Глава 12

Ковригин некоторое время осмысливал сказанное Тавровым, затем отозвался:

– Честно говоря, вы меня озадачили. Если он не азербайджанец и не мусульманин, то откуда у него такой вес среди азербайджанских криминальных авторитетов? Кто он тогда такой?!

– Кто он такой, я знаю почти наверняка! – уверенно заявил Тавров. – А вот как он вошел в этническую ОПГ, – это нам вместе покумекать придется.

– Хорошо, завтра в два часа обедаем в «Елках-палках» на Ленинградском проспекте, торговый центр «Палладиум», – предложил Ковригин. – Казаряна я приглашу. Если что, созвонимся.

– Договорились!

В назначенный срок Тавров, Ковригин и Казарян встретились в трактире «Елки-палки» торгового центра «Палладиум». Тавров рассказал то, о чем прочитал в тексте дневника брата Пабло, переведенном Шоном Кэсседи.

– Неужели вы всерьез полагаете, что Мехти Мамедов на самом деле католический священник? – удивился Казарян. – Сомнительно, чтобы католический священник мог напасть на женщину с целью хладнокровного убийства!

– Нападал он на нее не как священник, а как человек, обуреваемый страстью получения ожерелья любой ценой, – напомнил Тавров. – Неделю назад пьяный слесарь в соседнем доме зарезал сожительницу. Так даже наша не стесняющаяся в выражениях желтая пресса не написала: «Слесаря режут сожительниц!» Какая разница, кто преступник по роду занятий: слесарь или священник?

– Но… если он выполняет миссию, предписанную ему католической церковью, то не может же церковь толкать его на убийство? – усомнился Казарян.

– Не сомневаюсь, что из Ватикана приказа кого-либо убить он не получал, но вот приказ «действовать по обстоятельствам» он мог понять и таким извращенным образом, – заметил Тавров.

– То есть можно считать установленным фактом, что господин Мамедов на самом деле является католическим священником падре Яго, охотящимся за мистическим – с его точки зрения – артефактом, некогда принадлежавшим египетской царице Клеопатре. Я вас правильно понял? – спросил Казарян.

– По сути, верно, – подтвердил Тавров.

– Допустим, что это действительно так, – согласился Казарян. – Но все равно мы не имеем ответа на главный вопрос: где искать лже-Мамедова и его подельника Морозова?

– Мамедов и Морозов уже находятся в федеральном розыске, – вмешался Ковригин.

– Это понятно: вполне достаточно улик для предъявления обвинений Мамедову в нападении на Ольгу Пургину, а Морозову – в двойном убийстве, – констатировал Тавров. – Но в то же время невозможно отрицать, что мы уперлись в некую стенку: все подозреваемые в бегах, и что делать дальше, я, честно говоря, не представляю.

– Будем работать, – вздохнул Ковригин.

Зазвонил телефон Таврова. Судя по мелодии, звонок был от неизвестного абонента. Тавров достал мобильник.

– Да, это Тавров. Кто? Да, помню. Когда? Давайте завтра у меня в офисе. Лучше у вас? Хорошо, диктуйте адрес.

Тавров засунул мобильник в карман и с загадочной улыбкой оглядел присутствующих:

– Отгадайте, кто мне сейчас звонил! Господин Обнорский, собственной персоной! Предложил завтра с ним встретиться по неотложному делу.

– А Обнорский в этом деле с какого боку? – удивился Ковригин.

– А я и не говорю, что с какого-то, – пояснил Тавров. – Просто констатирую факт: Обнорский сам мне позвонил и предложил встретиться. Вдруг он сможет сообщить нечто интересное? Все-таки Морозов в его фирме работал.

Обнорский попросил Таврова приехать к нему домой. Таврова это несколько насторожило, но он не стал возражать: раз человек сам позвонил, значит, ему есть что сказать. Хотя, разумеется, никогда нельзя исключать возможности провокации. Кто знает?

