Глава 29
Лею нашли возле той самой ели-великанши, о которой говорила Астра.
Борецкий, недолго думая, повел всю компанию на круглую поляну, где царила величественная лесная красавица в белоснежной накидке. Он, сам не понимая почему, проникся к «графине» небывалым доверием и не подвергал ее слова сомнению. Если такая женщина дает совет, к нему стоит прислушаться.
– Что это? – с глухим вздохом прозвучал за его спиной вопрос Витька.
– Господи, помилуй...
В первое мгновение мужчины приняли увиденное за снежный мираж. Матвей, очнувшись, кинулся вперед, приложил пальцы к артерии на шее девушки. Она была холодна и тверда, как лед.
Борецкий попытался ослабить веревку, которой кто-то привязал обнаженное тело Леи к могучему стволу. Одежда девушки, развешанная на огромных еловых лапах, успела покрыться белым пухом и странным образом напоминала крылья.
Матвей подал ему нож:
– Режь. Так будет вернее.
– Она жива?
– Прошло по крайней мере два часа, которые убили ее. Судя по состоянию тканей.
– А если отогреть...
Матвей молча покачал головой.
– Давай, режь.
Руки Борецкого ходили ходуном, лезвие ножа скользило по веревке, не повреждая ее. Это было зримое, осязаемое отчаяние, безумная надежда, гаснущая с каждой секундой. Слишком прозрачной, голубоватой казалась кожа «русалки», снег короной лежал на ее светлых волосах, не таял на плечах, на нежной округлой груди...
– Снегурочка... – шептал Борецкий. – Не уходи, не бросай меня...
Нелепая мысль пришла Матвею на ум: в пьесе Островского, которого так почитал Илья, Снегурочка тоже умирает... от любви. Неужели причиной смерти этой молодой прекрасной женщины послужила обычная ревность? Тогда кто ее убил? Вишняков? Сам Борецкий? Чара?
«Русалка» с цыганскими глазами видела Лею последней. Не она ли расправилась с более талантливой, удачливой подругой? А потом сделала вид, что они разминулись.
Метель замела следы. Их еще можно было заметить, но уже нельзя определить, чьи они, хотя бы приблизительно. Люди блуждали по парку, истоптали все вокруг – поди разберись.
Вишняков тоже мог убить. Он столько усилий приложил, чтобы добиться этого свидания в масках, а желанная красавица переметнулась к Борецкому. «Вишняков не знал, что Лея отправится на его поиски», – сказала бы Астра.
– Но он мог случайно столкнуться с ней в парке...
Матвей осекся, сообразив, что говорит вслух. Благо никто к нему не прислушивался: потрясенные жутким зрелищем, вчерашний ватафин и его помощники освободили мертвое тело от веревок и положили на снятый с ветки полушубок.
– Скажите, что я сплю, – склонился над девушкой Борецкий. – Что это происходит не со мной...
Парни молча сняли шапки, застыв в немом изумлении.
– Укройте ее... – простонал он. – Ей холодно...
«Еще один подозреваемый, – подумал Матвей. – У него была возможность отлучиться и расправиться с Леей. Ишь, как притворяется, изображает горе-горькое. Надо бы побеседовать с Бутылкиными, постоянно они его видели или нет. Почему же девушка не сопротивлялась, не кричала, не звала на помощь? – И сам ответил: – Она знала убийцу и не боялась его. Ее оглушили, ударили по голове, она потеряла сознание... Потом ее раздели, привязали... и все, конец наступил быстро. Без одежды на таком морозе долго не протянешь».
Он присел на корточки и тщательно осмотрел голову пострадавшей – так и есть, вот ссадина на виске.
– Чего делать-то будем? – подошел к нему один из парней. – Мертвая она, надо бы в милицию сообщить... Кто ее, а? Бандиты?
– Какие бандиты? Судя по следам, они никуда не сворачивали, шли прямиком к проселку. Там их машина ждала.
– Кто ж тогда? – оторопел парень.
– Тебя как звать?
– Толик...
– По правилам, Толя, ничего здесь трогать нельзя, особенно тело. Следователь приедет, он нас за самоуправство не похвалит. С другой стороны, здесь мы его оставить тоже не можем.
– Илья Афанасьевич приказал нести в дом.
– Ну, несите, – кивнул Матвей. – Эх, доигрались...
Витек, подчиняясь хозяину, снял с елки свитер и джинсы девушки, отряхнул от снега, и укрыл ими мертвое тело.
– Жалко девчонку!
– Берите! – хрипло произнес Борецкий. На нем лица не было, губы дергались. – Осторожнее...
