Кое-где на балконах старой девятиэтажки висели горшки с цветущей петуньей. Такие дома раньше считались престижными, но теперь в городе появилось куда более комфортабельное жилье. Почему Дмитрий поселился именно здесь? Почему представился консьержу писателем? Выдает желаемое за действительное?
– Его окна сюда выходят? Во двор?
– Пожалуй, да… – Матвей легонько потянул ее к машине. – Вдруг Евланов имеет привычку выглядывать в окно? Идем…
Черный «Фольксваген Пассат» блестел вымытыми боками. Астра уселась и опустила стекло со своей стороны. На сером асфальте живописно желтели редкие кленовые листья.
– Давай покараулим немного, – предложила она. – Может, нам повезет, и этот Евланов выйдет погулять или за хлебом в булочную? Мне не терпится его увидеть.
– А если нет? Будем торчать тут до вечера голодные?
– Я взяла бутерброды и кофе. Ты ведь никуда не торопишься?
Он начал раздражаться. Ее бесцеремонность порой выводила его из себя.
– Вообще-то, я собирался посидеть пару часов в офисе. Заказов стало меньше, но есть один сложный проект.
– Зачем ты нанимал директора, если вынужден сам копаться в чертежах и расчетах?
Они лениво препирались, не спуская глаз с дорожки, на которой должен был появиться Евланов. Время тянулось медленно. Мимо прошли две пожилые дамы, одна из которых вела на поводке таксу, мамаша с ребенком и два школьника младших классов с ранцами.
– Это не твой метод, – ворчал Карелин. – Ты ведешь себя как милицейский оперативник. Так мы ничего не узнаем. Наружное наблюдение – своего рода искусство…
Он бубнил и бубнил, но Астра перестала его слушать. По дорожке шагала молодая женщина, одетая во все черное: жакет, юбка, туфли, платок, лицо закрывали огромные темные очки.
– Смотри!
– Что такое?
– Вот она, роковая соблазнительница… Подходящий наряд для свиданий на кладбище. Зловещий!
– С чего ты взяла? Женщина похоронила кого-то, у нее траур…
Он осекся и замолчал, потому что на некотором отдалении от женщины в трауре показался высокий плечистый мужчина в джинсах и ветровке.
– Это он, Евланов! – прошептала Астра. – Зуб даю!
Матвей улыбнулся. Она перенимает его выражения… А мужчина вправду похож на элегантного господина с фотографии. Только одет попроще.
* * *
Лера избегала темных переулков и пустынных улиц. Она перестала задерживаться на работе и убегала первая, едва стрелки часов добирались до заветных цифр. Ее нервозность и неуместную торопливость заметил даже администратор магазина.
– У тебя все нормально? – как-то спросил он, глядя на Леру из-под стильных очков в модной оправе. – Чего ты дергаешься? В торговый зал выходишь, как в клетку с тиграми! Так нельзя, дорогуша! Ты нам всех покупателей распугаешь. У нас товар фирменный, дорогой, поэтому ты должна улыбаться и угождать каждому, кто заходит в магазин. Поняла?
Лера испугалась, что он сию минуту ее уволит, прикажет подписать заявление и убираться на все четыре стороны.
– И-извините… – давясь слезами, пробормотала она. – У меня… неприятности. Мама заболела!
Не говорить же, что ее любовника застрелили бандиты и теперь она боится за свою жизнь? Да, у нее появился панический страх, которому нет толкового объяснения. Этот страх проникает в ее мозг и заставляет совершать глупости. Она ведет себя неадекватно. Неудивительно, что люди обращают на это внимание!
– Ты свои неприятности оставляй дома, дорогуша, – строго произнес администратор.
– Хорошо…
– Надеюсь, завтра ты будешь в порядке.
Лера как ошпаренная выскочила на улицу, понеслась к метро и уже у входа вспомнила о забытом в подсобке зонтике. Как назло, припустил холодный дождь.
Трясясь в переполненном вагоне, она старалась думать о чем-то приятном. О новой курточке, на которую она откладывает деньги, о родителях, которые обещают зимой взять ее с собой в Альпы: у них намечался отпуск, и они решили провести его с дочерью. В горах будет лежать снег ослепительной белизны, а в маленьком уютном шале папа разведет огонь в камине, и они наконец наговорятся всласть…
Лера едва не проехала свою остановку. Толпа пассажиров вынесла ее на платформу, повлекла к эскалатору. Под землей было тепло и сыро, на земле лил дождь. Лера постояла под навесом, замерзла и побежала к остановке троллейбуса. Втиснувшись в салон, она уткнулась в чью-то спину; чей-то локоть уперся ей в бок, а одну ногу девушке пришлось держать на весу, потому что поставить ее было некуда. Зато Лера сразу согрелась.
Она с ужасом думала, как будет добираться до дома без зонтика. Между тем троллейбус остановился. Впереди тоже стояли троллейбусы: видимо, где-то произошла авария или образовался затор. Прошло полчаса, а они все еще стояли.
– Когда поедем? – нервничали пассажиры.
– Сколько еще торчать здесь?
– Что там случилось?
Никто не мог ответить на их вопросы. За окнами, залитыми дождем, сгущалась темнота.
Водитель открыл двери и выпустил самых нетерпеливых. В салоне стало просторнее. Лера перевела дух, однако вскоре ее охватила новая тревога. Перспектива идти по улице в темноте в столь поздний час пугала.
У нее разболелась голова, ноги гудели. Хотелось сесть, но все места были заняты. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как троллейбус тронулся и медленно покатил вперед.
– Поехали! – радостно галдели пассажиры.
На остановках люди толкали Леру, но она даже не огрызалась. Хоть бы добраться до квартиры благополучно! Ей представлялось, как она входит в подъезд, а там ее поджидает киллер… Глухой хлопок, и она падает замертво прямо на лестнице, катится по ступенькам вниз…
– Девушка, вам плохо? Вы побледнели…
Пожилой мужчина с усами и бородой, похожий на священника, озабоченно тронул ее за плечо. Лера вздрогнула.
– Что с вами?
– Ой, мне выходить…
Она выскочила в холодную, хлещущую водяными струями ночь и, не разбирая дороги, побежала по лужам. Краем глаза она увидела автомобиль, который прижался к бордюру и притормозил. От страха свело внутренности… и Лера бросилась вперед. Шум дождя заглушал все звуки, но она обостренным слухом уловила щелчок дверцы. Сильные руки схватили ее, оторвали от земли… Она попыталась вырваться, позвать на помощь… но горло судорожно сжалось, и вместо крика раздалось нечленораздельное сипение. Ненастная темнота ночи слилась с мутной тьмой в ее сознании…