Тавров приехал точно к назначенному сроку. Обнорский был явно чем-то обеспокоен. Он провел Таврова в свой кабинет и сказал:

– Прошу меня извинить, что попросил вас приехать ко мне домой, но обстоятельства так складываются, что я просто не знаю, где мы могли бы встретиться и спокойно поговорить. Офис отпадает сам собой, а в общественных местах всегда существует вероятность того, что кто-то может увидеть… А квартира хоть чиста: я нанял специалиста, который вчера проверил квартиру на наличие подслушивающей аппаратуры.

– Даже так? – удивился Тавров. – У вас возникли проблемы с конкурентами?

– Да какие там конкуренты! – с досадой отозвался Обнорский. – Выпить хотите? Коньяк, виски?

– Нет, лучше кофе.

– Тогда идемте на кухню, я сварю, – предложил Обнорский.

Они прошли на просторную кухню, словно перенесенную сюда из какого-нибудь столичного ресторана.

– Люблю готовить! – сообщил Обнорский, включая кофеварку. – Всю эту кухонную утварь и технику я накупил. Анна никогда не любила готовить, так я по выходным готовил аж на целую неделю! Сейчас, разумеется, кухарка приходит и готовит, но по субботам и воскресеньям у нее выходные, и я по старой привычке сам все делаю.

Обнорский налил Таврову кофе, себе в стакан со льдом плеснул виски.

– Дмитрий Сергеевич! За кофе спасибо, но давайте к делу! – предложил Тавров.

– Да, конечно… Дело в том, что в последнее время мир вокруг меня словно изменился, стал ощутимо враждебным… – начал Обнорский. – На Олю напали, врач сказал, что шансов у нее практически никаких… жена внезапно подала на развод, да еще у меня пытаются отобрать бизнес. Вот так все навалилось!

– Я понимаю ваши проблемы, но с ними было бы уместнее обратиться в службу доверия, а не ко мне, – заметил Тавров.

– Вы не поняли! – с досадой воскликнул Обнорский. – Хотя… да, я понимаю, что все это звучит нелепо… Давайте я по порядку изложу!

– Да, это было бы верным решением, – согласился Тавров.

– Когда Анна вдруг решила подать на развод, я сначала не придал этому значения, решил, что все устаканится, – начал рассказывать Обнорский. – И вроде бы она не торопилась и до сих пор не торопится с разводом. Но я почувствовал, что она действительно стала ко мне равнодушной. А тут еще кое-кто стал проявлять интерес к моему бизнесу. Я забеспокоился, и, как выяснилось, не случайно!

– И что же конкретно выяснилось? – полюбопытствовал Тавров.

– Я узнал, что моим бизнесом заинтересовались люди из окружения депутата Госдумы Годунцова. Само по себе это еще ни о чем не говорит, но в совокупности с тем фактом, что моя жена является любовницей Годунцова, – это говорит о многом!

Обнорский залпом допил виски, поморщился, выбросил в раковину лед из стакана и налил еще виски.

– Мне все это показалось подозрительным, и я… однажды я залез в сумочку Анны и нашел там договор. Я быстренько его отсканировал и положил обратно. Вот, посмотрите!

Тавров взял листы бумаги с копией договора и пробежался по тексту. Типовой договор об услугах детективного агентства, даже приходный кассовый ордер на оплату аванса. Разумеется, нигде не сказано, для чего Обнорская наняла детективов. Тавров вернул бумаги и спросил:

– А почему вы решили, что это направлено против вас?

– А против кого еще? – удивился Обнорский. – Сами подумайте: Анна выступила инициатором развода, но сама же его искусственно затягивает. Почему? Да ей хочется побольше оттяпать при разделе имущества! Вот и наняла детективов. А фирма моя зачем понадобилась Годунцову? Ну, не его это уровень, он миллиардами в государственном масштабе ворочает! Не сам, конечно, через посредников, но дело не в этом, а в том, что мой бизнес для него непрофильный и не очень доходный, чтобы вот так заинтересоваться! Очевидно, что это Анна хочет отобрать у меня бизнес! Вот такие дела.