Матвей поднял разрезанную веревку. Толстая, витая – такие висели в холле: их приготовили для ряженых – подпоясывать тулупы. Борецкий твердил, что кушаков на всех не хватает, а пояс должен быть обязательно. Кто брал, кто не брал...
* * *
Астра первой увидела печальную процессию, вскрикнула и бросилась навстречу. Глаза Матвея сказали ей все.
– Я знала... Я чувствовала...
– Вот вам и Дед Мороз... – бормотал Борецкий. – Вот вам и Снегурочка...
– Куда нести? – спросили вчерашние «грифоны».
Они были подавлены. Никто не ожидал трагической развязки. «Зимние русалии» закончились весьма плачевно. Закончились ли?
– Я хочу... Отнесите ее в холл... – велел хозяин.
– Он не в себе, – нахмурился Матвей. И махнул рукой растерянным ребятам. – Положим тело во флигеле. Там холодно. Сегодня печку не разжигали...
Астра схватила его за локоть.
– Она...
– Убита, – уверенно заявил он. – Ударили по голове, раздели и привязали к дереву. Остается установить, когда именно она умерла... до или после.
– Может быть, еще...
– Не может! – отрезал он. – Не хватало только отогревать труп! Молчи, пожалуйста, а то Борецкий ухватится за твое предложение. Он будто помешанный! Или ловкий притворщик. Тебе разбираться, ты у нас ясновидящая!
Он злился, не понимая, на кого и почему. Возможно, на себя – за свое легкомыслие, за несерьезное отношение к ситуации. Прислушайся он к Астре, девушка была бы жива. Впрочем, кто знает?
Матвей искал в памяти переломный момент, когда невинные забавы приняли опасный оборот, и не находил его. Похоже, кто-то задумал убийство с самого начала... Кто? Ночные визитеры? Однако следы на снегу еще до того, как вовсю разыгралась вьюга, обеспечили им твердое алиби. Значит, убил кто-то из присутствующих – не исключено, что женщина. Одна из «русалок», к примеру... Чара! Только она и Лея отправились в парк на поиски Вишнякова, и она видела Лею последняя. Та не опасалась подруги, позволила ей приблизиться, ударить... Орудием преступления могла послужить любая увесистая ветка, торчащая из-под снега и потом брошенная в тот же снег. Все, как по заказу. Зачем только было срывать одежду и привязывать жертву к стволу? Тоже объяснить можно: если удар окажется несмертельным – мороз довершит начатое. И мотив есть: зависть, ревность...
Вопреки своему принципу не строить догадок при недостатке информации, Карелин вернулся мыслями к празднованию «зимних русалий». Новогодняя ночь протекала вполне обыкновенно, хотя и с языческим «душком». Но кого теперь удивишь маскарадными костюмами и древними мистериями? Сакральные ритуалы становятся модным атрибутом светских развлечений, что нередко влечет за собой далеко не безобидные последствия. Неужели забытые боги не исчезли, а просто взяли себе другие имена? Они мстят невежественным неофитам за вторжение в их мир, за пренебрежение обычаями, за то, что взывают к ним без должного почтения?
Вдруг прошлое – это лишь иллюзия, и на самом деле все продолжается?
Ничто, по мнению Матвея, не предвещало беды. Вишняков казался плейбоем, который не привык ни в чем себе отказывать. Борецкий – хлебосольным барином с причудами, который не прочь поволочиться за красивой барышней. Супруги Бутылкины производили впечатление дружной семейной пары, где жена скрыто ревнует, а муж так же скрыто поглядывает на других женщин. Певицы из поп-группы «Русалки» приехали заработать денег и заодно отдохнуть, если получится. Кто-то из этих людей – хладнокровный, расчетливый убийца. Что им движет? Какую цель он преследует?
Вопросы сыпались, как горох. Кому их задавать? Астре?
– Придется вызывать милицию... – вздохнул он. – Пусть приезжают и разбираются.
Астра молчала, сдвинув брови. В такие минуты она становилась особенно привлекательной, словно мысли могли украшать ее, придавать чертам одухотворенность, которая так ему нравилась.
– Надо поговорить с Бутылкиными, – отрывисто произнесла она. – С Борецким и Вишняковым... Немедленно. И наведаться в соседний коттедж.
– Ты меня не услышала. Человек мертв...
– Я понимаю.
– По закону положено сообщить в милицию.
– Связь отвратительная... Пока ты до них дозвонишься, я успею узнать все, что нужно...
* * *
Борецкий уставился в одну точку, словно там находился невидимый магнит.
Они с Астрой уединились в его кабинете рядом с библиотекой. Илья Афанасьевич, совершенно подавленный случившимся, отвечал бесцветно, однообразно, без всякого выражения. Перед его глазами стояла страшная картина...
– Кого ты впускал ночью в свою спальню?
В кабинете пахло новой кожей от дивана и кресел, дорогим табаком. Борецкий оказался любителем сигар, но сейчас ему даже курить не хотелось.
– Ее... – прошептал он.
– Зачем?
Глупый вопрос. Астра сама это понимала, но ей нужен был его ответ.
– Любовь с первого взгляда... вспышка страсти... тебе знакомо нечто подобное?
– Значит, между вами...
– Да... Мы, словно одержимые, бросились в объятия друг друга, едва она заперла за собой дверь...
– Дверь была закрыта на ключ?
– На защелку изнутри...
Борецкий заново переживал любовный трепет. По его телу прошла волна дрожи, губы сжались. Время пошло вспять, возвращая его в теплый сумрак спальни, где вкус женских губ пьянил его, лишая рассудка...
– Вы заранее договорились о встрече? – спросила Астра.
– У костра, когда огонь пожирал соломенные чучела. Я вдруг испытал... приступ желания. Она тоже! Я читал в ее глазах любовную жажду, столь же острую, невыносимую. – Он судорожно вздохнул. – А потом она провела рукой по лицу и стерла грим. Я ее узнал! Узнал! Какой-то другой памятью, которая не в уме, а в клетках, в крови. Только один раз, пять лет назад я был охвачен таким пламенем... Она была совсем юной, еще девочкой, невинной, нетронутой. Я оказался ее первым мужчиной. Она отдалась мне в лесу, на траве, под пение птиц и звон ручья. Сильный запах цветов и можжевельника кружил голову, светило солнце...
– Это была Лея?
– Тогда я не знал ее имени, но сладость ее кожи, дыхания, робкие поцелуи ее влажных теплых губ разбудили во мне зверя. Я почти силой взял ее... не подозревая о ее девственности. Впрочем, даже если бы знал, то не смог бы остановиться. Тогда я впервые ощутил страсть как стихию, бурю... Ей невозможно сопротивляться, она увлекает и несет в преисподнюю...
– И чем это все закончилось?
Борецкий перевел на Астру глаза, полные боли:
– Ничем. Я уехал, она осталась. В том году я как раз начал подыскивать земельный участок, объезжал на лошади деревни и поселки, присматривался, приценивался. Люблю верховую езду. – Он скрипнул зубами. – Я страшно, непоправимо ошибся, посчитав тот безумный миг обыкновенным случайным сексом, который бывает между мужчиной и женщиной. Летняя истома, скука, солнце, лес, ни души кругом... и нежное девичье тело рядом, гибкое, порывистое, горячее. Мы, кажется, пили коньяк... и оба не совладали с собой. Больше мы с ней не виделись... до вчерашнего вечера. Я был уверен, что все забыл. И вдруг – она стоит у меня во дворе со снежинками на светлых волосах... Меня будто молнией поразило! – простонал Борецкий. – Я не сразу понял, что со мной. Ходил, как в бреду, в лихорадке...
– Разве ты раньше не бывал на выступлениях «Русалок»?
– Бывал... Сам не понимаю, почему сразу не узнал ее. Вроде смотрел на всех девушек, но ее не видел, не чувствовал. Ничего внутри меня не отозвалось.
– Ты уверен, что Лея – та самая девушка?
– Она тоже меня узнала. Сказала про мой шрам на левой брови, а ведь я был в маске. Сердце не ошибается. И только она одна называла меня Робин Гудом.
Астра внимательно наблюдала за его мимикой, выражением глаз, жестами. Борецкий казался искренним.
– Ночью... после того, как... когда мы лежали, отдыхая, и ветер выл в трубах, как голодный волк... она призналась, что снег, зимний лес и вьюга наводят на нее ужас. Это было предчувствие... И все-таки она пошла с нами в парк. Все из-за меня! Мы просто не в силах были расстаться. И открыто держаться вместе не решались. Я, как идиот, оставил ее одну, бросил...
В глазах Борецкого кипели, но не проливались слезы. Если он прикидывался, то очень искусно. Астра не удержалась от вопроса:
– Как же твоя жена?
– Лидия? При чем тут она?
– У нее ты тоже был первым мужчиной?
Борецкий даже не дал себе труда задуматься:
– Это совсем другое. Не помню нашей первой брачной ночи. Вылетела из головы... У нас с Лидией деловой брак. Если честно, я женился на деньгах, а она – на решении житейских проблем. Кажется, у нее до меня был какой-то глупый роман... Я не интересовался. Зачем? Она обеспечила мне удачный старт, я ей – положение замужней дамы.
– Лидия ревновала тебя?
– Не знаю. Скорее нет, чем да.