– Я все равно не совсем понимаю, что вы от меня хотите, – признался Тавров. – Я думаю, что в такой ситуации для вас гораздо полезнее окажется толковый адвокат.

– Да есть у меня адвокат! – с досадой отозвался Обнорский. – Как вы не поймете, Валерий Иванович: мне нужен надежный детектив, не связанный с моей, практически уже бывшей, супругой, чтобы информировать меня о всех ее враждебных усилиях. Вот для чего вы мне нужны!

– Вы хотите, чтобы я проследил за ней?

– Да! Я хочу знать все, что она затевает! Поставьте на прослушку эту квартиру, ходите за ней по пятам, – я оплачу все расходы!

– Подъезжайте ко мне в офис, подпишем договор, – предложил Тавров. – Но сразу предупреждаю: наружка – дорогое удовольствие.

– Я пока еще достаточно состоятельный человек, – с достоинством сообщил Обнорский. – И очень надеюсь, что вы мне поможете таковым остаться.

– Хорошо, можем проехать в мой офис прямо сейчас, – предложил Тавров.

– Нет, лучше завтра, – после некоторого колебания ответил Обнорский. – Жена должна появиться часа через два – она едет из подмосковного санатория, – поэтому мне надо быть дома. Тем более я сказал ей, что никуда не собираюсь отлучаться. Давайте завтра!

– Ну, завтра так завтра, – согласился Тавров, – как вам будет удобнее. Подъезжайте часам к двенадцати, проект договора уже будет готов. И захватите все те материалы, которые могут мне пригодиться. Копии договора вашей жены с детективным агентством, например. Сейчас я не могу их взять: это было бы неэтично до подписания нашего с вами договора.

– Замечательно! Тогда у меня все! – сказал Обнорский и добавил: – И хочу сразу вас предупредить, Валерий Иванович: будьте с Анной поосторожней. Она достаточно умный и опасный человек.

– Что значит «опасный»? – удивился Тавров. – С пистолетом не расстается, что ли?

– Нет, при чем тут пистолет? – с досадой поморщился Обнорский. – Идемте, я вам кое-что покажу!

Они прошли по коридору, зашли в одну из дверей и оказались в спальне. Тут была еще одна дверь, и Обнорский сразу прошел туда.

– Где вы, Валерий Иванович? – позвал он. – Идите, вам будет любопытно взглянуть!

Тавров вошел в комнату и замер от неожиданности: вся комната была уставлена аквариумами, только вместо рыб там находились змеи.

– Вот, это наш домашний террариум, – сказал Обнорский. – Из ваших знакомых никто не держит змей?

– Нет, слава богу! – выдавил из себя Тавров. Он терпеть не мог змей с детства.

– Подойдите ближе, посмотрите, – предложил Обнорский. – И не бойтесь, большинство из них абсолютно не ядовиты.

Он снял крышку с одного из террариумов и достал змею, украшенную красными и оранжевыми пятнами. Тавров невольно отшатнулся.

– Не бойтесь! – рассмеялся Обнорский. – Это маисовый полоз, он совсем не ядовит и не агрессивен. С ним даже дети играют! Возьмите, подержите!

– Спасибо, но я давно вышел из детского возраста! – отказался Тавров. – А аспида у вас случайно нет?

– Аспида? – удивился Обнорский. – Все обычно спрашивают про кобру. Иногда про эфу. А аспид… да вроде бы Анна собиралась купить кораллового аспида, но пока еще не купила. А вот кобра есть! Хотите посмотреть?

– Нет, спасибо! – отказался Тавров и заспешил к выходу. Проходя через спальню, он поежился и заметил:

– А холодно тут у вас! Змейки не померзнут?

– Нет, у них индивидуальный обогрев, да и в комнате со змеями теплее. А в спальне прохладно, потому что Анна любит в холоде спать, – пояснил Обнорский. – В холодную постель ложиться, разумеется, не очень приятно, поэтому там наматрасник с подогревом и термореле.

– Ишь ты! – удивился Тавров.

У богатых свои причуды. Впорочем, причуды есть у каждого, но только богатые имеют возможность потакать своим причудам.

Выпив на кухне кофе, он спросил:

– А у вас много змей? Сколько?

– По-моему, около двадцати… Я точно не знаю, ведь это хозяйство Анны, – признался Обнорский.

– Так это Анна Петровна любительница змей? – удивился Тавров. – Никогда бы не подумал!

– Она с детства на змеях помешана. В молодости мы с Аней даже специально на Кавказ и в Среднюю Азию ездили, змей ловить, – сообщил Обнорский. – Хотя это дело очень опасное, немало опытных серпентологов становятся жертвами укусов, а некоторые даже погибают, несмотря на огромный опыт. Но нас с Аней бог миловал!

– А чем вы их кормите? – полюбопытствовал Тавров. – Дорогое небось удовольствие?

– Нет, что вы! Кормим в основном мышами. У нас на договоре работает опытный серпентолог, парень с Кавказа, Юнусом зовут. Он этим и занимается.

Тавров попрощался с Обнорским и с большим облегчением покинул дом, в котором живут змеи.

Тавров поехал в офис, чтобы дать указания Кате по подготовке договора, найти людей для установки средств наблюдения на квартире Обнорских и людей для проведения наружного наблюдения. Однако, когда Тавров уже подходил к метро, ему позвонил Шон и попросил подъехать для встречи в район «Белорусской». Договорились встретиться через полчаса в «Хмельной чарке», чтобы было поближе к метро.

Когда Тавров вошел в заведение, Шон уже сидел там за столом возле окна и обедал.

– Что случилось? – спросил Тавров, усаживаясь напротив.

– Есть новости, – с необычайной для себя краткостью сообщил Шон.

– Надеюсь, хорошие? – с подозрением осведомился Тавров.

– Я полагаю, что хорошие! – рассмеялся Шон. Он достал из кармана фотографию и передал Таврову.

– Посмотри! Похоже, это именно то, что ты ищешь.

На фотографии крупным планом было снято ожерелье. Тавров сразу узнал ожерелье Клеопатры, вспомнив описание: золотые цветки, чередующиеся с жемчужинами.

– Похоже на то, – согласился Тавров, возвращая фотографию Шону. – Откуда это у тебя?

– Оставь снимок себе, пригодится, – отозвался Шон. – А откуда… Я подумал, что если Рега действительно продал ожерелье, то кто-то из экспертов, ювелиров или владельцев антикварных салонов неизбежно должен был в этом участвовать.

– По-моему, проще иголку в стоге сена найти, – усомнился Тавров.

– Не скажи! – возразил Шон. – Вещь весьма древняя, ценная. Ее предложат только тому, кто способен не только заплатить за нее реальные деньги, но и квалифицированно оценить уникальность изделия. Вот я и провел поиск. Вышел на одного парижского антиквара, а уж тот дал ход к специалисту. Тот и вспомнил, что в 1995 году к нему обратился один богатый русский с просьбой провести экспертизу изделия. Речь шла об этом самом ожерелье. Собственно, и фотография из того же источника.

– И что же этот русский? Купил ожерелье?

– Разумеется, купил. Цена не разглашалась, но сделка была проведена официально.

– Так вот почему падре Яго занесло в Россию! Шел по следу ожерелья и вышел на этого русского! – догадался Тавров. – А как звать этого богатенького Буратино?

– Некто Орловский, – ответил Шон. – Но это не имеет значения: Орловский был застрелен еще в 1996 году, и что самое интересное: никто не знает, куда делось это ожерелье.

– Как не знают? – поразился Тавров. – Такая дорогая, уникальная вещь! Неужели наследники не озаботились?

– А как же! – усмехнулся Шон. – Дочь от первого брака и третья супруга, то есть вдова, буквально облили друг друга грязью из-за этого ожерелья. Дочь считала, что отец подарил его мачехе, а та была уверена, что покойный муж втайне от нее сделал подарок любимой доченьке.