Перед этим Астра успела переговорить с Бутылкиными: они вспомнили, что на некоторое время потеряли Илью из поля зрения. Он ушел вперед, они замешкались, потом заблудились, долго аукали и чудом наткнулись на него. Так что теоретически хозяин дома имел возможность убить девушку.
– Тебе известно настоящее имя Леи? – спросила Астра.
– Да, она мне сказала ночью. Ее зовут... звали Кира. Кира Сарычева.
– Ты убил ее?
Лицо хозяина дома исказилось, он весь сжался, как от удара.
– Я?.. Зачем?
Астра задавала себе тот же вопрос.
Из кабинета Борецкого она отправилась будить господина Вишнякова. Когда речь идет об убийстве, тут уж не до церемоний.
Тот с трудом понял, чего от него хотят: сонное снадобье, приготовленное Ульяновной, удалось на славу. Однако Астра безжалостно растолкала пострадавшего.
– Как нога? Болит?
– Ну... – Вишняков как будто прислушивался к ощущениям в своем теле. – Я чувствую себя разбитым. Лодыжка ноет, лицо горит. А что, собственно...
– Лею нашли. Она мертва.
Егор Николаевич хлопал глазами, не в силах сообразить, о чем идет речь. По мере того как до него доходил смысл сказанного, его взгляд прояснялся.
– Прости?
– Ее убили.
Он не верил своим ушам.
– У-убили? Но когда они могли это сделать? Я шел за ними довольно долго, хотел догнать... отстал и... в общем, ты знаешь. А Лея, насколько я понимаю, оставалась в доме. Только потом вы взяли ее с собой, когда отправились искать меня...
– Правильно. Я не имею в виду ночных гостей. – Астре пришел на ум черный «Хаммер», который преследовал микроавтобус «Русалок». – Мотив был у тебя. Ты разозлился на Лею из-за Борецкого – она явно отдавала ему предпочтение. Ты подарил ей золотой гребень, а она глаз не сводила с ватафина. Лея уже один раз сбежала от тебя из «Спички», и ты не мог допустить, чтобы это повторилось.
– Глупости. Я не псих! Да, мне было досадно, хотелось завоевать расположение певицы, но не до такой же степени... чтобы убивать. Я ревновал, но совсем немного. Если хочешь знать, я был разочарован при виде ее. Ожидал от себя большего – жгучего влечения, умопомрачительной страсти, полного затмения! А всколыхнулось всего лишь желание добиться поставленной цели, азарт, подогретый чувством соперничества. Я даже благодарен Борецкому: своим интересом к Лее он раззадорил меня, поднял тонус.
Вишняков вдруг запнулся – его сознание, заторможенное водкой и сонным отваром, напомнило о предмете разговора. Девушка убита! В присутствии смерти слова об азарте и тонусе звучали кощунственно.
– Боже мой! Что я несу! Лея ведь мертва... Как это случилось?
– Потом объясню, – качнула головой Астра. – Времени в обрез. Зачем ты вышел ночью из комнаты? Хотел ворваться в спальню Борецкого?
Егор Николаевич оторопело поднял глаза.
– Ворваться?.. В чужую спальню?.. За кого ты меня принимаешь? Я уже говорил, что меня что-то беспокоило. Я решил выйти в коридор...
– Ты когда-нибудь преследовал «Русалок» на своем «Хаммере»? – перебила она.
– Никогда. Клянусь! Если хочешь знать, мне показалось, что это вообще не Лея! – выпалил Вишняков.
Настала очередь Астры удивляться. Ее брови поползли вверх:
– Как?
– Не она. Та была дивно хороша, а эта – просто хорошенькая. Понимаешь разницу? Похожа – несомненно. Но не она! Та меня заводила с полуоборота, а эта... у нее и запах другой. Я когда дарил ей гребень, уловил какое-то несходство, понимаешь? Грим на лице и все такое не в счет. Запах не спутаешь! У меня тонкое чутье, нюх.
– Да брось...
– Я сам ни черта не сообразил! – торопливо объяснял он. – Только сейчас дошло. Это не та Лея! Ее... подменили. О, дьявол меня забери! А я-то голову ломаю, что с ней не так? Почему я дышу ровно? Чуть ли не в импотенты себя записал!
Вишняков снова осекся, вспомнив о смерти:
– А... где она? Я имею в виду... труп. Можно взглянуть? Слу-у-шай, надо же милицию вызвать...
– Вызовем. Я хочу попросить у тебя «Хаммер» на пару часов, – сказала Астра. – Дашь?
– Без проблем. Ключи... Куда я их сунул? А, посмотри на столике.
Она взяла ключи от машины и вышла – еще более растерянная, чем вошла.