– И даже мыслей никаких нет, куда могло деться ожерелье? – продолжал допытываться Тавров. – А вдруг Орловского из-за ожерелья и убили?

– Нет, больше никаких фактов я не накопал. Извини! – развел руками Шон.

– Все равно спасибо, Шон! – поблагодарил Тавров. – С меня причитается!

Приехав в офис, Тавров дал указание Кате подготовить договор с Обнорским. Усевшись в кресло в своем кабинете, он первым делом позвонил Павлову.

– Вадик, привет! Слушай, тебе говорит что-нибудь такое имя: бизнесмен Орловский?

– Минутку, Валерий Иванович, сейчас припомню… Не тот ли это Орловский, которого на Тверской расстреляли вместе с телохранителем? Давно это было, году так в девяносто шестом…

– Совершенно верно! А выяснить тогда удалось, кто его заказал?

– Была информация, что они с неким Ганебиным магазин в центре Москвы поделить не смогли, вот и…

– Ага! – оживился Тавров. – А подробнее про Ганебина можно?

– Можно. Ганебин Сергей Иванович, родился в Москве в 1964 году, в 1989 году получил срок пять лет по сто восьмой.

– Это тяжкое телесное?

– Точно так. В 1992-м вышел условно-досрочно, организовал ОПГ, занимавшуюся крышеванием и прочим популярным во времена «неограниченной свободы» бизнесом. Был известен в уголовном мире под кличкой Гоблин.

– Был? То есть уже покинул этот мир? – насторожился Тавров.

– Да, в начале 1997 года он исчез, а через неделю его нашли в подмосковном лесу со следами зверских пыток. Так над ним «поработали», что даже опознали его с трудом.

– А кто «поработал»?

– Среди его братков слухи ходили, что это, дескать, менты его так обработали, типа «Белая стрела», – усмехнулся Павлов. – Чушь, конечно! Скорее всего, кому-то что-то задолжал. Не для удовольствия его пытали, надо полагать.

– Да уж наверное… Спасибо, Вадик! Всех благ!

Тавров положил мобильник на стол, помассировал виски кончиками пальцев. Интересно, откуда все-таки взялось ожерелье у Пургина? Уж он явно не участвовал во всех этих уголовных разборках! Впрочем, кто-то же организовал его побег из Бутырки? Значит, не все так просто…

А господин Обнорский психует! Ишь, как за бизнес переживает! Неужели господин депутат Годунцов всерьез нацелился на бизнес Обнорского и на его жену? Впрочем, есть человек, который наверняка знает, что происходит в этом любовно-деловом треугольнике: Обнорский – Обнорская – Годунцов. Тавров взял мобильник, нашел номер и нажал кнопку вызова.

– Виктория? Здравствуйте! Это Тавров Валерий Иванович! Помните меня? Вы можете говорить? Я хотел бы узнать: вам знакома фамилия Годунцов? Ах, знакома? А вы не возражаете сегодня вечером встретиться? В «Старбаксе» на «Тульской», в шесть часов? Хорошо, договорились!

Заведение «Старбакс» оказалось небольшим кафе для сладкоежек на первом этаже торгового центра «Тульский». Виктория, уписывая здоровенный кусок пирожного, с удовольствием поведала историю про Годунцова.

– Короче, совсем недавно «баронесса» где-то себе этого мужика нарыла. Я один раз их случайно видела в казино «Арбат»: импозантный мужик, лет на десять ее моложе. А я там была с… ну, с одним моим знакомым, – так он сказал, что этот самый Годунцов был удачливым бизнесменом в свое время и даже во время дефолта умудрился ничего не потерять, но бизнес, дескать, ему приелся, и он подался в политику. Якобы он близкий друг одного из вице-премьеров, вхож к самому призиденту и скоро должен возглавить какой-то очень важный думский комитет, после которого ему прямая дорога в министры, а то и в вице-премьеры! А какой-то авторитетный журнал назвал его самым перспективным молодым политиком России.

– А что за отношения связывают Обнорскую с Годунцовым? – спросил Тавров.

– Ха! Известно какие! – хихикнула Виктория. – Неизвестно, что этот Годунцов нашел в Обнорской, но похоже, что мальчик всерьез ею увлекся.

– Мальчик? – удивленно переспросил Тавров.

– Так ему еще тридцати пяти нет! – пояснила Виктория. – Для политика очень юный возраст. А старушка «баронесса» скоро за полтинник перевалит, ей ведь в этом году сорок пять стукнет. О-о, разумеется, «сорок пять, баба ягодка опять», только подгнившая ягодка получается!

– Понятно… А вы полагаете, что у Обнорской с Годунцовым действительно серьезно?

– Ну, раз наш недалекий шеф почуял неладное и зашевелился, то уж действительно серьезно!

– А что значит «зашевелился»? – поинтересовался Тавров.

– Ну, так ведь это он вас нанял, чтобы последить за «баронессой», не так ли? – лукаво усмехнулась Виктория.

Вот ушлая девица! Все знает, все чувствует! Знаменитая женская интуиция.

– Хм… я не могу разглашать имя клиента, – вывернулся Тавров. – А скажите, Виктория: действительно ли Годунцов хочет отобрать бизнес у вашего шефа?

– Годунцов? На фига ему это?! – искренне удивилась Виктория. – Это «баронессе» нужно, это ее интрига. Ну, кем будет генеральный директор Дмитрий Сергеевич Обнорский, если у него отобрать бизнес? Безработный Обнорский – только и всего! Он же и работать не умеет, никогда в жизни этим не занимался. Видно, «баронесса» уговорила Годунцова отобрать бизнес у Обнорского и отдать ей. Вот под этот светлый момент она и подгадывает развод!

– Вы так думаете?

– Я так знаю! – отрезала Виктория и тут же пояснила: – У меня подруга работает секретарем у адвоката Обнорской, так что я в курсе всего. Адвокат получил указание от Обнорской затянуть процесс развода до особого указания. Ну а указание будет, когда Обнорского лишат фирмы.

– Неужели это так просто? – удивился Тавров.

– Если Обнорский в ближайшее время не получит кредит, то он банкрот, – сообщила Виктория. – А сейчас ведь кризис, да и в другое время получить кредит сложно. А уж если Годунцов только намекнет банкирам, то…

– А он не может взять кредит за границей?

– Похоже, вы не в курсе современного положения как отечественной, так и мировой финансовой системы! – насмешливо заметила Виктория. – Сейчас даже в Америке, оплоте «свободного рынка», крупнейшие воротилы бизнеса рассчитывают только на помощь государства. А у нас – и говорить нечего!

Да, похоже, Виктория была больше подкована в международных событиях и четче видела их связь с повседневной реальностью. Вот тебе и блондинка из поколения пепси!

Проводив Викторию до метро, Тавров зашел в торговый центр «Ереван плаза» и выпил там в одном из ресторанов кружку пива, это помогло привести ему мысли в порядок. Однако пора поработать по госпоже Обнорской!

Зазвенел мобильник. Это был Ковригин.

– Валерий Иванович! Помните, вы просили выяснить, кто купил дачу у Пургина?

– Да, конечно! И кто?

– Некий отставной генерал-лейтенант Советской армии, проживает в Санкт-Петербурге. Сделка проведена вполне официально, выплачены все комиссионные согласно договору и налоги.

– Ну я, собственно, и не подозревал, что там имеют место быть какие-то махинации, – заметил Тавров. – А как фамилия этого генерала?

– Кернов Петр Иванович.

Тавров замер, осмысливая услышанное, а Ковригин продолжал рассказывать:

– Вообще, сам он старый уже, поэтому лично не приезжал оформлять покупку, а дал доверенность дочери. Сейчас посмотрю, как зовут дочь…

– Можешь не искать, Ваня, – сказал Тавров с нескрываемой досадой. – Зовут ее Анна Петровна Обнорская. А мы с тобой дураки, Ваня!